кн. Н.  А. Зеньковича "Тайны  кремлевских смертей",  М., 1995,  с.  166-181.
Подробнее о  смерти Фрунзе см.  Р.  Медведев. О смерти М. В. Фрунзе и Ф.  Э.
Дзержинского. -- Военно-исторический журнал, No 3, 1989.
     5. Серебрякова. Моей дочери Зоре о ее отце, с. 31.
     6. Там же.
     7.  Jean  van Heijenoort.  With  Trotsky  in  Exile:  From Prinkipo  to
Coyoakan. 1978.
     8. A. B.  Feferman. Politics,  Logic, and  Love.  The Life of  Jean van
Heijenoort. Wellesley, Mass. 1993, p. 140.
     9. Там же.
     10. Там же.
     11.  2 марта 1995  года  "Московские новости" опубликовали статью  сына
Куйбышева  Владимира,  в  которой  тот  утверждал,  что  его отец  был убит.
Аргументы Владимира Куйбышева сводились к следующему:
     ,,В 1930  году в Политбюро ЦК был поставлен вопрос о сносе храма Христа
Спасителя. По свидетельству референта  Куйбышева Александра Белявского, отец
выступил с протестом и направил Сталину письмо с осбоснованиями того, почему
храм сносить  не  следует,  он имеет  не  только  религиозное, но и  большое
историческое и художественное  значение, построен на народные деньги в честь
победы 1812 года,  в нем фрески Сурикова, Крамского, Маковского, Верещагина,
скульптуры  Клодта, Толстого.  Против снесения храма был также  Луначарский.
Позиция  отца  вызвала  раздражение  Сталина. Его резолюция на  письме  была
лаконична  и  категорична:  "Тов.  Куйбышев, Вы недопонимаете  политического
значения этого мероприятия. Настаиваю на необходимости снесения храма Христа
Спасителя! И. Сталин".
     [...] В конце апреля 1934 года [...] по указанию свыше личный секретарь
отца  Михаил  Фельдман,  с которым  они проработали много лет,  был  заменен
Вениамином Максимовым. Отец был вынужден подчиниться.
     [...]  Однажды  в  беседе  с  иностранными  дипломатами Сталин  огласил
совершенно  секретные  сведения о  предстоящей реорганизации  Красной Армии.
Ради того чтобы все узнали о его заслугах в модернизации армии, он пренебрег
соображениями государственной безопасности.
     Речь шла об утечке секретной информации, и маршал Тухачевский обратился
к  Куйбышеву  с  просьбой  поставить  этот  вопрос  на   закрытом  заседании
Политбюро.  Орджоникидзе,  узнав  о  поступке  Сталина,  в  сердцах  коротко
воскликнул: "Ишак!". Он  тоже поддержал просьбу  Тухачевского. Куйбышев взял
на  себя  подбор фактов, поставленных в  упрек Сталину. Заседание  Политбюро
состоялось в сентябре 1934-го. Сталин получил  серьезное внушение... А обид,
как известно, он не забывал и никогда не прощал.
     [...] 1  декабря  1934 года в  Ленинграде был убит  Киров.[...] В конце
декабря  1934 года на заседании Политбюро он [Куйбышев] открыто заявил,  что
официальная  версия  убийства  Кирова  и  метод ведения  следствия  вызывают
сомнения.  Он потребовал создания  специальной комиссии  ЦК, которая бы вела
свое  расследование.  Безусловно,  эта   "неуместная  инициатива"  Куйбышева
взбесила Сталина. [...] 25 января 1935  года он [...] в одиночестве умирает.
[Уборщица]  Лена,  принесшая стакан молока, застает его уже бездыханным! Это
произошло в 14.30 в пятницу, 25 января 1935 года.
     Состоялся  консилиум  из  специально  подобранных  врачей  и  вскрытие.
Причина смерти  --  склероз сердца. Это  заключение вызывает сомнение,  даже
недоумение,  ибо у  отца было здоровое  сердце.  За два дня до  кончины,  23
января, отец в разговоре со своей сестрой  Еленой Владимировной, провожая ее
до двери, смеясь, говорил: "Самое здоровое в моем организме -- это  сердце!"
[...]
     Предполагаю,  что  последняя  тщательно  подобранная  доза   специально
рассчитанных  "лекарств"-ядов,  данных  врачом  Левиным  утром,  днем  стала
действовать. Отец почувствовал  себя настолько  плохо, что прервал  работу в
Совнаркоме, чего раньше никогда не делал.  В эти критические  часы  и минуты
Максимов, Левин и другие участники акции внимательно следили за каждым шагом
отца, точно выполняя данную им инструкцию''.
     12. Частично опубликовано  в кн. Троцкий.  Портреты  революционеров, с.
75-76. О просталинской позиции Горького в литературе писалось очень много. О
том,  насколько искренен был Горький в своей  поддержке  Сталина -- говорить
труднее.  По  крайней  мере  один  исследователь  считает,  что  Горький  по
отношению  к  Сталин был настроен критически. И поскольку выдвинутые автором
доказательства основаны на "тайнописи" в произведениях Горького, остановимся
на   его  аргументах.  Отметим  сразу   же  факт,  который  следует  считать
доказанным: использование в литературном произведении в тридцатые годы слова
"сталь" или "железо" почти всегда могло трактоваться как намек на Сталина. В
книге "Анаграммы как явление языка" А. В. Пузырев пишет:
     ,,Все вышесказанное сразу же представилось автору этих  строк, когда он
"споткнулся" на  стечении двух разделенных запятой  слов  "стали, но". Перед
ним встал вопрос:  откуда  эти слова  М. Горького?  Поиски  привели к статье
"Ударники в литературе". Эта статья  М. Горького впервые увидела свет 21 мая
1931 года в "Ленинградской правде",  в бытность С. М. Кирова 1-ым секретарем
Ленинградского  обкома  ВКП(б).  Порицая   "недорослей  из  пролетариата"  и
утверждая,  что ударник  --  это,  кроме  всего  прочего, "человек,  который
пытается  и  умеет рассказать"  (т. е., очевидно, владеет языком и чувствует
все  его  оттенки?  -- А. П.), М.  Горький наставляет:  "Вот, подумайте-ка о
значении той силы, которая позволяет человеку оформлять  материю, не имеющую
формы, и  одновременно оформлять словами процесс  преодоления  сопротивления
материи. Тут есть  над чем  подумать и  есть что изобразить, потому что ведь
речь идет о  борьбе  социалистически организованной  воли  не только  против
упрямства железа, стали,  но главным образом  о сопротивлении живой материи,
не всегда удачно организованной в форму человека".
     Самое  любопытное  в том,  что восстановление в тексте  имени "Сталина"
проясняет  туманность выражения  и  делает  фразу более понятной, ср.: "Вот,
подумайте-ка  о  значении  той  силы,  которая  позволяет человеку  оформить
материю,   не  имеющую  формы,  и  одновременно  оформлять  словами  процесс
преодоления материи. Тут есть над чем подумать и есть что изобразить, потому
что ведь  речь идет о борьбе  социалистически организованной воли не  только
против упрямства железа  Сталина,  но  главным образом о сопротивлении живой
материи, не всегда удачно организванной в форму человека".
     [...]  Но что именно  "изображает" писатель? -- Борьбу "социалистически
организованной воли" против упрямства железа Сталина, а также "сопротивление
живой материи".
     Одна  из  частей  предложения:  "...о сопротивлении живой  материи", --
может получить по крайней мере два  толкования. Если считать слово "материи"
употребленным  в  родительном  падеже  (сопротивление кого?  чего?  чье?  --
материи), то  речь идет о сопротивлении со стороны "живой материи, не всегда
удачно  организованной  в форму  человека".  При  таком подходе  в контексте
чувствуется  определенная  самооценка со стороны  писателя,  не  решившегося
выступить против Сталина открыто.
     Но  если  слово  "материи"  считать  употребленным  в дательном  падеже
(сопротивление  кому? чему? --  материи), -- и это  прочтение представляется
более точным -- то речь  идет уже о  сопротивлении Сталину как олицетворению
"живой материи, не всегда удачно организованной в форму человека". При таком
подходе   М.  Горький  относит   себя  к   представителям   "социалистически
организованной воли", борющимся с "упрямством  железа Сталина".  А  помогает
писателю в этой  борьбе "сила, которая позволяет человеку оформлять материю,
не имеющую формы", т. е. язык, о значении которого  он и предлагает подумать
в начале абзаца [...].
     Узнал ли Сталин  о зашифрованности своей фамилии в  статье  М. Горького
"Ударники  в литературе"? Позволим  себе  предположить, что нет: статья была
полностью перепечатана  в  книге М. Горького "О литературе:  Статьи  и  речи
(1928--1936)", вышедшей  в 1937 году,  после смерти писателя, а затем -- и в
его собрании  сочинений''(А. В.  Пузырев. Анаграммы как  явление языка. Опыт
системного осмысления. Москва -- Пенза, 1995, с. 308-313).
     Вопрос  о  смерти Горького  и его сына  обсуждался также  в интервью  с
внучками  Горького  (Мы так и  не  знаем, кто  убил  дедушку. --  Московский
комсомолец, 18 июня 1997  г.).  Летом 1992 года с докладом на  тему о смерти
Горького выступал  в США Вяч. Вс.  Иванов (симпозиум  "Литература и власть",
проводившийся в Норвичском университете; доклав В. В. Иванова "Почему Сталин
убил Горького?"; заглавие написанной на основе  доклада  статьи,  вышедшей в
1993  году: "Загадка  последних дней  Горького"). Этой же проблеме посвящена
статья Мороза "Максим Горький и политика генеральной линии ВКП(б)(АИГН, ящик
210, папка 17).
     13. См., например:  Кончина. Из воспоминаний А. Л. Мясникова, участника
консилиума у постели И. В. Сталина. -- Литературная газета, 1 марта 1989 г.,
No 9 (5231). Публикация Л. Мясникова.
   Юрий Фельштинский
   Крушение мировой революции. Брестский мир


---------------------------------------------------------------
     © Copyright Юрий Георгиевич Фельштинский.
     Email: y.felshtinsky@verizon.net
     Date: 12 Dec 2003
---------------------------------------------------------------

     ББК633(2)71 Ф39
     Художник В. ХАРЛАМОВ
     Фельштинский Ю.
     Ф39  Крушение мировой революции. Брестский мир: Октябрь 1917  -- ноябрь
1918. -- М.: ТЕРРА, 1992. -- 656с.
     ISBN 5-85255-111-2
     ББК633(2)71

     Редактор С. Кондратов
     Художественный редактор И. Сайко
     Корректор Я. Кузнецова
     Подписано  в печать  27.12.91. Формат  84x108  1/32.  Бумага  офсетная.
Печать офсетная. Усл. печ. л. 34,44. Усл. кр.-отт. 68,88. Уч.-изд. л. 34,9.
     Тираж 10000 экз. Цена договорная. Заказ 643.
     Ассоциация   совместных   предприятий,  международных   объединений   и
организаций. Издательский  центр "ТЕРРА". 109280, Москва, Автозаводская ул.,
д. 10, а/я 73.
     Отпечатано с оригинал-макета на Ярославском полиграфкомбинате.  150049,
Ярославль, ул. Свободы. 97.
     ISBN 5-85255-111-2 © Издательский центр "ТЕРРА", 1992
     Всю же  надежду  свою мы  возлагаем на то, что  наша революция развяжет
европейскую   революцию.   Если   восставшие  народы   Европы   не  раздавят
империализм, - мы будем раздавлены, - это несомненно. Либо русская революция
поднимет вихрь борьбы на Западе, либо капиталисты всех стран задушат нашу.
     Троцкий
     Из речи на Втором съезде Советов 26 октября 1917
     Все  строение, возводимое ныне германскими  империалистами в несчастном
договоре, - есть  не что иное, как  легкий  дощатый  забор, который  в самом
непродолжительном времени будет беспощадно сметен историей.
     Зиновьев
     Из речи на заседании Петроградского Совета
     21 февраля 1918
     Положение  дел  с социалистической  революцией  в  России  должно  быть
положено в  основу всякого определения  международных задач  нашей Советской
власти  [...]. Пример социалистической Советской  республики в России  будет
стоять живым образцом перед народами всех стран  [...]. Реорганизация России
на основе  диктатуры  пролетариата [...] сделает социализм  непобедимым и  в
России, и во всем мире.
     Ленин
     К истории вопроса о несчастном мире Правда, 24 февраля 1918
     5








ВВЕДЕНИЕ
     Настоящий очерк  посвящен  истории  Брест-Литовского мирного  договора,
подписанного  3  марта  1918  года  советским   правительством  со  странами
Четверного союза. В советской внешней политике, вероятно, не было соглашения
более  хрупкого,  чем  это  - просуществовав  чуть  больше  девяти  месяцев,
Брестский  договор был  разорван германским  и  советским правительствами, а
позже, при капитуляции Германии в первой мировой  войне, отменен еще и 116-й
статьей  Версальского  договора.  С  легкой  руки   В.И.  Ленина   названный
"передышкой"  договор  вызвал  критику  и  сопротивление  подавляющей  части
революционеров,  с  одной  стороны, и патриотов  России,  с  другой.  Первые
утверждали, что Брестский  договор  -это  удар в спину германской революции.
Вторые  - что это предательство России и ее союзников. И те и другие, каждый
по-своему,  были  правы. Однако  на  Брестском  мире по  не  понятным никому
причинам настаивал Ленин, добившийся в конце концов его подписания.
     Вопрос об эволюции взглядов Ленина после его прихода к власти в октябре
1917  года  и о  тех целях,  которые Ленин  ставил  перед собой до  и  после
переворота,  является,  видимо,  основным  при  изучении  истории Брестского
договора и связанного с ним более общего  вопроса: о мировой революции. Было
бы  ошибочным  считать,  что  Ленин  менял  свои взгляды  в  зависимости  от
обстоятельств.  Правильнее предполагать,  что в  любой ситуации  он  находил
наилучший для реализации своих целей  путь. Можно утверждать, что  Ленин всю
свою сознательную  жизнь вел борьбу и, начиная примерно с 1903 года, -борьбу
за  власть. Труднее ответить на  вопрос, нужна ли была ему власть для победы
революции или же революция виделась средством для достижения власти.
     Поскольку  до  1917  года  лидером  революционного   движения  казалась
Германия с ее самой сильной в мире со-
     7

     циал-демократической партией,  мировая революция подразумевала, конечно
же,  непременную  революцию  в  Германии. Она  не  обязательно  должна  была
начаться именно там,  но победа  ее в Германии казалась  всем революционерам
непременным    залогом    успеха.    Иной   трактовки   мировой    революции
социал-демократическая риторика тех лет не допускала. А русский революционер
Ленин  до  революции  1917  года  не  предполагал  себе  роли  большей,  чем
руководителя   экстремистского   крыла    русского   социал-демократического
движения,   безусловно   вторичного  и  подсобного,   если   иметь   в  виду
коммунистическую революцию в Германии.
     В   дни,  предшествовавшие  объявлению  войны,  именно  на   германскую
социал-демократию устремлены  были взоры социалистов всего  мира.  Казалось,
что,  проголосовав в  рейхстаге против  предоставления правительству военных
кредитов,   германская   социал-демократическая   партия  сможет  остановить
надвигающуюся  трагедию.  Однако  германские  социалисты  проголосовали   за
кредиты, отчасти  еще  и  потому, что надеялись  благодаря  войне  свергнуть
монархию в России,  в которой они видели главного  противника международного
социалистического движения1.
     Первыми  проголосовав  за  кредиты, немецкие  социалисты развязали руки
социалистам  других  стран.  Вот  что  писал   об  этом  плехановский  орган
меньшевиков-оборонцев:
     "Интернационал  оказался  слаб.  Германская  социал-демократия,   самая
могучая  часть  его  --   не   только  не   старалась   бороться  со   своим
правительством,  когда  оно объявило войну  России и Франции и  бросило свою
армию  на  маленькую  нейтральную Бельгию, но  всей своей  силой  поддержала
своего кайзера [...  ]. Смешно  и наивно поэтому рассчитывать на  германскую
революцию.  Социалисты  России, Франции, Англии,  Италии, Бельгии  и  т.  д.
должны, поэтому, участвовать в обороне своих стран и стремиться к победе над
центральными империями"2.
     Однако    если    в    немецкой     социал-демократии    разочаровались
меньшевики-оборонцы (выпускавшие газету во
     8
     Франции  на  деньги французов),  основная  часть меньшевистской  партии
все-таки рассчитывала именно на германскую революцию. Надежды эти были столь
велики,  что  прибывшему в Петроград  весной  1917  года  видному  шведскому
социал-демократу  Карлу  Брантингу  ничего не  оставалось, как  предостеречь
меньшевиков  "от  оптимистических  надежд  на  то, что  германские  рабочие"
восстанут "под  влиянием и  для  поддержки русской революции", "а германские
солдаты воткнут штыки в землю". Брантинг считал, что, пока  германская армия
побеждает, утопия надеяться на  революционный взрыв. Считалось, что Брантинг
был  хорошо  знаком  со  взглядами  верхов германской  социал-демократии.  И
сказанное  было  для  меньшевиков  неприятной неожиданностью.  На  созванном
совещании  выступивший с  патетической  речью  И.Г.  Церетели  обратился  "к
европейскому  социалистическому пролетариату"  с  призывом  "спасти  русскую
революцию", "активно  добиваясь  скорейшего окончания  войны демократическим
миром". Но ничего утешительного Брантинг не сказал и не пообещал поддержки .
     Впрочем,   меньшевики   напрасно   намеревались   найти   в   Брантинге
объективного судью происходящих  событий. Брантинг, воспитывавшийся,  как  и
большинство социалистов, на преклонении перед германской социал-демократией,
с   началом   войны   занял  резко   антигерманскую   позицию,  проповедовал
необходимость  борьбы  против  Германии, сочувствовал Антанте,  прежде всего
Англии  (говорили,   что   не  бескорыстно).  В   Петрограде   он   призывал
социал-демократов  интернационалистов (сторонников  Циммервальда) отказаться
от собственной позиции  и поддержать лозунг борьбы с  Германией до победного
конца  , а  не  бездействовать, ожидая  начала германской  революции. Уверяя
меньшевиков  в слабости германской  социал-демократии, Брантинг  преследовал
вполне   конкретную   цель:  предотвратить   блок   германских   и   русских
социал-демократов   (направленный   против   Антанты);   удержать  Временное
правительство в антигерманском  лагере и нейтрализовать усилия, направленные
на подписание сепаратного мира .
     9


     Большевистское  крыло  русской  социал-демократической  партии,  как  и
меньшевистское,  верило в  конечную победу социализма в  мире. Это  казалось
столь же очевидным, как сегодня, скажем, неизбежность крушения  колониальных
империй.  Ответ на вопрос о  том, придет ли  мировая революция -  непременно
позитивный - строился исключительно на  вере в конечную победу. Однако после
октября 1917 года когда-то  теоретический вопрос приходилось рассматривать с
практической  точки  зрения: что  важнее,  сохранить  любой ценой  советскую
власть  в  России, где революция уже произошла, или же пытаться организовать
революцию в Германии, пусть и ценой падения советской власти в России.
     В  1918  году ответ на этот вопрос был не столь очевиден,  как могло бы
показаться сегодня. Общее мнение социалистических лидеров Европы сводилось к
тому,   что   в  отсталой  России  нельзя  будет  без   помощи   европейских
социалистических  революций  ни построить  социализма, ни удержать власть на
какой-либо  продолжительный срок,  хотя  бы  уже потому,  что  (как  считали
коммунисты) "капиталистическое  окружение" поставит своей  непременной целью
свержение социалистического правительства в России. Таким образом, революция
в Германии виделась револлюционерам единственной гарантией  удержания власти
советским правительством еще и в России.
     Иначе считал Ленин. В  октябре 1917 года, прорвавшись  из  швейцарского
небытия  и  молниеносно  захватив  власть   в   России,  он   показал  своим
многочисленным противникам, как недооценивали они этого уникального человека
-   лидера  немногочисленной  экстремистской  секты.  Большевизм  не  только
захватил власть  в России, но  создал реальный и  единственный  плацдарм для
наступления мировой революции, для организации  коммунистического переворота
в той  самой Германии,  от которой, как всеми предполагалось, будет зависеть
конечная победа социализма в мире. Теперь Ленин стал отводить себе в мировом
коммунистическом движении совсем иную роль. Ему важно было совершить мировую
революцию под своим непосредст-
     10
     венным руководством и сохранить за собою лидерство  в Интернационале  .
Германская  революция  отходила  для  Ленина на второй план перед победившей
революцией в России. Более того: Ленин  не д