начала был в оппозиции
     к этим переговорам, которым Адлер сознательно придал политический отте
     нок", составив комиссию из Модильяни, Гильфердинга, Пернсторфера и Да
     на. Формально в комиссию входил и Леон Блюм, но он не участвовал в
     переговорах,  и  Бухарин  с  ним  беседовал  не более  получаса,  перед
отъездом
     к Ориолю, на юг Франции (см. АГИН, ящ. 479, п. 13. Письмо Николаевско
     го Фишеру от 14 декабря 1965, с 1--2).
     31. В многочисленных своих письмах Николаевский не раз вспоминал
     об этом: "Бухарин из  Парижа уехал 30 апреля 1936 г. [... ]  я  тогда с
Буха
     риным встречался почти каждый день" (АГИН, ящ. 508, п. 44. Письмо Ни
     колаевского Э Волленбергу от 11 апреля 1965, с. 1); "С Бухариным в те
     чение почти двух месяцев я встречался почти каждый день и очень много
     с ним говорил на самые разные темы" (АГИН, ящ. 501, п. 24. Письмо Ни
     колаевского С.  М. Шварцу от 26 июля 1965, с.  1); "У  меня с  ним было
мно-
     го интересных разговоров в 1936 г., когда он приехал во главе особой ко
     миссии ЦК для покупки архива Маркса, который я вывез из гитлеровской
     Германии и хранил тогда в Париже" (АГИН, ящ. 477, п. 36. Письмо Нико
     лаевского А. М. Дольбергу от 21 сентября 1957, с. 1); "Разговоров этих
     было очень много: в течение двух месяцев пребывания Бухарина в Париже
     я встречался с ним почти ежедневно" (АМИСИ, кол. Эстрина, п. 65; также:
     АГИН, ящ. 500, п. 29. Письмо Николаевского Максу Шахтману от 1 янва
     ря 1965, 1 л.).
     Часто встречаясь с Бухариным в 1936 году,  Николаевский  до конца своих
дней так и не  смог поверить в то,  что  в дни  пребывания в  Париже Бухарин
встречался с еще одним  эмигрантом-меньшевиком-- Ф. И. Даном. Именно поэтому
Николаевский считал описанный в мемуарах  жены Ф. И. Дана Л. О. Дан эпизод о
приезде к ним Бухарина  выдумкой. Мемуары эти были опубликованы в мартовской
1964  года книге "Нового журнала".  Об отношении к ним Николаевского говорят
следующие выдержки  из писем:  "Ее рассказ но просто неправда  от начала  до
конца -- в обеих ее версиях, и в первоначальной, той, которую напечатал [Д.]
Шуб [в  "Новом журнале"],  и  в  последней,  которую она  дала  бундовцам  с
условием  печатать [на идиш]  только после ее смерти" (АГИН, ящ. Э01, п. 24.
Письмо Николаевского-Шварцу от  26 июля 1965, с. 1); "Очень предостерегаю от
пользования  рассказом Л. Дан: этот  рассказ  сплошная выдумка" (АМИСИ, кол.
Эстрина,  п. 65; также:  АГИН, ящ. 500,  п. 29.  Письмо Николаевского  Максу
Шахтману от 1 января 1965, 1 л.).
     Я  попросил   Б.   М.   Сапира,   последнего  очевидца   тех   событий,
прокомментировать эти высказывания Николаевского. Вот что ответил мне Сапир:
"Выпуская  в  свет  материалы  из  архива  Л. О. Дан,  я  отметил  отношение
Николаевского  к   рассказу  о  визите   Бухарина  к   Дану.  Это  отношение
объясняется,  по-моему, не столько  враждебностью Николаевского к  Л. О. Дан
(их взаимоотношения знали взлеты и падения), сколько восприятием его встречи
с Бухариным. Николаевский уверовал, что Бухарин открыл  ему свою душу, и  не
мог себе представить,  что тот  скрыл от него свидание с Даном. Николаевский
иной раз ошибался в людях, особенно когда он увлекался кем-нибудь. Л. О. Дан
не выдумала свой рассказ"  (Архив  автора. Письмо Б.  М. Сапира  от 18  июня
1989, 1 л.). Это было  одно  из последних писем ко  мне Б. М. Сапира, вскоре
скончавшегося.
     32. Вот несколько цитат  из непредназначавшихся для печати комментариев
Николаевского  к  книге Шапиро: "Эту  свою  статью ["Политическое  завещание
Ленина"] Бухарин писал, уже зная, что троцкисты печатают eго


     "беседу, и  будучи  уверен, что  его "Завещание  Ленина"  явится  и его
собственным  завещанием  (это  мне  говорил сам -Бухарин подробно, при  этом
рассказавший о своих тогдашних беседах с  Лениным)" [АГИН,  ящ.  519, п. 30.
Комментарии Николаевского к книге Шапиро.  1958 год. Гл. 12, с. 9]; "Бухарин
мне говорил, что его брошюра "Путь к социализму" была по возможности точным,
"часто буквальным", прибавлял Бухарин,  изложением тех мыслей, которые Ленин
развивал  в начале 1923 г. во время бесед с ним, Бухариным" (там же, с. 10);
"Бухарин  назвал Сталина  "гениальным дозировщиком", в  том смысле,  что  он
"гениально"  умеет  вводить в  организм  партии  только такие  "дозы"  своей
отравы,  которые в этот момент партией будут восприняты  как правильные идеи
[...  ]. Эти  слова Бухарин  [...  ] сказал  в разговоре со мною,--Троцкий в
своей книге  их употребляет с прямой  ссылкой  на  меня, хотя  он никогда не
получал от меня разрешение на использование их в печати" (там же, с. 2--3).
     33. "К сожалению, записи наших разговоров я уничтожил в 1936 г., ког
     да ГПУ пыталось похитить у меня архивы Троцкого, но память у меня хо
     рошая",-- сообщает Николаевский в письмах (см. АМИСИ, кол. Суварина,
     п. 1. Письмо Николаевского Суварину от 12 июля 1958; АМИСИ, кол. Эст-
     рина, п. 65; также: АГИН, ящ. 500, п. 29. Письмо Николаевского Максу
     Шахтману от 1 января 1965, 1 л.). Память у Николаевского была действи
     тельно поразительная. "Его особенно сильной стороной является феноме
     нальная,  почти фотографическая  память",--писал  о Николаевском В.  С.
Вой-
     тинский (АМИСИ, кол. В. С. Войтинского, п. 2. Письмо Войтинского докто
     ру Джозефу X. Виллитсу, фонд Рокфеллера, от 3 февраля 1941. На англ.
     языке).
     Современника  тех  событий,  хорошо  знавшего Николаевского, сотрудника
Гуверовского института Сидни  Хука (недавно скончавшегося), я спросил о том,
насколько следует считать основательными опасения Николаевского относительно
возможной кражи  в  те годы бумаг  его архива. Хук  ответил, что кражи бумаг
политических  противников  заграничной  агентурой  НКВД   в  то  время  были
банальной  повседневностью,  и  опасения  Николаевского   были   более   чем
оправданны.
     На мой вопрос, мог ли Николаевский выдумать эпизод с Бухариным,
     Сапир ответил следующее: "Я не знаю ни одного случая, чтобы Никола
     евский выдумал ту или иную информацию. Он мог увлекаться, он мог быть
     несправедливым в своих оценках, но выдумщиком он не был" (Архив авто
     ра. Письмо Сапира от 18 июня 1989, 1 л.).
     АМИСИ, кол. Войтинского, п. 2. Письмо Николаевского Войтинско-
     му от 15 января 1941.

     АГИН, ящ. 479, п. 13. Письмо Николаевского Фишеру от 14 декабря
     1965, с. 1--2.
     С годами газета "Социалистический вестник" стала ежемесячным
     бюллетенем. В 1965 году она выходила уже лишь четыре раза в год в виде
     журнала. Вызвано это было тем, что старое поколение меньшевиков выми
     рало. Заменять ушедших было некем. Декабрьский выпуск журнала 19.65
     года стал последним. Со смертью Николаевского издание журнала прекра
     тилось.
     Бухарин об оппозиции Сталину. Интервью с Николаевским -- "Со
     циалистический   вестник",   сборник  4.  Декабрь  1965,  с.   81--102.
Английский
     текст интервью, вышедший несколько раньше,  см.  в  кн.  Power  and the
Soviet
     Elite.  The Letter of  an Old Bolshevik and  the other essays by B.  I.
Niko-
     laevsky. Frederick  Praeger  publishers,  New  York  --  Washington  --
London,
     1965. См. Приложение 5, где  кроме этого  опубликованного  ранее текста
при-
     водится   еще   и  сводный   черновой   текст  записей   Николаевского,
использован-


     ных  для этого  интервью.  Черновики, представляющие собою  машинопись,
хранятся в  коллекции Николаевскою,  ящ.  522,  п.  19.  Время  их написания
относится  к  1965 году. Из двух  вариантов  черновиков мною  составлен один
сводный, по возможности не повторяющийся текст.
     39   История   написания   Николаевским   этих    воспоминаний    легко
прослеживается по ею письмам. Решение написать воспоминания о Бухарине  было
принято Николаевским, видимо, в 1959 году. (См. АГИН, ящ. 472, п. 32. Письмо
И.  М.  Бергера Б. И. Николаевскому  от 18 декабря 1961  года,  с 3; там же.
Письмо Б. И. Николаевского И. М. Бергеру от  3 февраля 1961го да, 1 л.;  там
же, Письмо  Б.  И. Николаевского И М.  Бергеру от 30 апреля 1961 года, 1 л.;
там же, письмо  Б. И. Николаевского И. М. Бергеру от 6 июля 1961 года, 1 л.;
АМИСИ, коллекция Б. К.  Суварина. Письмо Б. И. Николаевского Б.  К. Суварину
от  13 июля 1963 года).  Однако в  это время  начинает  давать о  себе знать
возраст  Николаевского. "Моя работоспособность сильно упала", -- пишет  он в
1963  году  (АГИН, ящ. 504, п.  34.  Письма Б И. Николаевского от 31 августа
1963 года, 1  л.). В результате воспоминания о Бухарине появились не в форме
статьи,  а в виде интервью,  которое  давалось по-английски (русского текста
интервью  вообще не существо-вало, и в "Социалистическом вестнике"  материал
печатали в переводе с  английского): "Русскою текста интервью  нет и никогда
не  было.  Надо переводить и притом точно, так  как  оно выйдет  и на других
языках  и пере-воды  будут сопоставлять.  Для русского издания я дам  особое
предисловие [... ] Таким образом, надо переводить --  если  печатать. (АГИН,
ящ.  301,  п 24. Письмо Б. И. Николаевского  С. М. Шварцу от  4 августа 1965
года,  с 1--2). Но даже  предисловие  для русского издания  Николаевский  не
написал, уже не было сил -- оставались считанные недели до его смерти.
     40. "Дорогой  С.  М  |Шварц],-- пишет  Николаевский  в письме редактору
"Социалистического вестника", --  прилагаю:  [... ] [английскую]  корректуру
моего "интервью" о  Бухарине. [... ] [Северин] Бялер  [.„1 убедил меня
дать это "интервью". Но недовольство у меня осталось и теперь, хотя я сильно
переработал первоначальный текст,  кое-что выбросил, многое прибавил [  .. ]
Этими частях  и "интервью" я недоволен и в теперешней редакции.  Думаю,  что
причина не только во мне, а  в моем неумении передать, что  я тогда видел  и
слышал, но и  в сложности  этого слышанного,  в  противоречивости настроения
самого Бухарина.  Бухарин, конечно же,  мне говорил далеко не все и  не  обо
всем, к  чему  его  подводили наши тогдашние разговоры, но  он, для меня это
несомненно,  хотел показать, как велико значение того  основного, за  что он
там  вел борьбу, а именно -- нарастание антигуманистической стихии,  которая
несет   огромную   опасность   не   для  России  только,  но  и  для   всего
поступательного развития человечества И поэтому особенно часто возвращался к
этой теме." (АГИН, ящ. 501, п 24. Письмо Б. И. Николаевского С М.  Шварцу от
26  июля 1965  года,  с. 1); "Лучше,  чем кто-либо я вижу  недостатки  моего
"интервью".  [... ] Я написал  к сроку.  [... ] Переделывать я  не могу. Нет
времени. [... ] Правил  много  раз. Выслушал много мнений. Очень хотел взять
обратно  из  книги. Помимо  всего  прочего, в моих  глазах  тогдашние беседы
Бухарина  со мною  были  его завещанием, правда, во многом недосказанным  до
конца, быть может, в некоторых частях  даже недодуманным, но отражавшим  его
подлинные искания. И даже не его одного лишь. Он совсем не случайно раза два
обмолвился: "мы с Алексеем  [Рыковым]". А как-то раз сказал: "Что мы  с Вами
все  торгуемся,  давайте поедем  куда-нибудь  на Средиземное  море,  я  буду
писать,  что Вы  не согласны, Вы пишете то же  [самое] своим, и поживем  так
месяца  два,  отдохнем л наговоримся вдоволь". Это было сказано  в  шутливой
форме, но такой,  которая не скрывала серьезного  зерна. Ему  явно  хотелось
высказаться, поделиться результатами своих многолетних дум,  и в то же время
он явно  боялся  говорить  откровенно:  слишком часто  и сильно  он за  свою
откровен-


     иость страдал. Один из других большевиков,  с которыми я тогда встречал
ся, как-то  мне о нем сказал: "Вот,  сколько его били, а ему  все неймется!"
Таким образом, в известном смысле судьба сделала меня как бы душеприказчиком
Бухарина"  (АГИН, ящ. 501,  п 24. Письмо Николаевского  Шварцу от 4  августа
1965,  с. 1--2);  "Вообще  говоря,  той  моей  статьей ("интервью")  я очень
недоволен: много не сказал, вспоминаю позднее" (АГИН, ящ. 476, л. 34, Письмо
Николаевского от 19 сентября 1965, с. 1--3).
     41. 28 чая 1965, No 21, с. 6.
     42. "В том. что Горький был отравлен, я уверен. Бухарин в 1936 г. мне
     рассказал, что конституцию писал он с Радеком. В числе деталей на мой
     вопрос сказал, что предполагается легализация союза беспартийных для то
     го, чтобы были другие списки, и что во главе них должны были встать
     Горький, Павлов, Карпинский, Бах и др. академики. К сожалению, приба
     вил Бухарин, Павлов и Карпинский умерли. Вскоре умер и Горький" (АГИН,
     ящ 508, п. 2. Письмо Николаевского Валентинову  от 1 сентября  1954, с.
1);
     "Он вел очень решительную борьбу против "насильственной коллективиза
     ции", как, впрочем, вели ее и Рыков с Томским. Бухарин мне рассказывал,
     как в 1930 г. он фактически покушался на самоубийство -- во время поезд
     ки на Памир.. Знаете ли  Вы его статьи  1929 г.  в "Правде>, где  он
писал
     об опасности бюрократического перерождения общества и цитировал Макса
     Вебера? Мы с ним тогда много спорили, вернее, говорили на эти темы, так
     как наши мысли работали в одном и том же направлении, но я считал оши
     бочным говорить о бюрократизации общества, так как термин "бюрократия"
     сбивает с толка"  (АГИН,  ящ. 477,  п. 36.  Письмо Николаевского  А. М.
Доль-
     бергу от  21 сентября 1957, с.  1--2); "Бухарин  мне рассказывал, что в
годы
     гражданской войны таким представителем [Политбюро в ВЧК] был он, [... ]
     Его представительство длилось во всяком случае до весны 1920 г. (АМИСИ,
     кол Суварина, п. 1. Письмо Николаевского Суварину от 27 декабря 1957);
     "Бухарин в коллегию ВЧК входил в 1919 г. -- он мне рассказывал ряд эпи
     зодов этого времени (дело Штейнгеля, заговор Миллера, дело коммунист
     ки Петровской и др )  [... ] Он тогда не был членом Политбюро  .. В  то
время
     было возможно, что, не будучи в Политбюро, он его представлял Он
     воевал против ВЧК -- и Ленин его послал на практике проверить свою кри-
     тику" (АМИСИ, кол. Суварина Письмо Николаевского Суварину от 17 ап
     реля 1958); "Вообще же относительно Бухарина я не ошибаюсь Он мне
     этот эпизод своей биографии, как и ряд других, рассказывал подробно Его
     туда послал Ленин -- за то, что Бухарин поддерживал протесты против
     самоуправства ВЧК. Когда точно, я припомнить не могу, но мне вспомина-
     ется, что это относилось к началу  19 г.  Во всяком случае, он был  там
летом
     и осенью 19 г. (рассказывал мне,  как видел Штейнгеля перед расстрелом,
как не допустил расстрела [меньшевиков] Розанова и Потресова и др). Говорил,
что  от него зависело  вето Политбюро В  это время  он  еще не был в ПБ,  но
тогда, при Ленине, дело не было так формально  поставлено[..] Вспоминаю еще,
Бухарин говорил, что он скоро отказался -- не выдержал Но это было уже после
дела  Розанова,  т  е  в  20  г."  (АМИСИ,  кол.  Суварина,   п.  1.  Письмо
Николаевского Суварину от  16  мая 1958); "Относитель-но Бухарина  и  ВЧК: у
меня ошибки быть не может. |.. .] Он мне определенно говорил, что был именно
представителем и что  послали  его туда по  предложению Ленина как человека,
который бунтовал против  разгула  "красного террора"  в конце 1918  г.:  "Он
много   говорит  против,   --  пусть   пойдет  и  сам  посмотрит".   Бухарин
действительно  в  конце 1918  г, после возвращения  из  Германии,  (там  его
едва-едва не расстреляли -- об этом он тоже рассказы-вал) печатал в "Правде"
статьи против ЧК. Он не просто работал в ЧК, а  бы.. именно  представителем,
имевшим  право накладывать вето  на  решения  коллегии (он  мне говорил, что
именно он  наложил  такое вето  на  уже состоявшееся решение о расстреле В Н
Розанова) Приводил много других фак-


     тов" (АМИСИ. кол.  Суварина, п.  1. Письмо Николаевского Суварину от 12
июля  1958);  "Сталинская  конституция"   написана  Бухариным  (он  мне  сам
рассказывал) и  принята  при оппозиции Сталина  (есть  рассказ  швейцарского
коммуниста)"  (АГИН, ящ. 485, п. 23. Письмо Николаевского А. Е. Капралову от
16 сентября 1958, с.  1); "Бухарин  мне говорил,  что "мы  все знаем,  что у
Ильича можно найти цитаты на все случаи жизни" (АГИН, ящ. 496, п. 27. Письмо
Николаевского  Л.  М. Пистраку  от  11  октября 1959, 1  л.); "Я  опустил [в
интервью] почти все его [Бухарина] рассказы о прошлом, о наших общих друзьях
и  далеко  не  общих противниках.  Ему  явно  хотелось облегчить душу  этими
воспоминаниями,  особенно из эпохи "красного  террора", когда  он  отказался
спасти  судебного  следователя,   хотя  к  нему  пришли  и  плакали   дочери
последнего,  близкие знакомые  Бухарина по  гимназическим  кружкам,  которые
[когда-то]  выкрали  у  отца  обвинительный материал против  Бухарина  и тем
спасли  его от вечной  каторги (потом  в  документальной литературе  я нашел
доказательства правильности этого рассказа)". (АГИН, ящ. 501,  п. 24. Письмо
Николаевского Шварцу от 26 июля 1965, с. 1); "Бухарин  был хорошо осведомлен
об  этом [двойственном.  -- Ю. Ф.]  отношении  Ленина  к Сталину я обо  всех
фактах, которые лежали  в его основе.  Он мне подробно рассказывал  о  своих
разговорах  с  Лениным  зимою 1922--23  гг.,  в  период,  когда  Ленин писал
"завещание". Как мне Бухарин говорил, главной темой его тогдашних разговоров
с  Лениным были  вопросы,  как  он выразился, "лидерогнозии". [...] Бухарин,
говоря о "лидерогнозии", вкладывал  в свой рассказ об этих беседах с Лениным
совсем   особый  оттенок.   [...]  Из;   разговоров   с  Бухариным  я  вынес
представление, что концепция "пролетарского гуманизма" как таковая сложилась
после событий 1929 г. и в сильной мере  связана  с личными  переживаниями во
время поездки на  Памир" (АГИН, ящ. 476,  п. 34. Письмо Николаевского от  19
сентября 1965, с. 1--3); "Бухарин мне в свое время раскрыл  секрет, по каким
признакам можно  узнавать в  "Известиях"  его  неподписанные  статьи.  [...]
Кстати: приказ  из  Москвы  в  две  недели  закончить  переговоры  с  Вторым
Интернационалом о немецком архиве пришел около 10 апреля" (АГИН, ящ. 479, п.
13. Письмо  Николаевского  Фишеру от 14 декабря  1965,  с. 1--2); "Ключ  для
нахождения статей  Бухарина очень прост: все они  набирались особым шрифтом,
который  только  в  его   годы  (1934--36)  и  встречался  в  газете.  Кроме
бухаринских, этим шрифтом были  набраны статьи еще только двух-трех человек,
но эти статьи подписаны. Все неподписанные,  если они набраны  этим шрифтом,
принадлежат Бухарину.  Особенно они важны для недель после  убийства Кирова,
когда решался вопрос, проводить ли решение, принятое на  ноябрьском  пленуме
ЦК, об изменении конституции. Именно об этих статьях шла речь, когда Бухарин
упрекнул  меня,  что мы  за границей совсем  разучились понимать  эзоповский
язык. После  его отъезда я внимательно их  прочел.  Действительно интересны,
хотя  расшифровывать их много труднее,  чем говорил Бухарин" (АГИН, ящ. 479,
п. 13. Письмо Николаевского Фишеру от 18 января 1966, с. 1).
     Так вспоминает и Николаевский: "Жена Бухарина приехала, когда
     мы закончили наши поездки, в начале апреля" (АГИН, ящ. 478, п. 37.
     Письмо Николаевского Е. Эстриной от 15 октября 1965, 1 л.).
     Это сказано, кстати, о процессе 1922 года над эсерами. Недостаток
     места не позволяет коснуться этой темы более подробно. Но создается впе
     чатление, будто во всем, что не касается судьбы ее мужа и близких ей лю
     дей, расстрелянных или отправленных в лагеря Сталиным, Ларина готова
     признать безусловную  правомерность действий  советского правительства.
Та
     кой некритический подход со стороны человека, столько пережившего, по
     истине  удивляет.  Как   можно  в  1989  году  писать,  что  ЦК  эсеров
организовал
     террористические акты против Урицкого, Володарского и