отклонить  вас  от вашего намерения  с  еще  большей,  чем  прежде,
энергией  вести  в  Англии  кампанию  против  преступной  интервенции  и  за
признание  советской  России  державами Антанты.  Каков  бы  ни  был  прием,
встреченный вами в России, ваше пребывание в ней, мы уверены, свяжет тесными
узами движение рабочих классов обеих стран.

     Центральный Комитет
     Российской социал-демократической
     рабочей партии.
     Председатель: Л. Мартов
     Члены:  Р.  Абрамович,  Б. Горев, Д. Далин, Ф.  Дан, А.  Ерманский,  А.
Плесков,
     А. Трояновский, Ф. Череванин, А. Югов
     и И. Волков (кандидат)
     Секретарь: Б. Скоморовский
     Представитель Бунда (с.-д.) И. Юдин
     Москва, 4 июня 1920 г.
ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ
     В No 127 "Известия" в  статье от 13 июня с.г. под заглавием "Абрамович,
Трояновский  и... колчаковцы"  г. Гойхбарг сообщает, что  во время недавнего
процесса колчаковских министров в Иркутске  выяснился факт, компрометирующий
тт. Абрамовича, Трояновского и Кучина-Оранского, а именно: когда в Сибири  в
августе 1918 г. был поднят вопрос об обмене  задержанных чехословаками жен и
детей представителей советской власти на арестованных в Сибири чехословаков,
то     "по     соглашению     между     к[онституционными]    д[емократами],
с[оциалистами]-р[еволюционерами]   и  с[оциал]-д[емократами]"  было  решено,
кроме чехословаков, вытребовать в обмен на женщин и детей еще  по три кадета
и эсера и трех социал-демократов, упомянутых выше.
     Факт  этот   представляется  автору  настолько   компрометирующим   тт.
Трояновского,  Абрамовича и  Кучина,  что  его  перо  стыдливо  отказывается
охарактеризовать   этих  c[оциал]-д[емократических]  деятелей,  стремившихся
таким путем попасть в "колчакию".
     Позвольте просить вас,  в  интересах  восстановления истины, установить
следующие истины:
     1)  Ни  в каких  совещаниях с  кадетами, эсерами по  вопросу об  обмене
чехословацких заложников на большевистских жен РСДРП никогда не участвовала.
     2)  Она и не могла участвовать в подобных совещаниях уже потому,  что с
самого  момента  установления  советского режима отказывалась  от каких-либо
политических переговоров с партией кадетов и ни  разу в такие переговоры  не
вступила.
     3) О чьем-либо  желании  выменять  тт.  Абрамовича,  Кучина-Оранского и
Трояновского  на  задержанных чехословаками жен большевиков ЦК РСДРП до  сих
пор ни официально, ни частным образом никто никогда не сообщал.
     4) Насколько  мне  известно,  переговоры  об  обмене  заложников  между
чехословаками и советским  правительством велись  официально  и даже одна из
задержанных на  Урале  заложниц  была  чехословаками  для  этих  переговоров
отпущена в советскую Россию; следовательно, если бы в то время  требование о
выдаче трех названных членов ЦК  РСДРП было выдвинуто, это  было бы известно
советской власти с  осени 1918 года и без сомнения давно использовано против
тт. Абрамовича, Кучина и Трояновского.
     5) Стало быть,  если что-либо подобное тому, что сообщает  г. Гойхбарг,
имело  место,  то  разве  лишь  в  виде  недошедших  до  реализации проектов
отдельных   лиц  и  переговоров  на  каких-нибудь   частных  неответственных
совещаниях где-нибудь в Сибири.
     6)  Возможность  того,  что  кем-нибудь в Сибири  в  период эсеровского
Комитета  Учредительного  Собрания  (а  не  в  последующий  период диктатуры
Колчака) вопрос об Абрамовиче, Кучине и  Трояновском мог  быть поднят, я  не
могу  отрицать,  ибо  --  о  чем  г.  Гойхбарг  умалчивает  --  в  то  время
(август--сентябрь 1918 г.) эти три члена ЦК содержались в Бутырской тюрьме и
за пределами России шли упорные слухи о грозящем  им расстреле (в украинской
печати  сообщались сведения  о том, что этот расстрел уже совершился). Стало
быть,  вопрос мог быть кем-либо поднят  не о  впуске этих трех  товарищей на
территорию, оккупированную чехословаками  -- куда они  не имели  ни малейшей
охоты двинуться, -- но об их освобождении из тюрьмы.
     7) Во всяком случае, были ли  в Сибири  такие  переговоры или нет, факт
тот, что об этом тт. Абрамовичу, Кучину и Трояновскому до сего дня ничего не
было  известно  и  обрызгивать  их по  этому поводу  грязью нет  и видимости
основания.
     8) Напротив, ЦК РСДРП известно, что когда грузинские  социал-демократы,
обеспокоенные  слухами об  угрозе  жизни  названных  товарищей,  послали  им
предложение  возбудить  вопрос  об  их   обмене  на  содержащихся  в  Грузии
большевиков,  наши товарищи ответили категорическим отказом выйти на свободу
таким путем и продолжали требовать, чтобы их  судили за то дело, за  которое
их арестовали.
     9)  Будучи  арестованы  вместе  с десятками  рабочих по  делу  о созыве
беспартийной  рабочей   конференции   и   обвиняемы   в   руководстве   этой
конференцией,  наши  товарищи,  и  с   этим  согласится  всякий  знакомый  с
политической физиономией и прошлым Р. Абрамовича, Д. Кучина-Оранского  и  А.
Трояновского, -- и  не могли бы  ответить иначе,  как решительным отказом на
всякое предложение, которое  бы  их отделило от других обвиняемых и избавило
бы   от  участи,   ожидаемой  арестованным  вместе  с  ними  десятком  менее
ответственных деятелей рабочего движения.
     Я понимаю, в атмосфере разгоряченных  страстей нельзя требовать слишком
уж  большой  разборчивости в выборе "материалов" для  заклеймения  репутации
политического  противника.  Но  не  находит  ли  редакция  "Известий"  и  ее
читатели, что новейший непреклонный революционный Катон742 -- г. Гойхбарг --
все же несколько злоупотребил быть неразборчивым.
     Председатель ЦК РСДРП Мартов
     [15 июня 1920 г.]
     P.S. Ни  одна из трех выходящих в Москве газет не напечатала настоящего
письма.
     Б. Скоморовский
ЗАЯВЛЕНИЕ
     [После 23 августа 1920 г. ]
     23 августа "чрезвычайная комиссия" произвела массовые аресты и обыски в
Москве среди  социал-демократов  и  социалистов-револю-ционеров.  Арестовано
было свыше 200 человек, из  которых  часть была вскоре освобождена.  В числе
арестованных   много   бывших  членов  социалистической  партии,  давно  уже
покинувших политическую  жизнь.  Даже некоторые  коммунисты, находившиеся  в
дружеских  отношениях  с  тем  или другим  социалистом,  подверглись аресту.
Такова  была  судьба  начальника воздушного  флота  Акашева  (освобожден)  и
заведующего управлением Воробьева  (до сих  пор под арестом). На одной  лишь
резиновой фабрике "Богатырь" арестовано 50 рабочих.
     Во  время арестов обыскано и запечатано помещение Центрального комитета
РСДРП партии  и ее  клуба,  причем все приходившие  арестовывались.  К этому
времени в Москву как раз  приезжали  делегаты  на  общепартийную конференцию
РСДРП,  и  многие  из  них,  таким  образом,  были  арестованы.  Кроме  них,
арестованы члены  самого  Центрального комитета А.  Ерманский,  А.  Плесков,
Трояновский; у Абрамовича  и Ю.  Мартова был обыск. Большинство арестованных
социал-демократов было освобождено через месяц.
     Одновременно в  Харькове  произведены  были такие же  массовые  аресты,
причем  целиком заключена  в  тюрьму вся конференция социал-демократов Южной
России,  предшествовавшая общерусской  конференции. В числе 60  арестованных
находятся  наиболее известные социал-демократические деятели юга России:  И.
Бэр, Беловский, Штерн743, Рубцов744, Скаржинский,  Кучин и  др.  Большинство
арестованных не освобождено до сих пор.
     Никаких обвинений арестованным не предъявлено и никакого судебного дела
против них  не  возбуждается,  вопреки первоначально циркулировавшим слухам.
По-видимому,  большевики  просто  хотели   арестами  расстроить  общерусскую
конференцию социал-демократов, что  им  и  удалось  и  что  внесло  в  жизнь
социал-демократической   партии  серьезную   дезорганизацию,  так   как   на
конференции должны были обсуждаться важные вопросы программы и тактики.
     Попытки  социал-демократов  возбудить  в  Московском  совете обсуждение
вопроса  о  причинах  этого акта произвола  пока успеха  не  имели.  Запрос,
внесенный социал-демократической фракцией Совета 7 сентября, был отложен.
КРОВАВОЕ БЕЗУМИЕ
     В московских  газетах  от  30  ноября  появилось  заявление  советского
правительства, которое должно  вселить страх и ужас в каждого,  кто знаком с
положением  в России. В этом извещении советское правительство заявляет, что
русская контрреволюция, потерпевшая поражение в лице Врангеля, Балаховича745
и   Петлюры,   теперь  решилась  прибегнуть  в  своей  борьбе   с  советским
правительством  к террору.  В  заявлении говорится далее,  что  на основании
сведений  "соответствующих органов  советской  власти" (т.е. тайной полиции)
для   выполнения   ряда   террористических   актов   против   представителей
правительства  будто  бы состоялось  объединение  различных  белогвардейских
организаций,   а   именно:   группы  Савинкова,   группы   Чернова,   группы
"национального  и  тактического  центра"746,   а  также  и  некоторых  групп
врангелевских  офицеров.  Правительства Антанты  будто  бы  открыли  широкие
кредиты контрреволюционным убийцам.
     Все это будто  бы  установлено тайной коммунистической полицией.  Но на
основании  неоспоримых  фактов уже много  раз доказано, что ленинская тайная
полиция  состоит из  таких же изолгавшихся и грязных отбросов,  как и  любая
тайная  политическая полиция  какого-либо буржуазного  государства, что  эти
господа не стесняются пускать в  ход подделку и провокацию и что их  доклады
правительству относительно раскрытых ими "заговоров" справа или слева  кишат
подтасовкой и ложью.
     И  на этот раз ничего не изменилось, так как и новый советский манифест
содержит совершенно невероятные заявления,  вымышленность которых  сейчас же
поймет всякий русский политический  деятель. "Группа Чернова" объединяется с
Врангелем, Савинковым и другими организациями для  террористических актов! В
России  нет "группы Чернова", там  есть  партия  социалистов-революционеров,
признанным вождем и теоретиком которых является Чернов. То, что эта партия в
лице  ее  официального  представителя  может войти  в  союз  с  Врангелем  и
подобными  белогвардейскими группами для  общих  террористических  действий,
является  предположением,  которое должно даже многим большевикам показаться
совершенно невероятным и неудачным плодом полицейской фантазии.
     Но цель  этого  заявления  делается  ясной из  того предостережения,  с
которым советское правительство обращается ко  всем своим врагам: "Советское
правительство рассматривает все эти группы как связанные круговой порукой на
почве рабоче-крестьянского правительства и  заявляет, что все  члены  группы
Савинкова,  социалисты-революционеры   группы   Чернова,  белогвардейцы   из
"национального и тактического центра", а также и врангелевские офицеры будут
считаться заложниками. В случае  покушения на вождей советской России  будут
безжалостно истреблены ответственные товарищи организаторов покушения".
     Для  кого  этот  текст  недостаточно  красноречив,  тот  пусть вспомнит
кровавый опыт, который уже был раз произведен в советской России. В сентябре
1918  года после убийства начальника петербургской  полиции Урицкого и после
покушения  на  Ленина  советское правительство объявило  всех заключенных  в
тюрьмах  антибольшевиков  заложниками  на случай  дальнейших  покушений;  но
одновременно советская  власть в ответ на  уже совершенные  террористические
акты расстреляла в разных городах большое число этих заложников.
     До сих пор не  известно число убитых тогда  мужчин и женщин. После того
как  были опубликованы первые списки  казненных,  общее возмущение населения
заставило правительство скрыть размеры массовой резни.
     Но из опубликованных списков  видно, что в  Петербурге было расстреляно
512 человек, в Пензе 152,  в Нижнем Новгороде 41, в  Смоленске 30, в  Москве
29, в Можайске 6, в Моршанске 4,  в Нижнем  Львове  7.  Последним отголоском
этой  бури безумия является  опубликованное  в  феврале  1919  г.  заявление
Чрезвычайной комиссии в Петрозаводске (северная Россия), что ею для отмщения
Розы Люксембург и Карла Либкнехта казнены 14 заложников из буржуазии.
     Сейчас  же после упомянутых покушений на  Ленина  и  других большевиков
партия социалистов-революционеров официально заявила, что она  ничего общего
с   этими  покушениями  не  имеет.  Это  не  помешало  тому,  чтобы  повсюду
расстреливали,  как  собак,  схваченных  членов именно этой  партии. Однажды
освобожденное  от  пут  террористическое безумие  не  делало слишком больших
различий между отдельными категориями политических противников. В Петербурге
расстреляли металлиста Краковского,  члена социал-демократической  партии, в
Рыбинске   --   трех   членов   той   же   партии,   руководителей   местных
профессиональных союзов  (Романов, Соколов, Левин),  в Нижнем  Новгороде  --
секретаря комитета нашей партии, товарища Ридника.
     Громадное большинство казненных принадлежало  к  буржуазии  и  не имело
ничего  общего  с   политикой;  они  были  арестованы  не   за  определенные
преступления,  а  лишь как  "подозрительные", с целью  изоляции.  Мужчины  и
женщины, старики и юноши, все подлежали  расстрелу, потому что два отдельных
лица  из политического фанатизма  намеревались  убить двух  коммунистических
вождей.
     Неужели нам придется вторично пережить этот кровавый опыт,  этот  позор
убийства заложников?
     Из-за того,  что в  каком-то  темном реакционном углу куются преступные
планы, должны быть расстреляны  тысячи и тысячи людей, ничего общего с этими
планами не имеющих, ничего о них не знающих;  в течение недель и месяцев они
должны  каждую ночь спрашивать  себя, не явится ли она  последней ночью в их
жизни.  Из  того,   что   завтра   может  быть  произведено   покушение   на
большевистского вождя, должны сегодня тысячи жен, матерей и детей дрожать за
жизнь своих несчастных близких.
     И все это  совершается  во имя  социализма,  во  имя  освобождающей мир
революции!
     Партия  социалистов-революционеров недавно  вновь  заявила, что  она не
строит террористических планов против большевистских вождей.
     Можно ли возложить  на нее ответственность  за  действия  изолированных
групп  или  за деятельность  авантюриста  и  кондотьера747 Бориса  Савинкова
(ничего  общего с группой  не имеющего),  и насколько  нужно быть полицейски
ограниченными, для  того  чтобы думать,  что путем угрозы  убийства невинных
можно удержать от покушения  фанатика или хладнокровно обращающегося с чужой
жизнью белогвардейского террориста!  Неужели и на  этот раз  допустят, чтобы
большевистская полиция перешла от цинических угроз к новым кровавым деяниям?
     Быть  может, сейчас  еще  не поздно.  Быть  может,  голос  европейского
пролетариата вовремя будет услышан в России  теми, кто уже устал от террора,
но  за  недостатком гражданского мужества  не  решается  призвать  к порядку
собственных партийных вождей.
     Завтра, быть может, будет уже поздно.
     И первыми  должны  поднять свой голос европейские коммунисты! Пусть они
открыто скажут, одобряют ли  они вызванную к  жизни всемирной войной систему
заложников, расстрел товарищей по убеждению.
     От Клары Цеткин  и Деймига  до  Марселя  Кашена  и Серрати  ко  всем мы
обращаемся с этим вопросом. Кто  из них  будет иметь наглость уклониться  от
прямого ответа?
     А   революционному   пролетариату   всего   мира   мы  говорим:   здесь
затрагивается твое личное дело! Не в  том суть,  что в великолепной кровавой
бане   а   la   Зиновьев   вновь  будет  убито  несколько  десятков  русских
социал-демократов и социалистов-революционеров.
     По  немецкому опыту и в Европе уже  привыкли  к подобным второстепенным
явлениям  гражданской  войны.  Суть в том,  чтобы  революционный пролетариат
понял, что ужасы белого террора в Венгрии, Румынии, Ирландии и т.д., низости
бывших царских генералов и бывших  вильгельмовских  офицеров748  в различных
стадиях гражданской войны, что  вся жестокость, рожденная  мировой  войной и
внесенная в гражданскую войну, -- что все это не может быть преодолено, если
мы   не   сумеем   безжалостно  изгонять  из   наших   рядов  всякие   следы
милитаристической жестокости.
     Ибо  в  великой   исторической   борьбе  между  старым  и  новым  миром
окончательно победит  тот  класс, который через всю  классовую борьбу, через
все страсти гражданской войны пронесет незапятнанным знамя гуманности!
     Здесь  затрагивается  твое личное дело! Единодушным  выражением  мнения
революционного пролетариата  могут  быть  и  должны  быть  спасены в  России
мужчины и женщины, жизням  которых грозит опасность  из-за  нового кровавого
безумия.
     [Ю. Мартов]
     Воля России, 29 декабря 1920, No 89


Послесловие
к американскому изданию

     Показания очевидца о событиях -- сущая находка для историка.  Тем более
когда  речь идет  о событиях,  которые если  не перевернули весь мир, то  во
всяком случае перевернули Россию,  и когда  в роли очевидца выступает  такая
значительная личность, как Мартов.
     Юлий   Осипович   Мартов   (Цедербаум)749   родился   в   1873   г.   в
Константинополе, где его отец служил агентом Русского общества пароходства и
торговли. В связи с  русско-турецкой  войной  семья  Цедербаумов перебралась
сначала  в  Одессу, а  потом  в  Петербург,  где  Мартов окончил гимназию  и
поступил в  университет. Молодым  студентом  он становится революционером  и
быстро    завоевывает    признание   как   один   из    выдающихся   лидеров
социал-демокра-тического   движения.  Блестящий  журналист,  он  возглавляет
партию   меньшевиков.   Еще   в   1903  г.  на  фактически   первом   съезде
социал-демократической рабочей партии750 он поднял восстание против Ленина и
его  приспешников. Одаренный острым умом и  горячим сердцем, Мартов  обладал
способностью сохранять объективность в  оценке  явлений и никогда не забывал
моральных принципов.
     Письма,  собранные  в  настоящем  сборнике,   находятся  в  фонде  Б.И.
Николаевского,  хранящемся  в  архиве  Гуверовского  института. Все они,  за
исключением  одного751,  появляются  в  печати  впервые,  но  были  известны
исследователям752.  Вследствие  тогдашних   перебоев  в  почтовом  сообщении
подавляющее  большинство  писем доставлялось  по назначению  с  оказией.  Их
основная  масса  адресована  П.Б.  Аксельроду,  духовному отцу  меньшевиков,
положившему    вместе   с   Г.В.   Плехановым   и   В.И.    Засулич   начало
социал-демократическому движению  в России753. Все остальные адресаты, кроме
двух754,  деятели социал-демократического  движения:  Р.А. Абрамович  (Рейн)
вместе   с   Мартовым   основал   "Социалистический  вестник",  в   качестве
представителя   меньшевиков  играл  большую  роль  в  Социал-демократическом
Интернационале; Е.А. Ананьин  -- партийный журналист и литератор, одно время
секретарь П.Б. Аксельрода755, П.К. Ольберг -- в 20-е годы принимал  активное
учатие в деятельности германской социал-демократии756, Штейн (Рубинштейн) --
выходец из России, ассимилировался в Германии и занимал  влиятельные позиции
в германском социал-демократическом движении; С.Д. Щупак -- бундист, осевший
в Париже,  помогал  сначала  Аксельроду,  а потом  Мартову  пропагандировать
меньшевистскую интерпретацию событий в России.
     Покончив с адресатами писем, перейдем к их содержанию. Тут прежде всего
восприятие  Мартовым  Октябрьского  переворота.  Об  этом   обширное  письмо
Аксельроду  от  19 ноября 1917 г.  "Самое страшное, чего можно было ожидать,
совершилось  -- захват власти Лениным  и Троцким", -- пишет Мартов. И тут же
добавляет: "И, быть может, более ужасно  то, что настал момент, когда нашему
брату, марксисту, совесть не позволяет  сделать то, что казалось бы для него
обязательно:  быть  с  пролетариатом  даже  когда он  ошибается".  С  самого
возникновения  социал-демократического движен