одательных
учреждений. Но по внимательному рассмотрению дела нахожу,  что, в  сущности,
тут  есть здоровая мысль, именно: Госплан стоит несколько в стороне от наших
законодательных  учреждений,  несмотря  на  то,  что  он,  как  совокупность
сведущих  людей, экспертов,  представителей  науки  и  техники,  обладает, в
сущности,  наибольшими данными для правильного  суждения  в  делах.  В  этом
отношении, я  думаю,  можно  и  должно пойти навстречу  Троцкому,  но  не  в
отношении  председательства   в  Госплане   либо  особого  лица   из   наших
политических вождей, либо президиума  ВСНХ и  т.д.",  и  в  заключение Ленин
высказывается   против  такой   работы   Госплана,   когда   этот  последний
рассматривает определенное


     поручение,  а  в  пользу  такой  работы,  при которой  Госплан  мог  бы
"систематически  разрешать   всю  совокупность  вопросов,   входящих  в  его
ведение".  Как  видим,  вопрос  здесь  поставлен с  достаточной  ясностью  и
полнотой.
     2). Другой хозяйственный вопрос, где в пленуме ЦК были незадолго до XII
съезда  разногласия, с  участием  в  них  Ленина, касался  монополии внешней
торговли, то  есть вопроса, который я на XII съезде -- без возражений с чьей
бы то ни было стороны -- назвал одним из устоев социалистической диктатуры в
условиях  капиталистического  окружения. По этому  вопросу  у  меня  имеется
довольно обширная переписка с Лениным.  Я привожу здесь целиком лишь  письмо
Ленина от  13 дек.  22 г. Оно  ярко освещает постановку им  вопроса".  После
этого  приводится письмо  Ленина,  в котором  последний,  указывая,  что  по
затронутому  вопросу у  него с  Троцким  "получается максимальное согласие",
поручает последнему защиту их общей точки зрения на предстоящем пленуме ЦК.
     4). Одним из центральных  вопросов  является поднятый Лениным  вопрос о
реорганизации Рабкрина и ЦКК. Замечательно, что даже этот вопрос изображался
и изображается как предмет разногласий между  мною и Лениным, тогда как этот
вопрос,   подобно  национальному,  дает  прямо   противоположное   освещение
группировкам  в  Политбюро.  Совершенно  верно,  что  я  очень  отрицательно
относился  к старому Рабкрину. Однако Ленин в своей статье "Лучше меньше, да
лучше" дал такую уничтожающую оценку Рабкрину, какой я никогда не решился бы
дать: "Наркомат Рабкрина не пользуется  ни тенью авторитета. Все знают,  что
хуже поставленных учреждений, чем учреждения нашего Рабкрина, нет, и что при
современных условиях с этого наркомата нечего и спрашивать". Если вспомнить,
кто дольше всего стоял во главе Рабкрина**, то не трудно понять, против кого
направлена эта характеристика, равно как и статья по национальному вопросу.

     * В третьем  пункте Троцкий  ссылается на поручение  ему Лениным защиты
"грузинского дела" на ЦК партии. - Прим.  ред.-сост. ** Речь идет о Сталине.
-- Прим. ред.-сост.


     Как же, однако,  отнеслось  Политбюро  к предложенному  Лениным проекту
реорганизации Рабкрина? Бухарин не решался печатать статью Ленина,  который,
со  своей  стороны,  настаивал  на  ее  немедленном  помещении.  Над. Конст.
Крупская сообщила мне об этой статье по телефону и просила вмешаться с целью
скорейшего напечатания  статьи. На немедленно созванном по моему предложению
Политбюро  все присутствующие:  Сталин, Молотов,  Куйбышев, Рыков,  Калинин,
Бухарин -- были  не только против плана Ленина, но и против самого помещения
статьи. Особенно резко и категорически возражали члены  секретариата.  Ввиду
настойчивых  требований  Ленина  о  том,  чтобы  статья  была  ему  показана
напечатанном  виде,  т.  Куйбышев,  будущий нарком  Рабкрина,  предложил  на
указанном заседании  Политбюро  отпечатать  в  одном  экземпляре специальный
номер "Правды" со статьей Ленина  для того, чтобы успокоить его, скрыв в  то
же время статью от  партии... Т.  Куйбышев,  бывший  член  секретариата, был
поставлен во  главе ЦКК. Вместо борьбы против плана  Ленина  о реорганизации
Рабкрина был принят план  "обезврежения"  этого плана. Получила ли при  этом
ЦКК,  возглавляемая  Куйбышевым,  характер  независимого,   беспристрастного
партийного учреждения,  отстаивающего и утверждающего почву партийного права
и единства от всяческих партийно-административных излишеств, -- в обсуждение
этого вопроса я  здесь  входить не  буду, так как полагаю, что вопрос ясен и
без того.
     Таковы наиболее поучительные эпизоды  последнего времени  по части моей
"борьбы" против политики Ленина.
     В самых последних числах декабря Троцкий,  Пятаков и Рыков обратились в
Политбюро с ультиматумом в связи с обнаружением ими не только тенденциозного
подбора  материала  в  центральном  органе  "Правда",  но  и систематических
подлогов.
     "Слишком очевидно, -- пишут Троцкий, Пятаков и Радек, -- что если режим
подлогов,   царящий  в  партийном   отделе  "Правды",  не  будет  немедленно
прекращен, это не может  не нанести партии тягчайших  ударов отвратительными
действиями,  которые  чинятся  против  нее, хотя  и  ее  именем.  Бесполезно
говорить о партийной демократии, если


     подлог безнаказанно заменяет партийную информацию. Мы требуем:
     1). Поручить  комиссии,  дав  ей срок не более  24  часов, расследовать
приводимые нами факты.
     2). Немедленно  отстранить  тов.  Назаретяна  и Сафроно-ва от работы  в
"Правде".
     3).  Категорически  заявить,  что  никто  из  товарищей,  которые дадут
комиссии необходимые сведения, не станут жертвами партийной или какой-нибудь
другой репрессии.
     Политбюро немедленно  назначило комиссию под председательством "старого
специалиста" (со времени II съезда партии) по подлогам т. Гусева.
     Из публикации в "Социалистическом вестнике", No 11 (81), 28 мая 1924 г.


     СОДЕРЖАНИЕ
     От редактора-составителя 3
     Троцкистская оппозиция и борьба с нею 8
     Построение социализма в одной стране 55
     Доктрина правого коммунизма 82
     Приложения
     Встречи с Максимом Горьким 159
     Из рецензии на книгу Алексинского о Горьком 181
     Беседа с Плехановым в августе 1917 г 182
     Как Сталин стал диктатором СССР 197
     Что историки советской революции не знают,
     а должны знать? 207
     Из письма Н. Седовой-Троцкой от 18 мая 1959 г 211
     Из письма Валентинова Р. Абрамовичу
     от 15 июня 1958 г 213
     Из переписки Валентинова с Б. И. Николаевским ... 214
     Два письма Троцкого 226


   Еще раз о немецких деньгах


Публикация доктора исторических наук Ю
   Фельштинского
(частично опубликовано в газете "Известия", 5 ноября 1997 г.
под названием "Миллион рублей в русских банкнотах")

     Публикуемые  документы  хранятся  в  различных  зарубежных  архивах.  В
коллекции  Г.А.  Алексинского  в  Бахметьевском   архиве  при   Колумбийском
университете   (Нью-Йорк)  находятся  два   доклада   Заграничной   агентуры
Департамента   полиции.  Они  представляют  собой  четыре  исписанные  рукой
Алексинского  листа  бумаги.  Оригиналы  документов,  на  которые  ссылается
Алексинский, в Бахметьевском архиве отсутствуют. Не выявлены  они и в других
архивах.  В  подобных  случаях  всегда   приходится  допускать   возможность
фальсификации, хотя тексты документов кажутся правдоподобными.
     Впервые  документы  были  опубликованы  в  1923  г.  в  Париже  в книге
Алексинского "Du Tsarisme au  Communisme".  Алексинский (1879--1967) в  свое
время   был   большевиком,   депутатом   социал-демократической  фракции  II
государственной  думы,  заметным  оратором. От большевизма вскоре отошел.  В
феврале  1915 г. он выступал в Швейцарии  с лекциями о  финансовой поддержке
немцами  и  австрийцами  украинских  и грузинских  революционеров, в  апреле
опубликовал статью о  поддержке А. Парвусом  "Союза  освобождения  Украины",
обратив внимание читателей на  то, что Парвус указывает на Ленина как на еще
одного сторонника самоопределения украинского народа.
     Видимо,  в сентябре  1915 г.  состоялась  беседа  Алексинского  с  Г.В.
Плехановым. Приводим содержание этой беседы в записи Алексинского.
Запись беседы моей (Г. А. Алексинского) с Плехановым, в Женеве, 1915 Г.
     Г[еоргий]  В[алентинович]  находит,  что  мои  разоблачения   о  связях
б[ольшеви]ков  с  немцами имеют  чрезвычайно  важное значение  для борьбы  с
пораженческими и германофильскими  тенденциями  среди  эмиграции.  По мнению
Г[еоргия] В[алентиновича], Ленин схватился за войну  как за единственное для
него средство добиться своих целей. Если бы не вспыхнула война, то вопрос  о
его  дезорганизаторской роли в русском рабочем движении был  бы поставлен на
Междунар[одном]  социалистическом  конгрессе,  который  наверное  осудил  бы
Ленина и исключил  бы  его из  Социалистического  Интернационала, как в свое
время были исключены Бакунин и Ко. Война помешала  созыву Конгресса и спасла
Ленина  от  исключения из рядов Соц[иалистического] Интернационала. Ленин за
это  должен  быть  благодарен  Вильгельму   II  и  германским  милитаристам,
спровоцировавшим   войну.   Естественно,   что  Ленин  должен  "из   простой
благодарности", -- сказал полушутя  Г. В., --  желать им победы, а России  и
союзникам поражения.
     На  мой вопрос: допускает  ли  Г.  В. получение  пораженцами финансовой
поддержки от немецкого  правительства, Г. В. ответил, что вполне  допускает,
ибо  знает,  что уже  во  время  русско-японской  войны  Ленинский  центр не
брезговал помощью японского правительства, агенты которого в Европе помогали
распространению  ленинских изданий. В  этом  тогда  же,  то  есть  во  время
русско-японской   войны,   признался  Г[еоргию]  В[алентиновичу]   ближайший
сотрудник Ленина, [В. Д.] Бонч-Бруевич.
     Что  касается  Парвуса,  то, по  мнению  Г. В.,  Парвус вообще  человек
нечистоплотный.  Он  обвинялся  в растрате  партийных  денег  и  ради  денег
способен пойти на службу к немцам.
     Г. В.  не удивляется  лицемерному крику,  который  подняли  против меня
пораженцы и  немецкие наемники после моих разоблачений о них. "Вы, -- сказал
мне  Г. В., --  нанесли им  такой удар,  что они, конечно, в  бешеной  злобе
против  Вас. Но  это  неизбежно,  за  смелое  и  честное выступление  против
подлецов (sic) подлецы не могут не мстить. Но зато порядочные люди и честные
социалисты  будут  с вами.  Г.  В.  обещал  мне свою  полную поддержку и  на
прощание обнял меня.
     NB. Это запись разговора, который был у Алексинского с Г. В. Плехановым
в  Женеве  во  время  совещания  социал-демократов  и   эсеров-оборонцев,  в
результате  которого в августе 1915 г. была создана антипораженческая группа
"Призыв".
Дополнение (к записи беседы с Г.В. Плехановым)
     Плеханов пожелал говорить со мною о деле Парвуса и моих разоблачениях с
глазу на глаз, ибо, как  он выразился,  дело  это  чрезвычайной важности,  и
надо, чтобы возможно меньшее число нескромных ушей могло слышать то, чего им
слышать не надо.
     Кроме того  Плеханов предвидел жесточайшую полемику  по этому поводу  в
социалистических  кругах,  бешеные  атаки на меня  пораженцев  и  германских
агентов. Плеханов  сказал, что он уверен, что меня эти атаки не поколеблют и
я  буду продолжать  начатые разоблачения. Но  он  опасался, что даже не  все
оборнцы, эсдеки  и  эсеры, найдут  в себе достаточно  мужества устоять перед
натиском германофилов и немецких агентов. Некоторые окажутся слабонервными и
начнут  говорить: зачем эти разоблачения? Они  компрометируют партию. К чему
выносить сор из избы и пр.?
     Надо быть  готовым  к этому "припадку  малодушия" у некоторых  из наших
товарищей.
     Я  ответил, что руковожусь  своей  совестью  и  своим  сознанием  долга
социал-демократа  революционера.  Разоблачать  грязную измену  не перестану.
Плеханова  за  моральную  поддержку  сердечно благодарю.  Мы  уговорились  с
Плехановым о переписке по поводу дальнейшего развития "событий".
     Г. Алексинский .
     В 1916 г.  Алексинский  открыто обвинял в  сотрудничестве  с  немцами и
Ленина,  и  некоторых  других  большевистских  руководителей.  Понятно,  что
широкой  популярностью  кампания  Алексинского  не  пользовалась,  и  бывший
депутат государственной думы нажил себе среди революционеров много врагов.
     В  апреле   1917   г.  Алексинский  вернулся  в  Россию  и  примкнул  к
плехановской меньшевистской группе "Единство".  Тогда же в Петроград  прибыл
французский министр снабжений Тома, информировавший Временное  правительство
о  наличии  германо-большевистских   связей.  В  кампании  по   разоблачению
большевиков, начавшейся  вскоре после приезда Тома и усилившейся в июле 1917
г.,  после  первой,  неудавшейся,   попытки  большевиков  захватить  власть,
Алексинский играл далеко не последнюю роль. Именно в связи с  этой кампанией
комиссар  Временного правительства С. Г. Сватиков (его отчество  Алексинским
указано неверно), производивший ревизию российских учреждений  за  границей,
мог  привезти   из   Парижа,   где  находился  архив  Заграничной   агентуры
Департамента   полиции,  документы,  компрометирующие   Ленина  и  Троцкого.
Документы,   таким   образом,   могли  быть  скопированы  Алексинским  после
возвращения  Сватикова  из-за  границы в сентябре  1917  г.,  но  до  ареста
Алексинского большевиками в  апреле  1918  года. Вероятно, тогда же на копии
документа  была поставлена  и  подпись Сватикова,  вскоре эмигрировавшего  и
умершего  в эмиграции.  Алексинский же был освобожден из-под ареста в январе
1919 г. и эмигрировал в июне. Жил он с тех пор в Париже.
     В историографическом  очерке "Миф о германских деньгах во время  первой
мировой войны" ,  А. Зен  высказал предположение, что  в документах  русской
контрразведки  речь шла  о  другом "Ленине"  --  двойном  агенте  Б. Долине,
русском  политэмигранте, работавшем одновременно  на  русскую  и  германскую
контрразведки и  изредка  подписывавшемся псевдонимом  "Ленин". Именно  его,
считает Зен, видели в немецком посольстве в  Берне в декабре 1916 г., на что
указывает С. Поссони . Именно о нем, утверждает Зен, был составлен документ,
переписанный Алексинским.
     Вопрос о том, подлинны или подложны  переписанные Алексинским документы
можно считать открытым. Но вывод Зена, что документ Алексинского имел в виду
"другого"  Ленина,  неубедителен.  Документ  начинается  со  слов:  "Ульянов
(настоящее имя Ленина)". И далее в документе указывается на "Ульянова", а не
на "Ленина". В целом же создается впечатление о тенденциозной направленности
очерка Зена.  Немецкие деньги вовсе не были  "мифом". В этом смысле название
статьи  Зена следует признать неудачным  и неправильным. "Мифом" Зен считает
не факт получения революционерами германских  денег во время  первой мировой
войны,   а   утверждения  разных   авторов,   что  немецкие  деньги  получал
собственноручно Ленин. При  этом в  статье Зена сквозит не  столько  желание
разобраться  в  запутанном  вопросе,  сколько  намерение  во  всяком  случае
утверждать, что Ленин денег не брал.
     Дабы   сбалансировать  утверждения   Зена,   приведен   мнение  другого
американского  историка - Ричарда Пайпса:  "Было давно известно, -- пишет Р.
Пайпс, -- что в 1917--1918 гг.  Ленин получал субсидии от  Германии; однако,
будучи конспиратором, он  не оставлял на бумаге следов о подобных финансовых
сделках, которые могли бы вменяться ему в вину" .
     "Давно известно" -- не преувеличение.  Публикуемая вместе с документами
Алексинского статья  А.  Ф. Керенского  проливает свет на историю  проблемы,
причем Керенский  указывает, что "если считать не доказанным" факт получения
большевиками  немецких  денег,  "несмотря  на установленные  предварительным
судебным следствием огромные деньги, шедшие от германского правительства,...
-- то надо будет признать, что самые очевидные факты недоказуемы" .
     Ленин  "следов  на  бумаге" действительно не оставил.  Зато их  оставил
Александр  Гельфанд  (Парвус).  В  Гуверовском  институте  при  Стенфордском
университете   хранится  фотография   расписки   Парвуса  за  полученные  от
германского правительства деньги.  Расписка  на  немецком языке. Текст ее  в
переводе на  русский  гласит  следующее:  29 декабря 1915  года мною получен
миллион  рублей  в  русских банкнотах на усиление революционного  движения в
России от германского уполномоченного [фамилия неразборчива] в Дании. Д-р А.
Гельфанд".



     Фотокопия  расписки Парвуса  (А.Гельфанда)  за  полученные  деньги: "29
декабря  1915  года  мною получен  миллион  рублей в  русских  банкнотах  на
усиление  революционного  движения в  России  от германского уполномоченного
[фамилия неразборчива] в Копенгагене. Д-р А.Гельфанд".



     К сожалению, произвести экспертизу этого документа для определения  его
подлинности  не  представляется   возможным  --  местонахождение   оригинала
документа неизвестно. Но  указания на  выдачу  Гельфанду-Парвусу  1 миллиона
рублей имеются  в документах  германского МИДа. Так,  26 декабря  1915  года
министр финансов Германии  К.  Гельферих  писал заместителю  статс-секретаря
иностранных дел А. Циммерману:
     "Стоит обсудить вопрос о предоставлении  в его [Парвуса] распоряжение 1
млн. рублей, который он просит для пропаганды. Если министерство иностранных
дел считает этот  расход оправданным и полезным, я не буду возражать. В этом
случае я прошу  Вас  прислать заявление в обычной форме и сослаться на  нашу
личную договоренность".
     Расписка Парвуса датирована 29 декабря 1915  года. А  уже в  январе  мы
встречаем еще одно упоминание об уже полученном Парвусом миллионе. 23 января
1916  года  германский  посланник  в  Копенгагене  Брокдорф-Ранцау   сообщил
канцлеру, что Парвус "вернулся в Копенгаген после трех недель  пребывания  в
Стокгольме, где он встречался с русскими революционерами". И далее: "Сумма в
1 млн. рублей, предоставленная в его распоряжение,  была немедленно выслана,
уже доставлена в Петроград и используется по назначению".
     Следующий документ  -- доклад, составленный агентом по  кличке Штурман,
--  также  хранится  в  архиве  гуверовского  института   (коллекция  Б.  И.
Николаевского,   ящик   150,  папка  11.  Из   бумаг  Департамента  полиции.
Машинописная копия).  По содержанию документ  может  быть  датирован  концом
октября 1917 года по новому стилю.
     23  письма  разных  лиц по  вопросу  о германских  деньгах  (в основном
переписка Николаевского),  хранятся в фонде  Николаевского. Материалы архива
Гуверовского  института  публикуются  с  любезного  разрешения администрации
архива.
     В заключение  приводятся три ранее не  публиковавшиеся на русском языке
статьи:  статья Г. М. Каткова, одним из первых поднявшего  вопрос о важности
изучения темы финансирования германией  российских политических группировок,
прежде   всего  большевиков,   в  переводе  с  английского;  и  две   статьи
упоминающегося в переписке  немецкого  историка О. Шюддекопфа, в  переводе с
немецкого.
     Документы  воспроизводятся полностью; имеющиеся  в тексте отточия (там,
где нет специальных пояснений) принадлежат оригиналу.

Документы архива Заграничной агентуры Департамента полиции
     Секретные доклады  (два)  заграничной агентуры Департамента Полиции  а)
посещение Лениным германского посольства в Берне (декабрь  1916 г.)  и б)  о
деятельности  Троцкого  во  время   войны  (1914--1916)  и  о  его  связи  с
австрийской  политической  полицией.  Экземпляр,  удостоверенный  Комиссаром
Временного  Правительства  (1917  г.)  С.  Т.  Сватиковым.  [Написано  рукою
Алексинского].

Доклад Заграничной агентуры Департамента полиции.
Наружное наблюдение за Лениным в декабре 1916 г. в Швейцарии
     Особо секретно
     "Ульянов (настоящее имя Ленина). -- Я установил наблюдение  за домом 27
на Spiegelgasse (адрес Ленина в Цюрихе  в  это время) с 25 декабря 1916 г. и
взял  на  себя  руководство  наблюдением 28-го утром.  Ульянов  с  небольшим
саквояжем  вышел из  дому  и поехал  по  жел[езной] дороге  в Берн,  куда мы
с