ом и была посвящена вопросам
практического  сотрудничества с  большевиками  и  разрыва с эсерами,  причем
Саблин заверил Моссовет в том, что при выборе между эсерами  и  большевиками
ПЛСР предпочтет последних.59
     Видимо,  уже  9  ноября между  большевиками и левыми  эсерами  начались
конкретные  переговоры  о   вхождении  левых  эсеров  в   состав  советского
правительства.
     В      бесконечном     смешении     событий      тех     дней      нити
большевистско-левоэсеровских  переговоров  по  различным   вопросам  не  шли
параллельно, но постоянно переплетались. И трудно поэтому проследить границу
одного соглашения и начало другого. Судя по  всему, 10--14 ноября большевики
и левые эсеры согласились в целом  ряде  вопросов: о поддержке  большевиками
левых эсеров на Крестьянском съезде Советов, о принципиальном согласии левых
эсеров   вступить  в  советское   правительство,  о  слиянии  ЦИКов  Советов
крестьянских депутатов,  с одной стороны, и  рабочих и солдатских, с другой.
От  имени левых эсеров переговоры вела Спиридонова. От  имени большевиков --
Свердлов,  сделавший  в  те  дни  в  Совнаркоме  доклад  о  результатах этих
переговоров.60  Договор,  однако,   не  означал   автоматического
решения  всех противоречий  между  РСДРП (б) и  ПЛСР,  а  скорее  фиксировал
принципиальное согласие партий считать урегулированными те или иные вопросы.
Так, принципиально согласившись  вступить  в советское  правительство, левые
эсеры не  хотели  делать этого немедленно, прежде всего потому,  что считали
необходимым предварительно  формально  отделиться  от ПСР  и зарекомендовать
себя в качестве самостоятельной партии.
     События не  заставили  себя ждать.  10  ноября  1917  г.  в  Петрограде
эсеровский Исполком Всероссийского Совета крестьянских


     депутатов, избранный  Первым Всероссийским съездом Советов крестьянских
депутатов,  собрал  Совещание губернских  крестьянских  Советов и  армейских
комитетов.  Совещание,  большинство  делегатов  которого  составляли  эсеры,
должно было  рассмотреть организационные вопросы,  связанные  с  предстоящим
созывом крестьянского  съезда, в  частности, должно было решить,  где  съезд
будет  проводиться -  в  Петрограде или Могилеве.  За Могилев  9  ноября  27
голосами против 23 высказался Крестьянский ЦИК Советов.61
     Эсеры отдавали предпочтение Могилеву прежде всего потому, что опасались
ареста в Петрограде,  в случае их прибытия  туда, Года и Чернова. Было также
очевидно, что  в  Петрограде, всецело контролируемом большевиками, съезд  не
чувствовал  бы себя  свободно  и что не исключены были карательные  акции со
стороны  большевистского  правительства.  И  поскольку с перенесением работы
съезда в Могилев большевики и левые эсеры  действительно теряли контроль над
событиями,  они  сделали все от  себя  зависящее,  чтобы  съезд состоялся  в
Петрограде.   Уже   9   ноября   они  собрали  в  столице   подобранных  ими
представителей  низовых уездных Советов и делегатов  от  дивизий, свыше  120
человек.62 Все они 10 ноября  явились на  Совещание; в результате
число участников Совещания возросло до 195,  причем ставленники левых эсеров
насчитывали 110 человек, а большевиков -- 55.63  Формально это не
имело  никакого значения,  так как вызванные большевиками  и левыми  эсерами
представители низовых  организаций не имели  права решающего  голоса. Однако
эсеры в который раз недооценили своих  противников. На  первом  же заседании
Спиридонова  от имени  большевиков  и  левых эсеров предложила  предоставить
"низам"  право решающего  голоса.  И у эсеров  не хватило мужества  отказать
"народным массам". После этого новоиспеченные делегаты большинством голосов,
по  предложению   большевиков   и  левых  эсеров,  провозгласили   Совещание
Чрезвычайным  съездом64 и  постановили  открыть его  11  ноября в
Петрограде.
     Сознавали ли это эсеры или нет, но битва за крестьянский съезд была уже
ими  проиграна.  10  ноября  в  выступлении   во  ВЦИК  левый  эсер  Устинов
справедливо констатировал, что "общее


     настроение  съезда  левое*.  Уступку эсерам  большевики  и левые  эсеры
сделали  лишь одну, символическую: гарантировали  личную  неприкосновенность
Чернову,  Гоцу  и Авксентьеву,  "чтобы  последние  могли  присутствовать  на
съезде...   и  дать  отчет".65  И  с  этим  приступили  к  созыву
делегатов. Эсеры пробовали сопротивляться,  оспаривали  законность  мандатов
большевистских и левоэсеровских делегатов, но и здесь  не выдержали натиска.
Как  указывает советский  историк,  вокруг мандатного  вопроса  развернулась
"настоящая   битва".  В   результате  "левые  эсеры  и  большевики  получили
значительное большинство на съезде".66 Из 330 делегатов  195, или
59%,  были левыми эсерами, 65 -- эсерами и  37 -- большевиками. Беспартийных
было 14. На остальные партии приходилось 19 мест.67
     На таком  съезде эсеры  не  могли чувствовать себя уютно, тем более что
большевики  и  левые  эсеры  действовали  дружным блоком.68 Когда
представитель ПСР попробовал обвинить большевиков в том, что они "списали" у
эсеров  декрет о  земле,  большевикам даже  не  пришлось защищаться. За  них
вступился левый эсер Колегаев, не без ехидства отметивший: "Мне кажется, что
лучше    провести    в   жизнь    списанный    закон,    чем    ничего    не
проводить".69  На благополучный  для  себя исход  в этих условиях
эсерам рассчитывать не приходилось. Они нервничали, метались, дважды уходили
со съезда и дважды возвращались.  Наконец, ушли в третий раз и не вернулись,
а собрались на  свое, отдельное совещание.  Левому блоку  именно это и  было
нужно. В  избранный уже без эсеров  Президиум  Чрезвычайного съезда вошло 15
человек,  включая  10  левых эсеров  и 3  большевиков.  Председателем съезда
избрали Спиридонову.70
     14  ноября,  в соответствии  с  договоренностью  между  Спиридоновой  и
Свердловым,71  съезд вынес  резолюцию  с требованием  немедленных
переговоров о слиянии  ЦИКа Советов крестьянских и  ЦИКа  Советов рабочих  и
солдатских  депутатов.  15 ноября  соглашение было  утверждено  Центральными
Исполнительными Комитетами. К  108 членам ВЦИК  присоединялось 108 делегатов
Крестьянского чрезвычайного съезда,  100  делегатов  с  фронта и  флота и 50
представителей  профсоюзов.  Все  эти группы  объединялись  между  собой  на
платформе Второго съезда Советов.72


     По  настоянию  левых  эсеров  в  резолюцию  Крестьянского чрезвычайного
съезда   14   ноября  был  включен  и  пункт  о  желательности  формирования
правительства "из  всех социалистических  партий  от народных социалистов до
большевиков  включительно". Однако большевики,  со своей  стороны,  внесли в
резолюцию  дополнение,   лишившее   левоэсеровский   тезис  об   "однородном
социалистическом   правительстве"   какого-либо   практического  содержания:
правительственная  коалиция  организовывалась  на основе программы, принятой
Вторым  съездом Советов,  и только  из  партий,  признавших  эту  программу.
Поскольку и большевикам, и левым  эсерам было заранее известно, что на таких
условиях  эсеры войти в  многопартийное правительство  не могут, специальный
третий пункт  резолюции, принятый больше-вистско-левоэсеровским большинством
на  Чрезвычайном съезде Советов крестьянских депутатов, предусматривал, что,
в случае  нежелания  каких-либо  партий участвовать в создании коалиционного
правительства,  правительство образуют те  партии и группы,  которые  примут
"платформу соглашения Исполнительных  Комитетов Совета крестьянских, рабочих
и солдатских депутатов". Резолюция, таким образом, ни в чем не противоречила
постановлению ЦК РСДРП (б), принятому 1 ноября 1917 г.73
     15 ноября 1917г. в Смольном состоялось первое заседание объединенных на
паритетных началах  ЦИКов.  Свердлов от имени Президиума  немедленно огласил
резолюцию, подтверждающую декреты советского  правительства о мире и рабочем
контроле.  Резолюцию  по  аграрному  вопросу  предложили  левые  эсеры.  Они
подвергли  резкой  критике  Временное правительство всех составов,  "правые"
группы социалистических  партий и  большинство  избранного  в мае  Исполкома
Всероссийского  Совета   крестьянских  депутатов  за   проведение  земельной
политики,  противоречащей  "интересам  трудового  народа".  Резолюция  левых
эсеров        предлагала        Совнаркому,        называемому        левыми
социалистами-революционерами         новым         "народно-социалистическим
правительством", "принять все меры  к практическому  осуществлению  перехода
всей...  земли...  нетрудовых   хозяйств   ...и  инвентаря  в   распоряжение
демократизированных земельных комитетов. Декрет "О земле" левыми эсерами был
поддержан.74


     Большевики,  со  своей  стороны,  приняли  левоэсеровскую резолюцию  по
аграрному  вопросу.   Как  писала  "Деревенская  беднота",  "выступивший  от
большевиков  т.Харитонов, не видя  в резолюции  существенных  противоречий в
деле общей рабочей и крестьянской революции",  заявил, "что большевики будут
голосовать за резолюцию, предложенную  левыми  эсерами".75  Таким
образом,   15  ноября   потенциальная  опасность,   исходившая   со  стороны
крестьянских  Советов,  была устранена.  Слияние  двух ЦИКов стало  одной из
важнейших побед большевистско-левоэсеровского блока.
     Как   для    большевистско-левоэсеровских   отношений,    так   и   для
эсеро-левоэсеровских   месяц   ноябрь   стал  важной   ступенью.   Во  время
состоявшегося в  ноябре Первого  съезда ПЛСР левые  эсеры  вновь рассмотрели
вопрос об  их отношении к большевикам и эсерам. В целом представители партии
левых  эсеров  выступили за союз  с большевиками, подвергнув  одновременно с
этим  резкой  критике партию  эсеров. Спиридонова, например, заявила, что за
большевиками "идет масса, выведенная из застоя", и поэтому "как нам ни чужды
их грубые шаги,  но мы  с ними  в  тесном контакте".76 О том же в
выступлении на конференции военной организации левых эсеров несколько раньше
говорил и А.М.Устинов: "Идти ли с ними против  соглашателей, или наоборот? -
Мы  пошли  с большевиками,  хотя  и осуждали  их  тактику". Тактику,  но  не
программу. "В  программе  у нас разногласий  нет".  Декрет о земле  --  "это
целиком наша  программа".  Впрочем,  Устинов  тут  же заявлял,  что  если бы
требования  левых  эсеров  "были  выполнены,   не  было  бы  большевистского
выступления, у них была бы выбита из-под ног почва".77
     В вопросе о невхождении в состав  Совнаркома левые эсеры не были едины.
Многие из них  считали, что левоэсеровская фракция на Втором  съезде Советов
"сделала большую ошибку, что не вошла в Совет народных комиссаров". Говорить
об однородном правительстве, заявлял  делегат  Первого  съезда левых  эсеров
Алгасов,  можно  было  только  в  сентябре,  но  не  в  ноябре.78
Организационной  связи  между  ПСР  и  ПЛСР  уже  не  существовало: в ноябре
Четвертый  съезд  ПСР  утвердил решение  своего ЦК  от 29 и  30  октября  об
исключении  левых  из   эсеровской  партии.79  С  эсерами,  таким
образом, отношения ПЛСР были теперь разорваны


     даже формально. Как результат этого, 17 ноября фракция левых эсеров  во
ВЦИК, "принимая во внимание, независимо от линии поведения" СНК "безусловную
необходимость... создания власти без  промедления",  сочла  "неизбежным  для
себя участие в  создании  ответственной перед ЦИК власти и в  самих  органах
этой власти".  Большевики же, со  своей  стороны, вероятно  в соответствии с
достигнутой ранее между РСДРП (б) и ПЛСР договоренностью, провели через ВЦИК
постановление о  передаче  левым эсерам наркомата  земледелия  и о  введении
левыми эсерами своих  представителей во  все коллегии при  СНК.80
Наркомом земледелия 24 ноября единогласно был утвержден Колегаев.
     Назначение  Колегаева наркомом в тот день,  вероятнее  всего,  не  было
случайным. Дело в том, что 25 ноября, на  последнем заседании  Чрезвычайного
крестьянского съезда, должно  было быть  вынесено  решение  о созыве Второго
Всероссийского  съезда Советов крестьянских  депутатов. И было важно,  чтобы
уже  к этому времени левые эсеры формально стали составной частью советского
правительства, а  наркомат  земледелия  возглавил левый  эсер. Первоначально
открытие съезда намечалось на 26 ноября,  но состоялось днем позже. Данные о
численности  фракций  на  съезде  весьма  противоречивы.  Все  исследователи
сходятся  на  том,  что из 790 делегатов съезда  большевиков  было 91. А вот
дальше начинаются разногласия. А. В. Шестаков указывает, что эсеров было 370
и  они  являлись самой  многочисленной  фракцией  съезда,  а левых эсеров  -
319.81  По сведениям В.Зайцева, эсеров  было  только  305,  левых
эсеров - 350, а беспартийных  -- 44.82 Такие же сведения приводит
и  Р.М.Илюхина.83  Возможно,  разночтения  статистических  данных
связаны  с тем,  что  в  ходе  съезда численность  депутатов менялась.  Одни
делегаты  уезжали домой;  другие,  новые --  прибывали.  Кроме того,  многие
делегаты "перебегали" из одной  фракции в  другую, что, конечно же, не могло
не отразиться на точности статистики.
     Уже  в  первый  день работы  съезда началась ожесточенная борьба  между
сторонниками   Исполкома   (эсерами)  и  Президиумом  Чрезвычайного   съезда
(большевиками  и левыми  эсерами). Крайне важно было,  кто откроет съезд  --
Исполком  или   Президиум.  Вопрос  этот  был  отнюдь  не  престижный.  Речь
фактически шла


     о легализации Исполкомом самого Чрезвычайного  съезда и его Президиума.
И  эсеры   вновь  потерпели  поражение:  они   признали  факт  существования
Президиума Чрезвычайного съезда.
     Большевики и левые  эсеры, составив единый блок и  получив большинство,
открыли   Второй   Всероссийский  съезд  Советов   крестьянских   депутатов.
Председателем съезда избрали  Спиридонову. За нее  голосовало 246 делегатов.
За  Чернова  -  233.84  Борьба, однако, только  начиналась. Эсеры
подняли  вопрос об  отношении  съезда  к  Учредительному собранию. Резолюция
эсеров, призывающая  к защите Собрания,  при голосовании, вопреки  ожиданиям
левоэсеровских  и большевистских лидеров, получила большинство  голосов.  За
нее голосовали не только  эсеры  и беспартийные,  но и часть  левых эсеров и
большевиков.
     Соотношение   сил   на  съезде   резко   менялось   в   пользу  эсеров.
Многочисленные левые эсеры стали переходить в эсеровскую фракцию,  прибывали
новые  делегаты от партии эсеров.  По тактическим соображениям в  эсеровскую
фракцию     начали      записываться      и     некоторые      беспартийные.
Большевистско-левоэсеровский  блок  терял  свое  большинство.  Чтобы  спасти
положение,  левые  эсеры  зачислили  в свою  фракцию делегатов,  не  имевших
оформленных  мандатов.  Эсеры  пробовали  протестовать,  но  безуспешно.  На
девятый день работы съезда, 4  декабря,  они покинули  съезд и до 11 декабря
заседали  отдельно, назвав  себя  "Всероссийский съезд  Советов крестьянских
депутатов  (в  составе  347  делегатов,  стоящих  на  защите  Учредительного
собрания) ".85  Ими было принято несколько резолюций и воззваний,
а на 8 января 1918 года назначен новый съезд.
     После ухода эсеров большевикам и  левым  эсерам на съезде уже  никто не
противостоял. Свердлов не преминул поблагодарить ПЛСР за эту победу:
     "В  течение  долгого  времени  нам  совершенно  не  удавалось  заложить
какой-нибудь прочной  основы для нашей работы в организациях крестьянства...
Когда  создался  Второй Крестьянский съезд...  победа оказалась  на  стороне
левых эсеров, приехавших с мест".86
     Разногласия между двумя партиями фактически сгладились. Левые эсеры уже
не выставляли требования создания "однородного


     социалистического  правительства",  5 декабря  1917 г. проголосовали за
резолюцию  о  мире, а на следующий  день,  вместе  с  большевиками, обвинили
Исполком  Первого  Всероссийского  съезда Советов крестьянских  депутатов  в
борьбе   с   советской    властью   и   соглашательстве   с   буржуазией   и
помещиками.87
     В разгар работы съезда, 7 декабря, между большевиками и  левыми эсерами
было  достигнуто   очередное   соглашение.   В   обмен   на  согласие   ПЛСР
придерживаться общей с  большевиками  политики на крестьянском  съезде,  СНК
постановил  "считать приемлемым привлечение [левых]  с.-р, в  министерства с
некоторым изменением  условий, предложенных ими".88  На следующий
день  Совнарком  вновь  обсудил  возможность  больше-вистско-левоэсеровского
сотрудничества  на  уровне  наркоматов и  9 декабря  вынес  постановление  о
вхождении левых эсеров в  Совнарком.  Штейнберг назначался наркомом юстиции;
Трутовский  --  наркомом по городскому  и местному самоуправлению; Алгасов и
Карелин  (Михайлов)  -  "министрами  без  портфеля",  членами   коллегии  по
внутренним  делам;  Прошьян -- наркомом почт и телеграфов.  Колегаев,  как и
было постановлено ранее, оставался наркомом земледелия, а Измаилович получил
должность наркома  по дворцам  республики.89 На том же  заседании
Свердлов заявил о достижении  полного  соглашения  с ПЛСР  по всем  пунктам,
подчеркнув,    что    левые    эсеры    "обязуются    проводить    советскую
политику".90
     После   ухода   эсеров   со   Второго  Всероссийского  съезда   Советов
крестьянских депутатов земельным  делам съезд внимания почти не уделял. Этот
вопрос был затронут лишь на последнем заседании, 10 декабря. От левых эсеров
с  большим  докладом  выступил делегат Саратовской губернии  Н.С.Арефьев. Он
осудил  эсеров и Временное правительство, чья  аграрная  политика обусловила
"успех народного восстания  в октябре". В то  же время Арефьев оценил декрет
"О  земле" как  "благодетельный  шаг". Арефьев подчеркнул также, что  декрет
"проникнут духом  программы партии эсеров без  всяких  уступок  и логических
противоречий".  За  принятие этого декрета левый  эсер благодарил Ленина. Он
призвал делегатов высказаться за решение земельного вопроса в  духе аграрной
программы эсеров и провести в жизнь принцип


     уравнительного землепользования: до утверждения Учредительным собранием
-- на временной основе, а после -- на постоянной.91
     Резолюция по  докладу была утверждена  большинством  голосов. В  ней, в
частности,  указывалось, что  съезд утверждает новое "Положение  о земельных
комитетах" и  "Временные  правила  об  урегулировании земельными  комитетами
земельных  и  сельскохозяйственных отношений".  Документы  эти  в  наркомате
земледелия  разработали   левые   эсеры.92  В  середине   декабря
большевики   нашли  возможным   утвердить   эти  документы  практически  без
изменений.  ("Временные   правила"   после   утверждения  Совнаркомом  стали
называться "Инструкцией").93 "Положение" и  "Инструкция" имели  и
политическое  значение.   Несмотря   на   свой   временный   характер,   "до
окончательной земельной реформы", они не упоминали об Учредительном собрании
как  о  высшей  и  заключительной  инстанции  для  выработки  всех  аграрных
инструкций и законов.94
     Примерно  с   этого  времени   левые   эсеры  поддерживали  большевиков
практически по всем вопросам  внутренней и внешней политики.95 Но
что давал большевистско-левоэсеровский союз  каждой из  двух  партий?  Может
показаться, что  выгоден  он был  только большевикам и  с момента зарождения
двухпартийной   коалиции  большевики  только   и   делали,   что  обманывали
простодушных  левых эсеров. Такое убеждение, однако,  вряд ли  соответствует
действительности.  По  отношению  к  эсерам  и  кадетам,  не  говоря  уже  о
"буржуазных" партиях, левые эсеры вели себя точно так же, как большевики. По
тактическим соображениям ПЛСР часто  колебалась,  но уже  после того, как то
или иное  политическое решение было принято. Так было после раскола в партии
эсеров, после принятия большевиками  декрета о печати, после постановления о
разгоне  Петроградской  городской  Думы,  после   ухода  эсеров  со  Второго
Всероссийского съезда  Советов крестьянских депут