ступлении окончательно не решен.
     Исходя из этого состоявшееся вечером 17 февраля заседание ЦК отвергло 6
голосами  против  5  предложение  Ленина  о  немедленном  согласии подписать
германские  условия  и  поддержало  формулу  Троцкого, постановив обождать с
возобновлением мирных переговоров до тех  пор, пока  не проявится германское
наступление и  не  обнаружится его влияние на  пролетарское движение Запада.
Против  немедленного возобновления переговоров даже под  угрозой германского
нашествия голосовали Троцкий,  Бухарин, Ломов, Урицкий, Иоффе и Крестинский.
За предложение Ленина -- Свердлов, Сталин, Сокольников, Смилга и сам Ленин.
     На  заседании ЦК РСДРП(б)  утром 18 февраля резолюция Ленина снова была
провалена  перевесом в один голос: 6 против 7. Новое заседание назначили  на
вечер. Только  вечером,  после  продолжительных  споров и  под  воздействием
германского  наступления,  7  голосами  против  5  предложение  Ленина  было
принято.  За него  голосовали  Ленин, Троцкий,  Сталин, Свердлов,  Зиновьев,
Сокольников и Смилга. Против -- Урицкий, Иоффе, Ломов, Бухарин, Крестинский.
Подготовка  текста обращения к правительству  Германии  поручалась  Ленину и
Троцкому.  Пока же ЦК  постановил немедленно послать немцам радиосообщение о
согласии подписать мир.  Свердлов между  тем должен был отправиться  к левым
эсерам,  известить  их  о решении большевистского  ЦК и  о том, что решением
советского   правительства    будет   считаться   совместное   постановление
центральных комитетов РСДРП(б) и ПЛСР.
     На состоявшемся 18 февраля объединенном заседании центральных комитетов
РСДРП(б) и  ПЛСР  последняя  проголосовала за  принятие  германских условий.
Ленин  поэтому  поспешил  назначить   на  19  февраля  совместное  заседание
большевистской   и  левоэсеровской  фракций  ВЦИКа,   согласившись   считать
вынесенное решение  окончательным. Уверенный  в своей победе, Ленин вместе с
Троцким  (согласно постановлению ЦК) в ночь  на  19 февраля  составил  текст
радиообращения  к немцам.  Совнарком  выражал  протест по поводу германского
наступления,   начатого  против  республики,  "объявившей   состояние  войны
прекращенным и начавшей демобилизацию  армии на всех фронтах", но заявлял "о
своем согласии  подписать  мир  на  тех  условиях,  которые были  предложены
делегациями Четверного союза в Брест-Литовске"(26).
     Радиотелеграмма за подписями Ленина  и Троцкого  была передана утром 19
февраля и  уже в 9.12 получена немцами,  о чем  был  немедленно информирован
генерал  Гофман.  Все  это  Ленин  проделал еще  до  того,  как было принято
формальное совместное решение большевистской и левоэсеровской фракций ВЦИКа.
Но  там, где Ленин смог  обойти формальную сторону  с левыми эсерами,  он не
смог  сделать   того   же  с  немцами.  Последние,   не  заинтересованные  в
приостановке  успешного  наступления,  потребовали  официального письменного
документа; и Ленин ответил, что курьер  находится в пути.  Германия  приняла
заявление к сведению, но наступления не прекратила.
     Немцами были заняты в те дни  несколько городов: 18 февраля --  Двинск;
19-го -- Минск; 20-го -- Полоцк; 21-го -- Режица  и Орша; 22-го --  Вольмар,
Венден, Валк  и  Гапсаль; в ночь  на 24-е -- Псков и  Юрьев; 25  февраля  --
Борисов и Ревель. Удивительным  было то, что немцы наступали без  армии. Они
действовали небольшими разрозненными  отрядами в 100-200 человек, собранными
из добровольцев. Из-за царившей у большевиков паники и слухов о  приближении
мифических германских войск  города  и  станции  оставлялись без боя  еще до
прибытия противника. Двинск,  например, был  взят  немецким отрядом в 60-100
человек. Псков был занят небольшим отрядом немцев, приехавших на мотоциклах.
В Режице германский отряд был столь малочислен, что не смог занять телеграф,
который  работал  еще целые  сутки.  Немцы не столько  брали города, сколько
объявляли занятыми оставленные в  панике поспешно отступавшей русской армией
местности. 22 февраля  1918 г. военный комиссар В. Н. Подбельский  сообщал с
фронта по прямому проводу: "Проверенных новых сведений не имею, кроме  того,
что  немцы,  вообще  говоря,  продвигаются неукоснительно, ибо не  встречают
сопротивления"(27).
     На Украине  наступление  шло в  основном вдоль  железнодорожных  путей,
принимая,  по  словам  Гофмана,  "темпы,  впечатляющие   даже  военных"(28).
Сопротивление оказывали кое-где войска советкой Красной гвардии, наступавшие
для  занятия Украины,  и  поддерживавшие Антанту  чехословацкие части, бои с
которыми были наиболее упорными. Тем не менее 21 февраля немцы вошли в Киев.
     19  февраля  Ленин  выступил  с защитой  тезисов  о подписании  мира на
объединенном  заседании  большевистской  и  левоэсеровской  фракций  ВЦИК  с
двухчасовой речью.  Вероятно,  он  рассчитывал  на победу. Но неожиданно для
Ленина, как и для многих членов ЦК ПЛСР, большинство членов ВЦИК высказалось
против  принятия германских  условий  мира.  Протокол заседания  ВЦИК от  19
февраля   "не   сохранился",   но   на  следующий   день   орган  московской
большевистской организации газета "Социал-демократ"  поместила краткий отчет
о  заседании фракций: "Большинство стояло на  той точке зрения, что  русская
революция   выдержит   испытание;   решено   сопротивляться   до   последней
возможности"(29).
     Тогда  Ленин  19  февраля собрал заседание Совнаркома,  на котором были
обсуждены   "вопросы  внешней  политики  в  связи  с  наступлением,  начатым
Германией, и телеграммой",  посланной Лениным в Берлин. Большинством голосов
против  двух  Совнарком   содержание  ночной  телеграммы  Ленина,  посланной
преждевременно и вопреки воле ВЦИК, одобрил. А  так как  Ленин провел в свое
время резолюцию, передающую в  ведение СНК вопросы, связанные  с заключением
мира, все необходимые формальности были выполнены.
     Из-за  состоявшегося только  что решения  подписать  мир с Германией на
заседании ЦК 22  февраля произошел фактический раскол большевистской партии.
Бухарин  вышел из состава ЦК и сложил с себя обязанности редактора "Правды".
Группа  в  составе  Ломова, Урицкого, Бубнова, В. Смирнова, Ин. Стукова,  М.
Бронского,  В. Яковлевой, Спунде, М.  Покровского и Г.  Пятакова подала в ЦК
заявление о своем несогласии с решением  ЦК  обсуждать саму  идею подписания
мира и  оставила за собой  право вести  в  партийных кругах  агитацию против
политики  ЦК.  Иоффе,  Дзержинский  и  Крестинский  также  заявили  о  своем
несогласии с решением ЦК  подписать мир, но воздержались от  присоединения к
группе Бухарина,  так как  это значило  расколоть партию, на что они идти не
решались.
     23 февраля в 10.30  утра  немцы  предъявили ультиматум,  срок  которого
истекал  через  48 часов.  На  заседании  ЦК  ультиматум  огласил  Свердлов.
Советское правительство должно было согласиться  на независимость Курляндии,
Лифляндии и Эстляндии, Финляндии и Украины, с которой обязано было заключить
мир;   способствовать   передаче  Турции  анатолийских  провинций,  признать
невыгодный  для  России русско-германский торговый договор 1904  года,  дать
Германии право наибольшего  благоприятствования  в  торговле  до 1925  года,
предоставить право  свободного  и беспошлинного  вывоза  в  Германию руды  и
другого сырья; отказаться от всякой агитации и пропаганды против Центральных
держав  и  на  оккупированных  ими  территориях.  Договор  должен  был  быть
ратифицирован  в течение двух недель. Гофман считал, что ультиматум содержал
все требования, какие только можно было выставить.
     Ленин потребовал немедленного  согласия на германские условия и заявил,
что в противном случае уйдет  в отставку. Тогда,  видимо по предварительному
соглашению с Лениным, слово взял Троцкий:
     "Вести революционную войну при расколе в партии мы не можем. [...]  При
создавшихся условиях наша партия не в силах руководить  войной [...]  Доводы
В. И. (Ленина)  далеко не убедительны; если мы имели бы единодушие, могли бы
взять на себя  задачу  организации обороны,  мы могли  бы справиться  с этим
[...]  если бы даже принуждены были сдать Питер и Москву. Мы бы держали весь
мир в  напряжении.  Если  мы подпишем сегодня германский ультиматум,  то  мы
завтра  же можем  иметь новый  ультиматум. Все  формулировки построены  так,
чтобы  дать  возможность  дальнейших  ультиматумов.  [...]  С  точки  зрения
международной, можно было  бы многое выиграть. Но нужно было бы максимальное
единодушие; раз его нет, я на себя  не  возьму ответственность голосовать за
войну"(30).
     Вслед за  Троцким  отказались  голосовать  против Ленина еще  два левых
коммуниста: Дзержинский и Иоффе. Урицкий, Бухарин и Ломов твердо высказались
против. Сталин первоначально не высказался за мир: "Можно не подписывать, но
начать   мирные   переговоры"(31).   В  результате,   Троцкий,  Дзержинский,
Крестинский и  Иоффе --  противники  Брестского  мира  --  воздержались  при
голосовании. Урицкий, Бухарин, Ломов и Бубнов голосовали против. А Свердлов,
Сталин,  Зиновьев,  Сокольников,  Смилга  и  Стасова  поддержали  Ленина.  7
голосами  против 4 при  4  воздержавшихся германский ультиматум был  принят.
Вместе   с   тем   ЦК  единогласно   принял   решение  "готовить  немедленно
революционную войну"(32). Это была очередная словесная уступка Ленина.
     Однако  победа ленинского меньшинства при голосовании по столь  важному
вопросу  повергла ЦК  в еще  большее смятение. Урицкий от  своего имени и от
имени членов ЦК Бухарина, Ломова, Бубнова, кандидата в члены ЦК Яковлевой, а
также Пятакова и  Смирнова, заявил,  что не желает нести ответственности  за
принятое меньшинством ЦК  решение,  поскольку воздержавшиеся  члены ЦК  были
против подписания мира, и пригрозил отставкой всех указанных  большевистских
работников.  Началась  паника.  Сталин  сказал,  что  оставление  оппозицией
"постов есть зарез для партии". Троцкий --  что он "голосовал бы иначе, если
бы знал, что  его воздержание  поведет  к уходу товарищей". Ленин соглашался
теперь на  "немую или открытую агитацию против подписания" -- только чтоб не
уходили  с  постов и  пока  что  подписали мир.  Но левые  коммунисты  ушли,
оговорив за собой право агитировать за войну в партийной прессе.
     Совместное  заседание ЦК РСДРП(б) и ЦК  ПЛСР было назначено на вечер 23
февраля.  Протокол  его  числится  в  ненайденных  и  о  том, как  проходило
заседание, ничего не известно.  Ряд сведений говорит за  то, что большинство
ПЛСР  поддержало  Троцкого.  Вопрос затем был  передан на обсуждение фракций
ВЦИК,  заседавших  всю ночь с 23 на  24  февраля  то  порознь, то совместно.
Небольшой зал, отведенный для  фракции  большевиков, был  забит  до  отказа.
Кроме фракции там  находились члены Петроградского совета и партийный  актив
города. Заседание  вел Свердлов. Ленин  пришел позже  и выступил с  речью, в
которой доказывал, что  все пути оттяжки  и  саботажа мирных переговоров уже
испробованы и пройдены.
     Большинством  голосов  фракция  РСДРП(б)  во ВЦИКе  приняла резолюцию о
согласии на  германские условия мира. Левые коммунисты пробовали добиться от
фракции права  свободного голосования, но потерпели поражение: в ответ  была
приняла  резолюция о дисциплине, обязывающая всех членов фракции большевиков
либо  голосовать за мир, либо не  участвовать в голосовании. На объединенном
заседании  большевистской  и  левоэсеровской фракций ВЦИКа левые  коммунисты
вновь высказались против подписания мира, но большинства голосов не собрали.
     Наконец, в три часа  утра 24 февраля в большом зале Таврического дворца
открылось  заседание  ВЦИК.  Главных фракций  было  пять:  большевики, левые
эсеры,  эсеры, меньшевики и анархисты. Ранним утром приступили к  поименному
голосованию.  Каждого  из присутствовавших вызывали на трибуну, и  вышедший,
повернувшись лицом  к  залу, должен был высказаться за мир или  войну. Сцены
разыгрывались  самые разные.  Бухарин,  несмотря на директиву большевистской
фракции не голосовать против подписания мира, выступает против, "и слова его
тонут  в  аплодисментах  половины   зала"(33).  Его  поддерживает   Рязанов.
Луначарский до  самой последней  секунды не знает,  что сказать:  как  левый
коммунист, он должен быть против, как  дисциплинированный  большевик  -- за.
Выйдя  на  трибуну,   он  произносит  "да"  и,  "закрывая  руками  судорожно
дергающееся  лицо, сбегает с трибуны"(34).  Кажется, он плачет.  Большинство
левых коммунистов, не  желая  голосовать  за  подписание мира,  но  не  смея
нарушить  партийную  дисциплину,  покидает  зал  еще до  голосования (и этим
решает исход в пользу Ленина).
     У левых эсеров происходит такой же раскол, с  той  только разницей, что
фракция  в целом  решает  голосовать  против  Брестского  мира  и  обязывает
сторонников Ленина воздержаться от голосования. Как  и у большевиков, не все
соглашаются соблюдать партийную дисциплину в ущерб собственным принципам. За
подписание мира  голосует Спиридонова, Малкин и ряд других видных членов ЦК.
Эсеры  и меньшевики  голосуют против. Но Ленин все-таки собирает необходимое
ему большинство голосов:  за  ленинскую резолюцию голосует 116  членов ВЦИК,
против -- 85 (эсеры, меньшевики, анархисты, левые эсеры,  левые коммунисты),
26 человек -- левые эсеры, сторонники подписания мира -- воздерживаются.
     В  5.25 утра заседание закрылось. Через  полтора часа  в  Берлин, Вену,
Софию и Константинополь  передали сообщение Совнаркома о принятии германских
условий  и  отправке  в Брест-Литовск  полномочной  делегации. Для  передачи
советского согласия в  письменной  форме из Петрограда  в  Брест  отправился
курьер. К  10 часам вечера германское главнокомандование Восточного фронта в
ответ  на радиограмму о принятии  германских условий  потребовало подписания
мира в течение трех дней с момента прибытия советской делегации в Брест.
     24 февраля ушло на обсуждение  того,  кто  войдет в состав делегации по
подписанию мира. Ехать никто не хотел. Иоффе отказывался. Зиновьев предлагал
кандидатуру Сокольникова. Сокольников  -- Зиновьева. Все  вместе  --  Иоффе.
Иоффе оговаривал свою поездку сотнями "если", Сокольников  грозил  отставкой
(если его пошлют).  Ленин просил "товарищей  не  нервничать",  указывая, что
"может поехать товарищ  Петровский  как  народный комиссар". Ломов, Смирнов,
Урицкий, Пятаков, Боголепов и Спунде подали заявление об  уходе с занимаемых
ими постов  в Совнаркоме. Троцкий вспомнил,  что еще пять дней  назад  подал
заявление  об  уходе в отставку с поста  наркома  иностранных  дел и  теперь
настаивал на ней.  Зиновьев просил Троцкого "остаться до подписания  мирного
договора, ибо кризис еще не разрешился". Сталин говорил  о "боли, которую он
испытывает по отношению к  товарищам", уходящим с постов, тем более, что "их
некем   заменить".   Троцкий   заявлял,   что   "не   хочет   больше   нести
ответственности" за мирную политику  НКИД, но, не  желая раскалывать партию,
готов  сделать заявление о  сложении полномочий "в  самой  недемонстративной
форме"; "текущую  работу может вести  Чичерин,  а  политическое  руководство
должен  взять  Ленин". Зиновьев просил Троцкого "отложить  уход на 2-3 дня".
Сталин тоже просил "выждать пару дней". Ленин указал,  что отставка Троцкого
неприемлема. Споры возобновились. Троцкий констатировал раскол в партии:
     "В партии сейчас два очень резко отмежеванных друг от друга крыла. Если
смотреть с точки зрения парламентской, то у нас есть две  партии, и в смысле
парламентском надо было бы меньшинству уступить, но у нас этого нет, так как
у нас идет борьба групп. Мы не можем сдавать позиции левым эсерам"(35).
     После   долгих  споров   подпись  под  договором  согласился  поставить
Сокольников. Делегация  выехала в ночь с  24  на 25 февраля. С Сокольниковым
поехали Г. И. Петровский, Г. В. Чичерин, Л.  М. Карахан и  Иоффе. Последнего
удалось   уговорить   поехать   в   качестве   консультанта,   не   несущего
ответственности за подписание договора.
     28  февраля  советская  делегация  прибыла  в Брест, чтобы  узнать, что
германское  правительство  идет  в  своих  требованиях   еще  дальше.  Немцы
требовали теперь передачи  Турции Карса,  Ардагана и Батума (хотя  в течение
войны эти территории ни разу не занимались  турецкими войсками). Сокольников
пробовал было возражать,  но Гофман  дал понять, что  какие-либо  обсуждения
ультиматума  исключаются.  Трехдневный срок,  в течение которого  должен был
быть подписан мир, немцы  определили с 11  часов утра 1 марта, когда  должно
было состояться первое официальное заседание в Бресте.
     1 марта конференция возобновила  работу.  С обеих сторон в  переговорах
участвовали  второстепеные лица.  Министры иностранных дел  Кюльман, Чернин,
Талаат  (Турция)  и  Радославов (Болгария) в  это время находились на мирных
переговорах  в Бухаресте  и в Брест прислали своих заместителей. От Германии
договор должен был подписать посланник Розенберг. На первом  же заседании он
предложил  советской  делегации  обсудить мирный  договор,  проект  которого
привез с собой. Сокольников попросил зачитать весь проект  и после прочтения
объявил,  что   отказывается  "от  всякого  его  обсуждения  как  совершенно
бесполезного  при  создавшихся  условиях"(36),  тем  более,  что уже  грядет
мировая пролетарская революция.
     Брестский мир был  ярким и  буквально единственным  пунктом разногласия
Троцкого с Лениным в первые, самые важные для советской власти годы. История
этих разногласий крайне  показательна: во время голосования в ЦК  23 февраля
1918  года, когда решался вопрос  не  столько  о  Брестском мире, сколько  о
власти  Ленина  в  партии, Троцкий  отказался  выступить  против  подписания
договора и тем обеспечил Ленину перевес голосов. Было бы нелепо считать, что
Троцкий  руководствовался джентельменскими  соображениями. Оставляя Ленина у
власти он прежде всего заботился  о самом себе, понимая,  что без  Ленина не
удержится в правительстве и  будет оттеснен конкурентами. Так что иного пути
у  Троцкого  не  было.  Великий  партийный  стратег Ленин это,  конечно  же,
понимал. Тем  более, что Троцкий поддерживал  Ленина  не бескорыстно: уже на
следующий день после  подписания Брестского мира, 4 марта 1918 года, Троцкий
был назначен председателем  Высшего военного совета, а  13 марта -- наркомом
по военным делам. Трудно предположить, что эти назначения, происшедшие сразу
же  после  заключения  мира, не были ленинским  вознаграждением  Троцкому за
результаты  голосования  23  февраля.  Не  исключено,  что  еще  до   самого
голосования  Ленин заручился обещанием Троцкого не выступать против  в обмен
на  важные министерские посты, значительно укрепляющие  положение Троцкого в
правительстве.
     Настаивая на  Брестском мире, Ленин четко  понимал,  что  делает. В  то
время  как противники Ленина в  вопросе подписания  мира пытались вычислить,
что лучше для интересов мировой  революции, Ленин должен был просчитать, где
больше  шансов лично  ему  остаться у  власти. Не подписывая  мира с немцами
Ленин очевидно, терял руководство, так как продолжение германо-русской войны
могло  привести к  свержению  правительства  СНК. В то же время  победа  над
немцами могла быть достигнута только  национальным  единением,  а  для этого
Ленин должен  был отказаться от  единоличного руководства и пойти  на союз с
другими социалистическими партиями. В случае же подписания мира Ленин должен
был преодолеть только одну оппозицию: внутри  собственной партии. Для этого,
по уже знакомой  ему схеме, нужно было  перебороть сопротивление большинства
собственного ЦК. Для этого, что тоже было Ленину хорошо известно, достаточно
было пригрозить отставкой. Именно так поступил Ленин. Уступив немцам во всех
пунктах, подписав условия, названные современниками  "унизительными",  Ленин
остался председателем Совнаркома. Однако оппозиция сепаратному миру в партии
и  советском  аппара