высок".
В среднем  на  тысячу рабочих приходится 172  несчастных  случая, причем  на
тяжелую  индустрию  выпадает  особенно много увечий (в горной промышленности
296 на  1000 рабочих, в  металлургической --  240). Уплотнение рабочего дня,
проводимое  в связи с  введением семичасового раб [очего]  дня  и повышением
норм,  -- неизбежно  вызовет  еще  более резкий рост травматизма. И можно ли
рассчитывать на  борьбу  с  этим  злом  наркомтрудовских  и профессиональных
органов,  если в прошлом году половина суммы,  ассигнованой на охрану труда,
осталась неизрасходованной (по Украине)? В квартирных условиях рабочего тоже
идет  процесс ухудшения.  Ассигновки на  жилстроительство в этом году меньше
прошлогодних.   А  рабочие  Донбасса   занимают   лишь  половину  нормальной
жилплощади,  а  то  и меньше. Нет ни  одного мероприятия  несмотря на "левый
курс",  которое  вело  бы  к  улучшению положения рабочих.  Правда,  кое-где
сократили  до  семи  часов   рабочий  день,  но  рабочие   это   благодеяние
почувствовали прежде всего
     на падении зарплаты. Хотя  манифест ЦИК СССР обещал сохранение зарплаты
при сокращении  числа  рабочих часов, но  сохранение  это требует уплотнения
рабочего дня. От таких "социалистических" мероприятий не откажется, пожалуй,
и капиталисти-  ческая Европа. Если от экономического положения рабочего  мы
перейдем   к  его  правовому  положению,  то  картина  получится  еще  более
красноречивая.  Рабочий  класс  советской России  являющийся по  конституции
хозяином в промышленности,  на деле совершенно бесправен. У себя на  фабрике
[он]  выступает распыленными единицами перед единым фронтом хозяйственников,
партячеек и  фабкомов. Характеристика, данная профсоюзам платформой "15-ти",
подтверждается шахтинским,  смоленским,  сталинским, артемов-ским  и прочими
делами,  заставившими ЦК и ЦКК признать, что "в ряде случаев"  профорганы от
низовых до губернских  (до центральных еще не добрались) являются  пассивным
орудием   не   только  в   руках   разложившихся   хозяйственников,   но   и
контрреволюционных  спецов, обслуживающих буржуазную  эмиграцию  и  польскую
контрразведку.  Парторганизации,  возглавляемые  ожиревшими   чиновниками  с
партбилетами, покровительствуют взяточничеству  и негодяям,  берущим  мзду с
рабочих,  насилующим   работниц,  ворам  --   обворовывающим  рабочих;  сами
принимают участие в  расхищении  государственных средств,  в  разбазаривании
советской индустрии. Одуревшие от власти  помпадуры распоряжаются на "своих"
фабриках,  в  своих  округах,  губерниях, как крепостники-помещики в родовых
имениях -- вплоть до восстановления "права первой ночи".
     Гниение  верхушки  в первую  очередь  бьет  по  рабочему, унижает  его,
пожирает его профессиональные  права.  Борьба в легальных формах невозможна,
ибо  из  "треугольника"  выхода  нет.  Лицемерная  и трусливая  самокритика,
проводимая  ныне, ничего  не может  дать для прекращения  процесса  распада.
Критика  масс лишь  тогда  имеет цену, когда  рабочие  могут  реагировать не
только  словом,  но  и  делом.  Почему не  поставили смоленских,  сочинских,
артемовских держателей партбилетов  на суд партийно-рабочей массы? Почему их
дела разбирались келейно, а  не на предприятиях, почему негодяи, плодившие и
прикрывавшие самые возмутительные преступления  против рабочих,  опозорившие
сов[етскую] власть и коммунизм, не только  не изъяты из советского общества,
но даже не исключены из партии?
     Могут ли рабочие смотреть на партию  и союзы, сохранившие в своих рядах
заведомых насильников и растратчиков, как на свои органы,  обратятся ли туда
за защитой от других подобных же "хозяев"? Конечно, нет. Рабочие останутся и
после разоблачительной кампании  в руках  классово чуждых,  враждебных  делу
революции элементов. И эту крикливую кампанию они оценят  по достоинству как
один из маневров запутавшегося в противоречиях беспочвенного и бесприципного
руководства,  пытающегося  спасти  остатки  своего  гибнущего  авторитета  и
революционной репутации в рабо-



     чих   массах.   Политика  центральных   органов   по  рабочему  вопросу
разоблачает левый курс. Никакие меры не могут дать эффекта, если сам рабочий
класс остается под прессом материального  и  правового  зажима. Первым шагом
левого   курса  должно  быть  улучшение  материального  положения  рабочего,
увеличение  его   доли  в  национальном  доходе,  количественное  укрепление
рабочего класса, уменьшение безработицы. Левый курс невозможен без решающего
повышения удельного веса рабочего в партии  и в государстве, без обеспечения
за  ним хозяйских прав  на предприятии, без утверждения  за  рабочей  массой
действительной  власти над ее выборными органами (а не  только права критики
после   того,   как  выборное   начальство  проворовалось   и  созрело   для
прокуратуры). Эти меры  настоящей рабочей демократии не могут быть проведены
нынешним    партийно-профессиональным    аппаратом,    враждебным    массам,
страстающимся с буржуазией. Эти меры не могут  быть проведены при сохранении
нынешнего    лишенного   классовой   основы,   беспринципного   руководства,
укрепившегося на борьбе с революционным авангардом пролетариата, на разгроме
пролетарской  части  партии, построившего  свое  могущество  на  фактической
ликвидации  партии  как органа  рабочего класса.  Поэтому  никакого  доверия
революционным   возгласам   сталинских   молодцов,  никаких  иллюзий  насчет
выправления классовой линии руками "могильщиков революции"!
Мелкобуржуазная политика партии и хлебозаготовительный кризис
     Политика  партии сейчас в основном выражает интересы  мелкой буржуазии,
на которую давит международный  и внутренний  капитал,--  оппозиция в  своей
политике целиком исходит из интересов пролетариата.
     С особенной яркостью мелкобуржуазная сущность политики ВКП проявилась в
хлебозаготовительной  кампании  текущего года.  Еще  задолго  до  XV  съезда
оппозиция сигнализировала  опасность  со  стороны  растущей  мощи  кулака  и
примыкающей к  нему зажиточной  части  середнячества. Важнейшим  показателем
такого роста  являлась  все  большая концентрация хлебных излишков  в  руках
верхушечных слоев деревни. Уже летом 1926  г. 10% крестьянства владело 41,3%
хлебных  излишков,  в то время как 23%  бедноты  не  имели никаких  излишков
(журнал  "Статистическое обозрение", орган ЦСУ СССР, 1927 год, No 2). Третий
урожайный (1927) год только увеличил массу этих запасов и удельный вес в них
кулака. Вот  что говорил по  этому  поводу на августовском  пленуме Пятаков:
"Т[овари]щ  Рыков забыл упомянуть об одном очень грозном явлении, которое мы
имеем в этом году. Началось это в прошлом году, но в этом году продолжается.
Я  говорю о  накоплении натуральных запасов  хлеба в руках зажиточной  части
деревни. Если память мне не  изменяет, эти натуральные запасы для этого года
исчислялись в  600  -- 700 миллионов  пудов,  а  сейчас  они уже исчисляются
цифрой в 870 млн. пудов. Вы думаете, что беднота накопила этот хлеб?
     Пустое, конечно, этот хлеб скопляется прежде  всего  в  руках  кулацкой
верхушки и в верхнем слое середняка, который уже граничит с кулаком".
     На  том же августовском  пленуме и тоже  по вопросу о хлебных  излишках
т[овари]щ Смилга, между прочим, сказал: "Можно искать доступ к этим запасам,
представляя  в  распоряжение  зажиточных   слоев  деревни   дорогие  машины,
трактора, жатки  и т.  д. Вместе с тем снабжать их усиленно потребительскими
товарами и с  помощью этого вовлечь эти запасы в товарооборот. Такой  подход
означал бы ничто иное,  как экономическую победу  кулака над государственным
хозяйством. Мне кажется, что хозяйственная обстановка  текущего года диктует
другой подход к этому  вопросу. В  течение  этого  года  нужно будет из этих
натуральных запасов путем ли  налога или путем займа это  вопрос конкретный,
решение которого будет зависеть от конкретной обстановки -- взять 150 -- 200
милл [ионов] пудов".
     Из приведенных  выше цитат видно, что оппозиция еще летом прошлого года
предвидела надвигавшийся хлебозаготовительный кризис, как результат растущей
мощи деревенской верхушки.
     Рыков   ответил   Пятакову   и   Смилге,    как   истый   представитель
мелкобуржуазного руководства. По  его мнению,  хлебные запасы  -- это только
"страховочный фонд  на случай  неурожая... Беднота  стремится  по  мере  сил
сделать запас на случай повторения 1921 года..." Рыков даже заявил: "Если бы
я  был крестьянином Саратовской или  Царицынской губ [ернии],  то  что бы ни
говорил  Смилга,  я обязательно  бы  запасся  хлебом,  будь  я  в бедняцкой,
середняцкой или кулацкой группе".
     Благославив   таким   образом   процесс   кулацкого  накопления,  Рыков
добавляет: "Смотреть на факт образования крестьянских хлебных запасов как на
попытку  кулака  бороться  со   строительством  социализма   --   совершенно
неправильно".
     Увы,  такова логика мелкобуржуазных вождей. Мог ли Рыков в августе 1927
года предвидеть, что в апреле 1928 года Сталину придется сказать нечто прямо
противоположное его  (Рыковским)  словам:  "Вы  видите,  что заготовительный
кризис  выражает  собой  первое  в  условиях   нэпа,  серьезное  выступление
капиталистических  элементов  села  против  советской  власти  по  одному из
важнейших  вопросов  нашего  строительства  по  вопросу  о  хлебозаготовках"
(доклад  Сталина  на  Московском партактиве  "Об итогах  апрельского пленума
ЦК").
     То,  о чем  оппозиция предупреждала  почти год тому назад, то Сталины и
Рыковы  уразумели   только  после  жесточайшего  поражения,  нанесенного  им
кулаком. Теперь пора нам перейти к картине  этого  поражения т. е. к картине
хлебозаготовительной  кампании текущего года.  Не  успел еще закончиться  XV
съезд,  так  лихо  расправившийся  с  оппозицией,  но  не  сумевший  увидеть
опасность справа, как заготовительный кризис стал грозным фактом. До октября
ход хлебозаготовок протекал нормально, самотеком. Это обстоятельство



     только  укрепляло   самоуверенность   партийной  верхушки.   Но   скоро
спокойствие последней сменилось паническим страхом.  Кулак и близкая к  нему
зажиточная   группа   крестьянства  противопоставили   свой   "план"   плану
государственному. За кулаком скоро последовало и  середнячество -- заготовки
резко сократились. Так, за время от 1 октября по  1 января 1927/1928 г. было
недобрано по сравнению с тем же периодом прошлого года 138 млн. пудов хлеба,
и  это несмотря на третий урожай и  наличие значительных запасов в  деревне.
Катастрофа, о  которой  предупреждала оппозиция, становилась реальностью  --
экспорт был сорван, и пролетарским центрам грозил  голод. Партийно-советский
аппарат начал нервничать;  следует одна черезвычайная мера за другой. Помимо
чрезвычайности  эти   меры  отличаются   полнейшим   отсутствием   классовой
пролетарской линии: 1) город оголяется от промтоваров, 80% которых бросаются
на  село,  дабы  умилостивить  кулака,  соблазнить  его  товарным  изобилием
(вспомнить  приведенные  выше  слова   т[овари]ща  Смилги);  2)   проводится
самообложение, обязательное  для  всех  слоев деревни и, конечно,  ложащееся
более  тяжким  бременем  на  маломощных  ее  членов;  3)  крестьянский  заем
фактически  распространяется в принудительном порядке и, главное, опять-таки
среди всех слоев села; 4) во многих местах практикуется простой товарообмен,
когда  кооперация  отпускает товары только  имеющим  квитанцию  ссыппункта о
проданном  хлебе.  В  результате указанных мероприятий  в феврале на  фронте
хлебозаготовок был достигнут перелом;  опасность голода для городов  и армии
была временно ликвидирована, но  план заготовок 1927/28  года остался далеко
не выполненным,  и экспорт был  окончательно сорван (смотреть "Экономическую
жизнь" от  30  апреля,  конъюктуру за март и "Харьковский пролетариат" от 13
мая, речь Постышева291 на пленуме ОПК).
     Необходимо  также   отметить,   что   отсутствие  классовой   линии   в
мероприятиях,   проведенных   партией   для   усиления  заготовок,   нанесло
чувствительный удар смычке города и села  (речь идет, конечно, о бедняцких и
середняцких его слоях)... Апрельский пленум ЦК не мог пройти мимо вопроса  о
хлебозаготовительной  кампании  текущего  года.  Пленум  констатировал  факт
кризиса во втором сельскохозяйственном  квартале и  попытался найти  причины
этого  явления. Но  что  же  получилось из  этой робкой попытки?  В основном
виновной оказалась  оппозиция,  "которая, мол, отвлекала  партию от  деловой
работы, навязывая ей дискуссию". Поистине, мудро!
     Оппозиция все время  предостерегала об опасности кулацкого накопления и
хозяйственного  кризиса, в то время как Рыков покровительственно  хлопал  по
плечу запасавшегося  кулака,  а  теперь  виновата  оппозиция! Этим  мудрость
пленума  отнюдь не  исчерпалась:  он  одобрил все  мероприятия  Политбюро по
усилению заготовок и особенно  подчеркнул целесообразность  переброски  всей
массы промтоваров из города в деревню. Чтобы избежать  повторения кризисов в
будущем, пленум считает необходимым обратить особое внимание на производство
предметов широкого потребле-
     ния и своевременного  завоза их в  деревню. Далее следует  ряд  "левых"
фраз о наступлении на кулака, о колхозном строительстве  и  т. п.  Насколько
непрочным оказался успех, достигнутый партийно-советским аппаратом на фронте
хлебозаготовок в феврале текущего года, доказал последующий ход их развития.
За апрель было  недобрано 60 -- 70  млн. пудов хлеба, иначе говоря выполнено
только 25 -- 30% плана ("Экономическая жизнь", 29 апреля), первая пятидневка
мая дала дальнейшее снижение. Объяснять рецидив  кризиса сезонными причинами
не берется даже официальная печать. Для нас такое явление  не представляется
неожиданностью. Опасность хлебозаготовительного и всякого другого  кризиса в
СССР может быть ликвидирована  только при выдержанной пролетарской линии, на
основе  подлинной  диктатуры рабочего класса. Нельзя проводить "левый курс",
срывая даже тот куцый план  индустриализации, который намечен был на текущий
год,  а  план  этот  уже  сорван -- партия капитулировала перед  деревенской
верхушкой, усилив  темп  развития  легкой  индустрии  за  счет  тяжелой (см.
промышленный план  на  1927/28  год). Нельзя,  наконец, осуществлять  "левый
курс",  подвергая  всевозможным  репрессиям  оппозицию,  выражающую интересы
пролетариата,--  в таких  условиях  "левый  курс"  превращается  во  вредную
фикцию,  в прикрытие действительного процесса, выражающегося  в  постепенной
сдаче  остатков  октябрьских  завоеваний мелкобуржуазным  партийно-советским
аппаратом международному и внутреннему капиталу.
Сталинская самокритика и ленинская внутрипартийная и рабочая демократия
     Грянул гром с ясного неба резолюций о том, что в партийных организациях
в  общем   и  целом   удовлетворительно,  "состояние  организации  здоровое,
оппозиции  дан  решительный  ленинский отпор",  "доверие  рабочих  к  партии
растет"  и т. д.  и  т.  п., резолюций,  набивших  оскомину  всем честным  и
революционным рабочим,  пошли  "дела" шахтинское,  артемовское,  сталинское,
смоленское, кушвин-ское, витебское, харьковское (Канатка292 и др)
и  целый  ряд  им  подобных -- мужик  стал  креститься.  В  результате перед
"восторженной"  партийной  и  рабочей  [массой]  ЦК   выступил  с   лозунгом
самокритики.
     3 июня был опубликован соответствующий манифест "ко всем членам ВКП, ко
всем рабочим".  Манифест  гласил:  "Лозунг  самокритики,  невзирая на  лица,
критики  сверху донизу, снизу доверху -- есть  один из  центральных лозунгов
дня".  Далее,  перечисляя все  казусы  и  неполадки,  которые  произошли  за
последнее время,  документ  находит, что "только последовательно проведенная
внутрипартийная и профсоюзная  демократия, подлинная  выборность партийных и
профсоюзных органов,  полная  возможность смещения  любого секретаря, любого
бюро, комитета  и  т.  д.  создаст постоянный контроль  масс,  сможет  снять
бюрократические наросты с  нашего аппарата и уничтожить возможные проявления
бюрократического зажима, компанейской "круговой поруки", чиновни-



     чьей  угодливости, самодурства,  забвения  интересов  масс и  мещанской
успокоенности". Далее  считается  необходимым  в партии "обеспечить  свободу
внутрипартийной критики". А в  профсоюзах борьба (даже жесточайшая! -- Ред.)
против нарушений профсоюзной демократии".
     Такова "соль"  этого основного  документа  о самокритике. Лидеры  ЦК  в
своих  выступлениях  в  связи с Шахтинским  делом заявляют, что если бы было
"больше действительной  демократии  внутри  партии, то  такие  прохвосты  не
гнездились бы так долго" (речь Бухарина об итогах апрельского  пленума ЦК  и
ЦКК ВКП(б).
     Еще резче выступление Сталина на VTII  съезде ВЛКСМ ("Правда" от 17 мая
1928  года),  на вопрос  о том, чем  объясняются  "эти  подозрительные  дела
разложения  и развала  нравов" в ряде  организаций, он  отвечает: "Тем,  что
монополию  партии довели  до  абсурда,  заглушили  голос  низов,  уничтожили
внутрипартийную   демократию,   насадили   бюрократизм".   И    в   качестве
единственного  выхода  рекомендует  организацию и  "контроль партийных  масс
снизу"  и  "насаждение (и  слово-то  какое  --  "насаждение"  (!!),  типично
сталинское -- Ред.) внутрипартийной демократии".
     Оказывается:  "проявление  бюрократического зажима" "забвение интересов
масс".
     Оказывается:  что свободу внутрипартийной  демократии  нужно еще только
"обеспечить",  а   против   нарушений   профсоюзной   демократии   требуется
"жесточайшая борьба", как это изволит заметить обращение ЦК!
     Оказывается, что  до сих пор  внутрипартийная демократия  была довольно
липовой,   ибо,  как  справедливо  замечает   Бухарин,   необходимо  "больше
действительной демократии!.."
     Оказывается, "заглушили голос низов",  "уничтожили  (не  как-нибудь,  а
уничтожили! -- Ред) внутрипартийную демократию", как заявляет  генсек партии
Сталин. Откуда  это?!! Не виновата ли, грешным делом, оппозиция, которая уже
наделала столько бед ЦК по пути такого "победоносного" шествия "социализма в
одной стране", какое наблюдали мы за последние 3 -- 4 года?
     Должно быть, нет,  ибо, как заявил  в своей речи о культурной революции
Бухарин,  оппозиция "передвинута  на  более  северные зоны".  Ведь  только 2
сентября  1927  года  на  президиуме  ИККИ  тот  же Сталин провозгласил:  "Я
заявляю,  что  нынешний режим  в  партии есть  точное выражение  того самого
режима, который был установлен в партии при Ленине, во время X293
и XI съездов нашей партии".
     Когда же вы врали, дорогой тов. генсек?? В сентябре, когда вы заявляли,
что в партии  "ленинский  режим", либо в  мае, когда  при "ленинском режиме"
было возможным  в крупнейших  организациях  (Артемовск,  Сталине, Смоленск и
пр.) "уничтожение внутрипартийной демократии".
Лицо самокритики
     Однако, может быть,  "кто старое помянет,  тому  глаз вон", может быть,
ЦК, учтя опыт всех этих дел, решил действительно ввести в  партии  ленинский
режим? К сожалению, внимательный разбор лозунга самокритики разочаровывает в
этом всех легковеров.
     Раз самокритика означает проведение в жизнь подлинной внутрипартийной и
профсоюзной демократии, как об  этом  извещает  широковещательный анонс  ЦК,
необходимо  выяснить,   что  же   является  этой  самой  внутрипартийной   и
профсоюзной демократией.
     На  сей счет  имеются недвусмысленные  резолюции X и  XI  съездов нашей
партии, которые гласят:
     "П.   18.--   под    внутрипартийной   демократией   разумеется   такая
организационная  форма при  проведении партийной  коммунистической политики,
которая обеспечивает  всем  членам  партии,  вплоть  до  наиболее  отсталых,
активное участие  в жизни партии  и  обсуждении  всех вопросов,  выдвигаемых
перед ней, разрешении этих  вопросов, а равно и активное участие в партийном
строительстве".