ивны мы все были в этих наших надеждах! Оглядываясь назад, сейчас
даже трудно понять, как мы могли не заме-чать симптомов, свидетельствовавших
о том,  что мы движемся и совсем другом направлении, что развитие идет  не к
установлению замирения внутри партии, а к доведению внутрипартийного террора
до его логического завершения: к  периоду физического уничтожения  всех тех,
кто  по  своему  партийному   прошлому  может  стать   противником  Сталина,
кандидатом  в его наследники у кормила власти. Сейчас для меня  нет никакого
сомнения,  что  именно  в  этот  период,  между  убийством  Кирова и  вторым
процессом  Каменева,  Сталин  принял  свое  решение,  разработал  свой  план
"реформ", необходимыми составными частями которого является  и процесс 16-ти
и все те другие процессы, о которых нам предстоит узнать  в более  или менее
близком будущем. Если до убийства Кирова  он еще колебался,  не  зная, каким
пу-тем ему пойти, то теперь он решил.
* *
     Основным,   что   определило  характер  этого  решения,  были   сводки,
доказавшие, что  действительное настроение подавляющего  большинства  старых
партийных деятелей является резко враждебным к нему, к Сталину.
     Процессы   и  расследования,   которые  велись  после  дела  Кирова,  с
несомненностью  показали,  что  партия  не   примирилась   с  его,  Сталина,
единоличной диктатурой,  что, несмотря на все  парадные заявления, в глубине
души старые  большевики  относятся к нему отрицательно,  и это отрицательное
отношение  не уменьшается, а растет, и  что огромное  большинство  тех,  кто
сейчас так распинается в своей  ему преданности, завтра, при первой перемене
политической обстановки, ему изменит.
     Это  был основной факт,  который  Сталин установил на осно-ве всех  тех
материалов,  которые  были  собраны  во  время  расследовании после выстрела
Николаева. Надо  отдать ему  должное:  он  сумел и  найти  обоснование этому
факту, и сделать из  него, несомненно, безбоязненные выводы. Причиной  этого
отношения,  по мнению  Сталина,  являются  самые  основы  психологии  старых
большевиков. Выросшие в условиях революционной борьбы против старого режима,
мы   все   воспитали   в   себе  психологию   оппозиционеров,   непримиримых
протестантов. Хотим  мы  этого или не хотим, наш  ум работает в  направлении
критики всего "существующего, мы всюду ищем прежде всего слабые стороны.


     Короче, мы все --  не строители,  а критики, разрушители. В прошлом это
было    хорошо,   теперь,   когда   мы   должны   заниматься   положительным
строительством,  это  безнадежно  плохо.  С  таким  человеческим  материалом
скептиков  и критиканов ничего  прочного  построить  нельзя,  а  нам  теперь
особенно важно думать о прочности постройки советского общества, так как  мы
идем навстречу большим  потрясениям, связанным с  неминуемо  нам предстоящей
войной.
     И вывод, который  он сделал отсюда,  ни в  коем случае  нельзя  назвать
робким: если старые большевики, та группа, которая сегодня является правящим
слоем в стране, не пригодны для выполнения этой функции в новых условиях, то
надо как можно скорее снять их  с  постов,  создать  новый правящий  слой. В
планах   Кирова   примирение  с  беспартийной   интеллигенцией,   вовлечение
беспартийных  рабочих и крестьян в общественную и  политическую жизнь страны
было  средством  расширения  социальной  базы  власти,  средством  сближения
последней со всеми демократическими  слоями населения. В плане Сталина те же
мероприятия  приобрели  совсем  иное  значение:   они  должны  помочь  такой
перестройке  правящего слоя страны, при которой из его рядов были бы изгнаны
все зараженные  духом критики  и был  бы создан новый правящий слой с  новой
психологией, устремленной на положительное строительство.
     Было бы  слишком долго  пересказывать во всех  подробностях, какие были
проведены  подготовительные   мероприятия   для  реализации   такого  плана.
Наибольшее  внимание  было  направлено,  конечно,  на  обработку  партийного
аппарата,  который  во многих  частях  был радикально  обновлен.  Несомненно
также, что Сталин заранее решил  свои мероприятия в этом направлении довести
до конца, до проведения  в жизнь новой конституции. Мы ждали, что кому-кому,
а  старым  большевикам  эта  конституция  во  всяком  случае  принесет  хоть
некоторые  гарантии прав "человека и гражданина".  В построениях Сталина она
играла  совсем другую роль: она должна была помочь ему в деле окончательного
устранения  нас   от   влияния  на   судьбы   страны.  Остальное  определили
обстоятельства более или менее случайные.
     Влияние  Горького после  второго  процесса  Каменева  сильно  упало. Но
звезда  его  не  окончательно потухла: внешнее  примирение  его  со Сталиным
состоялось, и он был до конца единственным, с кем Сталин хотя бы в известных
пределах  продолжал считаться.  Возможно, будь он жив, августовский  процесс
все  же  не имел бы  такого  конца. Во всяком  случае несомненно, что смерть
Горького окончательно развязала  руки  всем  тем,  кто в ближайшем окружении
Сталина требовал ускорения расправы.


     *
     * *
     В  конце  июля  в  Москве при  закрытых дверях и,  конечно,  при полном
отсутствии     гласности     разбиралось      дело     небольшой      группы
студентов-комсомольцев, обвинявшихся в подготовке покушения на Сталина.  Это
были  почти  сплошь  зеленые юнцы. Сде-лать  они  ничего не  успели,  дальше
разговоров не пошли. Но разговоры велись серьезные, решимость идти до конца,
по-види-мому, была. Одно из  тех дел, которых у нас сейчас проходит не-мало.
взрывчатого материала в стране накопилось достаточно! На суде большинство из
них  не отрицало  своих  планов  и  заботилось только о  том,  чтобы  спасти
некоторых  из  своих личных друзей, случайно попавших  на скамью подсудимых.
Дело  было не  сложным,  и приговор  не  представлял  сомнений:  после  дела
Николаева все разговоры о терроре у нас  караются только одной карой...  Тем
более  были  удивлены  судьи,  когда  представитель   обвинения   потребовал
направления дела к доследованию.
     После стало  известно, что требование это  он выставил  по  предложению
высшего  начальства,  а  последнее  действовало  по  прямым  инструкциям  из
секретариата  ЦК: в  последнем было  решено это маленькое дело  использовать
политически. Доследо-вание  было  поручено  Агранову -- это сразу определило
его   тон.  От   подсудимых-студентов   протянули   нити  к  их  профессорам
по-литграмоты  и  партийной  истории.  В любых лекциях по  истории  русского
революционного  движения всегда  легко  найти страницы, которые  содействуют
развитию  критических настроений  по отношению к власти, а  молодые, горячие
головы всегда любят свои умозаключения  относительно  настоящего подкреплять
ссылками на  те факты, которые им сообщали как  официально установленные еще
на школьной скамье. Агранову  предстояло только сделать  выбор, каких именно
из названных  профессоров  следует  счесть  соучастниками.  Этим  путем были
навербованы первые из подсудимых для процесса 16-ти.
     Еще легче было протянуть нити от  них  к старым  большевикам из  бывших
руководителей оппозиции. Часть  материала была готова уже заранее:  Агранов,
который после дела Николаева руководит всеми делами  против  оппозиционеров,
такого  рода  документов  наготовил  много про  запас. Весь вопрос  сводился
только к тому, какой размах захотят придать делу высшие партийные инстанции.
Подготовительные работы велись в большом секрете. В Политбюро вопрос заранее
не обсуждался. Молотов и Калинин уехали и отпуск,  не зная, какой сюрприз им
готовится.  После   дела  Николаева   предание  видных  членов  партии  суду
рев-трибунала не  нуждается в предварительном согласии Политбюро,  если этим
членам партии инкриминируются деяния тер-


     рористического   характера.   С  самого  начала  в  дело  был  посвящен
Вышинский. Всем руководил Ежов.
     Процесс  явился  полным  сюрпризом  не  только  для  рядовых  партийных
работников,  но  и  для  членов ЦК  и  во  всяком  случае  для части  членов
Политбюро, Сталин  на все  дал согласие, а потом, когда процесс был в полном
ходу,  уехал  отдыхать  на  Кавказ:  чтобы  нельзя  было устроить  заседание
Политбюро для обсуждения вопроса о судьбе  осужденных.  Этот вопрос  решался
только в  официальных инстанциях -- в  президиуме ЦИК:  там никто  не посмел
поднять голос против казни. Некоторая  борьба была  по вопросу  о дальнейших
процессах и о круге лиц, которых надлежит к ним  привлекать.  Под  давлением
некоторых  из  членов  Политбюро  было  выпущено  заявление  о  реабилитации
Бухарина и  Рыкова -- характерно, что оно было издано даже  без допроса этих
обвиняемых. Об этой уступке Ежов теперь жалеет и, не  скрывая,  говорит, что
он еще  сумеет ее  исправить. Сталин вовремя отпуска  на  все  такие вопросы
систематически не давал никакого  ответа, но теперь открыто  занял  позицию:
довести  чистку  до  конца. На  него  не  действует и аргумент  об отношении
общественного  мнения Европу, на  все  такого  рода доводы  он  презрительно
отвечает: "Ничего, проглотят".  Те,  кто будет возмущаться процессом, по его
мнению, не умеют и не могут оказывать определяющее влияние на политику своих
стран, а "газетные статейки" его ни в малой степени не волнуют.
     Будут  ли  дальнейшие  процессы,  пока  еще неизвестно,  но  инструкции
Агранову  даны самые суровые: вычистить до конца.  Ягода слетел, так как  он
пытался в легкой  форме противодействовать постановке процесса, о котором он
узнал  только после  того, как почти все  уже  было готово:  он настаивал на
постановке вопроса  о процессе перед Политбюро. Против него  Аграновым) было
выдвинуто  обвинение в  покрывании старых  партийных деятелей, и  теперь  он
находится фактически  под домашним  арестом. Ежов, приняв НКВД,  сместил всю
руководящую  головку  старого ГПУ, из "стариков"  он оставил у  себя  одного
только Агранова. Новый аппарат НКВД в центре и на местах  набран из аппарата
партийных секретариатов:  это  все  те  люди,  которые  и раньше работали  с
Ежовым, были его доверенными людьми. Ходят слухи о том, что ряд арестованных
умерли в тюрьме:  допросы проводятся жесткие, и перед  допрашиваемыми  стоит
простой" выбор: или признать  все, что от них требует Агранов, или погибать.
Расстрелов пока не было,  если  не  считать  расстрелов иностранцев, которых
всех обвиняют в связях с гестапо, польской охраной и т. д. Но в списки таких
"иностранцев"  при желании относят  и коренных  русских: говорят, будто  так
именно поступи-


     ли с Л. Сосновским...  Об иммигрантах, хотя  бы  и  принявших советское
подданство, уже и говорить не приходится...
     Все  мы,  большевики, у  кого есть мало-мальски крупное дореволюционное
прошлое,  сидим  сейчас каждый  в своей норке и  дрожим.  Ведь  теоретически
доказано,  что   мы  являемся  все  нежелательным  элементом  в  современных
условиях. Достаточно попасть на глаза кого-либо  из  причастных к следствию,
чтобы паша судьба была решена. Заступиться за нас никто не  заступится. Зато
на советского обывателя сыпятся всевозможные льготы и послабления.  Делается
это  сознательно: пусть в его воспоминаниях расправа с нами будет неразрывно
связана с воспоминанием о полученных от Сталина послаблениях...
     Y.Z.
* * *
     От  редакции.  Совершенно  исключительный  интерес  печатаемого  письма
старого большевика состоит в том, что оно позволяет заглянуть за кремлевские
кулисы, куда теперь труднее, чем когда-либо, проникнуть постороннему взору.
     Разумеется,  сообщения  такого  рода  не  поддаются  проверке  с  нашей
стороны,  и  мы оставляем их всецело на ответственности корреспондентов.  Но
именно из большевистских кругов наш орган неоднократно получал  ценнейшую  и
достовернейшую информацию: напомним хотя  бы о  "завещании" Ленина,  ставшем
известным  впервые  из  "С. В.".  Советская печать давно  уже перестала быть
ареной  не  только  свободной  мысли, но  и честной  информации.  Сталинская
диктатура  довела  ее  до абсолютного рабства  и молчалинства. Тем с большей
готовностью  предоставляем  мы  страницы  нашего  органа для  информационных
сообщений,  подобных письму  старого  большевика.  Это  --  не первое и,  мы
уверены, далеко не последнее из сообщении такого рода!



     Содержание



     Разговоры                          с                          Бухариным
....................................................3
     ПРИЛОЖЕНИЯ
...........................................................30
     Приложение I
     Разговор Бухарина с Каменевым ................................30
     Приложение 2
     Внутри правоцентристского блока ..............................38
     Приложение 3
     Встреча и разговор тт. К. и П. с Каменевым . . ...... .43
     Приложение 4
     Письмо                            М.                           Фрумкина
...................................................................47
     Приложение 5
     Страницы истерии. Бухарин об оппозиции Сталину . . 54
     Приложение 6
     Н. И. Бухарин и мои с ним встречи в 1936 г. (Из воспоми
     наний)         ........................................................
....................90
     Приложение 7
     Как подготовлялся московский процесс (Из письма старого
     большевика)                                                           .
.........................................................106
     Научное издание
Юрий Георгиевич Фельштинский РАЗГОВОРЫ С БУХАРИНЫМ
     Редактор М. Ф. Гржебин
     Художник Е. Д. Косырева
     Технический редактор В. Н. Малькова
     Корректор Е. А. Богачкова
     Сдано в  наб. 02.05.93. Подп. к печ. 09 08.93. Формат  изд.  60X84'/i6.
Бумага писчая
     Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. п. л. 8,37 Усл. кр.-отт.
     8,62.
     Уч.-изд л. 8,63. Тираж 10000 эка. Зак. 12М. Изд. No '1359/11ДА. С 421.

     ТОв  "Издательство  гуманитарной  литературы"  117049, Москва, Крымский
вал, 8.

     Ордена   "Знак  Почета"  Издательство   стандартов,   107076.   Москва,
Колодезный пер.. 14. Калужская типография стандартов, ул. Московская, 256.



   ВЧК/ГПУ: документы и материалы


---------------------------------------------------------------
     Составитель Юрий Георгиевич Фельштинский
        Email: y.felshtinsky@verizon.net
     Date: 13 Jan 2003
---------------------------------------------------------------

     Редактор-составитель доктор исторических наук Ю. Г. ФЕЛЬШТИНСКИЙ
     Москва
     ИЗДАТЕЛЬСТВО ГУМАНИТАРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 19 95
     ББК 63.3(2)7-- 4 В90
     Ю. Г. Фельштинский.  -- М.: Издательство гуманитарной литературы, 1995.
-- 272 с.
     ISBN 5-- 87121-- 005-- 8

     В   книге  на  основе   использования  ранее  недоступных   документов,
хранящихся   в  архиве  Гуверовского  института  (США),  освещается  история
создания и  деятельность ВЧК-- ГПУ в  20--  30-х годах.  В сборник  включена
также книга известного советского чекиста С. С. Дукельского "ЧК на Украине",
тираж которой был уничтожен в 1923 г.
     Для  научных  сотрудников,  студентов  и  преподавателей, а  также всех
интересующихся историей России начала XX в.

     0503020000-- 01 В 6 с(2)03-- 95








     ББК 63.3(2)7-- 4








     (6) Ю. Г. Фельштинский,.
     ISBN 5-- 87121-- 005-- 8вступительная статья, составление

     ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

     О терроре и амнистиях
     первых



     революционных лет




     Как  меняется  смысл  слов. Толковый словарь  Владимира  Даля  1880  г.
издания  трактовал  "амнистию" как "всепрощение, общее прощение, помилование
виновных, особ. политических..." Испокон  веков Россия жила этими понятиями.
Но  с  октября  1917 г.  все  изменилось.  Амнистии  стали  иметь  теперь "и
отрицательную   сторону"1   Энциклопедия   государства  и  права,
вышедшая в 1925 г., поясняла:
     "В советском  государстве  каждый  приговор  суда  является сильным  не
только  потому,  что  он  обеспечивается  авторитетом  принудительной власти
государства,  но  главным  образом  потому,  что  ему  обеспечена  поддержка
трудящихся масс, т. е. потребность в репрессии данного действия испытывается
самим  обществом.  В этом  и  заключается жизненный  критерий  необходимости
репрессий. Поэтому отрицательная сторона частых амнистий таилась в том,  что
правонарушители после объявления о них приговора в непродолжительном времени
оказывались на свободе.
     Создавалось  ложное представление, что  в периоды между актами амнистий
можно почти безнаказанно совершать те или иные незаконные действия.
     С  другой  стороны, это  отразилось  отчасти  и  на авторитете судебной
власти,  ослабляя  временно контроль над  действиями неустойчивых  элементов
общества, а также не могло не отразиться и на устойчивости правовых действий
судов,  которые,  учитывая  предстоящие  амнистии,  очень  часто  определяли
наказание,  не  соответствующее  мере  содеянного, и  иногда по  своей форме
весьма  оригинального характера... например... "содержать в концентрационных
лагерях до победы всемирной революции".
     Советские словари  о  далевском "прощении"  и  "помиловании" вообще  не
вспоминали, но расшифровывали  термин  "амнистия"  как частичное  или полное
освобождение от судебного наказания"2.
     Октябрьский  государственный  переворот,  произведенный  большевистской
партией, положил начало и  массовому террору, невиданному  в истории России.
Мы затрудняемся указать все карательные декреты советской  власти. Но  ясно,
что с первых  дней революции  по  приказам  "сверху",  а  не  по  инициативе
"снизу", рас-
     стреливали и арестовывали  слоями, по  классовой, профессиональной  или
партийной принадлежности. Так,  в  конце ноября  1917 г.  арестовывают  всех
служащих Государственного банка, а в декабре -- всех руководителей кадетской
партии3.
     20 декабря  Ленин  обращается  к Дзержинскому с  настоятельной просьбой
выработать  декрет "о борьбе с контрреволюционными саботажниками". В тот  же
день создается ВЧК.
     В Петрограде арестованных заключают, как правило, в  тюрьмы Кронштадта,
а особо важных  --  в Петропавловскую крепость. Исключение не  составляют  и
иностранцы. Так, 21 декабря производят обыски и аресты в поезде американской
военной  миссии Красного  Креста,  а  13  января  1918  г  Ленин приказывает
"арестовать  немедленно  всех  членов  румынского   посольства  и  румынской
миссий...  всего   состава   служащих  при  всех   учреждениях   посольства,
консульства и прочих официальных румынских учреждений" 4.
     При поставленных  на такую широкую ногу арестах  уже  к  началу февраля
1918 г.  кронштадтские и петроградские  тюрьмы  были  переполнены и  ощущали
острую нехватку  продовольствия. В  связи  с  этим  декретом  от  5  февраля
советское   правительство    предписало   Наркомату    юстиции   вывезти   в
провинциальные  тюрьмы  от   одной  трети  до   половины   всех  заключенных
Петрограда.   Одновременно    совнарком    амнистировал   часть    уголовных
преступников, отбывавших наказание в петроградских тюрьмах,  прежде всего за
участие в винных погромах и бандитизм. Паралич транспортной системы, однако,
не дал возможности Наркомату юстиции выполнить постановление  правительства.
И разгрузка тюрем производилась более естественным для того времени способом
-- с помощью расстрелов.
     А  число арестованных продолжало  резко  увеличиваться. 13  февраля под
руководством   Троцкого   была   сформирована   "чрезвычайная   комиссия  по
продовольствию",   наделенная  "неограниченными  полномочиями   по  принятию
экстренных мер".  "Работа" комиссии  привела  к новым массовым  расстрелам и
арестам.  И  через  неделю,  21  числа,  в  связи  с  переполнением  тюрем и
отсутствием   продовольствия  для   заключенных,   Совнарком   заявил,   что
"неприятельские  агенты,  спекулянты...