ожалуйста,  оставьте  нас  в  покое.
Зачем вы пришли сюда - шпионить за нами?
     Энид (не вставая, смотрит Мэдж в лицо). Я не с вами разговариваю.
     Мэдж (тихим голосом, неистово). Оставьте свою жалость при себе! Кто вам
дал право приходить к нам? Убирайтесь и скажите управляющему, чтобы он  тоже
тут не показывался.
     Энид (ледяным тоном). Не забывайтесь, вы не у себя дома.
     Мэдж (поворачиваясь, чтобы уйти). Ваше счастье, что это не мой  дом.  К
себе я вас и на порог не пущу, миссис Андервуд.

               Она уходит. Энид барабанит пальцами по столу.

     Миссис  Робертc.  Пожалуйста,  простите  Мэдж  Томас,  мэм.   Она   так
расстроена сегодня.

                                 Молчание.

     Энид (смотрит на нее). Что ж, они просто глупы - все, как один.
     Миссис Робертc (со слабой улыбкой). Наверное, мэм.
     Энид. Робертса нет дома?
     Миссис Робертc. Нет.
     Энид. Это он во всем виноват. Только из-за него не могут  договориться,
так ведь, Анни?
     Миссис Робертc (не сводя глаз с Энид, говорит  мягко,  теребя  шаль  на
груди). Говорят, что ваш отец, мэм...
     Энид. Мой отец - старик, а ты знаешь, какие они.
     Миссис Робертc. Простите, мэм.
     Энид (смягчаясь). Тебе не за что просить прощения, Анни. Я и сама знаю,
что он тоже виноват, как и Робертc.
     Миссис Робертc. Мне жалко вашего отца, мэм. Старость - это ужасно. И  я
всегда считала мистера Энтони хорошим человеком.
     Энид (возбужденно). Ты помнишь, он всегда любил тебя!  Послушай,  Анни,
чем  я  могу  помочь  тебе?  Скажи  откровенно.  У  тебя  ведь  нет   самого
необходимого (Подходит к камину и, отставив чайник, заглядывает в  ящик  для
угля.) Почему ты закапризничала и не взяла суп и остальное?
     Миссис Робертc. Так просто, мэм.
     Энид (возмущенная). У тебя даже угля нет!
     Миссис Робертc. Если вас  не  затруднит,  мэм,  поставьте,  пожалуйста,
чайник обратно. Скоро придет Робертc, ему некогда будет ждать. В четыре часа
у них митинг.
     Энид (ставит чайник на огонь). Значит, он снова будет  подстрекать  их.
Анни, ты бы не пускала его. (Миссис Робертc  иронически  усмехается.)  А  ты
пыталась? (Молчание.) Он знает, как ты больна?
     Миссис Робертc. У меня просто слабое сердце, мэм.
     Энид. Ты отлично себя чувствовала, когда жила у нас.
     Миссис Робертc (решительно). Робертc очень заботится обо мне.
     Энид. Да, но ты должна иметь все, что нужно! У тебя ничего нет.
     Миссис Робертc (пряча волнение). Разве у меня вид умирающей?
     Энид. Конечно, нет! Тебе бы еще хорошее... А что,  если  я  пошлю  тебе
своего доктора? Я уверена, что он может помочь.
     Миссис Робертc (с ноткой сомнения). Хорошо, мэм.
     Энид. А Мэдж Томас не следует бывать здесь, ты  слишком  возбуждаешься.
Как будто я не знаю, как страдают рабочие! И мне на самом  деле  очень  жаль
их, но они переходят всякие границы, ты ведь тоже это знаешь.
     Миссис Робертс (перебирает пальцами).  Они  утверждают,  что  иначе  не
добиться лучшего жалованья, мэм.
     Энид (убежденно). Но именно поэтому профсоюз не хочет помогать им.  Мой
муж очень хорошо относится к  рабочим,  но  и  он  говорит,  что  платят  им
достаточно.
     Миссис Робертc. Он так говорит?
     Энид. Они не понимают, что Компания не могла бы существовать,  если  бы
им платили столько, сколько они хотят.
     Миссис Робертc (делая над собой усилие).  Но  дивиденды  очень  высоки,
мэм.
     Энид (пораженная). Все вы считаете, что акционеры - богатые  люди.  Это
не так. Большинство из них живут, право же, не лучше, чем  рабочие.  (Миссис
Робертc усмехается.) Им просто приходится соблюдать приличия.
     Миссис Робертc. Правда, мэм?
     Энид. Ну конечно же! Вам не нужно платить большие налоги, вообще у  вас
нет таких расходов. Если бы рабочие поменьше тратили на выпивку и  на  игру,
им бы жилось совсем неплохо.
     Миссис  Робертc.  Работа  тяжелая,  поэтому  мы  имеем  право   немного
развлечься - вот что они говорят.
     Энид. Но почему такие пошлые развлечения?
     Миссис Робертс (с обидой в голосе). Робертc крепкого в рот не  берет  и
ни разу в жизни не играл.
     Энид. Да, но Робертc не... не  простой  рабочий.  Я  хочу  сказать,  он
механик, выше остальных.
     Миссис Робертc. И Робертc говорит, мэм, что рабочим  недоступны  другие
развлечения.
     Энид (задумчиво). Да, я знаю, им трудно.
     Миссис Робертc (с ноткой злорадства). И еще они  говорят,  что  богатые
ничуть не лучше.
     Энид (улыбаясь). Какая глупость! Я позволяю себе не меньше  других,  и,
как видишь...
     Миссис Робертc (ей трудно  говорить).  Многие  и  близко  к  пивной  не
подходят, но и им удается лишь самую малость накопить. А чуть заболел -  все
уходит.
     Энид. А касса взаимопомощи?
     Миссис Робертc. В кассе дают только восемнадцать  шиллингов  в  неделю,
мэм. Разве этого хватит на семью?  Робертc  говорит,  что  трудящиеся  живут
только сегодняшним днем, а завтра - будь что будет... У  рабочих  есть  даже
поговорка: лучше шесть пенсов сегодня, чем шиллинг завтра.
     Энид. Это уже смахивает на игру.
     Миссис Робертc (волнуясь). Робертc говорит, что у рабочего человека вся
жизнь - игра, от самого рождения до смерти.

Энид  наклоняется  вперед  и  слушает с интересом. Миссис Робертc продолжает
говорить,  волнуясь  все  больше  и больше, и тирада ее заканчивается чем-то
                    очень личным, глубоко выстраданным.

Он  говорит,  мэм,  что, когда в рабочей семье рождается ребенок, никогда не
скажешь,  выживет  он  или  нет.  Это  дело случая. И так всю жизнь. А когда
приходит   старость   -  работный  дом  или  могила.  Какая  уж  может  быть
обеспеченность в семье, говорит он, когда приходится во всем отказывать себе
и  своим детям, чтобы хоть что-нибудь отложить на черный день. Поэтому он не
хочет,  чтобы  у  нас были дети (откидываясь на спинку кресла), хотя я очень
хотела этого.
     Энид. Да-да, я понимаю.
     Миссис Робертc. Где вам понять, мэм! У вас есть дети, и вам не придется
беспокоиться за них.
     Энид (мягко). Тебе не нужно так много  говорить,  Анни.  (Потом  у  нее
против воли вырывается.) Но ведь Робертсу   заплатили  много  денег  за  его
изобретение!
     Миссис Робертc (защищаясь). У нас давно ничего не осталось. Робертc так
ждал этой забастовки! Он говорит, что не  имеет  права  на  лишний  фартинг,
когда остальные бедствуют. Если бы все так думали! А то ведь  некоторым  все
равно, что делается, - лишь бы свое получить.
     Энид. А что можно ожидать от них - им и в самом  деле  тяжело.  (Другим
тоном.) Но Робертc должен же подумать  о  тебе!  Как  это  ужасно!..  Чайник
закипел. Я приготовлю чай, хорошо? (Она берет чайник для заварки и,  увидев,
что чай уже засыпан, наливает кипяток.) Ты выпьешь чашечку?
     Миссис Робертc. Не хочется, мэм, благодарю вас. (Она прислушивается, не
подходит ли кто к дому.) Вам лучше  не  встречаться  с  Робертсом,  мэм,  он
сейчас такой нервный.
     Энид. Я должна его видеть, Анни. Обещаю не горячиться.
     Миссис Робертc. Для него это вопрос жизни или смерти.
     Энид (очень мягко). Мы выйдем и поговорим с  ним  на  улице,  чтобы  не
беспокоить тебя.
     Миссис Робертc (слабым голосом). Хорошо, мэм.

    Она вдруг вздрагивает: они не заметили, как в комнату вошел Робертc.

     Робертc (сняв шляпу, чуть-чуть насмешливо).  Прошу  прощения,  что  без
стука. У нас, как понимаю, в гостях леди.
     Энид. Могу я поговорить с вами, мистер Робертc?
     Робертc. С кем имею честь говорить, мадам?
     Энид. Вы же знаете меня! Я миссис Андервуд.
     Робертc (отвешивая враждебный поклон). А, дочь нашего председателя!
     Энид (серьезно). Я пришла затем, чтобы поговорить с вами.  Может  быть,
мы выйдем на несколько минут?

                    Она кидает взгляд на миссис Робертc.

     Робертc (вешая шляпу). Мне не о чем с вами говорить, мадам.
     Энид. А мне нужно кое-что сказать вам. Ну, пожалуйста!

                             Она идет к двери.

     Робертc (взрываясь). У меня нет времени слушать вас!
     Миссис Робертc. Дэвид!
     Энид. Мистер Робертc, прошу вас.
     Робертc  (снимая  пальто).  Сожалею,  что  вынужден  отказать   леди...
особенно дочери мистера Энтони.
     Энид (колеблется, затем набравшись решимости). Мистер Робертc, я  знаю,
что сегодня будет еще один митинг рабочих.

                             Робертc кланяется.

Я  взываю  к  вашему  рассудку.  Пожалуйста,  попытайтесь найти какое-нибудь
компромиссное решение. Уступите немного - хотя бы ради вас самих!
     Робертc (словно раздумывая вслух).  Дочь  мистера  Энтони  просит  меня
уступить немного - хотя бы ради нас самих.
     Энид. Ради всех, ради вашей жены.
     Робертc. Ради моей жены, ради всех... ради мистера Энтони.
     Энид. Почему вы так ненавидите моего отца?  Он  не  сделал  вам  ничего
дурного.
     Робертc. Не сделал ничего дурного?
     Энид. У него свои взгляды, у вас - свои.
     Робертc. Я не предполагал, что имею право иметь свои взгляды.
     Энид. Он старый человек, а вы...

                  Не выдержав его взгляда, Энид умолкает.

     Робертc  (не  повышая  голоса).  Если  бы   мистеру   Энтони   угрожала
смертельная опасность, и чтобы спасти его, мне стоило  бы  только  протянуть
руку, я не пошевельнул бы пальцем.
     Энид. Вы... вы... (Она нервно кусает губы.)
     Робертc. Да, и пальцем бы не пошевельнул.
     Энид (холодно). Вы сами не знаете, что говорите.
     Робертc. Нет, отлично знаю.
     Энид. Но почему?
     Робертc (запальчиво). Мистер Энтони защищает тиранию - вот почему!
     Энид. Какая глупость!

      Миссис Робертc пытается встать, но затем снова оседает в кресле.

     Энид (бросается к миссис Робертc). Анни!
     Робертc. Не дотрагивайтесь до моей жены!
     Энид (отпрянула в ужасе). Вы что, с ума сошли?
     Робертc. Леди нечего делать в доме сумасшедшего.
     Энид. Я не боюсь вас!
     Робертc (кланяется). Я и не думал, что дочь мистера Энтони  испугается.
Мистер Энтони не такой трус, как остальные.
     Энид. Вы, как видно, считаете, что требуется особое мужество продолжать
эту схватку.
     Робертc. А мистер Энтони считает, что требуется особое мужество воевать
с женщинами и детьми? Мистер  Энтони,  насколько  мне  известно,  -  богатый
человек. Неужели это мужество - воевать  с  теми,  у  кого  нет  ни  пенса?!
Заставлять детей плакать от голода, а женщин - дрожать от холода?
     Энид (поднимает руку, как бы загораживаясь от удара). Мой отец  следует
своим принципам, вам это известно.
     Робертc. Я тоже следую своим принципам.
     Энид. Нет, вы просто ненавидите нас! И не хотите, чтобы над вами  взяли
верх.
     Робертc. Мистер Энтони тоже не хочет, чтобы над ним взяли верх.
     Энид. Пожалели хотя бы свою жену.

Миссис Робертc, прижимавшая ладонь к груди, спешит опустить руку и старается
                               дышать ровнее.

     Робертc. Мадам, мне нечего больше сказать вам.

Берет   буханку  хлеба.  Раздается  стук  в  дверь,  входит  Андервуд.  Энид
                     нерешительно оборачивается к нему.

     Андервуд. Энид!
     Робертc (иронически). Вы могли не  приходить  за  своей  женой,  мистер
Андервуд. Мы не какие-нибудь головорезы.
     Андервуд. Я знаю это, Робертc. Надеюсь, миссис Робертc  чувствует  себя
лучше?

                       Робертc молча отворачивается.

Пойдем, Энид!
     Энид. Еще раз взываю к вам, мистер Робертc. Ну, ради вашей жены!
     Робертc (с враждебной корректностью).  Если  позволите  поправить  вас,
мадам: скажите лучше, ради вашего мужа и вашего отца.

Удержавшись  от  резкого  ответа,  Энид идет к выходу. Андервуд открывает ей
     дверь и выходит следом. Робертc протягивает руки к тлеющим углям.

     Робертc. Ну как дела, Анни? Тебе же лучше, правда?

На  лице  у  миссис Робертc появляется слабая улыбка. Он берет свое пальто и
                надевает ей на плечи. Потом смотрит на часы.

Без  десяти  четыре! (Воодушевленно.) Посмотрела бы ты на их физиономии! Все
они перепуганы, кроме этого старого разбойника.
     Миссис Робертc. Ты бы остался и поел, Дэвид. Весь день ни крошки во рту
не было!
     Робертc (поднимая руку к горлу). Не могу,  пока  эти  старые  акулы  не
уберутся из города! Кусок в горле застрянет. Еще со  своими  хлопоты  будут:
недостает им выдержки, трусы несчастные. Тычутся, как слепые котята,  дальше
своего носа не видят.
     Миссис Робертc. Это из-за женщин, Дэвид.
     Робертc. Только говорят - из-за женщин. Вспоминают  о  женах,  когда  в
собственном желудке пусто. Как выпить захочется, на жену ведь не  посмотрит.
А как пострадать самому за святое дело - так сразу женщины не позволяют.
     Миссис Робертc. А дети, Дэвид?
     Робертc. Дети, дети! Что толку, если наплодят рабов. А о том, как детям
придется жить завтра, они подумали?
     Миссис Робертc (задыхаясь). Довольно, Дэвид, перестань! Я не могу этого
слышать... не хочу...
     Робертс (изумленно). Что с тобой, Анни?
     Миссис Робертc (едва слышно). Молчи, Дэвид... я не хочу...
     Робертc. Что с тобой? Ну не надо, право же, не надо. Хорошо, хорошо, не
буду. (С горечью.) Нет, чтобы отложить хоть малость на черный день.  Как  бы
не так! Знаю я их: лишь бы сегодня сытым быть, а там... Душа изболелась вся.
Сначала никого не удержишь, а как дело дошло до крайности...
     Миссис Робертc. Ну чего ты хочешь от них, Робертc? Они же не железные.
     Робертc. Чего я хочу  от  них?  Того  же,  что  и  от  себя.  Почему  я
предпочитаю голодать и мучиться, чем сдаться? Раз один может, значит, всякий
может.
     Миссис Робертc. А женщины?
     Робертc. Женщины тут ни при чем.
     Миссис Робертc (негодующе). Как это ни при чем? Они  пусть,  по-твоему,
умирают?
     Робертc (отводя взгляд). Ну кто говорит о смерти? Никто не умрет, и  мы
побьем этих...

         Он снова встречается с ней взглядом и снова отводит глаза.

Сколько  месяцев  я ждал этого дня! Свалить старых разбойников и выпроводить
отсюда.  Они из нас ни фартинга больше не выжмут. Понимаешь, я видел их лица
- они в долине смертной тени.

                    Он подходит к вешалке и берет шляпу.

     Миссис Робертc (следя за ним взглядом, мягко). Возьми пальто, Дэвид, на
улице очень холодно.
     Робертc (подходит, глаза его бегают). Нет,  нет,  не  нужно.  Тебе  так
теплее. Не волнуйся, я скоро вернусь, слышишь?
     Миссис Робертc (печально). И все-таки возьми.

Анни  высвобождает  плечи, но Робертc, так и не отважившись взглянуть жене в
глаза,  снова  закутывает ее своим пальто. Миссис Робертc сидит, съежившись,
следя за мужем враждебным и в то же время любящим взглядом. Он снова смотрит
на  часы  и  поворачивается,  чтобы  уйти.  В  дверях он сталкивается с Яном
Томасом, мальчуганом лет десяти, в просторной, не по росту одежде; в руках у
                         Яна - дешевая свистулька.

     Робертc. Привет, парень!

    Робертc уходит. Ян подходит к миссис Робертc и молча смотрит на нее.

     Миссис Робертc. Ты что, Ян?
     Ян. Сейчас придут папа и Мэдж.

Он садится за стол, свистит, потом пытается изобразить свистулькой кукование
               кукушки. В дверь стучат - входит старый Томас.

     Томас. Добрый день, миссис Робертc. Нынче у вас вид получше.
     Миссис Робертc. Спасибо, мистер Томас.
     Томас (неуверенно). Робертc дома?
     Миссис Робертc. Он только что ушел на митинг.
     Томас (становится разговорчивым,  сразу  почувствовав  себя  свободно).
Какая незадача! А я-то пришел сказать ему, что пора уже как-то  договориться
с Лондоном. Жаль, очень жаль, что он уже ушел на митинг.  Снова  полезет  на
рожон.
     Миссис Робертc (приподнимаясь немного). Он ни за что не уступит, мистер
Томас.
     Томас. Не надо волноваться, вам  вредно.  Послушайте,  его  ведь  почти
никто не поддерживает, кроме  механиков  и  Джорджа  Рауса.  (Торжественно.)
Бастовать дальше - противно воле господней. Я  слышал  голоса  и  говорил  с
ними. (Ян свистит.) Шш! Мне все равно, что скажут другие. Ему угодно,  чтобы
мы прекратили беспорядки - вот что сказали голоса, и мое мнение, что для нас
это самое лучшее. Я так считаю, иначе я и говорить бы не стал, да,  не  стал
бы!
     Миссис Робертc (пытаясь справиться с  волнением).  Но  что  станется  с
Робертсом, если вы сдадитесь? Ему-то каково будет?
     Томас. Ничего тут нет позорного! Он сделал все, что доступно смертному.
Пойти против природы - это еще можно, но  теперь  нам  послано  знамение,  и
против _Него_ идти нельзя.

                             Ян снова свистит.

Перестань  верещать!  (Идет к двери.) Сейчас придет дочка - посидеть с вами.
Всего вам хорошего. Да вы смотрите не волнуйтесь.

     Появляется Мэдж; она останавливается в дверях и смотрит на улицу.

     Мэдж. Ты опоздаешь, отец. Они уже собираются. (Хватает его  за  рукав.)
Ради бога, отец, не поддавайся ты ему - ну, хоть один раз!
     Томас (с достоинством высвобождает руку). Я сам знаю, что мне делать.

Он  уходит.  С  улицы,  по-видимому,  идет  кто-то, потому что Мэдж медленно
              отступает в комнату. На пороге появляется Раус.

     Раус. Мэдж!

 Мэдж стоит спиной к миссис Робертc; подняв голову и заложив руки за спину,
она смотрит Раусу прямо в глаза. Видно, что он чем-то сильно расстроен.

     Раус. Мэдж, я иду на митинг!

               Мэдж, не шевельнувшись, презрительно смеется.

Ты слышишь меня?

            Они переговариваются тихими, возбужденными голосами.

     Мэдж. Да, слышу. Иди, если решил, но ты убьешь свою собственную мать.

Раус  хватает  Мэдж  за  плечи,  но  она  застывает,  запрокинув  голову. Он
                   отпускает ее и тоже стоит не двигаясь.

     Раус. Я поклялся стоять за Робертса. Понимаешь, поклялся! А ты  хочешь,
чтобы я нарушил клятву.
     Мэдж (неторопливо, с насмешкой). А еще говоришь, что любишь!
     Раус. Мэдж!
     Мэдж (улыбаясь). Говорят,  что  бы  девушка  ни  попросила,  юноша  все
сделает, если любит. (Ян высвистывает "ку-ку, ку-ку".) Видно, не так это!
     Раус. Не могу я стать штрейкбрехером!
     Мэдж (полузакрыв глаза). Даже ради меня?
     Раус (потирая лоб). Черт побери, не могу!
     Мэдж (быстро). Ради меня...
     Раус (стискивает зубы). Брось заигрывать!
     Мэдж (показывая рукой на Яна, тихо и убежденно). А я бы на  все  пошла,
чтобы у детей был хлеб.
     Раус (горячим шепотом). Мэдж, как ты можешь?..
     Мэдж (насмешливо). А ты вот не можешь ради меня нарушить слово.
     Раус (задыхаясь). Ну, это мы еще посмотрим!

Раус  убегает.  Она смотрит ему вслед и улыбается едва заметно. Потом идет к
                                   столу.

     Мэдж. Теперь Робертсу не победить!

Заметив, что миссис Робертc откинулась на спинку кресла, она подбегает к ней
                             и щупает ее руки.

     Мэдж. Совсем ледяные! Вам надо  выпить  глоток  бренди.  Ян,  сбегай  к
хозяину "Льва "- скажи, что я послала. Для миссис Робертc.
     Миссис Робертc (качает головой). Не надо,  я  просто  посижу  спокойно.
Налей... налей Яну чаю.
     Мэдж (дает брату кусок хлеба). Ешь, негодник, и не свисти. (Подходит  к
камину, встает на колени.) Почти погасло,
     Миссис Робертc (с виноватой улыбкой). Ничего.

                            Ян опять засвистел,

     Мэдж. Тихо, ты! Перестань!

                      Ян вынимает изо рта свистульку.

     Миссис Робертc (улыбаясь). Пусть мальчик поиграет, Мэдж.
     Мэдж (не вставая с колен, прислушивается). Вечно  ждать,  ждать  -  вот
все, что женщине остается. А я терпеть этого не могу!.. Миссис  Робертc,  вы
слышите? Там уже началось...

Она  ставит  локти  на стол и подпирает голову руками. Миссис Робертc позади
нее  словно  встрепенулась,  с усилием наклоняется вперед, и в этот момент в
                       комнату врывается шум митинга.