м. Я не буду их здесь вытаскивать. Они могут еще оскандалиться.
     Кристина (с отчаянием). Нет, конечно, не надо.
     Стаденхэм. Так он вам нравится, мисс Дот? (Оттопыривает левый  карман.)
А у этого белая грудка; только это не кобелек.
     Дот. Да, да! Большое, большое спасибо, Стаденхэм.
     Стадеяхэм. Уж очень привязчивые, ходят за тобой по пятам, как  женщина.
Отвязаться от них нельзя.  (Оттопыривает  правый  карман.)  Дочке  полюбился
этот; ничего, обойдется без него.
     Дот (будто ее током дернуло). Нет, нет, я не могу отнять его у Фрэды.
     Стаденхэм. Господь с вами, да ей все равно! Так,  значит,  и  порешили.
(Поворачивается к двери. Щенку.) А, вот ты  как?  Хочешь  вылезть?  Ишь  ты,
непоседа. (Выходит; за ним Джексон.)
     Кристина. Чудовищно!
     Дот (взгляд ее внезапно падает на тетрадь, которую она держит в руках).
"Законы касты". Да, вот они, законы касты!

                    (Смеется резким, отрывистым смехом.)

                                  Занавес


ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Тот  же день. Пять часов вечера. Сцена представляет диванную в доме Чеширов.
Стены  ее  обиты красным и увешаны старыми гравюрами, изображающими скачки с
препятствиями и охотничьи сцены. Вокруг камина с высокой решеткой, в котором
горит  огонь,  расставлены  полукругом  кресла. Шторы на высоких стрельчатых
окнах еще не спущены, но уже зажжен электрический свет. В комнате две двери:
одна  ведет  в  бильярдную, другая в коридор. По комнате взад и вперед ходит
       Билл; у камина стоит Гарольд и сочувственно смотрит на брата.

     Билл. Который час?
     Гарольд. Скоро пять. С охоты они  еще  не  вернулись,  если  это  может
послужить тебе  утешением.  Приятная  встреча  (добавляет  вполголоса),  как
сказал тигр, проглотив путешественника.
     Билл. Гарольд, честное слово, ты единственный, кого я еще выношу.
     Гарольд. Послушай, Билл, старина, ты серьезно  думаешь,  что  женитьбой
сможешь что-нибудь исправить? (Билл пожимает плечами,  продолжая  шагать  по
комнате.)
     Гарольд. Ну, и что же тогда?
     Билл. Знаешь, я ведь не из тех, кто любит откровенничать.
     Гарольд. Знаю, дружище.
     Билл. Но у меня все  же  есть  некоторое  чувство  порядочности,  хотя,
может, ты в этом и сомневаешься.
     Гарольд. Билл, дорогой! Ты...
     Билл. Нет, гаже ничего не придумаешь, - совратить горничную  матери!  И
ведь она выросла в нашем доме. Теперь я все вижу без прикрас, когда  с  меня
слетела вся эта блажь.
     Гарольд. Но, боже мой, Билл! Если ты к ней равнодушен, зачем же тебе...
Рассуди здраво! (Пауза, Билл продолжает шагать.)
     Билл. Если ты воображаешь,  что  я  руководствуюсь  принципами  высокой
морали...
     Гарольд. Господи, Билл, мне это и в голову не приходило!
     Билл. Просто я сочту себя последним негодяем, если так вот  оставлю  ее
на мели, - особенно теперь, когда всем все известно.  Поставь  себя  на  мое
место.
     Гарольд. Бедняга Билл, не повезло тебе.
     Билл. И не то, чтобы она меня пыталась принудить. Она существо кроткое,
безобидное. Нет! Как только я мог  свалять  такого  дурака?  Просто  ума  не
приложу. Я меньше всего хотел...
     Гарольд.  Я  все  отлично  понимаю,  Билл.  Но  ты  не  пори   горячку,
хладнокровнее, старина!
     Билл. По-моему, большой потери не будет, если я  уеду  из  Англии.  (Из
бильярдной доносится стук шаров.) Кто это там?
     Гарольд. Джон, должно быть. (Стук шаров прекращается.)
     Билл. Он идет сюда. Нет, я просто не могу это вынести.  (Билл  поспешно
выходит, и в ту же минуту в диванную входит Лэттер.)
     Лэттер. Это Билл вышел?
     Гарольд. Да.
     Лэттер. Ну, как он?
     Гарольд (теперь он начал шагать по комнате). Как на  горячих  углях.  О
таких вещах только  в  книгах  читаешь.  Ну  чего  стоят  ваши  с  Рональдом
теоретические выкладки? Что же,  к  счастью  для  вас,  вам  еще  не  поздно
отступить.
     Лэттер. Что вы хотите сказать?
     Гарольд.  У  вас  есть  еще  время,  -  зачем  вам  родниться  с  таким
эксцентричным семейством, как наше?
     Лэттер. Я джентльмен, Гарольд.
     Гарольд. Превосходно!
     Лэттер. Для ваших сестер вся эта история просто ужасна.
     Гарольд. Хорошо еще, что в доме нет целой оравы гостей! Бедная мама! Вы
знаете, Джон, я так влип! Если не примут решительных мер, я попаду  в  такую
кашу...
     Лэттер. Что случилось?
     Гарольд. Если отец лишит Билла наследства, оно свалится на меня.
     Лэттер. Вот как!
     Гарольд. Бедняга Билл! Нет, послушайте, - наша пьеса-то,  а?  Немезида!
Какова мораль? Каста, видите ли, значения не имеет. Всем нам не в бровь, а в
глаз.
     Лэттер. Поведение Билла предосудительно. Да! Позорно.
     Гарольд (с горячностью). Ну, знаете! Тысячи на его месте и не  подумали
бы в этом случае о том, чтобы жениться на девушке, зная, чем это грозит!
     Лэттер. Все это просто отвратительно!
     Гарольд.  А,  бросьте  вы,  Джон!  Неужели  у  вас  нет   обыкновенного
человеческого сочувствия? Или вы не знаете, как происходят такие  вещи?  Все
равно что искра на сеновале.
     Лэттер. Только глупец, если не сказать больше, разгуливает с  зажженной
трубкой по сеновалу.
     Гарольд. Гм! (Ухмыляясь.) Да, я забыл, церковь вам запрещает  табак.  В
старые добрые времена такая  история  была  бы  в  порядке  вещей.  Вот  мой
прадед...
     Лэттер. Увольте меня от вашего прадеда.
     Гарольд. Я могу назвать десяток мужчин,  у  которых  были  подобные  же
истории. Ну и что ж, они вышли сухими из воды. А  Билл  хочет  поступить  по
чести, и на него обрушивается все на свете.
     Лэттер. Почему он раньше не вспомнил о чести?
     Гарольд.  Джон,  я  таких  вот,  как  вы,  просто  не  переношу.  Когда
что-нибудь случается, от вас только и можно услышать:  почему  он  раньше?..
Почему она раньше?.. Что делать теперь, вот о чем надо подумать!
     Лэттер. Разумеется, он должен будет...
     Гарольд. А, ерунда!
     Лэттер. Что вы хотите сказать? Что значит: ерунда?
     Гарольд. Послушайте, Джон. Ведь вы же  не  хуже  моего  понимаете,  что
ничего хорошего из такого брака не выйдет, - зная Билла, и  эту  девушку,  и
все обстоятельства дела... Что, не согласны разве?
     Лэттер. Все это весьма... весьма... прискорбно.
     Гарольд. Господи! Ну, конечно! Кто же возражает?

Из  бильярдной  показываются  Кристина  и Кит. Кит еще в забрызганном грязью
охотничьем  костюме.  Держится  натянуто, губы у него плотно сжаты. Зажигает
папиросу  и  опускается в кресло. Вслед за Кристиной и Китом бесшумно входят
                                Дот и Джоэн.

     Кристина. Я сказала Рони.
     Джоэн. Сидеть и ждать, пока папе станет известно, - просто нестерпимо.
     Гарольд (обращаясь к Киту). Где вы оставили отца?
     Кит. В Клэкенхэме. Через десять минут он будет здесь.
     Дот. Мейбл уезжает.  (Все  вздрогнули,  точно  им  заново  напомнили  о
неприятности.) Она ходила пешком в Гресли, отправила оттуда себе телеграмму.
     Гарольд. Фью!
     Дот. И мы с ней мило распрощаемся, как ни в чем не бывало.
     Гарольд. Рони, слово за тобой,  что  скажешь?  (Кит,  глядя  на  Джоэн,
медленно пускает дым. Лэттер берет Джоэн под руку и уводит в бильярдную.)
     Кит. Дот?
     Дот. Я остаюсь, я не наивный птенчик.
     Кит. Кто-нибудь видел ее с тех пор?
     Дот. Да.
     Гарольд. Ну?
     Дот. Она в гардеробной. Просто сидит там.
     Кристина (резко). Как и мы все.
     Дот. Она такая  безответная,  вот  что  ужасно.  Если  бы  у  нас  было
что-нибудь против нее...
     Кит. Ей придется расхлебывать кашу, как и всем нам.
     Дот. Каша, хлебать! Фу! Как в дешевой закусочной.  (Все  поворачиваются
на звук открываемой двери. Входит лакей с подносом, на  котором  расставлены
джин, виски, лимоны и содовая вода. Гробовое молчание. Лакей  ставит  поднос
на стол.)
     Гарольд (с усилием). Загнали, Рони? (Кит утвердительно кивает.) Где?
     Кит. На восьмой миле.
     Лакей. Прикажете подать чай, сэр?
     Кит. Нет, спасибо, Чарльз. (Снова все  молчат.  Ли'  кем  выходит.  Все
глядят ему вслед.)
     Гарольд (тихо). Боже! Надо еще прикидываться.
     Кит. Ну, какова же наша позиция?
     Кристина. Все зависит от отца.
     Кит. Сэр Уильям оказался между двух огней.
     Кристина. Он, конечно, категорически запретит.
     Кит. Гм!  Не  так-то  просто!  Добрый  христианин,  который  читает  за
семейным столом молитвы, и вдруг запрещает сыну...
     Кристина. Рони!
     Кит.  Бог  мой!  Я  не  говорю,  что  Билл  должен  на  ней   жениться.
Расплачиваться придется ей. Но твоему отцу нелегко будет выйти с  честью  из
этого положения.
     Дот. Ужасно забавно!
     Кристина. Ну что тут забавного, Дот?
     Дот. На одной чаше христианская мораль, на другой - титул.
     Кристина. Чепуха!
     Гарольд. Вы забываете, что Билл здесь тоже имеет право голоса.
     Кит. Да-а. Сэр Уильям может лишить  его  наследства.  Никакие  силы  не
сохранят за Биллом титула и поместья, если ему угодно быть  таким...  (Он  с
силой втягивает воздух сквозь зубы.)
     Гарольд. Я не возьму то, что принадлежит Биллу по праву, и вы, девочки,
конечно, тоже.
     Кристина и Дот. Конечно, нет!
     Кит (похлопывая жену по руке). Дело не в этом, не правда ли?
     Дот. Если бы не мама! Фрэда такая же леди, как любая из наших  знакомых
девушек. Почему бы Биллу не жениться на ней и не уехать в  Канаду?  Это,  по
существу, то, что ему больше всего подходит. Гарольд. Полегче, Дот!
     Дот. Ну, только вообразите себе его в парламенте! Ведь именно  это  ему
предстоит, если он останется здесь. Какое счастье для Англии!
     Кристина. Не будь циничной! Мы должны придумать, как удержать Билла.
     Дот. Я цинична?
     Кристина. Пойдем, попросим его, Рони.
     Кит. Бесполезно! Надежда только на нее.
     Дот. Да нет, куда ей!
     Гарольд. Послушайте! А эта история с Данин-гом - полный поворот  налево
кругом! Бедный папочка!
     Кристина. Сейчас не время шутить, Гарольд.
     Дот (мрачно). Старый Стаденхэм не хуже многих,  с  которыми  приходится
иногда родниться.
     Кит. Благодарю!
     Кристина. Это нелепо, чудовищно. Это неправдоподобно.
     Гарольд (поднимая руку). Лошади! Он приехал!

Все   прислушиваются,   поворачиваются  и  видят  леди  Чешир  выходящую  из
бильярдной.  Она  очень  бледна. Все встают. Дот обнимает мать за плечи. Кит
 пододвигает ей свое кресло. Джоэн и Лэттер тихо прокрадываются в комнату.

     Леди Чешир. Спасибо, Рони! (Садится.)
     Дот. Ты дрожишь, мама. Принести мех?
     Леди Чешир. Нет, спасибо, дорогая.
     Дот (тихо). Возьми себя в руки, мамочка!
     Леди Чешир (выпрямившись). Хорошо шли, Рони?
     Кит. Неплохо, мэм. От Бразиера до Кефинской плотины по прямой.
     Леди Чешир. Как молодая лошадка?
     Кит. Немного робеет, а так ничего. (Кладя руку ей на плечо.) Мужайтесь,
мэм-саиб!
     Кристина. Мама, обязательно надо рассказывать отцу?  Рони  думает,  что
все зависит от нее. Ты не можешь на нее повлиять? (Леди  Чешир  отрицательно
качает головой.)
     Кристина. Но, мама, ведь положение безвыходно.
     Дот. Замолчи, Крис! Конечно, мама не может. Что ж  нам,  просить  ее  о
пощаде?!
     Кристина. Но должен же быть какой-то выход! Что ты думаешь, по совести,
мама?
     Дот. Оставь маму в покое.
     Кристина. Надо на что-то решиться, и немедленно.
     Дот (тихо). У тебя есть хоть немного чувства собственного достоинства?
     Кристина. Мы станем всеобщим посмешищем. Мама, ну, пожалуйста, поговори
с ней! Ты ведь знаешь, что они оба будут  несчастны.  (Леди  Чешир  опускает
голову.) Ну, мама! (Леди Чешир отрицательно качает головой.)
     Кристина. Даже ради Билла?
     Дот. Крис!
     Кристина. Бога ради, поговори еще раз с Биллом,  мама!  Мы  все  должны
умолять его на коленях.
     Леди Чешир. Он сейчас говорит с отцом.
     Гарольд. Бедняга Билл!
     Кристина (страстно). Он не подумал о нас! Эта проклятая девчонка!
     Леди Чешир. Крис!
     Кристина. Всему есть предел.
     Леди Чешир. Только не самообладанию.
     Кристина. Но, мама! Я не могу примириться... Я никогда не смогу... Надо
действовать. Ты ведь знаешь Билла. Он идет напролом, когда разъярится. Прошу
тебя, попытайся. Так и для нее будет лучше и для всех нас.
     Леди Чешир (с трудом). Есть вещи, которые не под силу.
     Кристина. Но ведь это ради  Билла!  Я  знаю,  ты  можешь  заставить  ее
отказаться от него, стоит тебе поговорить с ней так,  как  ты  умеешь.  И  в
конце концов она ведь не принадлежит к нашему кругу, и все  это  не  так  уж
ужасно для нее. Мама, только ты можешь это сделать. Ну, поддержите же вы все
меня!  Это  единственный  выход.  (Внутренне  присоединяясь  к   требованиям
Кристины, все в ожидании устремили глаза на леди Чешир. Она переводит взгляд
с одного лица на другое, стискивает руки, как от физической боли.)
     Кристина (тихо). Мама!

Леди   Чешир   внезапно   поднимается,   смотрит   в   сторону   бильярдной,
прислушивается. Все следят за ее взглядом. Она опять садится, проводит рукой
по  губам.  Входит сэр Уильям. Его охотничий костюм забрызган; лицо выражает
мрачную  непреклонную  решимость.  Он  направляется  к  камину,  не  обращая
внимания  на  присутствующих.  Останавливается,  глядит на огонь. Все, кроме
                 леди Чешир, тихо выскальзывают из комнаты.

     Леди Чешир. Что ты сделал?
     Сэр Уильям. Ты еще!
     Леди Чешир. Я не могу больше оставаться в неизвестности!
     Сэр Уильям. Дурак! Боже мой! Не ожидал я, Дороти, что сын мой  окажется
негодяем, да еще и дураком в придачу.
     Леди Чешир (вставая). Будь он негодяем, он не пошел бы на то, за что ты
называешь его дураком.
     Сэр Уильям (свирепо уставился на  нее.  Затем  делает  легкий  поклон).
Превосходно!
     Леди Чешир (тихо). Билл, не будь жестоким. Это все слишком тяжело.
     Сэр Уильям. Сядь, прошу тебя. (Она садится; сэр Уильям поворачивается к
огню.) За всю свою жизнь я ни разу еще не оказывался в  подобном  положении.
(Сжимает края каминной полки с такой силой, что у него задрожали  руки.)  Ты
просишь, чтобы я был спокоен. Я пытаюсь. Ну, а я прошу  тебя  не  брать  его
сторону против меня.
     Леди Чешир. Билл!
     Сэр Уильям. Я хочу все обдумать. Ты, как я понимаю, знала обо всем  еще
утром. Я же узнал всего десять минут тому назад.  Дай  мне  время  подумать.
(Помолчав.) Где она?
     Леди Чешир. В гардеробной.
     Сэр Уильям (поднимает сжатый кулак). Боже милостивый, о чем  он  только
думает, хотел бы я знать!
     Леди Чешир. Что ты ему сказал?
     Сэр Уильям. Ничего, сдержался каким-то чудом, смолчал.  (Резко  отходит
от камина, шагает взад и  вперед  по  комнате.)  Наш  род  насчитывает  семь
столетий. В наше время над этим смеются. Мне это не кажется смешным.  Теперь
над всем смеются, даже над понятием "леди". Я женился на  тебе,  и  я  не...
Жениться на горничной своей матери! Боже мой, Дороти, за что нас судьба  так
наказывает! Это смертельный удар! Но я не намерен покорно  подставлять  шею.
Нет, черт возьми!  (Вне-запно  разъярившись.)  В  наше  время  много  таких,
которые будут рады, если это случится, много этих  проклятых  социалистов  и
радикалов, которые будут безжалостно издеваться над тем, чего не понимают, -
над трагедией. Да, это будет трагедией для тебя, для меня, для всех нас.  Мы
с тобой воспитаны в определенных правилах, у нас  определенные  потребности,
привычки. И так же мы воспитали своих детей. Прошлое человека, его  традиции
- через это нельзя переступить. Они и составляют его сущность. (Неожиданно.)
Нет, это надо приостановить.
     Леди Чешир. Но как?
     Сэр Уильям. Я категорически отвергаю это безумие. Я пресеку это.
     Леди Чешир. Но как быть с тем, чего уже не пресечешь?
     Сэр Уильям. Назначим ей содержание.
     Леди Чешир. Но ты сам говорил, что существуют неписаные законы.
     Сэр Уильям. Что? (Вдруг  понимает,  что  она  имеет  в  виду.)  Ты  про
Данинга? Ты хочешь сказать... (Резко.) Не понимаю. Не вижу связи.
     Леди Чешир. Ужасно то,  что  мальчик  пытается  выйти  из  положения  с
честью, а мы, его отец и мать...
     Сэр Уильям. Я не допущу, чтобы мой старший сын погубил свою жизнь.  Мне
надо все обдумать.
     Леди Чешир (еле слышно). Я уже думала, - не вижу выхода.
     Сэр Уильям. Неблагодарная девчонка, -  родилась  здесь,  вскормлена  на
деньги, которые отец ее получал от меня,  росла,  как  своя,  в  этом  доме,
ничего, кроме добра, от нас не видела.  Она  нарушила  элементарные  правила
порядочности. Она соблазняла его, я уверен.
     Леди Чешир (про себя). Возможно, по-своему...
     Сэр Уильям. Да ведь это - крушение всего!  Чеширы  живут  здесь  спокон
веку. Что мы такое, черт возьми, вне нашего родового гнезда? А  ты  думаешь,
мы сможем остаться здесь после этой истории? Встречаться  с  людьми,  делать
вид, что ничего не произошло?  Нет!  А  тогда  прощай  все,  -  общественное
положение, политическое, - все! Это уж ничем не загладишь. Я с такими вещами
сталкивался. А что касается... Ну, это с ней не с первой...  Это  забудется.
Мой собственный дед однажды...
     Леди Чешир. История с твоим дедом здесь не поможет.
     Сэр Уильям (уставился в одну точку; помолчав,  неожиданно).  Ты  должна
поговорить с ней. Она податливая. Она не устоит против тебя.
     Леди  Чешир.  Я  уже  говорила  с  ней,  когда  еще   не   знала   всех
обстоятельств. Я высказала ей все, что могла.  Я  не  могу  повторить  этого
теперь. Пойми, Билл!
     Сэр Уильям. Что ж, ты собираешься сидеть сложа руки? (Леди Чешир делает
жест отчаяния.) Если он  на  ней  женится,  он  мне  не  сын.  Для  меня  он
перестанет существовать. Ну, и, следовательно, титул... Тогда уж  не  пеняй.
Тебя это устраивает?
     Леди Чешир (с неожиданной горячностью). Ты не имеешь права ставить меня
перед таким выбором. Я бы десять лет жизни отдала, чтобы предотвратить  этот
брак. Я пойду к Биллу. Я буду на коленях его умолять.
     Сэр Уильям.  Тогда  почему  же  ты  не  можешь  пойти  к  ней?  Она  не
заслуживает щепетильного отношения. Дело не в морали. К черту мораль!
     Леди Чешир. А как быть с чувством собственного достоинства?
     Сэр Уильям. Что? Но ведь ты его мать!
     Леди Чешир. Я с ней говорила,  я  пыталась.  (Подымая  руку  к  горлу.)
Больше я не в силах.
     Сэр Уильям (пристально смотрит на нее). Ты отказываешься?
     ЛедиЧешир. Яне могу, Билл. Это так низко, так недостойно...
     Сэр Уильям. За всю нашу совместную жизнь, Дороти,  ты  никогда  не  шла
против меня. Я возмущен, да, повторяю, я возмущен. Пошли ее ко мне.  (Бросив
на него взгляд, леди Чешир выходит в коридор.) Ну, дожил я! (Берет с  камина
фарфоровую чашечку, раздавил ее в руке и роняет в  камин.  Тупо  смотрит  на
осколки. В дверь стучат.) Войдите! (Из коридора входит Фрэда.) Я просил тебя
зайти, чтобы... (Указывая на стул.) Можешь сесть. (Она делает  два-три  шага
вперед, но не садится.) Весьма печальная история.
     Фрэда (еле слышно). Да, сэр Уильям.
     Сэр Уильям (начинает понимать, что имеет дело  с  подлинным  чувством).
Я... ты... ты очень привязана к моему сыну?
     Фрэда (шепотом). Да,
     Сэр   Уильям.   Мне   чрезвычайно   неприятно,   что   я    вынужден...
(Отворачивается от нее, смотрит в огонь камина.) Я послал  за  тобой,  чтобы
спросить... (Быстро.) Сколько тебе лет?
     Фрэда. Двадцать два.
     Сэр Уильям (более решительным тоном). Ты ожидаешь, что я  поддержу  эту
бредовую идею, дам согласие на ваш брак?
     Фрэда. Я ничего не ожидаю.
     Сэр Уильям. Ты понимаешь, что ты не заслужила  права  на  то,  чтобы  с
тобой считались?
     Фрэда. Да, пока еще нет.
     Сэр Уильям. Что? Почему пока? Ну... Это тебе не поможет. Даже наоборот.
Вот что, возьми себя в руки и слушай. (Она стоит в ожидании  приговора.  Сэр
Уильям смотрит на нее; его охватывает чувство неловкости.)
     Сэр Уильям. Мне нечего сказать в защиту моего сына.  Он  вел  себя  как
подлец