истине.
     Мэр. Вы считаете, что повреждение было нанесено тростью?
     Атена (тихо). Да.
     Мэр. Преднамеренно или нет?
     Атена. О, конечно, нет.

                           Билдер смотрит на нее.

     Мэр. Но ведь вы стояли так, что не могли все отчетливо видеть?
     Атена. Да, сэр.
     Мэр. Поскольку ваша сестра  взяла  назад  обвинение,  нам  незачем  его
разбирать. Прекрасно. (Знаком предлагает ей сесть.)
     Атена садится, переводит взгляд на бесстрастное лицо отца.
     Ну, там был еще какой-то молодой  человек.  (Указывая  на  Херрингема.)
Этот молодой человек?
     Myн. Да, ваша милость.
     Мэр. Ваше имя?
     Гай. Гай Херрингем.
     Мэр. Адрес?
     Гай. Э-э... аэродром, сэр.
     Mэр. Я имею в виду ваш домашний адрес.

                        Короткая напряженная пауза.

     Гай (с усилием). В настоящую минуту у меня его нет, сэр. Я  только  что
съехал с квартиры, а другую еще не нашел.
     Мэр. Гм! Аэродром! А как вы очутились на месте происшествия?
     Гай. Я... э...

                    Билдер бросает взгляд на Херрингема.

Мисс Атена Билдер в настоящее время работает в мастерской моей сестры. Я как
раз... случайно зашел туда.
     Мэр. Вы  действительно  появились  во  время  схватки,  как  утверждает
полицейский?
     Гай. Да, сэр.
     Мэр. Он позвал вас на помощь?
     Гай. Д-да. Нет, сэр. Не он, а мисс Мод Билдер.
     Мэр. Что вы скажете по поводу последнего удара?
     Гай (слегка вздернув голову). О, это я видел ясно.
     Мэр. Итак, мы вас слушаем.
     Гай. Полицейский сильно ударил по трости снизу, она взлетела и стукнула
его по глазу.
     Мэр (негромко хмыкнув). Вы в этом уверены?
     Гай. Совершенно уверен, сэр.
     Мэр. Были ли при этом произнесены какие-нибудь ругательства?
     Гай. Самые обычные, сэр. "Черт возьми" и тому подобное.
     Мэр. Вы считаете это обычным?
     Гай. Но ведь он... судья, сэр.

Мэр  на этот раз хмыкает громче. Чантри улыбается. Наступает молчание. Затем
           мэр наклоняется к Чантри и о чем-то советуется с ним.

     Чантри. Обратили ли вы внимание на какую-нибудь особую грубость, помимо
сопротивления аресту?
     Гай. Нет, сэр.
     Мэр (жестом отпуская его). Прекрасно.  Таковы,  видимо,  обстоятельства
дела. Обвиняемый Джон Билдер... что вы можете сказать по этому делу?
     Билдер (совершенно новым для него голосом). Что я скажу?  Как  он  смел
прикасаться ко мне, к судье? Я стукнул свою дочь раза два тростью, в частном
доме, за то, что она мешала мне увести домой жену...
     Мэр. Это обвинение снято, и мы не станем входить в подробности. Что  вы
имеете сказать о вашем сопротивлении полицейскому?
     Билдер (глухо). Ничего, черт бы вас побрал!
     Mэр (в замешательстве). Я... я вас не расслышал.
     Чантри. Ничего... Он сказал: ничего, господин, мэр.
     Мэр (откашлялся). Следовательно, насколько я  понимаю,  вы  не  желаете
дать никаких объяснений?
     Билдер. Я считаю, что со мной обходятся  возмутительно,  и  отказываюсь
отвечать на дальнейшие вопросы.
     Мэр (сухо). Прекрасно. Мисс Мод Билдер.

                                Мод встает.

Когда  вы  говорили,  что  обвиняемый  был ослеплен гневом, что, собственно,
имели вы в виду?
     Mод. Я хотела сказать, что отец был очень  сердит  и  не  понимал,  что
делает.
     Чантри. Скажем, например, так же сердит, как... э... сейчас?
     Mод (с легкой улыбкой). О, гораздо сильнее!

                           Ральф Билдер встает.

     Ральф. Разрешите мне дать показания, господин мэр.
     Мэр. Вы  собираетесь  говорить  на  основании  собственных  наблюдений,
мистер Билдер?
     Ральф. О душевном состоянии моего брата... Да, господин мэр,  вчера  он
был, несомненно, очень возбужден;  некоторые  обстоятельства  -  семейные  и
другие...
     Мэр. Вы хотите сказать, что он, если  можно  так  выразиться,  был  вне
себя?
     Ральф. Вот именно, сэр.
     Мэр. Вы видели вашего брата перед этим?
     Ральф. Я видел его незадолго до этого прискорбного случая.

Мэр  кивает  и  делает  Ральфу  и  Мод  знак сесть; затем наклоняется и тихо
совещается  с  Чантри.  Все  остальные  сидят  или стоят с таким выражением,
словно  каждый  из  них  находится один в комнате, за исключением репортера,
 который быстро пишет и при этом довольно явно набрасывает портрет Билдера.

     Мэр. Мисс Атена Билдер.

                               Атена встает.

Этот  молодой  человек,  мистер Херрингем, насколько я понимаю, - друг вашей
семьи?

                          Снова напряженная пауза.

     Атена. Н-нет, господин мэр, он не является другом  ни  моего  отца,  ни
моей матери.
     Чантри. Ваш знакомый?
     Атена. Да.
     Мэр. Прекрасно. (Откашливается). Поскольку обвиняемый, как мы полагаем,
совершенно напрасно отказывается дать какие-либо разъяснения, суду  придется
опираться  на  свидетельские  показания.  Существуют  некоторые  разногласия
относительно удара, который был, несомненно, получен полицейским. В связи  с
этим мы склонны опереться на показание мистера...

                            Харрис подсказывает.

...мистера  Херрингема  как  человека,  наименее  заинтересованного  лично в
данном  деле  и  поэтому  наиболее беспристрастного свидетеля. Его показание
сводится  к  тому,  что удар был нанесен случайно. Нет сомнения, однако, что
обвиняемый   употреблял   некорректные   выражения  и  оказал  сопротивление
полицейскому,   исполнявшему  свои  обязанности.  Свидетели  указывали,  что
обвиняемый был в возбужденном состоянии, и, возможно, - я не говорю, что это
служит  ему оправданием, - но возможно, он предполагал, что его звание судьи
делает его... э...
     Чантри (подсказывает ему). Женою Цезаря.
     Мэр. Э? Мы полагаем - принимая во внимание  все  обстоятельства  и  тот
факт, что он провел ночь в тюремной камере, - полагаем справедливым...  э...
отпустить его, но сделав ему предупреждение.
     Билдер (себе под нос).  Предупреждение,  черт  вас  дери!  (Выходит  из
комнаты.)

Репортер  хватает блокнот и бежит за ним. Билдеры встают и толпятся у двери,
       а затем их, вместе с Херрингемом, выпускает из комнаты Xаррис.

     Мэр (вынув большой платок и вытирая лоб). Ф-фу! Однако!
     Чантри. Как вам нравятся эти новые полицейские, мэр? А Билдеру, видимо,
придется уйти в отставку: Черт бы побрал этих газетчиков, все они пронюхают!
Великие бессеребренники! Опять нам достанется! (Вдруг расхохотался.) "Ладно,
будет болтать!" - говорю я, насколько мне помнится! Ха-ха-ха! Сегодня мне не
удастся подстрелить ни одного фазана! Бедняга Билдер! Для него это не шутка.
Вы хорошо  провели  дело,  мэр,  хорошо  провели.  Британское  правосудие  в
надежных  руках.  Но,  конечно,  это  он  подбил  парню  глаз,  который  тот
"предъявил в качестве вещественного доказательства"! Ох, не  могу!  Вот  это
лучше всего!

     Его безудержный хохот, так же, как и унылая улыбка мэра, с молниеносной
быстротой сменяется неестественной торжественностью, когда открывается дверь
и перед ними в  сопровождении  сержанта  Мартина  предстает  мрачный  объект
следующего судебного дела.

     Mэр. В чем он обвиняется?

Сержант  выступает  вперед, чтобы прочесть обвинительное заключение, и в это
                           время занавес падает.


КАРТИНА ВТОРАЯ

Полдень  того же дня. Кабинет Билдера. Топпинг стоит у открытого окна, глядя
на  улицу.  Раздается  голос  мальчишки-газетчика,  выкрикивающего последние
новости. Голос приближается слева.

     Топпинг. Эй!
     Голос мальчишки. Сейчас, хозяин! Джонни Билдер на скамье подсудимых!

                     В окне появляется рука с газетой.

     Топпинг (протягивая монету). Что ты там болтаешь? Смотри у меня...
     Голос. А вот, прочитайте! Джонни Билдер  лупит  свою  жену!  Подсудимый
оправдан!
     Топпинг. Замолчи, щенок!
     Голос. Чего это  вы?  Ой,  да  ведь  это  дом  Джонни  Билдера!  (Резко
свистнув.)  Эй,  купите  еще!  Он,  верно,  захочет   почитать   про   себя!
(Уговаривая.) Купите еще номер, хозяин!
     Топпинг. Убирайся! (Отходит от окна и разворачивает газету.)
     Голос (удаляясь). Газеты! Последний выпуск!  Мировой  судья  на  скамье
подсудимых! Последний выпуск!
     Топпинг (читая про себя). Вот так штука! Фью! Понятно,  почему  их  всю
ночь не было дома.

                  В это время из передней входит Камилла.

Подите-ка сюда! Вы это видели, Камилла, - в экстренном выпуске?
     Камилла. Нет.

                       Стоя рядом, они жадно читают.

     Топпинг (заканчивая вслух). "...пыталась помешать отцу силой  заставить
мать вернуться домой, за что он ударил  ее.  Она  отказалась  от  обвинения.
Арестованный, заявивший, что действовал при  провоцирующих  обстоятельствах,
был оправдан, но получил предупреждение". Черт меня побери!  Он-таки  сделал
это!
     Камилла. Синяк под глазом.
     Топпинг (поглядев на нее). А не замешаны ли в этом и вы? Я ведь  видел,
как вы строили ему глазки. Вы, иностранцы, народ распущенный!
     Камилла. Вы пьяны!
     Топпинг.  Пока  еще  нет,  милочка.  (Возвращаясь  к  газете,   говорит
философски). Вот все и пошло прахом! Бывает,  что  и  фавориты  не  приходят
первыми! Джонни Билдер! Кто бы мог подумать!
     Камилла. Он человек упрямый.
     Топпинг. Да, уж тут нашла коса на камень!  А  все  оттого,  что  он  не
знает, когда надо проявить твердость, а когда нет. Если стараться  проломить
стену головой, у головы нет никаких шансов  выдержать.  Так-то,  Камилла.  А
послушать кое-кого, можно подумать, что это не так. Интересно, что он теперь
будет делать? А от хозяйки нет известий?
     Камилла (покачав головой). Я уложила ее чемоданы.
     Топпинг. Зачем?
     Камилла. Потому что она взяла вчера свои драгоценности.
     Топпинг. Да неужто! Их же полагается оставлять. "Возьмите обратно  ваши
подарки!" - и швыряет безделушки ему в лицо. (Снова уставившись на Камиллу.)
А вам пальца в рот не клади!

              Слышно, как подъезжает и останавливается экипаж.

Уж не он ли это? (Идет по направлению к передней.)

Камилла,  насторожившись,  делает несколько шагов к двери в столовую. Входит
                                    Мод.

     Мод. Отец вернулся, Топпинг? Топпинг. Нет еще, мисс. Mод. Я приехала за
мамиными вещами. Камилла. Они уложены.
     Мод (смерив ее взглядом). Топпинг, снесите их, пожалуйста, вниз.

              Топпинг, поглядев на обеих, выходит в переднюю.

Очень предусмотрительно, что вы их приготовили.
     Камилла. О, я предусмотрительна.
     Мод (почти сама себе). Да, папа мог бы... а впрочем, может быть, и нет.
     Камилла. Послушайте!  Если  вы  думаете,  что  я  что-то  замышляю,  вы
ошибаетесь. Я чувствую, когда становится слишком  жарко.  И  не  жалею,  что
ухожу.
     Мод. Ах, вы уходите?
     Камилла. Да, я ухожу. Как я могу оставаться, если в доме нет хозяйки?
     Мод. Даже если вас попросят?
     Камилла. Кто меня будет просить?
     Мод. Это мы увидим.
     Камилла. Так вот, вы увидите, что у меня есть собственное мнение.
     Mод. О да, голова у вас достаточно хорошо работает.
     Камилла. Я не собираюсь спорить. До свидания. (Уходит налево.)

Мод безучастно наблюдает, как она удаляется, затем берет газету и читает ее.

     Мод. Какой ужас!
     Топпинг (входит). Вещи в кэбе, мисс. Я не поставил вчера за вас  десять
шиллингов, мисс, потому что эта кляча пришла последней.  На  лошадей  нельзя
полагаться.
     Мод (указывая на газету). Какая страшная история, Топпинг!
     Топпинг. А как же это случилось, мисс Мод?
     Мод (постукивая по газете). Все это правда. Он пришел за мамой  к  мисс
Атене, и я... я не могла сдержаться. Все, что написано здесь, правильно,  но
теперь я об этом жалею. Мама  ужасно  расстроена.  Вы  хорошо  знаете  папу,
Топпинг. Как, по-вашему, что он теперь будет делать?
     Топпинг (прищелкнув языком). Видите ли, мисс, дело обстоит так: до  сих
пор мистера Билдера всегда все уважали...

                    Мод нетерпеливо встряхивает головой.

...Конечно,   не   у  него  дома.  А  теперь  уважения  нет.  Пси...  пши...
психологически это должно на него подействовать.
     Мод. Разумеется, но с  каким  результатом?  Сдастся  ли  он  или  будет
драться до последнего?
     Топпинг. Нет, уж он не сдастся, мисс.
     Мод. Его, конечно, попросят выйти в отставку.

Снова  слышен  приближающийся голос газетчика: "Экстренный выпуск! Сенсация!
           Местный судья в роли обвиняемого! Экстренный выпуск!"

О боже! Зачем я это сделала! Но я не могла видеть, как маму...
     Топпинг. Не расстраивайтесь, мисс,  он  все  выдержит.  У  него,  можно
сказать, челюсть перевешивает лоб...
     Мод. Что?
     Топпинг (кивает). Френология, мисс. Я в  ней  коечто  соображаю.  Когда
челюсть большая, а лоб маленький, это признак сильного характера.
     Мод. Мисс Атена вышла замуж сегодня утром, Топпинг. Я сейчас  прямо  из
мэрии.
     Топпинг (бесстрастно). В самом  деле,  мисс?  Я  думал,  что  так  она,
вероятно, и сделает.
     Мод. О!
     Топпинг. Тень надвигающихся событий...  Я  уже  вчера  видел,  как  они
надвигаются.
     Мод. Ну, во всяком случае это так. Она приедет сюда с дядей.

                       Слышно, как подъезжает экипаж.
Это, вероятно, они. Мы все очень расстроены из-за папы.
     Топпинг. А-а! Меня не удивит, если он будет очень расстроен из-за  вас,
мисс.
     Мод (у окна). Это они.

          Топпинг выходит в переднюю; Атена и Ральф входят слева.

Где папа, дядя Ральф?
     Ральф. У своего поверенного.
     Атена. Мы оставили Гая с мамой в мастерской. Она все еще  считает,  что
должна вернуться. Она все твердит, что это ее  дело  теперь,  когда  отец  в
беде.
     Мод. Ее вещи уже в кэбе. Ей надо  предоставить  возможность  свободного
выбора.
     Ральф. Ты помешалась на свободе, Мод.
     Mод. С вами было бы то же самое, если б около вас был папа.
     Ральф. Я его компаньон, дорогая моя,
     Мод. Да. Как вы умудряетесь ладить с ним?
     Ральф. До сих пор я еще не подавал на него в суд.
     Атена. А что же вы делаете, дядя Ральф?
     Ральф. Действую тихой сапой. Подкапываюсь под него, когда могу.
     Мод. А когда не можете?
     Ральф. Подкапываюсь под нашего общего противника.  Теперь  тебе  нельзя
идти в киноактрисы, Мод. Они будут рекламировать тебя как прославленную  Мод
Билдер, подавшую в суд на своего отца. Переезжай вместо этого к  нам,  и  ты
будешь пользоваться полной свободой, пока вся эта история не забудется.
     Мод. Ах, а что теперь будет с папой?
     Атена. Так странно, что вы братья, дядя Ральф.
     Ральф. У каждой монеты есть оборотная  сторона,  моя  дорогая.  Джон  -
одна, а я - другая. У него есть свои ценные качества. А теперь вы,  девочки,
должны  погладить  его  по  шерстке  и  постараться  помириться  с  ним.  Вы
достаточно помучили его.
     Мод (упрямо). Я не выбирала его себе в отцы, дядя.
     Ральф. Говорят, сейчас с наследственными заболеваниями  делают  чудеса.
Ну как - будете вы обе милы с ним?
     Атена. Мы попытаемся.
     Ральф. Правильно! Я и теперь не понимаю, как все это произошло.
     Мод. Не успели вы с Гаем выйти, как через три минуты появился он.  Мама
только что рассказала нам о... об одной мерзости. Папа потребовал, чтобы  мы
с Атеной вышли, и мы согласились выйти на пять минут, пока  он  поговорит  с
мамой. Мы ушли, а когда вернулись, он велел мне  взять  кэб,  чтобы  отвезти
маму домой. Бедная мама стояла бледная, как полотно, а он начал настаивать и
тащить  ее  к  двери.  Я  была  ослеплена  гневом  и  вместо  кэба   вызвала
полицейского. Конечно, это папа подбил ему глаз. Гай здорово вызволил его.
     Атена. Ты первая это придумала.
     Мод. Я не могла иначе, когда увидела, как папа стоит и молчит, словно у
него язык отнялся.
     Атена. Это было ужасно! Дядя, почему вы не вернулись с Гаем?
     Мод. О да, почему вы не вернулись?
     Атена. Когда Мод пошла за кэбом,  я  предупредила  папу,  чтобы  он  не
применял силу. Я сказала ему, что это противозаконно, но он ответил  только:
"К черту закон!"
     Ральф. Что  же,  все  это  довольно  неприглядно.  Мод.  Да,  все  были
ослеплены гневом.

Они  не  замечают,  как отворяется дверь и из прихожей появляется Билдер. Он
все   еще   не  брит,  немного  осунулся,  на  его  лице  мрачное,  свирепое
выражение.  В  руке какая-то бумага. Он делает несколько шагов вперед, и тут
                             они замечают его.

     Атена и Мод (растерянно). Папа!
     Билдер. Ральф, сделай мне одолжение! Выпроводи их отсюда!
     Ральф. Успокойся, Джон!
     Билдер. Уходите!
     Мод (гордо). Хорошо! Мы думали, что  тебе  будет  приятно  узнать,  что
Атена вышла замуж, а я отказалась от кино. А теперь мы уйдем.

Билдер  поворачивается  к  ним спиной, садится за письменный стол и начинает
писать.   Пошептавшись   с  дядей,  сестры  уходят.  Ральф  Билдер  стоит, с
добродушно-насмешливым  сочувствием  глядя  на  спину  брата.  Когда  Билдер
     кончает писать, Ральф подходит к нему и кладет руку ему на плечо.

     Ральф. Очень неприятная история, дружище!
     Билдер. Вот что я написал этому типу: "Господин мэр, вы  сегодня  имели
наглость сделать мне предупреждение - мне, вашему собрату, такому же  судье,
как вы!  Я  советовался  с  моим  поверенным,  могу  ли  я  привлечь  вас  к
ответственности за противозаконное задержание. Он  сообщил  мне,  что  этого
сделать нельзя. Посему пользуюсь случаем заявить вам, что правосудие в нашем
городе - это фарс. Я не желаю более иметь  дело  ни  с  вами,  ни  с  вашими
коллегами, но вы глубоко заблуждаетесь, воображая, что я сложу с себя звание
судьи или уйду из муниципального совета.  С  совершеннейшим  почтением  Джон
Билдер".
     Ральф. Слушай, дружище, не надо терять чувство юмора.
     Билдер (мрачно). Юмора? Я провел ночь в тюремной камере. Погляди-ка  на
это!  (Показывает  бумагу,  с  которой  он  пришел.)  Я  лишаю  свою   семью
наследства.
     Ральф. Джон!
     Билдер. Эти две молодые  особы  для  меня  больше  не  существуют.  Что
касается жены... Если она не вернется... Раз я страдаю, так пусть  и  другие
страдают.
     Ральф. Джулия очень расстроена, мой милый, мы все  расстроены.  Девочки
пришли сюда, чтобы попытаться...
     Билдер (встает). Пусть они убираются к черту! А если этот паршивец  мэр
думает, что я конченый человек, то он  ошибается!  (Звонит.)  Не  нужны  мне
никакие утешения! Я умею драться до конца!
     Ральф (тихо). Твой враг внутри тебя, дружище.
     Билдер. Это еще что?
     Ральф.  Прежде  чем  укрощать  других  людей,  следует  укротить  себя.
Выспись, Джон, утро вечера мудренее.
     Билдер. Выспаться? Я всю ночь глаз не сомкнул. Если бы ты провел  такую
ночь...
     Ральф. Я сам не спал.

                              Входит Топпинг.

     Билдер. Отнесите это письмо мэру с приветом от меня. Ответа не надо.
     Топпинг. Слушаю, сэр. Там, в передней, джентльмен из "Кометы".  Просит,
чтоб вы его приняли.
     Билдер. Передайте ему, чтобы он убирался к...

Слышен  голос:  "Мистер  Билдер!"  Билдер  оборачивается  и видит репортера,
           который уже стоит в дверях передней. Топпинг выходит.

     Журналист (входит, протягивая визитную  карточку).  Мистер  Билдер,  вы
очень добры, что приняли меня. Я имел сегодня утром удовольствие...  Я  хочу
сказать... я пытался поговорить с вами, когда вы ушли от мэра. Я думал,  что
у вас, вероятно, есть своя  собственная  точка  зрения  на  это  злополучное
происшествие. Мы будем рады дать вам возможность высказать ее  перед  нашими
читателями.

                       Ральф стоит у окна и слушает.

     Билдер (сухо, меряя взглядом репортера, говорившего вежливо и  приятным
голосом). Очень любезно с вашей стороны.
     Репортер. Что вы, сэр... Мы полагали, что у вас  почти  наверняка  есть
свои весьма основательные