старый портфель.

     Mейлиз. Там, где вы живете, можно печатать?
     Клер. Мне все равно надо перебираться на новую квартиру... безопасности
ради. (Вынимает из перчатки багажную квитанцию.) Вот  квитанция...  я  сдала
вещи в камеру хранения на вокзале... чемодан и саквояж.

На  лице  ее  появляется  странное  выражение  - такое бывает у человека, на
                которого нашел приступ отчаянной решимости.

Наверное, вы больше меня не любите?
     Meйлиз. Что?
     Клер (чуть слышно): Потому что... если вы меня любите, я теперь тоже...
вас...
     Mейлиз (глядит в упор на ее лицо,  улыбающееся,  взволнованное).  Вы...
Это правда?
     Клер. Я столько о вас думала. Только бы  знать,  что  вы  действительно
меня любите...

Он обнимает ее и целует в закрытые глаза. Слышно, как в замке поворачивается
                      ключ; они отходят друг от друга.

     Mейлиз. Это миссис Майлер. Дайте квитанцию. Я пошлю за вещами.

Клер послушно отдает квитанцию и, улыбаясь, медленно идет в смежную комнату.
Входит миссис Майлер. Лицо ее загадочнее обычного и ничем не выдает, что она
                                все слышала.

Эта  дама остается здесь, миссис Майлер. Будьте добры, съездите на вокзал за
багажом. Деньги есть?
     Миссис Майлер. Есть полкроны. (Берет квитанцию, потом  невозмутимо.)  А
на лестнице их сейчас уже двое стоят.

Уходит,  и  Мейлиз  дает  волю своей ярости. Подкрадывается к входной двери,
бесшумно   поворачивает   дверную   ручку  и  резко  открывает  дверь.  Ярко
освещенные  солнцем  стоят  вплотную  друг  к другу, о чем-то совещаясь, две
                фигуры. Увидев его, они шарахаются от двери.

     Мейлиз (с тихим бешенством). Выследили дичь, ищейки? Теперь  убирайтесь
в свою конуру!

                         С силой захлопывает дверь.

                                  Занавес


СЦЕНА ВТОРАЯ

Еще  три  месяца  спустя. Зимний полдень. Та же комната, в которой появилась
некоторая   изысканность.  На  окнах  и  на  дверях  висят  портьеры,  стоит
кушетка,  книги расставлены по полкам. На камине в маленьких вазах - фиалки,
хризантемы.  Mейлиз  сидит, съежившись в кресле, подвинутом к огню, с листом
бумаги  на  коленях,  с  пером  в  руке. У него какой-то серый, усталый вид.
Вокруг  его  кресла  прежний  хаос.  За столом, который стоит теперь ближе к
окну, Клер печатает на машинке. Кончив, складывает листы, что-то отмечает на
                          карточке и подсчитывает.

     Клер. Кеннет, с  тем,  что  мне  сегодня  заплатят,  я  за  три  месяца
заработала два фунта семнадцать шиллингов да тебе еще сэкономила три  фунта.
Если считать, что я печатаю тысячу четыреста слов в час, то  выйдет,  что  я
работаю всего час в день. Неужели ты не можешь достать мне еще работы?
     Мейлиз поднимает руку с пером и опять опускает ее. Клер надевает  чехол
на машинку, перетягивает ее ремнем.
     Клер. Ну, я уложилась. Уложить и твои вещи? (Мейлиз кивает.) У  нас  не
хватит денег, чтобы побыть на море больше трех дней?

                           Мейлиз качает головой.

     Клер (подходит к нему). Ты не спал эту ночь?
     Мейлиз. Спал.
     Клер. Голова болит?  (Мейлиз  кивает.)  Послезавтра  в  это  время  суд
кончится и все будет позади... Ты за меня беспокоишься?  А  я,  если  бы  не
бедный мой отец, нисколько бы не беспокоилась.

         Мейлиз поднимается с кресла и начинает ходить взад-вперед.

     Клер. Кеннет, как ты думаешь, почему он не  предъявил  к  тебе  иска  о
возмещении ущерба? Он же говорил тогда... (Бросает на него быстрый  взгляд.)
А он действительно не подавал на тебя в суд?
     Мейлиз. Подавал.
     Клер. Но ты же говорил...
     Мейлиз. Я сказал тебе неправду.
     Клер. Зачем?
     Мейлиз (пожав плечами). Теперь-то уж, во всяком случае, незачем  больше
лгать. Завтра ты бы все равно узнала.
     Клер. Во сколько ж он оценил меня?
     Mейлиз. Иск предъявлен на две тысячи фунтов. (Злобно.) Он положит их  в
банк на твое имя.  (Смеется.)  Ловко!  Одним  ударом  уничтожит  противника,
отомстит за свою попранную "честь" и завоюет славу великодушного человека.
     Клер. У тебя нет возможности заплатить?
     Mейлиз. Все равно, что пытаться выжать воду из камня.
     Клер. Может, занять у кого-нибудь?
     Mейлиз. Мне не  раздобыть  даже  сумму,  нужную  на  покрытие  судебных
издержек.
     Клер. Они объявят тебя банкротом? (Мейлиз кивает.) Но твои доходы  ведь
не перестанут поступать? (Мейлиз усмехается.) Сколько тебе платят,  Кеннет?.
В газете тебе должны 150 фунтов. А еще?
     Мейлиз. Спустил пять книг за сорок фунтов.
     Клер. Ну, а еще? Скажи мне.
     Мейлиз. Ну, еще фунтов пятьдесят - сто наберется в год. Предоставь мне,
дитя, самому выпутаться.

Клер  горестно  смотрит  на  него  и  быстро  идет в смежную комнату. Мейлиз
 садится опять в кресло, берет перо. Лист бумаги перед ним совершенно чист.

     Мейлиз (стиснув голову руками). Какой-то чад в голове. (Бросает перо  и
уходит в комнату налево.)

Клер  возвращается  с кожаным футляром в руке, кладет его на стол, где стоит
машинка.  Входит  Mейлиз в сопровождении миссис Майлер. На ней ее соломенная
                        шляпка и в руках его пальто.

     Миссис Майлер. Пальто наденьте. Ужасный ветер.

                          Мейлиз надевает пальто.
     Клер. Куда ты?
     Мейлиз. В редакцию.

Едва  за ним закрывается дверь, миссис Майлер подходит к Клер, держа в руках
                    початую склянку с красной этикеткой.

     Миссис Майлер. Вот что он  принимает  (делает  движение,  будто  пьет),
чтобы заснуть.
     Клер (читает этикетку). Где это стояло?
     Миссис Майлер. В ванной комнате, в шкапчике. У него там всякий хлам.  Я
искала его подвязки.
     Клер. Дайте сюда.
     Миссис Майлер. Склянка неполная: видно,  он  уже  принимал  эти  капли.
Спать-то ведь надо.
     Клер. Дайте сюда.

Миссис  Майлер отдает склянку. Клер вынимает пробку, нюхает, потом пробует с
        пальца на вкус. Миссис Маклер крутит жгутом уголок фартука.

     Миссис Майлер. Я все собиралась поговорить с вами по душам. Ваш переезд
не принес ему добра.
     Клер. Не надо об этом.
     Миссис Майлер. Мне и самой бы не хотелось говорить.  Но  тут  этот  ваш
развод в суде, и то, что он бережет вас, потому не  курит  больше,  не  пьет
свой кларет, только он совсем перестал спать и  глотает  это  снадобье...  А
теперь еще и эта новая напасть. Иногда смотрю на него, как  он  держится  за
голову, словно она у него сейчас лопнет. (Замечает, что Клер  вздрогнула  от
боли, и продолжает с подобием сострадания  на  своем  неподвижном  лице.)  Я
знаю, вы его любите, и я  ничего  против  вас  не  имею,  вы  ничем  мне  не
мешаете... Но я пробыла с ним восемь лет, мы привыкли друг  к  другу,  и  не
могу я смотреть на то, что с ним делается, ну просто не могу...  (Неожиданно
всхлипывает, и тут же опять лицо ее принимает каменное выражение.)
     Клер. О какой новой напасти вы говорили?
     Миссис Майлер. Если он вам не говорил, то не знаю, имею ли я право...
     Клер. Ну, пожалуйста...
     Миссис Майлер (судорожно теребит уголок фартука). Это насчет  редакции.
Один из тех, что заправляет там, старый друг мистера Мейлиза, приходил нынче
утром, когда вас не было. Я убирала в соседней комнате - дверь была открыта,
и я все слышала. Теперь на ней занавески висят, так уж хочешь, не хочешь...
     Клер. Ну?
     Миссис Майлер. Они говорили насчет  вашего  дела  с  разводом.  Хозяева
ихней газеты не желают, чтобы об  их  сотрудниках  писали  в  газетах.  Друг
мистера Мейлиза и говорит:  "Если,  говорит,  дело  дойдет  до  суда,  тебе,
Мейлиз, придется уйти из газеты.  Эти,  говорит,  негодяи,  собаки,  болваны
вышвырнут тебя". Слыхать  было,  он  не  шутит,  голос  у  него  был  совсем
расстроенный. Вот какие дела.
     Клер. Но это бесчеловечно!
     Миссис Майлер. Мне тоже так думается, но этим делу не поможешь, правда?
Вся суть тут, говорил друг мистера Мейлиза, не в тираже, а  в  принципе,  да
как начал ругаться, ужас! А мистер  Мейлиз  ему  ответил:  "Ну,  теперь  мне
крышка!"
     Клер. Спасибо, что вы мне сказали.
     Миссис Майлер. Может, и не следовало говорить (с ужасным смущением). Вы
не думайте, я не слежу за мистером Мейлизом,  но  я  его  знаю.  Добрый  он,
удивительный человек, все сделает, чтобы помочь другим, если  даже  себе  во
вред, все равно будет помогать. Упрямый он. Когда вы три месяца назад только
поселились здесь, я подумала сначала: это будет ему в радость, но только она
для него слишком избалованная дама,  привыкла  к  хорошей  жизни.  Иной  раз
кажется, ему нужна такая, которая бы думала и говорила о том же, о чем и он.
А иной раз кажется, не нужна ему никакая женщина, ему нужно быть одному.
     Клер. Не нужна!
     Миссис Майлер. (Неожиданно опять всхлипывает.) Помилуй бог, не хотела я
вас расстраивать. И без того вам тяжело приходится.  А  женщине  не  годится
обижать женщину.
     Клер. Миссис Майлер, у меня к вам просьба. (Пишет записку, берет  пачку
счетов и из кожаного футляра изумрудный кулон.) Эту вещь с запиской отнесите
по указанному адресу, это совсем близко. Вам дадут за нее  тридцать  фунтов.
Заплатите по этим счетам, а что останется, принесете мне.
     Миссис Майлер. Красивая вещица.
     Клер. Да. Это мамина.
     Миссис Майлер. Жалко ее продавать. Больше у вас ничего нет?
     Клер. Ничего, даже обручального кольца не осталось.
     Mиссис Mайлер (с совершенно неподвижным лицом). Иной раз, глядя на вас,
у меня душа разрывается. (Заворачивает кулон и записку в  носовой  платок  и
идет к двери. В дверях.) Здесь двое к вам пришли. Миссис Фуллар...  Говорит,
что хочет видеть вас, не мистера Мейлиза.
     Клер. Миссис Фуллартон? (Миссис Майлер кивает.) Просите...
     Миссис Майлер (широко распахивает дверь и кричит). Входите. (Уходит.)

    Входит миссис Фуллартон в сопровождении адвоката, мистера Туисдена.

     Миссис Фуллартон. Клер! Дорогая! Как ты жила все это время?
     Клер (устремив глаза на Туисдена). Я вас слушаю.
     Миссис Фуллартон  (огорченная  странным  приемом).  Я  привела  мистера
Туисдена. Он хочет тебе кое-что сказать. Мне остаться?
     Клер. Да. (Жестом приглашает ее сесть. К Туисдену.) Я вас слушаю.
     Туисден. Ввиду того, что у вас  нет  адвоката,  я  вынужден  обратиться
непосредственно к вам.
     Клер. Скажите прямо, зачем вы пришли?
     Туисден (с легким поклоном). Мистер Дедмонд поручил  мне  сказать  вам,
что если вы оставите вашего теперешнего знакомого  и  дадите  слово  никогда
больше с ним не встречаться, он прекратит судебный процесс  и  назначит  вам
содержание триста фунтов в год.  (Заметив  жест  отвращения,  вырвавшийся  у
Клер.) Не поймите меня превратно. Это не является просьбой вернуться,  да  и
странно было бы ждать такой просьбы. Мистер Дедмонд  не  собирается  принять
вас обратно. Его предложение,  простите  меня,  до  странности  благородное,
делается им лишь  для  того,  чтобы  уберечь  его  и  ваше  имя  от  позора.
Единственным условием, которое он ставит, является разрыв с вашим теперешним
другом и обязательство того же  рода  и  на  будущее.  Другими  словами,  он
обеспечивает вам известное материальное положение до тех пор, пока вы живете
одна.
     Клер. Все понятно. Не будете ли  вы  так  добры  поблагодарить  мистера
Дедмонда и передать ему, что я отказываюсь.
     Миссис Фуллартон. Боже мой, Клер, ведь это же безумие!

          Клер, предельно спокойная, отвечает ей только взглядом.

     Туисден.. Миссис Дедмонд, я обязан  обрисовать  вам  ваше  положение  с
беспощадной ясностью. Вы знаете, что мистером  Дедмондом  предъявлен  иск  о
возмещении ущерба?
     Клер. Да, я только что узнала об этом.
     Туисден. Вы понимаете, что результат этого процесса может быть один: вы
окажетесь зависимой от безденежного банкрота. Другими  словами,  вы  станете
камнем на шее утопающего.
     Клер. Какие же вы трусы!
     Миссис Фуллартон. Клер! (Туисдену.) Извините  ее.  Она  не  это  хотела
сказать.
     Клер. Нет, именно это. Вы... вы губите его, чтобы мне отомстить. Вы его
душите, чтобы запугать меня.
     Миссис Фуллартон. Что ты, милочка, мистер Туисден лично  здесь  ни  при
чем. Как ты можешь так...
     Клер. Я не приняла бы от мужа ни гроша, даже если б умирала  и  другого
спасения не было.
     Туисден. Более жестоких слов нельзя  было  сказать.  Это  окончательный
ответ моему доверителю?
     Клер. Да. (Отворачивается к огню.)
     Миссис Фуллартон (Туисдену). Пожалуйста, оставьте нас  одних  и  ничего
пока не говорите мистеру Дедмонду.
     Туисден. Миссис Дедмонд, я вам как-то уже говорил, что желаю вам только
добра. Хотя вы и назвали меня трусом, я  повторяю  свои  слова.  Ради  бога,
хорошенько подумайте... пока еще не поздно.
     Клер (будто во сне протягивает ему руку). Простите меня за  то,  что  я
назвала вас трусом. Я имела в виду не лично вас, а всех их вообще.
     Туисден. Ничего, ничего. Главное, прошу вас, подумайте.

Сделав  странное  движение, словно внезапно увидел то, чего не хочет видеть,
                              Туисден уходит.
Клер  стоит,  прижавшись лбом к доске камина, как бы не сознавая, что она не
       одна. Миссис Фуллартон подходит к ней и заглядывает ей в лицо.

     Миссис Фуллартон. Дорогая, милая, на меня-то ты не сердишься?

Клер   отворачивается  от  нее,  словно  ей  хочется  уйти  от  людей  с  их
        разговорами, чтобы прислушаться к своему внутреннему голосу.

Но  я  не  могу  тебя  оставить,  мне так хочется спасти тебя от всего этого
ужаса.
     Клер. Перестань, Долли. Оставь меня.
     Миссис Фуллартон. Ты несправедлива к  Джорджу.  Он  очень  великодушен,
предлагая тебе прекратить процесс, если принять во  внимание...  Ты  обязана
сделать над собой усилие, пожалеть отца, сестер, всех нас, близких тебе.
     Клер (поворачивается к ней). Ты говоришь, Джордж великодушен?  Если  бы
он был великодушен, он не предъявил бы этого иска. Джордж  хочет  отомстить,
он сам об этом говорил. Не знаю, что будет со мной дальше, но я не паду  так
низко, чтобы взять у него деньги. В этом уж я уверена.
     Миссис Фуллартон. Знаешь, Клер, в тебе есть что-то ужасное. Ты  слишком
возвышенна, чтобы мириться с положением вещей, и в то же время не  настолько
возвышенна, чтобы стать выше этого. Ты слишком щепетильна, чтобы принять  от
него помощь, и недостаточно сильна, чтоб обойтись без нее.  Ты  знаешь,  это
просто трагедия. Ты не могла бы вернуться к своим?
     Клер. После всего!
     Миссис Фуллартон. Тогда, может быть, к нам?
     Клер. "Как чистая пчела на  утренней  заре,  хотел  бы  я  прильнуть  к
тебе..." Нет, Долли.

Миссис  Фуллартон,  смущенная  и  пристыженная,  отворачивается  от  нее. Ее
   быстрые глазки наскоро озирают комнату, прежде чем начать новую атаку.

     Миссис Фуллартон. Ты несчастлива... Ты не можешь быть счастлива  здесь,
Клер...
     Клер. Несчастлива?
     Миссис Фуллартон. Ах, Клер, Клер, спаси себя и всех нас!
     Клер (очень спокойно). Видишь ли, я люблю его.
     Миссис Фуллартон. А помнишь, ты говорила, что  не  можешь  любить,  что
никогда не полюбишь?
     Клер. Я это говорила? Как странно.
     Миссис Фуллартон. Ой, дорогая, не гляди так, а то я заплачу.
     Клер. Никогда ни в чем нельзя давать зарока. (Бурно.) Я люблю! Я  люблю
его!
     Миссис Фуллартон  (вдруг).  Если  ты  его  любишь,  каково  тебе  будет
сознавать, что ты погубила его?
     Клер. Уходи... Уходи...
     Миссис Фуллартон. А еще говоришь, что любишь.
     Клер (вздрагивая, как от удара). Я не могу... Я не хочу его потерять.
     Миссис Фуллартон. А это в твоей власти - не потерять его?
     Клер. Уйди.
     Миссис Фуллартон. Я ухожу. Только помни, что мужчину  трудно  удержать,
даже если ты не принесла  ему  гибели.  Тебе  лучше  знать,  любит  он  тебя
по-настоящему  или  нет.  Если  нет,  не  завидую   тебе.   (Уже   у   двери
поворачивается к Клер и с жалостью говорит.) Ну, храни тебя бог,  дитя  мое!
Будь счастлива, если можешь... (Уходит.)
     Клер (повторяет почти шепотом). "А еще говоришь, что любишь!"

Слышит  поворот  ключа в двери, быстро направляется к спальне, словно боится
встречи,   но,  передумав,  останавливается  у  занавешенной  двери.  Входит
Mейлиз.  Сперва  не  замечает  ее, так как цвет ее платья сливается с цветом
занавеси.  Лицо  его,  движения говорят о бессильной ярости. Увидев Клер, он
сразу  овладевает  собой,  подходит  к  креслу  и, не снимая шляпы и пальто,
                                  садится.

     Клер. Ну? Редакция, конечно... Теперь можешь рассказать мне обо всем.
     Mейлиз. Мне нечего тебе рассказывать, дитя.

Почувствовав  нежность  в  его  голосе,  она подходит и опускается на колени
             возле его кресла. Мейлиз машинально снимает шляпу.

     Клер. Теперь ты и этого лишишься?

                      Мейлиз удивленно смотрит на нее.

Я знаю все, не спрашивай откуда.
     Мейлиз. Лицемерные псы!
     Клер. У тебя нет возможности устроиться в другом месте?
     Мейлиз. Конечно, ведь я буду теперь нарасхват! Стоит мне только выйти и
закричать:   "Я   Мейлиз,   неудачливый   писатель,   слишком   честный    и
свободомыслящий журналист, соответчик по бракоразводному  делу,  безнадежный
банкрот!" - и от работы отбоя не будет. Нет, все они  заодно.  Это  сплошная
стена!
     Клер. Кеннет, ты любишь меня?

                     Мейлиэ недоуменно на нее смотрит.

Я для тебя не только красивая женщина?
     Мейлиз. Ну, ну, дитя! Сейчас не время плакаться. Надо бороться.
     Клер. Да, надо.
     Мейлиз. Мы не дадим себя свалить, а?

      Клер трется щекой о его руку, которая все еще лежит на ее плече.

Сдаться  на  милость врага? Жить и дышать с его соизволения? Ждать, когда он
от  полноты  своих  щедрот  подарит  нам право есть, пить и свободно дышать?
(Делает движение, которым словно подытоживает свою злобу.) Ну нет! (Надевает
шляпу и встает.) Это последний стон, который они от меня услышали.
     Клер. Опять уходишь? Куда?
     Мейлиз. Прошибать стену! Наш поезд отходит в  шесть:  у  нас  еще  есть
время.

Уходит  в спальню. Клер поднимается и стоит, оглядываясь вокруг, как во сне.
Протянув  руку,  машинально  собирает  в  пучок  фиалки  в  маленькой  вазе.
Садится  с  этим  букетиком в кресло, мимо которого должен пройти Мейлиз. Он
выходит  и направляется к двери. Клер протягивает ему фиалки. Он непонимающе
на  них  смотрит  и,  пожав плечами, проходит мимо. Несколько мгновений Клер
                         неподвижно сидит в кресле.

     Клер. Поцелуй меня!

Мейлиз  возвращается  и  целует  ее.  Но у губ его какая-то горькая складка,
какая  бывает  у  человека,  когда  он сделал что-то, к чему не лежит у него
сердце. Он уходит. Клер неподвижно сидит в кресле, борясь с рыданиями. Потом
вскакивает,  торопливо  идет к столу, берет листок бумаги и пишет. Поднимает
                  глаза и видит, что вошла миссис Майлер.

     Миссис Майлер. Со всеми расплатилась, Вот вам  сдача,  бумажка  в  пять
фунтов и еще четыре соверена и два шиллинга.
     Клер (положив записку в конверт, прячет в карман пятифунтовую  кредитку
и показывает миссис Майлер на  деньги,  лежащие  на  столе).  Возьмите  ваше
жалованье. А это письмо отдадите ему, когда он вернется. Я ухожу.
     Миссис Майлер. Без него? Когда вы придете?
     Клер. Я не приду. (Смотрит, как миссис Майлер теребит обшлаг рукава.) Я
ухожу от мистера Мейлиза навсегда. Дело о  разводе  будет  прекращено,  и  к
мистеру Мейлизу не будет предъявлено иска. Понимаете?
     Миссис Майлер. (Ее обычно неподвижное лицо искажено от волнения.)  Ведь
я не хотела вас...
     Клер. Вы тут ни при чем. Я сама понимаю...  Помогите  мне.  Мне  и  так
тяжело. Пошлите за кэбом.
     Миссис Майлер (вконец расстроенная). Там на  лестнице  привратник  моет
окно.