. Наши в столовой, играют в бридж. Мистер Мейлиз в карты не играет.
Знакомьтесь. Мистер Мейлиз, миссис Фуллартон, мистер Фуллартон.
     Фуллартон. На вас ужасно шикарное платье, миссис Дедмонд.
     Миссис Фуллартон.  Действительно,  премилое,  Клер.  (Мистер  Фуллартон
отводит глава от  Клер,  но  они  как  бы  помимо  его  воли  тут  же  опять
устремляются  к  ней.)  Играть  в  карты,  милочка,  мы  не  останемся.   Мы
действительно только на  минутку,  мне  хотелось  повидать  тебя.  (Замечает
входящего  Хантингдона  и  говорит  вполголоса  мужу.)  Эдуард,  мне   нужно
поговорить с Клер... Здравствуйте, капитан Хантингдон.
     Mейлиз. Разрешите откланяться.

Прощается  за руку с Клер, кланяется миссис Фуллартон и уходит. Хантингдон и
                          Фуллартон стоят у двери.

     Миссис Фуллартон. Ну, Клер, как  у  тебя  дела?  (Клер  молча  пожимает
плечами.) Ты сделала, как я тебе советовала. Потребовала отдельную комнату?
     Клер. Нет.
     Миссис Фуллартон. Почему?
     Клер. Я не хочу его мучить. Если уж порву, так до конца. И я  чувствую,
что порву.
     Миссис Фуллартон. Что ты, милочка! Ты всех восстановишь против себя.
     Клер. Даже тебя, Долли?
     Миссис Фуллартон. Ну что ты... Я, конечно, помогу тебе всем, чем смогу,
но выше головы ведь не прыгнешь.
     Клер. Может быть, ты разрешишь мне пожить у тебя первое время,  пока  я
не стану на ноги?
     Миссис Фуллартон (смутившись, невольно смотрит в сторону мужа, который,
разговаривая с Хантингдоном, не сводит глаз с Клер).  Какой  же  может  быть
вопрос?.. Но дело в том...
     Клер (с улыбкой). Успокойся, Долли, я к тебе не перееду.
     Миссис Фуллартон. Постой... Я боюсь, ты выкинешь что-нибудь  отчаянное.
Ты  бываешь  иногда  просто  отчаянной!  Тебе  нужно   по-хорошему   с   ним
договориться, а не уходить...
     Клер. Торговаться? Ну о чем мы можем с ним договориться, если то,  чего
он от меня требует, мне ненавистно?
     Миссис Фуллартон. Но, Клер...
     Клер. Да, да, ненавистно... Ах, Долли, даже ты этого не понимаешь.  Изо
дня в день... Мы такие чужие друг другу, и все-таки... Весело, не правда ли?
Этого нельзя вынести.
     Миссис Фуллартон. Действительно, ужасно.
     Клер. Многие женщины, вероятно, испытывают то же самое и ничего, живут.
А я вот чувствую, что не могу с этим примириться. Терпела, терпела, и больше
не могу. (Сдернув с платья цветок, рвет его  но  кусочки.  Это  единственный
жест, каким она выдает свое волнение.)
     Миссис Фуллартон. Клер, дорогая, ты просто в  ужасном  состоянии.  Тебе
необходимо отдохнуть. Регги не мог бы хоть ненадолго взять тебя с собой?
     Клер (качает головой). Регги живет на свое жалованье.
     Миссис Фуллартон (метнув быстрый взгляд).  Скажи,  это  и  есть  мистер
Мейлиз?..
     Фуллартон. Прошу вас, миссис Дедмонд, напойте мне... Помните,  вы  пели
на этих днях? (Напевает.) "Как чистая пчела на утренней  заре,  хотел  бы  я
прильнуть к тебе..."
     Миссис Фуллартон. Прежде всего,  Эдуард,  не  чистая  пчела,  а  чистая
роса... И потом нам в самом деле пора идти. До  свидания,  дорогая.  (Целует
Клер.)
     Фуллартон (встает между женой и Клер). А платье на  вас  в  самом  деле
сногсшибательное.
     Клер. Всего хорошего.

Хантингдон  провожает  их.  Клер, оставшись одна, стоит, стиснув руки, потом
                              подходит к окну.

     Хантингдон (возвращается.) Клер!
     Клер. Да?
     Хантингдон. Поверь мне, сестренка, добром это для тебя не кончится.  Ни
один муж этого не потерпит. Скажи, Джордж в чем-нибудь виноват перед  тобой?
Я-то уж во всяком случае буду за тебя. (Клер качает головой.) Нет?  Тогда  в
чем же дело? Ну?
     Клер. Женись и убедись спустя год,  что  жена  -  чужой  тебе  человек,
настолько чужой, что вам не о чем говорить, что кровь в тебе  стынет,  когда
она тебя целует... И тогда ты поймешь.
     Хантингдон. Видишь ли, я не хочу  быть  грубым,  но...  мне  просто  не
верится... Так бывает только в романах.
     Клер. Тебе не верится потому, что ты не испытал этого.
     Хантингдон. Но позволь... Ты вышла за  него  по  собственному  желанию,
тебя никто не принуждал...
     Клер. Словом, это кажется чудовищным, правда?
     Хантингдон. Так в чем же тут, собственно, причина?
     Клер. Взгляни на них! (Показывает  на  темнеющие  в  вечерних  сумерках
башни.) Если бы он впервые увидел их, он бы только сказал: "А,  Вестминстер!
Башня с часами! Ты не видишь, сколько на них времени?" Как будто дело только
в этом, а красота их... Ну что ему до красоты!.. И так  во  всем,  во  всем,
понимаешь?
     Хантингдон (недоуменно уставившись на  нее).  Конечно,  Джордж  немного
прозаичен... Но если дело только в этом...
     Клер. Ах, совсем не в этом... И  все  же  в  этом...  Я  не  умею  тебе
объяснить... разумом это не понять.  Но  у  меня  такое  ощущение,  будто  я
глубоко под землей, в сырой камере, и никогда не  выйду  на  волю,  что  мне
нечего ждать, понимаешь, нечего, и никогда ничего больше не будет.
     Хантингдон (тронутый  и  озадаченный).  Дорогая  сестренка,  не  нужно,
право. И если это действительно так, не думай об этом.
     Клер. Не думай! Когда каждый день, каждую ночь... Ах, зачем я вышла  за
него? Я знаю, это моя вина, но мне от этого не легче...
     Хантингдон. Ну был бы Джордж хоть непорядочным человеком, что  ли...  И
потом подумай, ты полностью зависишь от него. Дома тянутся из последних сил,
чтобы нужда не бросалась в глаза.
     Клер. Я знаю.
     Хантингдон. Надо подумать и о сестрах.  Любой  скандал  для  них,  сама
понимаешь... Папа этого не переживет.
     Клер. Я понимаю, иначе давно бы ушла.
     Хантингдон. Вот... Но что же делать? Если бы хватило  моего  жалованья,
но ведь не хватит же.
     Клер. Спасибо тебе, конечно, не хватит.
     Хантингдон. Джорджу-то ведь тоже не сладко. Ты об этом думала?
     Клер. Много думала. Пожалуйста, не будем об этом больше говорить.
     Хантингдон. Хорошо. Только дай мне слово не  впадать  в  крайность,  не
делать ничего, что... Есть мужчины, которые только того и ждут...
     Клер. "Этот Мейлиз... Будь с ним осторожна!" Так?
     Хантингдон. Ну, видишь ли,  его  я  не  знаю.  Может  быть,  он  ничего
человек, но он не нашего круга. Ты только  не  вздумай  изображать  из  себя
современную героиню. Для этого ты слишком хороша собой, и воспитание у  тебя
другое.
     Клер. Воспитание? А, эти  ткани  английского  производства!  Незаменимы
летом! Хорошо стираются и элегантны! Только непрочны!.. (Слышатся  голоса  в
передней.) Они уходят, Регги.

          Хантингдон смотрит на нее раздосадованный и растерянный.

     Хантингдон. Повторяю, сестренка, не доходи до крайностей. Держи себя  в
руках. Ну, желаю счастья. Всего тебе хорошего.

Клер целует его и, оставшись одна, долго стоит на месте, мучительно стараясь
победить  волнение.  Внезапно садится к карточному столику. Облокотившись на
           него и опершись подбородком на руки, сидит, застывшая.
                       Входит Джордж, за ним Пейнтер.

     Клер. Больше ничего не нужно, Пейнтер.  Можете  отправляться  домой,  и
пусть девушки ложатся спать.
     Пейнтер. Благодарю вас, мэм.
     Клер. Мой экипаж раздавил собаку. Из-за этого пришлось задержаться.
     Пейнтер. Да, мэм, конечно, если...
     Клер. Спокойной ночи.
     Пейнтер. Может быть, вы съели бы хоть что-нибудь?
     Клер. Нет, нет, спасибо.
     Пейнтер. Понимаю, мэм. Спокойной ночи. (Уходит.)
     Джордж. Какого черта  ты  придумала  эту  нелепую  историю  с  собакой?
Последний дурак и тот ей не  поверит.  Глупо!  (Подходит  к  ней.)  Ну  что,
довольна собой сегодня?

                            Клер качает головой.

В  присутствии этого Мейлиза, словно недостаточно того, что ты осрамила меня
перед родными.
     Клер. Ну зачем терзать меня? Я  сознаю,  что  дурно  вела  себя,  но  я
действительно ничего не могла с собой поделать.
     Джордж. И потому вела себя  словно  какая-нибудь  продавщица?  Подумать
только, что нас воспитывали в одинаковых правилах!
     Клер. Увы!
     Джордж. Показать перед посторонними, что мы не ладим... Да  это  просто
отвратительно.
     Клер. Может быть.
     Джордж. Тогда зачем же ты так делаешь? Я ведь держусь. А  ты...  Почему
ты не ведешь себя как нормальный человек?
     Клер. Прости, я виновата.
     Джордж (с неподдельным чувством). Тебе просто нравится ставить  меня  в
дурацкое положение.
     Клер. Нет, уверяю тебя. Но иной раз я не могу сдержаться.
     Джордж. Есть вещи, которых делать нельзя.
     Клер. Я же вернулась, когда пришли гости.
     Джордж.  Чтобы  тут  же  опять  выкинуть  новый  фокус?  Тебе,   видно,
доставляет удовольствие ссориться.
     Клер. Как тебе мириться!
     Джордж. Ради бога, оставь этот циничный тон!
     Клер. А правда? Ее побоку?
     Джордж. Ты забываешь, что ты моя жена.
     Клер. "И двое да будут единой плотью, единой душой!" Да?
     Джордж. Перестань молоть вздор.

                                   Пауза.

     Клер (тихо). Когда прислуга не удовлетворяет хозяина, ей дают расчет.
     Джордж. Может быть, ты будешь осторожнее выбирать выражения?
     Клер. Пять лет, и четыре из них такие. Срок более чем достаточный. Тебе
не кажется, что наши отношения стали бы лучше, если бы мы разъехались?
     Джордж. Я тебе не  раз  уже  говорил,  что  не  соглашусь  на  это  без
серьезных оснований. У меня есть свое, пусть примитивное, понятие о чести. И
я не потерплю, чтобы по всему Лондону трепали твое имя.
     Клер. Ты хочешь сказать, твое имя?
     Джордж. Я знаю, откуда в тебе все это. Этот тип, Мейлиз...
     Клер. Дело не в Мейлизе, дело в моем дурном характере.
     Джордж. И кой черт столкнул нас с ним? Вот что  значит  знакомиться  со
всяким сбродом. Подозрительный субъект - и сам он, и его  внешность,  и  эта
его вечная сардоническая усмешка... Человек не умеет даже прилично  одеться.
Какой дурной тон!
     Клер (с каким-то восторгом). А-а!
     Джордж. Почему ты его приглашаешь? Что в нем... что в нем интересного?
     Клер. Ум.
     Джордж. Смешно! Говорить об искусстве и литературе еще не  значит  быть
умным.
     Клер. А мы и не говорим.
     Джордж. Не говорите? А о чем же вы говорите, интересно  знать,  о  том,
какие вы умные?.. Скажи прямо, он влюблен в тебя?
     Клер. Спроси у него.
     Джордж. Так вот, как светский человек, я тебе скажу: не верю  в  дружбу
этого философа и наставника.
     Клер. Благодарю! (Пауза. Смыкает вдруг руки на затылке.) Отпусти  меня!
Ты будешь гораздо счастливее с другой!
     Джордж. Клер!
     Клер. Серьезно. Я... я уверена, что смогу зарабатывать на жизнь.
     Джордж. Ты что, сошла с ума?
     Клер. Другие же...
     Джордж. Никогда этого не будет. Понимаешь, не будет!
     Клер. Нам пора разойтись. Совсем. И деньги мне твои не нужны, я не имею
на них права, если ничего не даю тебе взамен.
     Джордж. Раз и навсегда запрещаю тебе  ставить  обоих  нас  в  идиотское
положение.
     Клер. Но разве мы уже не в идиотском положении?  Подумай,  до  чего  мы
дошли. И с каждым днем делается все хуже и хуже.
     Джордж. Мне лично этого не кажется.  Другие  тоже  этого  не  подумают,
если, конечно, ты будешь вести себя разумно.
     Клер. То есть вести себя так, как тебе кажется разумным.
     Джордж. Клер, ты способна кого угодно вывести из себя.
     Клер. Я не намерена тебя оскорблять. Но на этот раз я говорю серьезно.
     Джордж. Я тоже.

                  Клер направляется к двери за портьерой.

     Джордж. Клер... извини меня. Видит бог, я не хотел быть грубым. Я знаю,
что ты несчастлива.
     Клер. А ты счастлив?
     Джордж. Я этого не говорю. Но почему бы нам не быть счастливыми?
     Клер. Потому что ты - это ты, а я - это я.
     Джордж. Может, попытаемся начать заново?
     Клер. Мы пытались...
     Джордж. А ведь когда-то...
     Клер. Не знаю.
     Джордж. Ты знаешь, что когда-то у нас все было хорошо.
     Клер. Если и было, то слишком давно.
     Джордж (подходит ближе). Я и сейчас...
     Клер (делает отстраняющий жест рукой). Не надо... Ты же знаешь, что это
не любовь.
     Джордж. Надо принимать жизнь такой, как она есть.
     Клер. Я так и делала.
     Джордж. Что бы там ни было, счастливо или несчастливо, но мы женаты,  и
этим все определяется. Забывать об этом - самоубийство для  тебя  и  безумие
для меня. Все, чего женщина с рассудком  может  пожелать,  у  тебя  есть.  И
потом... потом я не хочу никакой перемены. Я понимаю, если бы ты  еще  могла
обвинить меня в чем-нибудь... Если б  я  пил,  или  предавался  каким-нибудь
излишествам, или слишком многого требовал от тебя... Но меня как будто не  в
чем упрекнуть...
     Клер. Ну, разговоров, кажется, довольно. (Идет к двери за портьерой.)
     Джордж. Ты что, считаешь, что я примирюсь с таким положением? Ни женат,
ни холост! Это же просто ад! Должна бы понимать...
     Клер. А я вот не понимаю, да?
     Джордж. Постой, не уходи. Мы с тобой не  единственные  муж  и  жена,  у
которых жизнь сложилась иначе, чем они думали.  Многие  приспосабливаются  и
живут, как могут.
     Клер. Конечно.
     Джордж. Но почему же, по-твоему, они это делают?
     Клер. Не знаю.
     Джордж. Из элементарного чувства приличия.
     Клер. Именно!
     Джордж. Черт возьми, ты хоть кого угодно доведешь  до  белого  каления!
(Хватает колоду карт и бросает ее.  Карты  с  шелестом  разлетаются.)  После
твоей сегодняшней выходки ты могла бы быть ко мне немножко добрее, а?
     Клер отрицательно качает головой. Он берет ее за руку.
     Клер. Нет... нет и нет!
     Джордж (отнимает руку). Так ты не хочешь помириться?
     Клер. Я настроена не очень-то по-христиански.

Уходит  в дверь за портьерой, закрыв ее за собой. Джордж быстро идет за ней,
несколько   секунд  стоит  в  нерешительности  и  возвращается  в  гостиную.
Подходит  к  окну,  некоторое  время  глядит в него, с шумом его закрывает и
опять  долго  смотрит на дверь, за которой исчезла Клер. Выходит на середину
комнаты,  стоит,  побелевшими  пальцами  сжимая  край  карточного столика, и
что-то   бормочет.   Идет  в  переднюю,  тушит  свет  и,  в  нерешительности
остановившись   на  пороге,  стоит  в  темноте,  вздыхая.  Внезапно  у  него
вырывается:  "Нет!"  Набравшись  решимости,  идет  к  двери  за  портьерой и
открывает  ее.  На  миг в полосе света видна Клер, которая стоит у трельяжа,
      снимая ожерелье. Он входит к ней и со стуком захлопывает дверь.

                                  Занавес


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Большая,  беленая,  неприбранная  комната.  Дверь  напротив ведет в коридор,
оттуда - на лестницу. Боковые двери ведут во внутренние комнаты. На стенах -
репродукции  хороших  картин  без  рам,  прикрепленные  кнопками. Старинное,
винного  цвета  кресло,  удобное, низкое, стоит посреди комнаты. Кругом него
сплошной  хаос  из  рукописей,  книг, газет, ручек, чернил; видно, что здесь
давно  уже  кипит  работа,  хотя  на  дедовских  часах всего одиннадцать. На
небольшом  столе  у  кресла  - листы бумаги, папиросные окурки и две бутылки
кларета.  Полки  завалены  множеством  книг,  и на полу их тоже целая груда.
Небрежно  брошена  на  них  мягкая  мужская  шляпа и черная суковатая палка,
Meйлиз  сидит  в  кресле;  на  нем халат и комнатные туфли. Он небрит, ворот
сорочки отстегнут; пишет. Останавливается, улыбается, закуривает папиросу и,
      держа перед собой лист, проверяет на слух ритм последней фразы.

     Mейлиз. Ни громким словом,  ни  легким  шепотом  не  обмолвятся  они  о
Свободе, эти господа, облаченные во фраки.  Пальцем  не  двинут,  бровью  не
поведут,  чтобы  напомнить  о  ней.  Ничего!   Они   безмолвствуют,   застыв
раболепными изваяниями перед Тиранией!

Во время этого монолога из коридора входит пожилая, несколько тучная женщина
в  темном  платье  и  такой  же темной соломенной шляпке. Она идет к комоду,
достает  из  него  фартук  и  метелку  из  перьев  для  сметания пыли. По ее
движениям  чувствуется,  что она не торопится. У нее широкое, смуглое лицо с
                             раскосыми бровями.

     Mейлиз. Вы подождали бы с уборкой, миссис Майлер.
     Миссис Майлер. Я и так запаздываю,  сэр.  (Подходит  и  останавливается
возле него. Мейлиз  продолжает  писать.)  Там,  внизу,  какой-то...  (Мейлиз
поднимает на нее глаза. Заметив, что привлекла его внимание,  она  умолкает.
Но едва он опять берется за перо, продолжает.) Я вчера еще его  заприметила.
Выхожу я, пошла за пачкой соды, иду обратно, вижу, он стоит  на  лестнице  в
третьем этаже и подозрительно так на меня косится. А  я  смотрю  на  него  и
думаю: знаем мы таких...
     Meйлиз. Ну?
     Миссис Майлер. Видели мы таких,  думаю.  Смотрю  сквозь  перила,  а  он
уставился на какую-то фотографию в руке. Вот  ты  как,  думаю,  фотографиями
любуешься? В такой-то темноте... Смотри, не попортить  бы  тебе  глаза...  И
шарк ногой. (Показывает, как она это сделала.) Он сразу фотографию в  карман
и принимается стучаться в третью квартиру. Тогда я спускаюсь и говорю:  "Зря
стучите, тут никто не проживает". "Никто не проживает? - будто удивился  он,
- Мне нужен Смизер". "А, - говорю, - это за углом,  дом  десять".  "Премного
вам благодарен", - говорит он обходительно. "На здоровье, - говорю, - в  это
время он всегда дома", а про себя думаю  (хитро  прищуривает  глаза):  "Ждут
тебя там, как же: углов-то ведь много!"
     Мейлиз (занятый своими мыслями). Вы молодец, миссис Маклер.
     Миссис Майлер. А сегодня утром гляжу, он стоит опять, теперь во  втором
этаже, и делает вид, будто стучится во вторую квартиру.  "Это  опять  вы?  -
спрашиваю я его так, будто мы с ним старые знакомые. - Со вчерашнего дня все
еще ищете?" "Что ж это вы мне, - говорит он, - неправильный адрес дали? Мне,
оказывается, вот которая квартира нужна". "Эта? - спрашиваю я.  -  Не  везет
вам, ведь и здесь никто не проживает. Мое вам, - говорю, - почтение", а сама
скок наверх... Можете сходить  полюбоваться  на  него,  мистер  Мейлиз.  Он,
наверное, и сейчас еще стоит там да стучится в квартиру номер  один.  Видали
мы таких хитрецов.
     Мейлиз. Каков он из себя?
     Миссис Майлер. В точности, как эти господа на первой странице  журнала.
Чистенький, прилизанный такой, противный и в котелке.
     Мейлиз. Не кредиторы ли его подослали?
     Миссис Майлер. Тоже скажете, сэр. Те совсем по-другому себя ведут.  Вам
бы уж следовало знать. Этот гад, говорю вам, не с добром сюда явился. (После
короткой паузы.)  Может,  заставить  его  убраться?  Могу,  будто  нечаянно,
окатить его ведром воды.

                     Мейлиз, улыбаясь, качает головой.

     Mейлиз. Принимайтесь за уборку. Я пойду бриться.

Взглянув  на  часы, уходит в смежную комнату. Миссис Майлер оглядывается; не
спеша  закалывает  булавкой  фартук,  снимает  шляпку,  кладет  ее на стол и
медленно  закатывает  рукава.  Потом,  положив  руки  на колени, застывает в
блаженной,  отдыхающей  позе.  Тихий  стук в дверь. Она лениво поднимается и
                       бредет к дверям. Входит Клер.

     Клер. Мистер Мейлиз дома?
     Миссис Майлер. Дома. Одевается.
     Клер. Я...
     Миссис Майлер. Он недолго. Как о вас доложить?
     Клер. Просто скажите ему, что его хочет видеть дама.
     Миссис Майлер. Конечно, не полагается без имени. Но  я  постараюсь  это
устроить. Вы посидите пока. (Подвигает ей стул, вытерев его фартуком; идет к
двери спальни и кричит через дверь.) Дама вас хочет  видеть.  (Возвращается,
подбирает окурки.) Я в это время убираюсь. Ничего, я вас  не  очень  запылю.
(Видит, что Клер удивлена беспорядком.) Он не любит, когда трогают его  вещи
и книги. Вот я и не трогаю.
     Клер. Я понимаю.
     Миссис Майлер. Любит, когда все лежит на месте.  (Без  особого  усердия
орудует метелкой, идет к комоду, потом опять к столу, разглядывает  на  свет
бутылку. Убедившись, чт