рта). Господа, я  пригласил  вас  сюда  по
предложению мистера Битона. Заранее прошу простить  меня  за  откровенность.
(Продолжая говорить, смотрит главным  образом  на  Трегея.)  Считается,  что
финансисты никогда ничего не делают без выгоды для себя. Согласимся, что это
так. Все мы хотим чего-нибудь добиться или кого-нибудь добить. Лорд  Элдерли
старается добить дьявола. Мистер Стэнфорт - консерваторов.
     Стэнфорт. И разницы тут нет никакой!
     Бастейпл. Мистер Риверс добивается преимущества перед соседними с  нами
государствами. А мистер Битон - осуществления своей мечты. Остается  сказать
о себе. Что ж, господа, мне хотелось бы  добиться  славы.  И  ради  этого  я
вношу... десять тысяч фунтов. На мгновение воцаряется тишина.
     Трегей (вынимая сигару изо рта). Бра-во!
     Элдерли. Вы очень щедры, сэр. Необычайно щедры. Может быть, вы все-таки
оформите это письменно?
     Бастейпл. Рад видеть, что и религии не чужд  деловой  подход  к  вещам,
милорд.
     Элдерли.  Чему  не  научит  горький  опыт,  мистер  Бастейпл.  Ну,  как
говорится, гора с плеч. Теперь можно действовать.
     Стэнфорт. Как насчет кандидатуры Струда? Принимаем?
     Риверс. Сделав ему соответствующее внушение.
     Битон. Непременно.
     Риверс. Следовательно, вы хотите, чтобы мы телеграфировали в Момбасу  и
разрешили выдать Струду пропуск на переход через Уганду к озеру Альберта?
     Битон. Именно.
     Элдерли. Не согласится ли мистер Трегей  присоединиться  к  экспедиции?
Никакое другое перо не сумеет лучше донести до сознания английских читателей
то, что требуется.
     Трегей. Что же, по-вашему, требуется донести до их сознания, милорд?
     Элдерли. Только правду, дражайший мистер Трегей.
     Трегей. Скажите, Стэнфорт, захочет ли ваша газета  платить  две  тысячи
фунтов за то, чтобы я писал "только правду"?
     Стэнфорт. Я вас не понимаю.
     Трегей.  Ну,  предположим,  что  бельгийцы  по-настоящему   борются   с
работорговлей...
     Стэнфорт. Конечно, мы не должны  допускать  несправедливых  выпадов  по
отношению  к  бельгийцам,  но  то,  что  они  упорно   не   хотят   замечать
работорговлю...
     Трегей. С одной стороны, конечно, но с другой стороны, тем не  менее...
Понятно. Подлинный либерализм!

             Стэнфорт снова обращает на Трегея ледяной взгляд.

     Битон (Трегею). Вы знакомы со Струдом?

                               Трегей кивает.

Что вы скажете о нем?
     Трегей. Хватка у него железная. Но в отличие  от  Стэнли  он  не  умеет
обращаться с туземцами.
     Битон. Ну, Стэнли - это...  Стэнли!  Так  что  же?  Можно  дать  Струду
сигнал? (Встает.)

                       Остальные следуют его примеру.

Я  протелеграфирую  ему  подробные  инструкции.  Значит, счета по экспедиции
можно отсылать в ваш банк, мистер Бастейпл?

Бастейпл кивает. Собравшиеся прощаются с Бастейплом и постепенно расходятся.

Мистер Трегей, не оставите ли вы мне свой адрес?
     Трегей (вручает ему визитную карточку, затем  подходит  к  Бастейплу  и
говорит вполголоса).  До  свидания,  мистер  Бастейпл!  Вы  сегодня  сделали
прекрасное капиталовложение!

   Бастейпл пытливо смотрит на него. Трегей выходит вслед за остальными.

     Битон (возвращается от двери). Вот и все, Бастейпл!

                   Бастейпл снова усаживается у столика.

Мы хорошо обошли их по кривой.
     Бастейпл. Это длинный и дорогостоящий путь, мистер Битон.
     Битон. Ничего не поделаешь. Наш план использования труда китайских кули
- единственный способ быстро поднять экономику Южной Африки. А эти моралисты
обязательно набросятся на нас, если не сунуть им в зубы возможность заняться
грехами соседей. И слава богу, что они сами подняли шум из-за  работорговли!
Старик Элдерли со своей душеспасительной ерундой, а вслед за ним и  Стэнфорт
со своими безукоризненными принципами! Да, Бастейпл, у меня есть своя мечта.
Помните Стэнли - он писал, что экваториальный лес напоминает ему Лондон. Все
кишит,  все  рвется  вперед,  выше!  И   это   просто-напросто   борьба   за
существование, это буйство жизни, не  имеющей  иной  цели  и  смысла,  кроме
борьбы за пищу, свет и воздух. (Расхаживает по комнате.) Когда-то я,  как  и
Стэнли, в утренние  часы  наблюдал  за  человеческим  муравейником  и  видел
двуногих муравьев, расползающихся через мосты по окончании работы - бледных,
изможденных,   сутулых    карликов.    Жуткая,    отвратительная    картина!
(Останавливается.)  Черт  возьми,  Бастейпл,  увидав  такой  кошмар   наяву,
поневоле будешь искать спасения в мечте. А тут - огромные пространства Южной
Африки, Канады, Австралии, которые ждут населения - белого населения! И люди
там смогут жить по-человечески, а не по-скотски. А  вы  представляете  себе,
какой вой подняли бы все эти Стэнфорты и Элдерли и им  подобные,  узнай  они
мой план использовать труд кули? Нет, хорошо, что мы сбили  их  со  следа  и
натравили на работорговцев.
     Бастейпл.   Когда   у   вас   назначено   общее   собрание   акционеров
южноафриканских концессий?
     Битон. В июле будущего года. У нас в запасе еще десять  месяцев.  Струд
успеет, если его поторопить.  Эта  кампания  по  разоблачению  работорговцев
будет как раз в полном разгаре.
     Бастейпл. Придержите отчет Струда о работорговле, а  накануне  собрания
перешлите его во все редакции, чтобы утром он появился в  газетах.  Если  он
окажется достаточно сенсационен, план  использования  кули  будет  принят  и
никто ничего не тявкнет против.
     Битон. Совершенно верно, Бастейпл, совершенно верно. (Снова  погружаясь
в мечты.) Там эти сотни тысяч жалких горемык обретут настоящую жизнь.
     Бастейпл (внимательно разглядывая его). Вы  умрете  великим  человеком,
мистер Битон.
     Битой. Взгляните на Англию, Бастейпл, и сравните:  "Самое  уродливое  в
природе тропического леса - это наблюдаемый на любой открытой поляне  жадный
порыв к небу... грохот этого порыва, его ожесточенный,  беспощадный  лязг  и
топот". То, что писал Стэнли об экваториальных лесах, полностью применимо  к
дебрям наших  больших  городов.  (Замечает  появившуюся  на  лице  Бастейпла
усмешку.) Э! Для  вас  это  пустой  звук,  так  ведь?  Я  же  знаю!  И  ваши
собственные разговоры о славе тоже, не правда ли? Важно заполучить китайских
кули и акции всех наших компаний сразу взлетят, сэр. И ух как высоко!
     Бастейпл. Наш приятель Трегей...
     Битон. Да?
     Бастейпл (покачивая головой). ...должен остаться здесь. У него  слишком
длинный нос.
     Битон.  Гм!  Но  остальным,  по-видимому,  очень  хочется,   чтобы   он
участвовал в экспедиции.
     Бастейпл. Предоставьте это мне. В переписке со Струдом  вы  пользуетесь
шифром?

                               Битон кивает.

И вы вполне доверяете Струду?
     Битон. Конечно.
     Бастейпл. Он тоже сторонник... э... имперских идеалов?
     Битон. О да!
     Бастейпл. В таком случае телеграфируйте ему, чтобы он  не  стеснялся  с
бельгийцами. Пусть наступает им на любые мозоли. Чем больше шума, тем лучше.
Если нужно отвлечь внимание от собственных грехов, самое лучшее - это вопить
на каждом углу о грехах своих ближних.
     Битон (рассмеявшись). Для меня понятие греха не существует.
     Бастейпл. А для кого оно  существует?  Я  сам  протелеграфирую  в  банк
Момбасы, чтобы они открыли кредит Струду. Если мы хотим быстрых действий, то
денег жалеть не приходится.  (Пишет,  затем  переводит  взгляд  на  Битона.)
Мистер  Битон,  меня  очень   заинтересовали   ваши   взгляды.   Борьба   за
существование! Значит, вы считаете, что мы можем внести исправления в законы
природы?
     Битон. Я хорошо помню свое детство в Глазго, Бастейпл. Нас у  родителей
было шестеро ребят. Отец умер, оставив нас без гроша, а городские дебри  там
не менее страшны, чем здесь, в Лондоне. Пришлось и мне вооружиться маленьким
топориком и прорубать себе тропинку в чаще, - всем нам пришлось. Но  сколько
страданий мы перенесли! Почти до сорока лет я только и делал,  что  выполнял
чужие указания. А это меня совсем не устраивало. Пищи мне хватало, но  света
и воздуха - нет. Теперь-то я уже пробился на самый верх, на солнышко.  Но  я
ничего не забыл. И я хочу спасти тысячи мальчишек, таких, каким был  сам,  -
хочу, чтобы они узнали, что такое  настоящая  жизнь.  А  у  вас  какое  было
детство?
     Бастейпл. У меня его не было. (Медленно выпускает изо рта кольца дыма.)
     Битон. А! Чувствуется,  что  у  вас  интересное  прошлое.  Вы  человек,
окруженный тайной. Ну что ж, надо идти зашифровать  телеграмму  Струду.  Вот
адрес Трегея. (Передает Бастейплу визитную карточку.) Я  вас  не  благодарю.
Это в такой же степени в ваших интересах, как и в моих. Без ввоза кули акции
не подымутся. Спокойной ночи!
     Бастейпл (протягивает ему руку). Не хотите ли сигару?
     Битон. Нет, благодарю. (Пожимает протянутую руку и выходит.)

Бастейпл  глубже  погружается  в  кресло и задумывается. В глазах и на губах
легкая  улыбка.  Звонит  в  колокольчик,  стоящий на круглом столике. Входит
                                  Фаррел.

     Бастейпл. Сколько у меня  акций  во  всех  южноафриканских  концессиях,
вместе взятых?
     Фаррел. Триста пятьдесят семь тысяч, сэр.
     Бастейпл. А в переводе на деньги?..
     Фаррел. На сумму в триста двенадцать тысяч фунтов.
     Бастейпл. Сколько из этих акций записано непосредственно на мое имя?
     Фаррел. Около ста тысяч, сэр. Остальные на подставных лиц.
     Бастейпл. Нужно все перевести на  подставных,  Фаррел,  за  исключением
двадцати тысяч. Проведите эту операцию незаметно и до рождества.
     Фаррел. Слушаюсь, сэр.
     Бастейпл. Барон Зимбош еще здесь?
     Фаррел. Ждет в приемной, сэр.
     Бастейпл (кивнув). Пригласите его.
     Фаррел (идет к двери слева  и,  отворив  ее,  говорит).  Будьте  добры,
барон, попрошу вас пройти сюда.

Входит  барон  Зимбош. Это представительный мужчина с раздвоенной каштановой
бородой  и жесткими волосами. Он в сюртуке, в руке цилиндр. Фаррел закрывает
                     дверь и удаляется в свой кабинет.

     Бастейпл. Добрый вечер, барон.
     Зимбош (говорит с легким иностранным акцентом).  Добрый  вечер,  мистер
Бастейпл.
     Бастейпл. Какие у вас для меня новости?
     Зимбош (пожав плечами). Еще  слишком  рано,  чтобы  сказать  что-нибудь
определенное. Но доктор Лейдс не сидит без дела, можете быть  уверены.  Нет,
он не сидит без дела.
     Бастейпл. Ну, и что же отсюда следует?
     Зимбош (понизив голос). Война, мистер Бастейпл, война!
     Бастейпл. Фью! Далековато хватили!
     Зимбош. Вы полагаете? Доктор Лейдс поддерживает  в  Крюгере  убеждение,
что Европа сочувствует бурам.  Эти  голландцы  обведут  его  вокруг  пальца.
Дядюшка Пауль Крюгер... они вертят, как хотят, этим упрямым стариком. И они,
голландцы, хотят войны. А Маюба, мистер Бастейпл? Англичане не забыли  этого
своего поражения и  не  забудут,  пока  не  возьмут  реванша.  А  английские
поселенцы в бурских республиках? Разве  они  смогут  добиться  чего-либо  от
Пауля Крюгера? Навряд ли. Примерно через год ждите войны,  мистер  Бастейпл,
ручаюсь головой.
     Бастейпл. Старик Крюгер для этого слишком хитер. Как, по-вашему, барон,
могут буры выиграть такую войну?
     Зимбош. Мистер Бастейпл, англичанин поглощает слишком  много  тумана  и
жирного йоркширского пудинга, - это мешает ему сразу разглядеть  врага.  Ему
нужно время, чтобы раскачаться. Какой англичанин поверит, что он уже  воюет,
пока его не стукнут три-четыре раза? Вот тогда он начинает чесать у  себя  в
затылке и говорить: "Помилуй бог, да никак мы воюем?"
     Бастейпл. А как вы в вашем Конго смотрите на все это?
     Зимбош (снова  выразительно  пожав  плечами).  Если  вы  теряете  Южную
Африку, мы получаем от буров все, что нам угодно; у них у самих будет  более
чем достаточно. Если ж нет, все равно ваши  руки  будут  связаны  на  долгое
время. В обоих случаях мы не останемся в накладе.
     Бастейпл. Мне кажется, барон, вы немного опережаете события. Но все  же
я весьма вам обязан. Сообщайте мне все, что узнаете о деятельности доктора
     Лейдса.
     Зимбош (кланяясь). Ну, а наши пароходы, мистер Бастейпл? Вы окажете нам
содействие?
     Бастейпл. Пока не вижу к этому никаких препятствий. Скорее наоборот.
     Зимбош. Bien! {Хорошо! (франц.).} Значит, мы передадим вам все расчеты.
     Бастейпл. Сигару? (Нажимает звонок.)
     Зимбош. "Дивинос"? О, превосходно!  (Берет  сигару  и  закуривает.)  До
свидания, мистер Бастейпл, до свидания.

                    Фаррел провожает Зимбоша в приемную.

     Бастейпл (размышляя вслух). А он прав. (Снова нажимает звонок.)

                               Входит Фаррел.

Фаррел,  я  продиктую  вам письмо мистеру Битону. (Диктует.) "Дорогой мистер
Битон,  обдумав  еще  раз все обстоятельства, я пришел к заключению, что нам
необходимо  поторопиться. Чем быстрее мы будем действовать, тем меньше риск.
Прошу  перенести  общее  собрание  акционеров  южноафриканских  концессий на
первые  числа  июня,  никак  не  позднее.  Внушите  Струду,  что необходимые
сведения  мы должны иметь к концу мая. Надеюсь, он умеет читать между строк.
Нужно  что-нибудь  подходящее,  а  если  это  кого-нибудь заденет - неважно.
Остаюсь искренне ваш".

                           Фаррел стенографирует.

Если   будет   необходимо,  Фаррел,  покупайте  акции  всех  южноафриканских
концессий,  чтобы  поддерживать на бирже устойчивые цены до июньского общего
собрания.
     Фаррел. В каких пределах, сэр?
     Бастейпл. Можете довести мою долю до полумиллиона акций, конечно, не на
мое имя.
     Фаррел. Понимаю, сэр. Что отвечать репортерам?
     Бастейпл. Рассеивайте пессимистические  настроения  и  всякие  слухи  о
возможности серьезных осложнений с бурами.
     Фаррел (быстро вскинув глаза). Хорошо, сэр.

Он уже повернулся, чтобы уходить, когда Бастейпл вдруг поворачивает кресло и
                               окликает его.

     Бастейпл. Фаррел!
     Фаррел. Да, сэр!
     Бастейпл. Что говорят обо мне в Сити? Каково общее мнение? За  двадцать
пять лет вы должны были это узнать.
     Фаррел  (неодобрительно).  Видите  ли,  сэр...  (Он  то  поднимает,  то
опускает глаза.)
     Бастейпл. Верно ли, что я человек, окруженный тайной?
     Фаррел (с облегчением). О да, сэр, и даже очень.
     Бастейпл. В каком смысле?
     Фаррел (неодобрительно). Ходят всякие слухи о том,  как  и  с  чего  вы
начали, сэр. Строят догадки о... э... ваших целях. Некоторые думают...
     Бастейпл. Что именно, Фаррел?
     Фаррел.  Думают,  что  вы  стремитесь  к  политической  власти.  Другие
полагают, что вы добиваетесь титула. Приходилось мне также слышать, сэр, что
вы... э... еврей и намерены купить всю Палестину. Но, с  другой  стороны,  я
слышал, что вы, как истый христианин, ненавидите Ротшильдов и что цель вашей
жизни - это хорошенько стукнуть их по затылку.

Бастейпл  слушает  улыбаясь.  Видя  его  улыбку,  Фаррел начинает испытывать
              удовольствие от затеянного Бастейплом разговора.

Наш Сити, сэр, гудит от слухов, как настоящий улей.
     Бастейпл. Что еще говорят?
     Фаррел. Слышал я, как вас называли великим человеком, но я слышал и как
вас называли... э...
     Бастейпл. Ну?
     Фаррел. Величайшим пройдохой, с вашего позволения, сэр. Мистер  Трегей,
например, назвал ваш кабинет логовом льва. (Бесстрастно.) Он "не назвал меня
шакалом, но, видимо, подразумевал это.
     Бастейпл. Кстати, о Трегее. Он не должен попасть в Африку.
     Фаррел. Да, сэр? Прикажете остановить его при помощи...
     Бастейпл. ...дубинки, если не придумаете чего-нибудь поделикатнее.
     Фаррел  (одобрительно  хмыкнув).  Достаточно  ли  будет  телеграммы  из
Момбасы с сообщением, что он опоздал?
     Бастейпл. Если вы сумеете это устроить.
     Фаррел. Без всякого труда, сэр.
     Бастейпл. Прекрасно! Ну, что еще там говорят обо мне?
     Фаррел. Многие говорят, сэр, что  вы  просто  азартный  игрок,  ведущий
крупную игру. А один чудак вбил себе в голову, что вы страстный филантроп. В
лондонском Сити охотно подхватывают  все,  что  так  или  иначе  припахивает
романтикой.
     Бастейпл. Ну, а что вы сами думаете, Фаррел?
     Фаррел (бросает на него быстрый взгляд). Видите ли, сэр... Я никогда не
ломаю голову над... происхождением видов.
     Бастейпл. Ну, как бы не так. Выкладывайте.
     Фаррел (призвав на помощь все свое самообладание.). Может быть, вам  не
понравится, сэр Бастейпл. А вы все же рискните.
     Фаррел. Романтическая точка зрения мне чужда. Тут другое, сэр. Огромные
способности, огромная энергия и жизненная закалка, где бы и как  бы  она  ни
была приобретена. (Умолкает и бросает на Бастейпла быстрый взгляд.)
     Бастейпл. Продолжайте, Фаррел.
     Фаррел. Я не верю, чтобы у вас была какая-нибудь особая цель или особая
страсть. Дело в том, что вы... вы попросту  не  можете  остановиться.  Прошу
прощения, сэр, это моя личная точка зрения. Я никому ее не высказывал.
     Бастейпл. А все же и романтика не бесполезна, а?
     Фаррел.  Ну,  конечно,  я   всегда   восхищался   вашей   выдержкой   и
находчивостью,  вашей  способностью   не   останавливаться   перед   всякими
ничтожными... э...
     Бастейпл. Перед чем именно, Фаррел?
     Фаррел (осекшись). Я вовсе не собирался высказывать свое  мнение,  сэр.
(Бочком подвигается к двери.)
     Бастейпл. Подойдите сюда!

  Фаррел подходит к столу, и Бастейпл, сидя, внимательно изучает его лицо.

На  протяжении четверти века вы пользовались моим доверием, и, насколько мне
известно, вполне заслуженно. Надеюсь, вы не утратите его и впредь.
     Фаррел. Вы очень добры, сэр. Я, несомненно, хотел бы... я чувствую...
     Бастейпл (пытливо посмотрев на него). Благодарю вас,  Фаррел.  Отошлите
эту телеграмму в Момбасу. (Передает Фаррелу телеграмму.) И дайте  мне  карту
Африки.

                       Фаррел достает из шкафа атлас.

                                  Занавес


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Хижина  Сэмуэя,  охотника на слонов, на южном берегу озера Альберта. Комната
отделена   от  низкой,  открытой  веранды,  виднеющейся  в  глубине,  только
невысокой  перегородкой. Струд и Сэмуэй расположились в шезлонгах; возле них
бутылки,  стаканы, трубки. У Струда на коленях развернутая карта; левая нога
                            Сэмуэя забинтована.

     Сэмуэй (сухопарый загорелый бородач). Ну, мистер Струд, вы времени  зря
не теряете. Вряд ли кто сумел бы быстрее вас добраться сюда с побережья.
     Струд. Судя по телеграммам Битона, Сэмуэй,  им  там  нужен  конфликт  с
бельгийцами. (Тычет пальцем в карту.) Они хотят, чтобы над областью  Катанга
взвился британский флаг. И я хочу того же.
     Сэмуэй. Мне лично плевать, какой там будет флаг.
     Струд. А работорговля как предлог - прием старый-престарый.
     Сэмуэй (испытующе посмотрев на  Струда,  вынимает  из  кармана  кожаный
мешочек). Если вам нужно поднять бучу, взгляните-ка сюда!

Струд  вопросительно  смотрит  на  Сэмуэя. Тот бросает ему мешочек, и Струд,
                   развязав его, разглядывает содержимое.

Да,  да,  сэр!  Настоящие  алмазы.  Не  очень  крупные, но зато там, где они
найдены, можно найти еще уйму. Ну-ка, передайте мне карту.

Струд поднимается, раскладывает карту на коленях Сэмуэя и, став позади него,
                      следит за движением его пальца.

Вот  смотрите: между реками Касаи и Луэмбе - сплошное алмазное поле. И никто
об  этом  не  знает, кроме меня да еще одного бельгийца. А он, как я слышал,
сейчас  в Басоко - снаряжает экспедицию, чтобы отправить ее на юг. Ясно, что
он  нацелился  на эти алмазы. Так вот, доберитесь туда раньше него, сделайте
заявку  первооткрывателя,  а  когда будет основана компания, приберегите для
меня  некоторое  количество  акций, полагающихся пайщику-учредителю. Ну, что
скажете? Достаточно этого, чтобы заварить кашу?