, тремя днями позже.
В  хижине  нет  никаких  вещей,  кроме  аптечки. Циновка над входом исчезла.
Фрэнкс,  еле  двигая  руками,  перебирает  содержимое аптечки. Малярия у нею
прошла,  но  выглядит он очень слабым и изможденным. Входит Xэррик, за ним -
                                  суданец.

     Xэррик. Доктор, дайте ему хинина.
     Фрэнкс (поднимая склянку). Вот все, что оставил мне  Струд.  (Подзывает
суданца, пытливо смотрит на него и дает ему дозу лекарства.)

                       Солдат отдает честь и выходит.

     Хэррик. Это самый надежный из наших людей... А они все еще не нападают,
три дня прошло. Странно.
     Фрэнкс. Они, должно быть, ушли за Струдом.
     Хэррик. Продовольствие у нас на исходе, Фрэнкс, а я не рискую позволить
нашим людям выйти на охоту. Хватит у вас сил переправиться на тот берег?
     Фрэнкс (пожав плечами). Раз надо, значит, хватит...
     Xэррик. Странное дело - цвет кожи. Может статься, я эту девушку  больше
никогда не увижу. И оказывается, я любил ее не больше, чем, ну, скажем,  мог
бы любить собаку... В вашей аптечке найдется место для этой склянки? Мне  бы
не хотелось лишаться  моей  лягушки.  Забавное  созданьице,  не  правда  ли?
(Показывает  Фрэнксу  заспиртованную  лягушку.,)  Какое  здесь  многообразие
бытия! Как в этих дебрях бушуют и жизнь и смерть!
     Фрэнкс. А вы помните, в книге Стэнли жена  одного  носильщика,  умирая,
говорит: "Дурной это мир, хозяин, и вы совсем заблудились в нем". Вот  и  мы
тоже...  Сколько  нам  потребуется  рейсов  на  лодке?  Учитывая,  что   нас
четырнадцать человек и тюки?
     Xэррик. Четыре, я думаю. Надо снабдить это созданьице этикеткой.

Фрэнкс  выходит.  Хэррик  гадится,  вырывает  из  блокнота  листок  и пишет:
"Раздельнопалая  лягушка  с когтями. Найдена на реке Луалабе 25 декабря 1898
года. Чарлз Хэррик". Пока он наклеивает ярлык на банку, входит Амина. Одежда
на  ней  изорвана,  но  девушка  не  кажется  усталой. Она крадется вперед с
характерными  для нее гибкими движениями, бросается к Хэррику и обнимает его
           колени, прежде чем он успевает заметить ее появление.

     Амина. Амина вернулся! Бежал, шел через лес, обратно к  Хэррик.  (Снова
обнимает его колени и хочет поцеловать его ноги.)
     Хэррик  (поднимаясь).  Встань.  Я  не  люблю,  когда  ты  так  делаешь.
(Поднимает ее и гладит по плечу.) Где ты оставила их, Амина?
     Амина. Два перехода. (С улыбкой, обнажающей ее  белые  зубы.)  Они  нет
умный. Амина умный. Ночью жги веревка, смотри! (Показывает ожог на руке.)
     Хэррик. Боже мой! Но ведь это же очень больно!
     Амина. Пять носильщиков бежал. Два  убит  стрелами.  Скоро  все  бежат,
другие убиты. Они не иди много перехода, нет! (Ее глаза  и  зубы  сверкают.)
Теперь я веди Хэррик домой, скоро, скоро. Амина умный, письмо здесь, всегда.
(Рука ее скользит за пазуху и извлекает на свет письмо.)
     Xэррик. Змееныш!
     Амина (горделиво). Держал для Хэррик. (Подает письмо  Хэррику.)  Теперь
Хэррик не бойся ничего.
     Хэррик (читает  письмо;  его  лицо  выражает  крайнюю  озабоченность  и
недоумение). А теперь скажи мне, что заставило тебя украсть это письмо?
     Амина. Струд не люби Хэррик, Струд бери письмо, оставляй Хэррик в лесу,
батетела убей Хэррик. А теперь батетела убей Струд, скоро убей.
     Хэррик (про себя).  Кто  способен  предугадать  ход  их  мыслей?  Сущая
Иезавель!

Хотя  Амина  совершенно  не  поняла слов Хэррика, но его жест вызывает у нее
                                  тревогу.

     Амина. Я спасай жизнь Хэррика. Хэррик бери письмо, мой брат будет  друг
Хэррик.
     Хэррик (полностью осознав, в  какой  опасности  находится  экспедиция).
Боже мой! Что же мне делать?
     Амина. Струд скоро умирай, собака!
     Хэррик. Слушай, Амина. Мы  не  друзья  со  Струдом,  но  я  никогда  не
позволю, чтобы Струд, Локьер и Колли погибли. Понимаешь? Никогда!
     Амина. Нет. Струд умирай. Он ударил Амину.
     Хэррик. Отведи меня к своему брату. Идем, сию же минуту идем!
     Амина. Нет! Амина переходи река, бери Хэррик домой.
     Хэррик. Хорошо, в таком случае я вернусь к Струду и Локьеру.
     Амина. Нет, нет! Почему ты думай о Струд! Он не думай о Хэррик.
     Хэррик. Меньше всего я думаю о Струде. Но белые люди  не  бросают  друг
друга в беде.
     Амина. Он не друг, он враг.
     Хэррик. Идем сейчас же. Делай, что я тебе говорю. Веди  меня  к  своему
брату.
     Амина (страстно). Я живи два года с Хэррик.  Не  хочу  обратно  к  моим
людям. Не хочу лес. Хочу только Хэррик.
     Хэррик. Клянусь аллахом, если ты  не  отведешь  меня  к  своему  брату,
больше тебе не жить со мной.
     Амина. Если мой брат узнай, что Струд ударил Амину, он убей Струд!
     Xэррик. Ты ему ничего не скажешь. Идем же, идем!
     Амина. Мой брат сердись. Почему Струд иди его страна? Делай  плохо  для
торговли брата. Посылай сказать белым людям; Самед лови рабов.  Амина  знай.
Она слышал. Мой брат уже хочет убей Струд.  Струд  имей  мало  людей,  очень
слабый.
     Xэррик. Амина, в последний раз тебе говорю, отведи меня к своему брату,
или мы расстанемся навсегда.
     Амина (колотя себя в грудь). Нет, нет! Я делай для Хэррик, жги веревка,
иди одна вся дорога через лес, спасай Хэррик.
     Хэррик. В таком случае спаси и остальных!
     Амина. Струд? Нет! Он плохой человек. Оставляй Хэррик и  доктор  Фрэнкс
умирать.
     Хэррик. Отведешь ты меня к своему брату или нет?
     Амина (внезапно угасшим тоном). Ты сердитый. Я делай, что ты говори.

                         У входа появляется Фрэнкс.

     Фрэнкс. Лодка угнана, Хэррик.
     Хэррик (протягивая Фрэнксу письмо и показывая на Амину). Она сбежала. А
письмо осталось при ней.
     Фрэнкс. А как же Струд?
     Хэррик. Все они в смертельной опасности.  Единственная  надежда  на  ее
брата. Она должна сейчас же отвести меня к нему. Сию же минуту.
     Фрэнкс. А мы?
     Хэррик.  Соорудите  плот.  Не  падайте  духом,   Фрэнкс.   Постарайтесь
переправиться. Через три дня я или вернусь, или дам о себе знать. Им  сейчас
куда хуже, чем нам.
     Фрэнкс (вполголоса). А ей можно доверять?
     Хэррик. Если дело касается меня? Вполне! Ну, прощайте, старина.  Амина,
идем!

           Хэррик выходит, за ним Амина. Фрэнкс глядит им вслед.

                                  Занавес


ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Вечер  следующего  дня. Палатка Локьера и Колли в лесных зарослях, в четырех
коротких  переходах  от  реки  Луалабы.  Небольшой  фонарь  освещает палатку
изнутри. Передний край палатки поднят. Кругом сумрачная чаща экваториального
леса.  Слева виднеется силуэт еще одной палатки, справа расположились четыре
суданца; трое из них сидят на корточках, четвертый стоит, опершись на ружье.
Локьер  и  Колли сидят перед палаткой. Они только что закончили свой скудный
ужин,   состоявший  из  бананов  и  сухарей,  и  теперь  закуривают  трубки.
Револьверы  и  винтовки  лежат  у  них  под  рукой. Время от времени из чащи
                 доносится глухая дробь туземных барабанов.

     Колли (прислушиваясь). Проклятые барабаны! До чего  же  они  похожи  на
барабаны Армии Спасения у нас в Глазго!
     Локьер.  Спасения!  Придет  же  такое  в  голову!  Как   вы   все   это
расцениваете, Колли?
     Колли. Трудно сказать... Иногда на меня  накатывает  странное  чувство,
когда, знаете, еще немного - и ты уже за последствия не  отвечаешь.  С  вами
так никогда не бывает?
     Локьер. Нет.
     Колли. Все зависит от воспитания. Английского джентльмена всегда  можно
отличить. Если он и пьянеет, то только от вина.
     Локьер. Зато тут он возмещает все с лихвой.
     Колли. Ей-богу, жаль, что я не могу сейчас нахлестаться! Теперь,  после
бегства этой девчонки, нам каюк. До реки Ломами уже не дотянуть.
     Локьер. Сколько, по-вашему, осталось?
     Колли. Миль сорок. За четыре дня мы не прошли и  тридцати,  а  потеряли
уже двенадцать человек. Струд ни за  что  не  хочет  повернуть  обратно.  Он
совсем свихнулся!
     Локьер (пожав плечами). Махмуд!

                    Стоявший суданец подходит к Локьеру.

Не забывай делать обход!

                     Солдат отдает честь и идет налево.

У меня опять начинается лихорадка, Колли. Что-то очень уж я болтлив стал.
     Колли. Верный признак лихорадки или умопомешательства. Впрочем, я  тоже
не собираюсь спать, пока не выскажу Струду всего, что думаю. Найдется у  вас
глоток коньяку?

                         Локьер передает ему флягу.

     Локьер. Колли, как насчет бараньих котлет с зеленым горошком и спаржей?
И к ним неплохо бутылочку замороженного шампанского!
     Колли. Нет, не то. Свежий лосось -  только-только  из  воды.  И  кувшин
нашего доброго шотландского виски!
     Локьер. Интересно, как проходит охотничий сезон там, дома...  И  почему
только мы любим забираться в такую глушь? Великий боже, все мы спятили! Этот
табак отвратителен. Впрочем, так всегда бывает перед  приступами.  Следующей
весной лошадь моего брата будет участвовать в Дерби. Интересно, надумает  ли
он поставить что-нибудь за меня? Интересно, думает ли он вообще обо  мне?  И
думает ли о нас вообще кто-нибудь или никто о нас,  об  этаких  дураках,  не
думает! Колли!.. А как насчет холодного пирога с голубями и стакана ледяного
кларета? А может  быть,  хорошую  телячью  отбивную  и  бутылочку  рейнского
белого, а? О черт! Дома я никогда не думал о том, что ел. Если  бы  мы  были
бельгийцами, мы сейчас говорили бы о  женщинах.  Вы  играли  когда-нибудь  в
крикет?
     Колли (качая головой). Нет, я обычно развлекаюсь гольфом.
     Локьер. Глупая игра! Как вы думаете, Колли, а  что  такое,  в  сущности
говоря, смерть?
     Колли. Если Струд не повернет назад, мы очень  скоро  узнаем,  что  это
такое.
     Локьер. Ну, а все-таки, что это? Пересадка с одного  поезда  на  другой
или просто полная тьма?
     Колли. А кто его знает? Хуже этого леса все равно ничего нет и быть  не
может.
     Локьер. О да! Вообразите себе только, что нашим душам придется  обитать
здесь!

                      ...Хоть черен я, душа моя бела;
                      Как ангел светлый - белое дитя...

     Колли. Ну-ка измерьте температуру. (Протягивает ему термометр.)
     Локьер   (отмахнувшись).   Интересно,   приходилось   ли   когда-нибудь
всемогущему защищать ворота от таких ударов? Всемогущий?  Но  ведь  если  он
всемогущий, то ему ничего не стоит в любой момент повернуть ход игры в  свою
пользу, а?
     Колли.  Что  за  разговоры!  Ясно,  что  у  боженьки   нервы   крепкие.
Вообразите, что это вы создали эти дебри! Легко ли вам было бы?
     Локьер. Да. Они заткнут за пояс все остальное  мироздание!  Но  зато  с
каким чувством мы будем вспоминать о них! Черт возьми, я так  и  представляю
себе: сижу  я,  передо  мной  только  что  начатая  бутылка,  и  я  предаюсь
воспоминаниям.
     Колли. Ну, ясно, у вас лихорадка. Примите штуки две.  (Протягивает  ему
склянку с таблетками.)
     Локьер (проглотив две таблетки). Вы ведь женаты, Колли?

                               Колли кивает.

Да. Это плохо! Дети есть?
     Колли. Двое. Замечательные ребятишки.
     Локьер. Какого же черта вас занесло сюда?
     Колли. Да, видите ли, есть у меня для них кое-какие планы на будущее.

                        У Локьера вырывается смешок.

     Локьер. Простите, старина, но, знаете, сидеть здесь и строить планы  на
будущее!.. Это довольно... забавно, а?
     Колли. Может быть. Вот я и собираюсь поговорить обо  всем  со  Струдом!
(Встает и направляется ко второй палатке.)
     Локьер (про себя). Бедняга Колли!

  Звук барабанов усиливается. Локьер наклоняется вперед и прислушивается.
                         Звук продолжает нарастать.

Вот это да!..

Суданцы,  которые  сидели  на  корточках  и разговаривали, встают и вместе с
            присоединившимся к ним Махмудом подходят к Локьеру.

     Махмуд. Капитан-сагиб! Люди говори: больше  не  могу  ходи.  Утром  все
убеги. Плохой страна, плохой народ, людоеды.

Звук  барабанов начинает доноситься со всех сторон. Суданцы с явной тревогой
                         слушают и переглядываются.

Больше не могу ходи.
     Локьер (выхватывая револьвер и вскакивая на ноги). Смирно!

                       Солдаты неохотно вытягиваются.

Это  еще  что  такое, Махмуд? Если я скажу об этом Струд-сагибу, он прикажет
расстрелять тебя за подстрекательство к мятежу.
     Махмуд. Все не расстрелять. Утром все уходи.
     Локьер. Так  нельзя,  Махмуд.  Солдаты  ничего  не  боятся.  Подчиняйся
приказам.
     Махмуд (подносит руку ко рту и животу; остальные повторяют  его  жест).
Не кушай - не могу ходи. Локьер-сагиб прикажи: "Кругом, шагом  арш!"  -  все
слушайся, все ходи обратно  река...  Локьер-сагиб  -  хороший  человек,  наш
офицер. Струд-сагиб... (Качает головой.)
     Локьер. Махмуд!
     Махмуд (мрачно). Наш офицер веди - никакой мятеж.
     Локьер. Негодяй! Как ты смеешь!
     Махмуд. Нет, сагиб, мы не плохой люди. Мы голодный. Ноги  болит,  везде
болит. Мы не хоти так умирай. Носильщик все  беги,  бросай  нас.  Тогда  все
скоро умирай, белый человек тоже. (Отдает честь.) Локьер-сагиб, спасай люди!
     Локьер. Ты подчиняешься моим приказам, Maxмуд, а я подчиняюсь  приказам
Струд-сагиба.
     Махмуд (ожесточенно). Клянусь аллахом, больше не могу ходи!

Локьер подносит к губам свисток и свистит. Кругом все приходит в движение, и
в     темноте,    позади    суданцев,    появляются    изможденные    фигуры
негров-носильщиков.  Из темноты, слева, быстрыми шагами входят Струд и Колли
               с револьверами в руках, за ними следует Задиг.

     Струд. Что случилось, капитан?
     Локьер. Люди отказываются выступать завтра.
     Струд. Кто говорил от их имени?
     Локьер (указывая на Махмуда). Вот этот, Махмуд.
     Струд (взяв Махмуда на прицел). Арестуйте его.
     Локьер (Махмуду). Сложить оружие!

 Махмуд кладет на землю винтовку и с достоинством складывает руки на груди.

     Струд. Так вот что, друг мой! Если завтра утром ты откажешься выполнять
мои приказания,  тебя  расстреляют.  (Носильщикам.)  Слушайте,  ребята.  Кто
убежит, того убьют батетелы.

От  сгрудившихся  в кучу носильщиков отделяются двое. Это жалкие, измученные
                                 существа.

     Первый носильщик. Начальник! Еда нет, много болячка, лихорадка.  Плохой
караван. Иди обратно река, тот сторона, найди еда.
     Второй носильщик. Мы не нанимайся ходи это место, начальник. Дома жена,
дети. Скоро мы упал, не могу нести поклажа. Смотри, начальник! Мы  не  ходи,
не могу ходи. Смотри! (Приподнимает рваную  повязку,  прикрывающую  ногу,  и
показывает огромную болячку.)

                           Локьер отворачивается.

     Струд. Слушайте! (Показывает на Махмуда.) Этот человек вас  обманывает.
Идти обратно нельзя. Идти обратно - батетела нападут, убьют всех. Доверьтесь
мне, ребята. Только я могу спасти вас. Верьте мне.

Носильщики  глядят на него с сомнением и мольбой. Им трудно поверить, что он
                              говорит правду.

     Первый носильщик (занзбирец). Начальник, сегодня  Ками  умирай,  завтра
(показывает на второго носильщика) Умари; скоро мой брат Мабрук  (показывает
на третьего носильщика) тоже умирай. Слишком далеко от наша  страна,  плохой
лес, плохой люди, едят врага.
     Третий носильщик (Мабрук). Начальник, два луна мы  шагай,  шагай,  носи
поклажа слишком быстро. Густой лес - плохо, не как наша  страна.  Иногда  не
кушай, совсем пустой живот. Мы ищи еда - нет!  Белый  человек  гони  дальше,
гони дальше. Иногда поспи мало-мало,  садись  под  дерево  -  белый  человек
приходи, хлыстом бей. (Делает жест рукой.) Мы не  ходи,  не  могу  ходи.  Мы
люди, не собака!
     Струд. Не люди, Мабрук, а дети. Этот хлыст  спас  вам  жизнь.  Экие  вы
дурни! Только отойдите немного в лес, и вы уже больше не  вернетесь.  По  ту
сторону; реки в лесу - маньема, здесь в лесу - батетела.  Держитесь  вместе,
ребята, держитесь  еще  немного.  Отойдете  -  смерть,  смерть  кругом,  она
сторожит тебя, Мабрук.
     Третий носильщик. Воля аллаха, время приди - смерть приди. Я  устал,  я
больной...
     Струд. Слушай, сынок, слушайте все! Через четыре дня я  выведу  вас  из
леса в хорошую страну. Много еды,  нет  плохих  людей.  Новые  носильщики  в
помощь вам, много носильщиков. Еще немного  дальше  по  этой  дороге,  и  мы
спасены. Больше смелости, ребята! Доверьтесь мне! А теперь  идите  и  спите.
Идите и спите! Завтра мы пойдем быстро-быстро.

Он  машет рукой, и с возгласами: "Иншаллах! Иншаллах!" - носильщики исчезают
                                 во мраке.

Махмуд, возьми свою винтовку и выполняй мои приказания.

 Махмуд поднимает винтовку, и четверо суданцев возвращаются на свое место.

     Локьер. Бедняги!
     Струд (обернувшись к нему). Наша единственная надежда -  это  пробиться
до Ломами. Сейчас мы в самом середине пути. Дальше будет легче.  Колли.  Они
уже не могут идти дальше, и вам их не заставить. Всему есть предел,  и  если
ты дошел до него надо уметь это понять.
     Струд. Для человеческой воли нет пределов, Колли.
     Колли.  Зато  для  сил  человеческих  есть.  Вы   хотите   бессмысленно
пожертвовать всеми нами. Пора повернуть обратно.
     Струд. Ни за что! Никогда этого со мной не бывало и никогда не будет. А
вы, Локьер! Вы же солдат! Еще одно маленькое усилие,  и  мы  будем  у  цели.
Идемте же!
     Локьер. Если вы приказываете идти (пожимает плечами), я пойду.
     Струд. Да, я приказываю, Колли!

         Из темноты доносится голос Хэррика: "Не стреляйте! Свои!"

     Локьер. Это Хэррик!

Все  трое  настороженно  ждут.  Позади, справа, показываются Хэррик и Амина,
                           окруженные суданцами.

     Струд. Схватить эту девчонку!
     Хэррик (он  выглядит  совершенно  измученным).  Нет!  (Берет  Амину  за
локоть.) Пить!

Локьер  подает  ему  флягу,  которую  Хэррик сперва отдает Амине. Она пьет и
опускается  на  корточки,  внимательно  следя за происходящим. Попив, Хэррик
                            вытаскивает письмо.

     Струд. Значит, оно все-таки было у нее?  Вот  вам  ваша  щепетильность,
капитан! Двенадцать человек погибли зря!
     Хэррик. Вы хотите, чтобы письмо было передано по назначению?
     Струд (язвительно). Вы спрашиваете, хотим ли мы остаться в живых?
     Хэррик. Амина, иди приведи своего брата.

               Амина встает. Глаза ее готовы пронзить Струда.

Иди позови его!

Как  загипнотизированная,  Амина,  покачиваясь, идет по прогалине и исчезает
между   деревьев.   Все  стоят  и  ждут.  Через  некоторое  время  раздается
пронзительный,  своеобразный  крик.  Крик повторяется. Затем из глубины леса
очень   слабо   доносится   такой  же  ответный  крик.  Справа,  в  темноте,
вырисовываются  изможденные  фигуры  носильщиков.  Они собираются полукругом
позади  белых  людей  и  неподвижных суданцев, освещенных фонарем, горящим в
                                  палатке.

     Колли. А она не выкинет какой-нибудь новой предательской штуки?
     Хэррик. Нет ли у кого-нибудь коньяку?

Локьер  подает  ему  флягу  и  несколько сухарей. Хэррик отпивает из фляги и
                          начинает грызть сухарь.

Вы знаете, что вы окружены?
     Струд (Локьеру). Возьмите своих людей и посмотрите, что она там делает.
     Хэррик. Не надо. Подождите!

Еще  некоторое  время  все молча ждут. Потом из темноты, слева, показываются
два  человека.  Амина  идет  первой,  за ней движется внушительная фигура ее
брата,  араба-полукровки  Самеда.  Это  смуглолицый,  темноволосый человек с
орлиными  чертами  лица, в легких светлых одеждах. Она подводит его к группе
   белых. Здесь оба останавливаются и стоят немного поодаль от остальных.

Самед, селям!
     Амина (брату). Хэррик хороший!

Хэррик  подходит  к  Самеду  и  подает  ему  п