сс,  как  пишут  в  титрах.
(Уходит.)

                     Мод потягивается и прислушивается.

     Мод. Кажется, они. Так и дрожу вся от страха... (Убегает направо.)
     Билдер  (входит  из  передней,  идет  к  камину).   Чудовищно!   Просто
чудовищно!

Из  передней  входит  Камилла.  У  нее  в руках маленькая книжечка для сбора
                               пожертвований.

Что такое, Камилла?
     Камилла. Сестра из общины Святого Сердца, мосье, собирает на сирот.
     Билдер. Мне некогда... На что, на что?
     Камилла. На сирот, мосье.
     Билдер.  Гм!  Ладно...  (Сует  руку  во  внутренний  карман   пиджака.)
Передайте ей. (Вручает Камилле пятифунтовую банкноту.)
     Камилла. Она будет так  благодарна  за  бедных  малюток.  Мадам  велела
передать, что не хочет завтракать, мосье.
     Билдер. Я тоже не хочу завтракать. Скажите Топпингу, чтобы он  дал  мне
чашку кофе.
     Камилла. Топпинг ушел к зубному врачу, мосье; у него зуб разболелся.
     Билдер. Зуб разболелся! Бедняга! Гм! Я жду брата, но не знаю, смогу  ли
принять его.
     Камилла. Слушаю, мосье.
     Билдер. Попросите сюда миссис  Билдер.  (Смотрит  на  нее,  их  взгляды
встречаются, и он отводит глаза.)
     Камилла. Да, мосье.

Камилла  отворачивается,  и он быстро окидывает ее взглядом с головы до ног.
  Она поворачивает голову и ловит этот взгляд. Он поспешно опускает глаза.

Не пожелает ли мосье чего-нибудь закусить?
     Билдер (покачав головой, отрывисто). Нет. Принесите кофе!
     Камилла. Мосье плохо себя чувствует?
     Билдер. Нет, отлично!
     Камилла (строит глазки). Отбивную котлетку? Да?
     Билдер (в его глазах вспыхивает слабый огонек, но он  сейчас  же  гасит
его). Нет, нет. Ничего!
     Камилла. И мадам тоже ничего! О-ля-ля! (Берется за ручку  двери,  снова
оборачивается, и их взгляды опять на мгновение встречаются; она выходит.)
     Билдер (застыв на месте, смотрит на дверь). Эта девушка  действует  мне
на нервы! Она опасна! Ну и жизнь! Мне кажется, что она...

              Дверь справа открывается, входит миссис Билдер.

Сейчас принесут кофе; он хорошо помогает от головной боли. Послушай, Джулия,
я  жалею,  что  колотил в дверь. Приношу свои извинения. Я был вне себя. Как
мне хотелось бы избавиться от этих приступов ярости! Но... черт побери! Я не
мог уйти и оставить тебя там.
     Миссис Билдер. А почему бы и нет?
     Билдер. Ты все таишь в себе. Да, да,  я  никогда  не  знаю,  о  чем  ты
думаешь. Что ты сказала ей?
     Миссис Билдер. Сказала, что ничего хорошего из этого не выйдет.
     Билдер. И то ладно. Атена сошла с ума.  Как  ты  думаешь,  она  сказала
правду, что этот молодчик хочет жениться на ней?
     Миссис Билдер. Я в этом уверена.
     Билдер.  Подумать  только,  ведь  как  ее   воспитывали!   Можно   было
предполагать, что одного влияния религии...
     Миссис Билдер. Девочки уже много лет не хотели ходить  в  церковь.  Они
всегда говорили, что не понимают, чего ради они должны ходить туда,  неужели
только для того, чтобы поддерживать твой престиж? Не знаю,  помнишь  ли  ты,
как однажды ты высек их за то, что они утром в воскресенье убежали гулять?
     Билдер. Ну и что же?
     Миссис Билдер. С тех пор они потеряли последние остатки религиозности.
     Билдер. Гм! (Прошелся по комнате.) Что же делать с Атеной?
     Миссис Билдер. Ты же сказал, что отрекся от нее.
     Билдер. Ты прекрасно знаешь, что я этого не думал. С таким же успехом я
мог сказать, что отрекся от тебя! Ну подумай хоть немножко, Джулия! Все  это
может выплыть наружу в любой момент. В таком городишке, как наш,  ничего  не
скроешь. Как я могу теперь выставить свою кандидатуру в мэры?
     Миссис Билдер. Может быть, Ральф сумеет помочь?
     Билдер. Что? Уж его-то дочери никогда не делали  ничего  постыдного,  а
жена у него образец, достойный всяческого подражания.
     Миссис Билдер. Да, зато сам Ральф совсем не семейный человек.
     Билдер (сверля ее взглядом).  Как  мне  не  нравится  твоя  манера  все
переиначивать. Все у тебя звучит иронически. Это не... по-английски.
     Миссис Билдер. Я не виновата, что родилась на Джерси.
     Билдер.  Да,  это,  видимо,  у  тебя  в  крови.  Французы...  (Внезапно
умолкает.)
     Миссис Билдер. Да?
     Билдер.  Они  иногда   страшно   действуют   на   нервы   обыкновенному
англичанину... вот и все.
     Миссис Билдер. Может быть, отказать Камилле?
     Билдер (уставился на нее, потом опустил глаза). Камилле?  При  чем  тут
она?
     Миссис Билдер. Я думала, что, может быть, она действует тебе на нервы.
     Билдер. Почему вдруг?

                   Камилла с подносом входит из столовой.

Поставьте здесь. И дайте мне, пожалуйста, коньяку.
     Камилла. Сейчас принесу, мосье. (Со скромным  видом  уходит  обратно  в
столовую.)
     Билдер. У бедняги Топпинга разболелся зуб! (Наливает кофе.)  Можешь  ты
предложить какой-нибудь способ образумить Атену? Подумай только,  какой  она
подает пример! Того и  гляди,  Мод  тоже  что-нибудь  выкинет.  Как  я  буду
смотреть людям в глаза?
     Миссис Билдер. Боюсь, в этом я ничем не смогу быть тебе полезна.
     Билдер (раздраженно). Послушай,  Джулия!  Эта  возмутительная  девчонка
что-то сказала мне о нашей с тобой совместной жизни. В ней-то что не так?
     Миссис Билдер. Она тоже действует на нервы.
     Билдер. Говори яснее.
     Миссис Билдер. Мы прожили с тобой  двадцать  три  года,  Джон.  Никакие
разговоры не смогут этого изменить.
     Билдер. Может быть, дело в деньгах? Если тебе нужно больше,  скажи.  Ты
же знаешь.

                          Миссис Билдер улыбается.

Ах! Пожалуйста, не улыбайся так, мне становится тошно от твоей улыбки!
     Камилла входит с графинчиком и рюмками на подносе.
     Камилла. Вот коньяк, мосье. Пришел мистер Ральф Билдер.
     Миссис Билдер. Попросите его сюда,  Камилла.  Камилла.  Слушаю,  мадам.
(Выходит в переднюю.)

Миссис  Билдер  идет  по  направлению  к  двери,  навстречу Ральфу Билдер у,
человеку  несколько  старше  Джона  Билдера,  совершенно  иного сложения и с
другими манерами. У него приятное, чуть насмешливое лицо, волосы с проседью.

     Миссис Билдер. Джон хочет посоветоваться с вами, Ральф.
     Ральф. Весьма польщен.

 Она выходит, оставив братьев вдвоем. Они пристально глядят друг на друга.

Насчет Уэльского контракта?
     Билдер. Нет. Дело в том, Ральф, что случилось нечто ужасное.
     Ральф. Атена ушла из дому и вышла замуж?
     Билдер. Нет. Она... она ушла и... не вышла замуж.  (Ральф  сочувственно
свистит.) Как тебе это нравится?
     Ральф. А за кого?
     Билдер. Невоспитанный мальчишка, летчик.
     Ральф. Но почему же...
     Билдер. Представь себе, какая-то сумасбродная чушь по  поводу  семейной
жизни!
     Ральф. Атена - очень интересный человек. Нынешняя  молодежь  вся  такая
странная и восхитительная.
     Билдер. Ей-богу, Ральф, ты можешь благодарить  небо,  что  у  тебя  нет
такой восхитительной дочки. Твои дочери - хорошие, достойные девушки.
     Ральф. Атена во всех отношениях  хорошая  и  достойная  девушка,  Джон.
Бьюсь об заклад на что угодно,  она  поступила  так  во  имя  самых  высоких
принципов.
     Билдер. Она ведет себя, как...
     Ральф. Не говори того, о  чем  будешь  жалеть,  дружище!  Атена  всегда
относилась ко всему серьезно... Бедняжка!
     Билдер. Джулия считает, что ты можешь помочь. У вас-то ведь никогда  не
бывает семейных неприятностей.
     Ральф. Да-а. Пожалуй, не бывает.
     Билдер. Чем ты это объяснишь?
     Ральф. Надо спросить у своих.
     Билдер. Черт побери! Ты же сам должен знать!
     Ральф. Мы все очень любим друг друга.
     Билдер. Я тоже очень люблю своих дочерей, но, вероятно, я  недостаточно
покладист, а?
     Ральф. Видишь ли, у тебя иногда кровь бросается в  голову.  Но  какова,
собственно говоря, точка зрения Атены?
     Билдер. Семейная жизнь - не идиллия, поэтому она считает, что у  нее  и
ее молодого человека не должно быть семейной жизни.
     Ральф. Понятно. Впечатления детства.
     Билдер. Но ведь семья есть  семья,  черт  подери!  Кто-то  должен  быть
главой семьи. Разве ты в своей семье позволяешь женщинам делать все, что  им
вздумается?
     Ральф. Всегда.
     Билдер. А что происходит, если одна  из  твоих  дочерей  хочет  сделать
что-нибудь выходящее за рамки приличий?

                          Ральф пожимает плечами.

Ты запрещаешь ей?
     Ральф. А ты?
     Билдер. Я пытаюсь.
     Ральф. Вот именно. И в результате она делает как раз  то,  чего  ты  не
хочешь. Я не пытаюсь, и у нас этого не происходит.
     Билдер (с коротким смешком). О господи! Ты, наверно, считаешь, что  мне
нужно смиренно сказать Атене, чтобы она продолжала жить во грехе,  оскорбляя
общественное мнение, и что я ее на это благословляю?
     Ральф. Я думаю, что, если бы ты это сделал, она бы вышла за него замуж.
     Билдер. Ручаюсь, что ты никогда не проверял свою теорию на практике.
     Ральф. Пока еще нет.
     Билдер. Вот видишь.
     Ральф. Suaviter in modo {Мягкость в обращении (лат.).} -  этот  принцип
себя оправдывает, Джон. Да и времена сейчас уже не те, что раньше.
     Билдер. Послушай-ка! Я хочу разобраться во всем до конца.  Ты,  значит,
считаешь, что я строже большинства людей, скажем, девяти из десяти?
     Ральф. Только на практике.
     Билдер (недоуменно). Что ты хочешь этим сказать?
     Ральф. Видишь ли, ты провозглашаешь принципы свободы,  но  на  практике
применяешь принципы самовластия.
     Билдер. Гм! (Беря графинчик.) Налить?
     Ральф. Нет, благодарю!

                   Билдер наполняет рюмку и поднимает ее.

     Камилла (входит). Мадам оставила  здесь  свой  кофе.  (Подходит,  берет
чашку и протягивает ее Билдеру, чтобы тот налил в нее кофе; затем выходит  с
чашкой.)

Рюмка  Билдера  повисает в воздухе. Он залпом выпивает коньяк, когда Камилла
                         закрывает за собой дверь.

     Билдер. В жизни есть не только розы, Ральф!
     Ральф. К сожалению, дружище.
     Билдер. Иногда мне кажется, что я  совсем  себя  не  щажу.  Ну,  как  с
Уэльским контрактом?
     Ральф. Мне кажется, за это стоит взяться.
     Билдер. Только берись ты. По правде говоря, я слишком расстроен.

В  то  время,  как они направляются к двери, ведущей в переднюю, из столовой
                        входит Мод в пальто и шляпе.

     Ральф (увидав ее). Здравствуй! Все ли благополучно в твоем  микрокосме,
Мод?
     Мод. А что такое микрокосм, дядя?
     Ральф. Дорогая моя... я и сам не знаю.

                        Ральф уходит. Билдер за ним.
Мод  быстро  подходит  к  столу, садится, опирается на него локтями, положив
                  подбородок на руки, и смотрит на дверь.

     Билдер (возвращается). Ну, Мод! Ты выиграла пари!
     Мод. Папа, я... у меня есть для тебя новость.
     Билдер (уставившись на нее). Новость!.. Какая?
     Мод. Мне очень жаль, но я... я нашла себе работу.
     Билдер. Только не говори, что ты тоже собираешься заниматься живописью,
потому что я этого не потерплю.
     Мод. Живопись? О нет!.. Это (решительно)... кино!

        Билдер, взявший было трубку, чтобы набить, кладет ее обратно.

     Билдер (внушительно). У меня нет сейчас настроения выслушивать шутки.
     Мод. Я не шучу, папа.
     Билдер. О чем же ты тогда говоришь?
     Мод. Видишь ли, у меня... у меня фотогеничное лицо и...
     Билдер. Какое лицо? (Подходит к ней  и  берет  ее  за  подбородок.)  Не
говори чепухи! Хватит с меня и твоей сестрицы.
     Мод (отстраняет его руку). Не вмешивайся в это, папа, прошу  тебя!  Мне
всегда хотелось самой зарабатывать себе на жизнь.
     Билдер. Зарабатывать! Зарабатывать!
     Мод (все более решительно). Ты  не  можешь  запретить  мне  это,  папа,
потому что материальная поддержка мне не нужна.  Мне  предлагают  прекрасные
условия.
     Билдер (чуть не задохнувшись, но беря себя в руки}. Как, уже  до  этого
дошло?
     Мод. Да. Все решено.
     Билдер. Кто вбил тебе это в голову?
     Мод. Никто. Я давно собиралась... Не забудь, ведь мне уже двадцать один
год.
     Билдер. Фотогеничное лицо! Боже милостивый! Так вот что: я  не  допущу,
чтобы моя дочь пошла в актрисы.  Одному  только  небу  известно,  сколько  я
истратил на ваше образование - на вас обеих.
     Мод. Я не хочу быть неблагодарной, но я... я не могу больше жить дома.
     Билдер. Не можешь!.. Почему? Ведь тебя тут балуют изо всех сил!
     Мод (четко и холодно). Меня иногда "баловали"  довольно  чувствительно,
папа. (Нервно ежится.) Мы не забыли и не простили этого.
     Билдер (немного смущенно). Ах, это! Но вы  же  тогда  были  еще  совсем
девчонками.
     Мод. Может быть, тебе хотелось бы начать все сначала?
     Билдер. Не выводи меня из себя, Мод. У меня  и  так  уже  была  сегодня
неприятная сцена с Атеной. Ну ладно,  ладно!  Брось  ты  все  эти  глупости!
Право, это ребячество!
     Мод (глядя на него с любопытством).  Я  часто  слышала,  папа,  как  ты
говорил, что грош цена тому мужчине, который не прокладывает себе сам дорогу
в жизни. Но по нашим законам женщины теперь равны мужчинам. И я  всего  лишь
хочу сама проложить себе дорогу в жизни.
     Билдер (пытаясь подавить раздражение). Послушай, Мод, не глупи! Подумай
о моем положении: я член муниципального совета, судья, а в будущем году  мэр
города. Когда одна дочь живет в незаконной связи...
     Мод (с живым интересом). Значит, ты их накрыл?
     Билдер. Ты что - знала об этом?
     Мод. Разумеется.
     Билдер. Боже мой! А я-то думал, что в нашей семье все добрые христиане.
     Мод. Ах, папа!
     Билдер. Не смей смеяться над верой!
     Mод. У добрых христиан  есть  только  один  недостаток:  они  вовсе  не
христиане!

Билдер  хватает  ее  за  плечи и начинает трясти. Когда он отпускает ее, она
встает,   бросает  на  него  злобный  взгляд  и  неожиданно  изо  всей  силы
                           наступает ему на ногу.

     Билдер (взвыв от боли). Ах ты, змееныш!
     Мод (становится так, чтобы между ними оказался  стол).  Я  не  позволю,
чтобы меня трясли.
     Билдер (уставившись на нее). Ты разозлила меня, и вот тебе результат. Я
тебя вышколю!
     Мод. Если б ты знал, как ты сейчас похож на прусского офицера!

     Билдер нервно проводит рукой по лицу, как бы стирая с него что-то.

Не поможет! Это въелось слишком глубоко!
     Билдер. Дочь ты мне или нет?
     Мод. Во всяком случае, не по своей воле.  Я  никогда  не  любила  тебя,
папа. Уже с тех пор, как была вот такой... Я видела тебя насквозь.  Помнишь,
как ты зачастил к нам в детскую, потому  что  Дженни  была  хорошенькой!  Ты
думаешь, мы этого не заметили, но ты ошибаешься. А в классную? Мисс  Типтон?
А помнишь, как ты стукал нас лбами друг о друга? Нет, ты не помнишь,  но  мы
помним. И...
     Билдер. Ах ты, дерзкая мартышка! Ты замолчишь или нет?..
     Мод. Нет, тебе придется кое-что выслушать. Ты никого  по-настоящему  не
любишь, кроме себя, папа. Что хорошо для тебя, должно быть хорошо для  всех.
Я часто слышала твои разговоры о независимости, но для тебя это  акционерная
компания, и все ее акции в твоих руках!
     Билдер. Чепуха! На независимость имеют право только те, кто  может  сам
себя содержать.
     Мод. Вот почему ты и не хочешь, чтобы я сама себя содержала.
     Билдер. Да разве ты способна на это! Кино! Как бы не так! Через год  ты
будешь на панели. У Атены хоть есть какие-то гроши, но у тебя... у  тебя  же
нет ничего.
     Мод. Кроме моего лица.
     Билдер. Лицо-то и губит женщин, дорогая моя.
     Мод. И пусть, я не приду тогда к тебе за помощью.
     Билдер. Имей в виду: если ты уйдешь из моего дома, я от тебя отрекусь!
     Мод. Да я и теперь лучше пойду мыть полы, чем останусь здесь!
     Билдер (почти трагическим тоном). Будь я проклят!  Послушай,  Мод,  тут
виной моя вспыльчивость! Ты довела меня до бешенства. Я сожалею, что тряхнул
тебя, но ведь ты в отместку отдавила мне все пальцы на ноге. Ну,  образумься
же! У меня и так слишком много неприятностей. Ты пользуешься всей  свободой,
какую только можно предоставить девушке до замужества...
     Мод. Он не понимает... он просто не способен понять!
     Билдер. Понять что?
     Мод. Что свою жизнь я хочу прожить по-своему.

  Он обходит стол, стараясь приблизиться к ней, а она отступает от него.

     Билдер. Не понимаю, какая муха тебя укусила.
     Мод. Микроб свободы; он носится в воздухе...
     Билдер. Вот именно, и пусть он там и остается! Это  -  первое  разумное
слово, которое  я  от  тебя  услышал.  Ну,  хватит!  Снимай  шляпу  и  давай
помиримся!

Мод  смотрит  на  него  и  медленно  снимает  шляпу.  Напряженность  Билдера
                  исчезает, он испускает вздох облегчения.

Вот так-то лучше! (Идет к камину.)
     Мод (бросается к двери в прихожую). Прощай, папа!
     Билдер (за ней). Мартышка! (Услыхав,  как  щелкнула  задвижка,  идет  к
окну.)

          За дверью слышна какая-то возня, затем входит Камилла.

Что случилось с дверью?
     Камилла. Она была заперта на задвижку, мосье.
     Билдер. Кто ее запер?
     Камилла  (пожимая  плечами).  Не  знаю,  мосье.   (Собирает   чашки   и
останавливается около него. Вкрадчиво.) Мосье несчастлив...
     Билдер (удивленно). Что? Конечно!  Кто  может  быть  счастлив  в  таком
семействе, как мое?
     Камилла. Но такой сильный  мужчина...  Хотелось  бы  мне  быть  сильным
мужчиной, а не слабой женщиной.
     Билдер (глядя на  нее  с  невольным  восхищением).  А  вам-то  чего  не
хватает?
     Камилла. Надо бы убрать коньяк. Налить мосье еще рюмочку?
     Билдер. Нет! Впрочем, налейте.

Она  наливает  коньяк,  он  пьет,  протягивает ей рюмку и вдруг опускается в
кресло.  Камилла  ставит  рюмку  на  поднос и ищет на каминной полке спички.
                     Билдер, не выдержав, обнимает ее.

     Камилла. Спичку, мосье?
     Билдер. Будьте добры.
     Камилла (спотыкается об его ногу и падает к нему на колени). Ах, мосье!

                     Билдер, не выдержав, обнимает ее.

О! Мосье!
     Билдер. Ах ты, бесенок!

Она  неожиданно  целует  его,  он  возвращает ей поцелуй. В то время как они
занимаются  этим  увлекательным  делом,  миссис  Билдер  открывает  дверь из
передней,  смотрит  на  них  несколько секунд, не замеченная ими, и спокойно
уходит.  Билдер  отталкивает Камиллу, то ли услыхав, как закрылась дверь, то
                     ли почувствовав угрызения совести.

Что я делаю?
     Камилла. Целуетесь.
     Билдер. Я... я забылся.

                                Они встают.

     Камилла. Это было очень... приятно.
     Билдер. Я не хотел этого делать. Уходите... уходите!
     Камилла. О, мосье, вы все испортили!
     Билдер (пристально глядя на нее).  Мне  думается,  что  вы  дьявольское
искушение! Ведь вы же умышленно оступились.
     Камилла. Может быть.
     Билдер. Для чего это вам было нужно? Ведь я семейный человек.
     Камилла. Да. Как жаль! Но не все ли равно?
     Билдер (очень расстроен). Слушайте, вы! Это никуда не  годится!  Никуда
не годится! Я... я должен думать о своей репутации!
     Камилла. Я тоже! Но на это есть много времени - в промежутках!
     Билдер. Я знал, что вы опасны! Я всегда это чувствовал.
     Камилла. Как можно так говорить о хорошенькой женщине!
     Билдер. Мы не в Париже.
     Камилла (всплеснув руками). О! Как бы я хотела, чтобы мы были в Париже!
     Билдер. Послушайте... я этого не допущу! Вам придется уйти. Убирайтесь!
Я всегда твердо держал себя в узде, и я не намерен...
     Камилла. Но я так восхищаюсь вами!
     Билдер. А если бы сюда заглянула моя жена?
     Камилла. О, зачем думать о таких  неприятных  вещах?  Не  будь  вы  так
строги, вы были бы куда счастливее!
     Билдер (уставившись на нее.). Вы искусительница!
     Камилла. Я люблю удовольствия, а у меня их здесь нет. А у  вас  столько
обязанностей,  и  вы  так  скучно