идеал
для всего мира не богатство, как сейчас, а здоровье и счастье; и средством к
достижению этого нового идеала сделать воспитание, начиная  с  младенческого
возраста. Для этого государства должны изменить весь дух  воспитания,  иными
словами, ввести в него религию: не прежние формальные религиозные учения, но
гуманную религию служения общему благу, религию общественной чести,  которая
всеобщее здоровье и счастье ставит на первое место, а собственное  богатство
- на второе.
     Любопытно и утешительно то обстоятельство, что  общительность,  которую
развили в нынешних  нациях,  быстрота  современных  средств  передвижения  и
непрестанное общение, уже  подспудно  формирует  эту  новую  гуманистическую
религию.  Но  этой  тенденции  еще  не  хватает  средств,  чтобы   полностью
проявиться. В наше время  основная  цель  воспитания  и  образования  -  это
материальный успех  с  некоторой  пристойной  приправой  в  виде  воспитания
моральных качеств. А должно быть наоборот. Детей  нужно  обучать  думать,  в
материальных  вопросах,  в  первую  очередь  о  других;  им  нужно   внушать
убеждение, что, облегчая жизнь всем, они тем самым и себе прокладывают  путь
к здоровью и счастью. Важно, в каком духе нас обучают учиться.  Со  школьных
лет нужно подавлять, а не укреплять, как  это  делается  сейчас,  врожденный
эгоизм и стяжательство. А на это способны лишь такие учителя,  которые  сами
вдохновлены  идеалом  служения  общему  благу.  Поэтому  первое,  что  нужно
цивилизации, это подобрать и подготовить таких учителей и воспитателей.
     Профессия педагога достойна уважения превыше всякой другой; направление
ее идеалов, критериев и программ, подбор самих  педагогов  следует  поручать
наиболее просвещенным и гуманным  людям  в  стране  -  не  просто  способным
администраторам или ученым, но мужчинам и женщинам, на практике  доказавшим,
что они способны подняться до альтруистического подхода к жизни общества. На
это великое, самое основное дело - на правильное  воспитание  и  образование
молодежи - государства должны тратить деньги и усилия так же щедро, как  они
до сих пор тратили их на взаимное ослабление и уничтожение.
     Никакое экономическое производство,  никакое  развитие  науки,  никакие
открытия и изобретения не спасут нас, если они ведутся  в  духе  безудержной
конкуренции. Торговля  сама  по  себе  не  благо,  поскольку  она  неизбежно
воспитывает в человеке черствость и эгоизм. Вместо духа коммерции нам  нужен
некий всемирный спортивный дух, основа того настроения, при котором наряду с
самым усиленным соревнованием в области духовной -  в  архитектуре,  музыке,
литературе, в тех областях науки, что служат здоровью и счастью, - а также с
соревнованием в области спорта и путешествий люди согласились бы  объединить
свои производственные и промышленные усилия  и  поставить  на  первое  место
материальное  благоденствие  всего  человечества,  а  на   второе   -   свое
собственное; и нужно, чтобы такое настроение отмело  и  подчинило  себе  все
узконациональные предрассудки и симпатии.
     Истинное, высокое значение Лиги Наций состоит в том, что  она,  впервые
за всю историю международных отношений, может создать предпосылки для такого
настроения. Ибо нужно честно признать, что если этих предпосылок не будет  в
международных  делах,  нет  надежды,  что  таким   настроением   проникнутся
отдельные нации.
     Итак, если Лиге Наций не удастся  склонить  весь  мир  к  этому  новому
принципу поведения, цивилизация  будет  по-прежнему  развиваться  только  на
страницах газет и в речах государственных деятелей всех стран, на  самом  же
деле все будут быстро, хотя, может, и не сознавая этого, катиться к черту  в
пекло. Более того, в силу  нашего  слепого  прогресса  в  применении  орудий
разрушения это неизбежно приведет нас к новой всемирной катастрофе, во много
раз худшей, чем только что пережитая, и тогда те из нас, кто уцелеет,  будут
утешаться мыслью, что мы только люди  и  нельзя  требовать  от  нас  слишком
многого.

1920 г.


МЕЖДУНАРОДНАЯ МЫСЛЬ

     Перевод М. Лорие

     "Международный обмен мыслями - единственный путь к спасению мира".

     Тем, кто до  1914  года  верил  в  уважительное  отношение  человека  к
человеку, война и последовавший за нею мир принесли  большое  разочарование.
Поглощенные своими гуманитарными  профессиями,  как  правило,  незнакомые  с
подлинной борьбой за существование, они были застигнуты врасплох.  Остальные
представители  человечества  особенного  удивления  не  испытали:  для   них
обставлять друг друга было  повседневной  практикой,  и  когда  это  приняло
коллективные формы, ничто в их психологии не изменилось, это было  ужасно...
и естественно. Возможно, такой взгляд на человеческую  жизнь  не  популярен,
однако это правда. Обычно жизнь -  это  долгая  борьба;  успех  одного  есть
неудача другого; сотрудничество и справедливость - только легкий покров  для
беспощадной конкуренции. О ничтожной кучке разочарованных  не  стоило  бы  и
говорить, если бы не то обстоятельство, что  именно  они  -  нервы  и  голос
общества. Их исторические труды, стихи, романы,  пьесы,  картины,  трактаты,
проповеди были выражением того, что мы зовем цивилизацией. А  разочарованные
философы, хоть они в какой-то мере оказываются ближе к правде жизни,  в  той
же мере, пожалуй, утрачивают свою полезность для человечества. Нам  едва  ли
нужны напоминания о  правде,  которая  всегда  при  нас;  скорее  нам  нужны
непрестанные заверения в том, что правда могла бы быть  -  и  при  известном
усилии  может  стать  -  менее  горькой.  Да,  нельзя  закрывать  глаза   на
действительность, но все  же  сущность  этической  философии  в  том,  чтобы
вдохновлять.
     Особенно  достойно  сожаления,  что  современная  философия  туманна  и
неряшлива, что искусство уходит от  жизни,  увлекаясь  ничего  не  значащими
приемами формы и цвета;  что  литература  варится  в  собственном  соку  или
буйствует без всякого удержу;  наука  больше  занимается  совершенствованием
ядовитых газов, чем борьбой с дымом или исцелением от рака; религия  норовит
спрятать голову под крыло  спиритизма;  что,  хоть  об  этом  и  не  говорят
открыто, вера в жизнь слабеет и убывает. Быть может,  спасительной  силой  в
нашем мире является спорт - над ним по-прежнему реет флаг  оптимизма,  здесь
соблюдают правила и уважают противника независимо от того, на  чьей  стороне
победа. Если дух честной игры, царящий в спорте, когда-нибудь возобладает  в
международных делах,  звериная  сила,  которой  там  все  сейчас  подчинено,
уползет прочь, и человеческая жизнь впервые выберется из джунглей.
     Мир,  если  посмотреть  на  него  без  розовых  очков,   являет   собой
довольно-таки  неприглядное  зрелище.  Под  тонким   покровом   уважения   к
цивилизации, а иногда и без него, каждая страна, большая и малая, преследует
свои цели - пытается отстроить собственный дом в сожженной  деревне.  Только
страх перед еще  худшим  хаосом,  еще  более  страшной  смертью,  еще  более
свирепой чумой заставляет государства соглашаться на такой  компромисс,  как
мир. Можно ли надеяться на лучшее будущее?
     "Международный обмен мыслями - единственный путь к спасению мира" - это
слова Томаса Гарди, и  слова  столь  справедливые,  что  стоит  обозреть  те
средства для международного обмена мыслями, какие у нас имеются. "Постоянный
международный суд";  "Лига  Наций";  "Панамериканский  конгресс";  несколько
содружеств между теми или  иными  двумя  нациями,  не  свободных  от  налета
своекорыстия; эпизодические международные  конференции  по  тому  или  иному
вопросу;  и  такие  организации,  как   Международный   Ротарианский   клуб,
Международная федерация студентов и еще - Пен-клуб, международная ассоциация
писателей,  преследующая  цели  дружбы,  но   не   ставящая   себе   никаких
политических задач. Вот, пожалуй, и все, и  нельзя  сказать,  чтобы  народы,
населяющие землю, особенно считались с  этими  организациями.  А  между  тем
спасение мира, в котором мы все живем, - дело,  казалось  бы,  немаловажное.
Так почему же  пренебрегают  единственным  существующим  путем  к  спасению?
Обосновывают это примерно так: "Жизнью людей всегда управляла и всегда будет
управлять  сила.  В  основе  жизни  лежит   соперничество.   Есть,   правда,
определенные замкнутые общины, где с помощью сотрудничества и справедливости
удается ослабить наиболее грубые формы преступности, но удается лишь потому,
что внутри такой общины общественное мнение представляет собою силу, которой
отдельная преступная личность не может противостоять. Однако целые страны  -
это не замкнутые общины, поэтому там нет  единого  общественного  мнения,  а
значит - нет силы, способной удержать  отдельные  нации  от  преступлений  -
если, к тому же, можно  считать  преступлением  нарушение  законов,  которые
нигде не записаны". Таков, в общем, нынешний практический  взгляд  на  вещи.
Если он и дальше будет  преобладать,  миру  нечего  надеяться  на  спасение.
"Почему? - возражает наш практик. - Такой взгляд существовал всегда,  а  мир
живет и живет". Это верно. Однако за последние  годы  условия  человеческого
существования претерпели коренную перемену, до  сих  пор  еще  полностью  не
осознанную. Наука разрушения сделала гигантский, ни с чем не сообразный  шаг
вперед. Она развивается гак быстро, что всякое безответственное  утверждение
национальных прав или интересов заметно приближает мир к краю пропасти.  Нет
сомнения в том, что  силы  разрушения  быстро  нагоняют  силы  созидания.  В
прежние времена, чтобы истощить страну,  требовалась  тридцатилетняя  война;
скоро станет возможно (а может, и сейчас уже  возможно)  истощить  страну  в
одну неделю, разрушив ее крупнейшие города с воздуха. Покорение  воздуха,  с
таким ликованием встреченное теми, кто не  дает  себе  труда  думать,  может
обернуться самым грозным событием в нашей истории просто потому, что  мы  не
были к нему готовы и не сумели устоять против  страшных  соблазнов,  которые
оно в себе таило. Свидетельство тому -  использование  авиации  в  последней
войне; еще яснее об этом свидетельствует тупое  нежелание  напуганных  наций
взглянуть  в  лицо  фактам  и  единодушно  запретить  химическую   войну   и
использование авиации  в  военных  целях.  Никто  не  станет  отрицать,  что
покорение воздуха  -  великое,  удивительное  достижение;  никто  не  станет
отрицать, что  оно  могло  бы  стать  благодетельным  достижением,  если  бы
государства это допустили. Но человечество, судя по всему, еще  не  достигло
той степени порядочности, при которой  ему  можно  было  бы  доверить  столь
притягательное и страшное оружие. Всем  нам  знаком  такой  довод:  сделайте
войну достаточно ужасной, и войны не будет. Но никто из нас в это не  верит.
Последняя война начисто опровергла этот  довод.  Уже  сейчас  люди  мыслящие
стали отождествлять гонку  вооружений  с  соперничеством  в  воздухе.  Через
несколько лет только это и будет иметь значение. С помощью  нашей  науки  мы
создали  чудовище,  которое  пожрет  нас  самих,  если   только   мы   путем
международного  обмена  мыслями  не  создадим  в  противовес   новым   силам
разрушения общественное мнение, столь сильное и  единодушное,  что  ни  одна
страна не решится пойти против него.
     На днях один известный сторонник Лиги Наций сказал: "Я не считаю нужным
предоставить в распоряжение Лиги определенный  контингент  вооруженных  сил.
Такого контингента, который мог бы помешать одной из великих держав нарушить
мир, она не могла бы содержать. Сила  ее  -  в  использовании  общественного
мнения, в том, чтобы  быть  рупором  повсеместного  осуждения  потенциальной
агрессии, где бы она ни проявилась".
     Предание гласности всех военных приготовлений и военных действий  любой
страны,  обнародование  разрушительных  изобретений  и  орудий,  безусловно,
содействовало бы нашему спасению больше, чем какие бы то ни было уставы. Вот
если бы химики всего мира и инженеры всего мира собирались в духе дружбы  на
ежегодные конференции ради спасения  человечества!  Если  бы  они  совместно
постановили, что совершенствовать орудия  разрушения  для  использования  их
правительствами - значит совершать преступление, а получать за это деньги  -
значит предавать человечество! Если  бы  наладить  такой  вот  международный
обмен мыслями, тогда поистине мы услышали бы шуршание спасительных крыл.  А,
собственно, почему бы и нет? В наше время не правительства  должны  ответить
на вопрос "Что суждено человечеству - счастье или горе, рост  или  гибель?".
Правительства - это лишь  конкурирующие  между  собою  агенты  конкурирующих
частей человечества. Дайте им в руки разрушение,  и  они  используют  его  в
интересах своих хозяев, так же, как используют и даже вдохновляют  прессу  -
этот духовный ядовитый газ. Истинный ключ к будущему  -  в  руках  тех,  кто
производит  средства  разрушения.  Неужели  ученые  (химики,   изобретатели,
инженеры), работающие на разрушение, в первую очередь американцы, англичане,
французы, немцы, японцы, русские, а потом уже люди?  Что  должно  их  больше
волновать: интересы собственной  страны  или  интересы  всего  человечества?
Сейчас, когда будущее человечества впервые оказалось в их руках, это главный
вопрос, на который они должны ответить. Современная наука  так  стремительно
шагнула вперед, что центр ответственности переместился. Как никогда  раньше,
ответственность несет наука, наука и... финансы. И тут  международный  обмен
мыслями тоже приобрел первостепенное значение. Так, если бы финансисты всего
мира установили постоянный, не от случая к случаю, обмен мыслями, то в свете
своих знаний, под нажимом своих затруднений, в целях  взаимной  помощи  они,
безусловно, могли бы додуматься до реального и  надежного  способа  улучшить
экономические условия жизни.
     На  такое  предложение  наш  практик  ответит:  "Чепуха!  Изобретатели,
химики, инженеры, финансисты - все хотят есть,  и  так  же,  как  и  прочие,
склонны верить каждый в свою страну. На первом  месте  для  них  собственный
карман и та страна, которая этот карман наполняет". Да, суть дела  именно  в
этом. Если ни ученые, ни финансисты  не  пожелают  мыслить  в  международном
масштабе,  то,  видимо,  ничего  не  останется,  как  замкнуться   в   своем
разочаровании и ждать того, что не заставит себя ждать долго, -  не  полного
конца,  но,  скажем,  примерно  такого  положения,  какое   совсем   недавно
наблюдалось в пораженных голодом областях России.
     Пессимистом быть легко, и легко поддаться дешевому  оптимизму;  гораздо
труднее найти средний путь между тем и другим. У нас еще есть шанс спасти  и
улучшить нашу цивилизацию, какая она ни на есть; но  шанс  этот  зависит  от
того, насколько мы сумеем в  ближайшие  годы  наладить  международный  обмен
мыслями.  Некоторые  люди  отождествляют  самое  слово   "международный"   с
социализмом, даже с коммунизмом. Однако в том значении, в  каком  это  слово
употреблено здесь, оно не имеет ничего  общего  с  экономическими  теориями,
классовыми  барьерами  или  политическими  задачами.   Международный   обмен
мыслями, который только и может  нас  спасти,  -  это  обмен  мыслями  между
специалистами - между государственными деятелями всех стран;  юристами  всех
стран; учеными,  финансистами,  писателями  всех  стран.  У  государственных
деятелей и юристов уже есть организации  для  такого  обмена  мыслями  (хотя
используются они далеко не достаточно); а вот ученые (изобретатели,  химики,
инженеры) и финанисты, то есть те две категории специалистов, в  чьих  руках
главным образом находится будущее мира, до сих пор не  имеют  сколько-нибудь
удовлетворительной международной организации и до сих пор еще  не  понимают,
какая ответственность за судьбы мира легла на их плечи. Если бы они осознали
всю меру этой  ответственности,  битва  за  жизнь  была  бы  уже  наполовину
выиграна.
     Что  касается  международного  обмена  мыслями  в   нашей   собственной
профессии, то писатели как таковые могут способствовать наступлению  лучшего
будущего тремя  способами.  Они  могут  оказывать  дружеское  гостеприимство
писателям других стран - для этого существует международный Пен-клуб  с  его
многочисленными отделениями. Они могут  признать  и  внедрять  принцип,  что
литературные произведения,  как,  впрочем,  и  все  произведения  искусства,
принадлежат всему человечеству, а не только стране, в которой они создаются;
что, к примеру, перестать во время войны с Германией читать немецкую поэзию,
слушать немецкую музыку, смотреть  на  немецкие  картины  значило  допустить
нелепую и пагубную ошибку, которая не должна повториться.  Всякое  подлинное
произведение искусства индивидуально и национально по своим корням и фактуре
и в то же время воздействует на любого человека любой  страны.  Искусство  -
одно  из  великих  связующих  звеньев  (может  быть,  единственное   великое
связующее звено) между различными породами людей, и сбрасывать со счетов его
очеловечивающее влияние во время войны значит расписаться в том, что мы  все
еще обезьяны и тигры. Только писатели могут распространять эту веру,  только
писатели могут во время меж>национальных раздоров держать открытой дверь для
искусства; и их первейший долг - оказывать человечеству эту услугу.
     Третий и самый  важный  способ,  каким  писатель  может  способствовать
наступлению лучшего будущего, можно выразить простыми словами: честная игра.
Сила прессы легко становится в один ряд с силой науки и  финансов.  Если  бы
пресса в целом всегда правдиво освещала события; если  бы  она  не  пожелала
безотказно служить партийным или патриотическим страстям, если бы вела  игру
так, как ведутся игры спортивные, - насколько это очистило бы  атмосферу!  В
настоящее время - разумеется, есть и немало похвальных исключении  -  пресса
всех стран ведет игру по собственным правилам, весьма далеким  от  тех,  что
приняты в спорте.
     Прессу обслуживает  целая  армия  писателей,  у  огромного  большинства
которых личный критерий честной игры выше, чем у прессы в целом.  Я  уверен,
что они сами первыми бы это признали. Добиться, чтобы пресса  повысила  свой
критерий честной игры в политических и международных вопросах, могут  только
отдельные писатели, из которых и состоит  пресса.  И  добиться  этого  можно
будет  только  тогда,  когда  редакторы  и  журналисты  примут  за   правило
обмениваться мыслями в международном масштабе, обогащать свой  ум  и  сердце
новыми воззрениями, помнить, что они должны относиться  к  другим  так,  как
хотели бы, чтобы другие относились к ним. Словом, только  тогда,  когда  они
начнут поступать гак, как большинство из них поступало бы в качестве частных
лиц, некие всемирные миазмы перестанут порождать международные  лихорадки  и
горячки. В  частной  жизни  мы  обычно  не  считаем,  что  цель  оправдывает
средства. Почему же в жизни прессы  должно  быть  иначе,  почему  так  часто
принимают сообщения без должной проверки, если они подтверждают то или  иное
мнение,  и  отвергают  без  должной  проверки,   если   они   этому   мнению
противоречат? Почему так часто замалчивают точку зрения другой стороны? и т.
д. и т. д. Пресса имеет большую силу и декларирует  высокие  идеалы;  у  нее
много достоинств; она приносит большую пользу; но она  приносит  еще  больше
вреда в тех случаях, когда по каким бы то  ни  было  причинам  отступает  от
правды или от правил честной игры.
     Итак, правительства и народы перестали править миром. Наша судьба  -  в
руках трех великих  сил:  науки,  финансов  и  прессы.  Под  ярким  покровом
политики эти три великие силы тайно определяют ход  жизни  наций;  и  трудно
надеяться на лучшее будущее, если силы эти не станут более человечными и  не
примут  международного  характера.  В  каждой  из  перечисленных  профессий,
несомненно, есть люди, убежд