м  заметил
Куинлен. - Мужчинам будет трудно сосредоточиться на своих  обязанностях.
Они целыми днями будут пялиться на твою жену, что вряд  ли  придется  по
вкусу их женам. Ты хоть понимаешь,  какая  она  красивая?  Или  не  было
времени заметить?
   - Я не слепой. Конечно, заметил. Ее внешность - еще один  недостаток,
с которым мне придется смириться.
   - Я бы на это посмотрел по-другому.
   - Ты, Куинлен,  всегда  смотришь  по-другому,  потому  что  замечаешь
только то, что лежит на поверхности. Всем известно, какой ты верхогляд.
   Куинлен в ответ только улыбнулся.
   - Лаэрд! - закричал Оуэн. - Можете  уделить  мне  минуту?  Это  очень
важно!
   Он дождался разрешения Коннора и подошел.
   - Миледи мне сказала, что идет не к ручью, а за своим сундуком. А еще
она думает, что может пешком добраться и до дома, до Англии. Именно  так
она мне и сказала, да еще улыбнулась, вот. Я попытался отговорить ее, но
она не стала меня слушать. Вы думаете, она правда так и сделает?
   Коннор ничего не ответил солдату. Он не был уверен,  услышит  ли  его
Оуэн из-за громкого хохота Куинлена. Ему захотелось  швырнуть  друга  на
землю и как следует намять ему бока, но потом он справедливо рассудил  -
не он виноват. Коннора тоже позабавило  бы  стремление  Бренны  отстоять
свою независимость, если бы он не был женат на этой невозможной женщине.
Но он был женат на ней, и это в корне меняло дело.
   Почему она не может быть более сговорчивой?  Ее  порывистость  сведет
его с ума.  Она  не  переставала  удивлять  его,  и  ему  это  вовсе  не
нравилось. Он предпочел бы,  чтобы  она  стала  более  предсказуемой.  А
разве, впервые взглянув на Бренну, он не  понял,  сколько  с  ней  будет
хлопот? Черт побери, его жена была единственной и неповторимой.  Коннор,
конечно же, был не дурак и прекрасно понимал, как ему повезло. Ему всего
лишь очень хотелось, чтобы она поскорее приспособилась к нему,  и  тогда
бы с легкой душой он сосредоточился на вещах поважнее.
   Он опасался, что ему никогда не  удастся  ее  понять.  Да  разве  это
возможно,  когда  она  меняется  каждую  минуту?   То   она   нежная   и
доброжелательная, то упрямая и надутая.  Можно  ли  ладить  с  ураганом?
Другие мужчины не такие терпеливые, как он, но с этим пора покончить,  и
немедленно. Хватит с него.
   - Я подумал, а знает ли леди Бренна, что идет не  в  ту.  сторону?  -
заметил Куинлен. - Она ведь упрется прямо в дверь Кинкейда,  если  будет
идти всю ночь напролет.
   - Миледи знает, что идет на север, - сообщил Оуэн. - Она мне сказала,
что нарочно направляется кружным путем,  чтобы  обойти  солдат,  которые
стоят у ручья в карауле.
   Куинлен повернулся к Коннору:
   - Не лучше ли тебе пойти за женой?
   - Она не уйдет далеко от солдат моего брата.
   - Я думаю, она как раз надеется, что ты пойдешь за ней.
   - Пошло оно все к черту, -  пробормотал  Коннор  Но  в  следующую  же
секунду он передумал и,  раскидав  мужчин  в  разные  стороны,  широкими
шагами устремился вслед за женой.
   Ему пришлось пройти больше, чем он ожидал. Он увидел Бренну далеко от
поляны, она привалилась к дереву и казалась совершенно уничтоженной. Ему
не понравилось это. Он почувствовал свою вину и с благодарностью подумал
- хорошо еще, что она не плачет.
   Она предостерегающе подняла руку, запрещая ему подходить ближе, но он
подошел и подхватил ее на руки.
   Коннор ожидал сопротивления, но Бренна опять удивила его  -  ее  руки
обвились вокруг его шеи, она положила голову ему на плечо и снова  стала
нежной я покорной.
   - Мой брат говорил мне, что ни одна женщина в здравом уме  не  выйдет
за меня замуж.  И  если  ты  действительно  собиралась  пойти  за  своим
сундуком, то я должен сказать...
   - Что я не в здравом уме? -  закончила  она.  -  Если  и  так,  я  не
виновата. Ты, довел меня до этого, Коннор.
   Он невольно улыбнулся. Жена бросила ему непростительный упрек.
   - И ты собралась уйти?
   - Я хотела немного побыть одна. Ты понял, да? Нет, он  не  понял,  но
решил притвориться. - Да.
   - Я так давно не была одна. Ты и это понял?
   - Да, понял. - А кто эти два солдата, которые идут за мной?
   - Часовые моего брата. Ты на земле Алека, если помнишь. Ничего такого
Бренна не помнила. Она вдруг зевнула  и  обратила  внимание  на  кое-что
поважнее.
   - Кажется, я потеряла туфельку. Не понимаю, как это могло случиться.
   На сей раз он не удивился - она забывала свои вещи  где  попало  -  Я
найду ее. Бренна, а из-за чего на самом деле  все  так  вышло?  Ты  сама
знаешь, о чем я.
   -  Ты  хочешь  спросить,  есть  ли  другая  причина,  почему  я   так
разозлилась?
   Именно об этом он ее только что спросил. Разве нет?
   - Да.
   Она принялась перебирать волосы у него на затылке, размышляя, как  бы
ответить, чтобы он понял. Коннор сомневался, что жена отдает себе  отчет
в том, что делает, но ее ласка была ему очень приятна.
   - Сейчас я понимаю, что меня так  взволновало.  А  тогда  -  нет.  Он
возвел глаза к небу. Получить от нее ясный прямой ответ - тяжелое дело.
   - И? - подсказал он.
   - И сундук, и седло, и моя лошадь - подарки  членов  моей  семьи.  Ты
пытаешься их отнять у меня, а я  не  могу  этого  позволить,  я  еще  не
готова.
   - Что я отнимаю у тебя?
   - Мою семью.
   - Бренна...
   Но она не дала ему продолжить:
   - Ты собираешься все это отнять у  меня,  да?  Но  если  я  тебе  это
позволю, с чем я тогда останусь?
   - Со мной.
   То, как, ни  секунды  не  раздумывая,  Коннор  ответил  ей,  потрясло
Бренну. Однако она еще пыталась сопротивляться. Она не  хотела  поменять
свою семью на него.
   - У тебя есть я. - Его  голос  звучал  твердо  и  настойчиво.  Бренна
подняла глаза на Коннора, и ее детское стремление ухватиться за  старое,
хорошо знакомое, казалось,  начало  улетучиваться.  Выражение  его  глаз
гипнотизировало  Бренну.  Она   видела   в   них   только   нежность   и
незащищенность.
   - Ты есть у меня, Коннор?
   - Да, девочка, конечно.
   И тогда она улыбнулась, отбросив  все  сомнения.  Коннор  говорил  от
души, и она поверила ему. На сердце у нее стало тепло и радостно.  Таким
она видела его только раз, в их первую брачную ночь, когда он обнял ее и
занялся с ней любовью.  Тогда  воин  исчез,  растворился,  она  обнимала
мужчину. Сейчас он снова готов преподнести ей этот волшебный дар, как же
могла она противиться?
   Бренна умиротворенно кивнула, соглашаясь с ним. Она  наконец  поняла,
что то,  что  она  делает,  -  дело  святое  и  правое,  благословленное
церковью, самим Богом в ту минуту, когда отец Синклер  соединил  их  как
мужа и жену. И хотя она продолжала твердить  себе,  что  из  сложившихся
обстоятельств надо извлечь все самое лучшее, она призналась, что  только
сейчас начинает воспринимать всерьез свое замужество.
   Больше ей нечего бояться за будущее и отчаянно цепляться за  прошлое.
Как только Бренна приняла такое решение, с  ней  произошло  удивительное
превращение - она добровольно, с готовностью отдала себя Коннору.
   - Что ж, Коннор Мак-Алистер, теперь я твоя. Я решила, что  ты  можешь
получить меня.
   Она закрепила свое обещание поцелуем, несмотря на приказ  никогда  не
целовать мужа без разрешения, а отняв губы от его губ,  уткнулась  лицом
ему в шею и закрыла глаза.
   Больше он никогда не будет удивляться ничему,  что  услышит  от  нее,
подумал Коннор. Она решила? Ага, пускай будет так.
   - Мы с тобой, Коннор, начинаем все сначала, - прошептала она.
   Ну вот, снова-здорово. Да о чем она толкует? Но если жена  спрашивает
его согласия, он должен его дать, дабы осчастливить ее. На самом-то деле
ему  не  пристало  волноваться,  счастлива  она  или  нет,  но  его  это
волновало. Коннор утешал себя надеждой, что, как только она привыкнет  к
новой жизни, сразу перестанет забивать себе голову всякой ерундой.
   Коннор отстранился от дерева и посмотрел на жену. Сейчас она казалась
безмятежной, что обещало на время  покои  и  тишину.  Он  подумал:  черт
побери, что завтра сказать брату? Впрочем, имеет ли это вообще  какое-то
значение?
   - Коннор! - Да?
   - Я буду хорошо заботиться о тебе.
   Он был поражен этими словами. И хотя ему  стоило  обидеться  на  нее,
ведь это он  должен  заботиться  о  ней,  а  не  наоборот,  обещание  ее
прозвучало так искренне, что он понял - она хотела сделать ему приятное.
   Бренна заснула прежде,  чем  он  успел  поставить  ее  на  ноги.  Она
приникла к его груди, ее мягкие губы уткнулись в ямочку на его  шее.  Он
вдруг ясно осознал, что ему нравится, как тесно она к нему  прижимается,
нравится слушать ее сонное дыхание - ему нравится  в  ней  все.  Сейчас,
когда она не пытается с ним спорить, она такая милая и желанная.  Бренна
начинала доверять ему, иначе не заснула бы у  него  на  руках  улыбаясь.
Сердце Коннора учащенно забилось.
   Он понятия не имел, сколько времени простоял  в  лесу  с  драгоценной
ношей на руках. К действительности его вернули первые раскаты грома.  Он
подобрал туфельки жены и направился в лагерь.
   Его люди тем временем соорудили из кольев и сучьев каркас для шалаша,
в котором поместилось бы трое взрослых, и накрыли его толстыми звериными
шкурами, привезенными солдатами  Алека.  Шалаш  стоял  на  дальнем  краю
поляны, входом он был обращен к лесу, чтобы перед глазами жены  Коннора,
когда она проснется, никто не маячил.
   В углу укрытия лежали вещи Бренны, оставленные у ручья. Коннор  кинул
туда же ее туфли и чулки.
   Она так крепко спала, что даже не пошевелилась, когда он раздевал ее.
Коннор вздохнул: слишком поздно он понял, что ей надо бывать одной.
   Как только  он  развязал  ленточки,  которые  соединяли  полы  нижней
рубашки,  и  она  раскрылась  до  пояса,  его  взору  предстала   пышная
молочно-белая грудь.
   Коннор с трудом удерживал себя. Он  хотел  ее  с  самого  утра,  едва
открыл глаза. Сейчас страсть захватила его целиком. Он долго  боролся  с
собой, но когда среди ночи гроза разыгралась вовсю и Бренна, застонав во
сне, перевернулась так, что оказалась на нем сверху, он понял - сражение
продолжается. Она не могла быть осторожной даже во сне.
   Рука его направилась к ее бедрам, и когда  он  начал  раздвигать  их,
мечтая об одном, тогда лишь  он  понял,  что  делает,  и  заставил  себя
остановиться.
   Он стал трясти жену, чтобы она проснулась и  слезла  с  него.  Бренна
точно подброшенная села рядом с ним, совершенно сбитая с  толку  звуками
дождя, барабанившего по крыше из шкур, и прошептала его имя.
   - Все в порядке, Бренна, спи.
   Его голос прозвучал сердито, о чем он очень пожалел. Но черт  побери,
он только что сделал открытие - он совершенно разучился владеть собой. А
она,  разумеется,  не  помогала  ему  обрести  утерянное  самообладание.
Рубашка с одного ее плеча сползла до локтя,  и...  О  Боже,  помоги  ему
найти силы и не сдернуть с нее все! Каждый раз, когда  молния  рассекала
небо, ее ослепительный свет проникал через незанавешенный вход,  освещая
роскошное тело жены.
   Она снова заснула сидя, причем мгновенно, и, если бы он не видел, как
она засыпает, он бы не поверил, что такое возможно.
   - Ложись, - велел Коннор и нежно подтолкнул ее.
   Через секунду, когда она снова навалилась на него, он  понял  -  надо
действовать решительно.
   - Слезай с меня!
   Она проснулась от его грубого голоса.
   - Нет, - прошептала она.
   - Нет?
   - Нет уж, спасибо, - поправилась она. - Мне холодно. Ты  что,  ничего
не можешь сделать?
   О  Господи,  она  указывает  ему,  что  делать,  даже  в   полусонном
состоянии!
   - Ну и что я должен делать?
   - Обними меня.
   Он почувствовал,  что  она  дрожит,  и  немедленно  сделал,  как  она
просила.
   - Я тебя разбудила, Коннор?
   - Нет.
   - Тебе холодно?
   - Нет.
   Она начала поглаживать его грудь, надеясь, что  нежные  прикосновения
успокоят его и, может, тогда  он  признается,  почему  он  всегда  такой
колючий.
   - Что ты делаешь?
   - Успокаиваю тебя.
   Должно быть, она шутит. Успокаивает? Да она сводит его с  ума,  и  он
был совершенно убежден, что она делает это сознательно.
   - Перестань меня возбуждать.
   - Что с тобой? Ты ведешь себя как медведь.
   Он пропустил сравнение мимо  ушей,  сосредоточившись  на  том,  чтобы
заставить ее понять, что она с ним делает.
   - Я снова тебя хочу. Теперь ты понимаешь, почему ты должна  слезть  с
меня?
   Она не двинулась.
   - А я имею право кое-что сказать насчет этого? - Да.
   - Тем самым ты хочешь  сказать,  что,  если  я  произнесу  "нет",  ты
отнесешься с уважением к моему желанию?
   Господи, да ведь он только что ей это сказал!
   - Если ты мне скажешь "нет", я не прикоснусь к  тебе.  Она  принялась
барабанить пальцами по его груди. Он накрыл ее руку своей, останавливая.
   - Тебе надо учиться быть осторожной, Бренна. Она не обратила никакого
внимания на его указания.
   - В Англии жены не  могут  отказывать  своим  мужьям.  Моя  мама  так
говорила.
   - А некоторые мужчины думают так, как я.
   Она  изумилась.  Она  вдруг  почувствовала,  будто   ей   преподнесли
удивительный дар -  владеть  своим  телом.  И  она  немедленно  захотела
большего.
   - Тогда давай посмотрим на это по-другому...
   - Нет.
   - А почему?
   - Ты не можешь не выполнять приказ своего лаэрда.
   Но она несколько раз именно так и поступала и ничуть не пострадала от
того, что не подчинилась лаэрду. Но ей хватило ума не напоминать ему  об
этом. Правда, Бренна не могла удержаться и не высказаться:
   - Я вышла замуж не за лаэрда. Я вышла замуж за мужчину.
   - Это одно и то же.
   Нет, это не одно и то же, подумала она. О, она  знала,  чего  от  нее
ожидали на виду у всех. А наедине с ней он был просто муж.
   Бренна решила пока не спорить и подождать, когда он  будет  в  лучшем
расположении духа.
   - Если бы я тебе сказала "да", то есть захотела бы,  чтобы  ты  снова
взял меня, ты все равно бы молча отвернулся?
   - Конечно, - отозвался он.
   - Ну и ладно.
   Он  поразился  ее  поведению,  не  в   силах   понять,   почему   она
рассердилась. Она отстранилась от  него,  закрыла  глаза  и  помолилась,
прося Бога послать ей побольше терпения.
   Коннор быстро перекатился и оказался над ней, стараясь  держаться  на
руках, чтобы не раздавить ее, и заглянул ей в глаза.
   - Я же сказал тебе, что не разочарован.
   - Но ты рассердился, так ведь?
   Да,  конечно,  он  рассердился,  но  не  на  жену.  Его  ярость  была
направлена на самого себя. Он понимал, Бренна все  делала  намеренно,  а
ему хотелось отстоять свою независимость. Но как? Она осмелилась тронуть
его до глубины души! И честное слово, он никак не мог понять, почему он,
Коннор Мак-Алистер, позволил такому случиться. Черт побери, она ведь ему
никогда не нравилась!
   Но Коннор, поколебавшись, признался, что сейчас он лжет самому  себе,
и едва не застонал  от  досады.  Потом  решил  -  поскольку  происшедшее
изменить нельзя, ему придется как следует научиться владеть собой. Вот и
все.
   - Ты собираешься мне ответить?
   Он наклонился и стал покусывать мочку уха Бренны. Она затрепетала,  и
по его телу разлилось удовольствие.
   - Что ты спросила?
   Она и поверить не могла, как легко он избавил ее от всех забот.
   Бренна повторила свой вопрос и толкнула Коннора, желая  привлечь  его
внимание.
   - Да нет, я не сердился на тебя.
   Но он видел, что жена ему не поверила. "А может, она ждет похвалы?" -
подумал Коннор. Но не знал, что сказать, какие убедительные слова найти,
чтобы она  почувствовала  себя  счастливой,  оттого  что  доставила  ему
небывалое удовольствие. Бренна, конечно, понимает,  что  он  никогда  не
позволит себе лишить ее наслаждения, но  он  не  привык  что-то  кому-то
объяснять и потому  не  знал,  как  это  делается.  В  то  же  время  он
чувствовал, что Бренна ждет от него слов, и тогда  он  подвел  итог  под
всеми упоительными ощущениями, которые испытал от близости с ней,  одним
словом, которое ему казалось самым убедительным.
   - Я кончил.
   - Прошу прощения, что?
   - Я тогда кончил.
   Они лежали очень близко друг к другу, и Коннор говорил тихо. Его жена
ничуть этим не обеспокоилась и в негодовании закричала ему прямо в ухо:
   - Ты самый тупой, бесчувственный дикарь!
   Он зажал ей рот рукой, прежде чем она успела высказать до конца  все,
что о нем думает. Она могла бы прибавить к этим еще сотню похожих  слов,
если бы он молчал и дал ей возможность  продолжать,  но  он  прервал  ее
вопросом, на который она должна ответить ему так, чтобы его гордость  не
поднимала голову целый месяц:
   - Ты хочешь заняться со мной любовью?
   - Если ад замерзнет!
   Она уже не кричала, но  и  голос  не  понизила,  его  люди  наверняка
слышали ее слова.
   - Никогда больше ты не будешь на меня кричать. Понятно?
   - Понятно, - отозвалась она.
   - Я хорошо слышу.
   - Прости, но ты меня так удивил, что я... Кончил, Коннор? Ты надеялся
этим подбодрить меня?
   - Так я же сделал тебе  комплимент.  Ты  меня  вполне  удовлетворила,
иначе бы я не кончил. Знаешь, Бренна, я немногословен.
   - Я заметила.
   Он не отказал себе в удовольствии поцеловать ее.
   - Обычно я не чувствую себя столь неуверенно,  -  шепотом  призналась
она. - Но ведь в первый раз...
   - Да, я обратил внимание.
   Он принялся целовать ее в шею, постепенно спускаясь все ниже.
   - А это зачем ты делаешь?
   - Ты мне нравишься на вкус.
   Она приподнялась, чтобы ему было удобнее добраться до ее плеча.
   - Ну, и какая я на вкус? - Как мед.
   В темноте он услышал ее  вздох.  Ему  было  бы  нетрудно  застать  ее
врасплох, но он никогда не позволит себе  такого  бесчестного  поступка.
Бренна должна дать ему свое разрешение, и если она этого не сделает, ему
придется оставить ее в покое. До тех пор, пока он не научится сдерживать
свои чувства.
   - Знаешь, о чем я думаю? - прошептала она.
   - Нет, но ты мне собираешься сказать, правда?
   - Я не хочу, чтобы ты... ну ладно, не важно. Я просто  хочу  сказать,
что я... - Она не  могла  продолжать,  потому  что  Коннор  добрался  до
укромного местечка между грудями, и она обо всем забыла.
   - Ты такая мягкая, нежная, я просто сгораю от желания.
   Она подумала: какие романтичные слова для немногословного мужчины! Он
быстро учится говорить то, что она жаждет услышать.
   - А есть во мне то, что тебе не нравится?
   - Ага. Есть, - прошептал он. - Ты говоришь слишком много.
   - Это потому, что у меня голова пошла кругом от твоих цветистых фраз.
Ну, давай же, немедленно...
   - Тебе будет больно...
   Но на самом деле, похоже, его ничуть не заботило ее состояние. Он уже
стаскивал с нее рубашку через ноги и  приостановился  лишь  на  секунду,
чтобы прикоснуться губами к ее коленям, прежде чем совсем ее раздеть.
   Руки его словно летали над ней, он  ласкал  ее  ноги,  бедра,  грудь.
Нежные  прикосновения  сводили  Бренну  с  ума,  она   становилась   все
беспокойнее, ей хотелось гладить его с такой же нежностью.
   Бренна собиралась потребовать, чтобы он оставил ее в покое, но голова
ее пошла кругом, когда Коннор наклонился и поцеловал ее в  грудь.  Когда
язык его коснулся соска, она подумала, что сейчас же  умрет  от  сладкой
истомы. Потом он принялся сосать ее грудь, и она,  крепко  зажмурившись,
негромко застонала.
   Дрожь прошла по ее телу, когда Коннор  передвинулся  ниже.  Бренна  и
представить себе не могла, что он собирается делать, пока он не оказался
там, там... О Боже!
   Она крепко сжала ноги, чтобы не пустить его дальше.  Но  он  с  силой
раздвинул их и продолжал делать то, что хотел. От прикосновения его  губ
и языка ее охватил неистовый экстаз.
   Он занимался с ней любовью так, как она  никогда,  никогда  не  могла
себе представить.  Не  в  силах  обуздать  себя,  Бренна  выгнулась  ему
навстречу, подняла колени и, вскрикнув, обхватила его ногами.
   Больше он ждать не мог. Он встал на  колени,  приподнял  ее  бедра  и
вошел в не