ил он себе, Элизабет станет его женой. Иначе ее не удержать. Сделать просто любовницей - значит жестоко оскорбить память вассала, ее покойного отца. Томас был верным и честным подданным, и Джеффри не мог соблазнить его дочь, а потом выкинуть, как ненужную вещь.
     "Я женюсь на ней ради памяти Томаса", - думал он. Джеффри не верил, что любит Элизабет, потому что считал себя неспособным на чувство к женщине. Прошлые измены наглухо запечатали его сердце. Но с того самого мига, как он увидел ее перед битвой на холме, боги вынесли свой приговор: им суждено быть вместе. Барон не очень-то понимал, зачем ему нужна эта девушка и почему он так скоропалительно принимает решение, но знал, что непременно повинуется своему побуждению. Или поддастся суеверию? Она превратилась для него в талисман. Все остальное не имело значения.
     - К тому же, - пробормотал он, - настало время обзавестись сыновьями.
     - Отпустите меня, милорд, - в очередной раз потребовала Элизабет, но, заметив, как побагровел шрам на щеке Джеффри, и поняв, что хватила через край, тихо добавила:
     - Пожалуйста. У меня здесь лошадь и надо собрать вещи.
     А сама подумала: "Какой же он упрямый и несговорчивый!" Но как ни странно, эта мысль не огорчила ее. Она верила, что барон сдержит данное слово и накажет виновного. А больше Элизабет в эту минуту ничего и не хотела.
     Они не обменялись ни словом, пока могучий боевой конь не понес их с головокружительной скоростью через лес к замку. Элизабет сидела впереди и поневоле прижималась к груди похитителя.
     - Вы уже знаете, что собираетесь сделать со мной? Куда отправите? - спросила Элизабет, желая лишь одного: остаться с братом.
     - Да, - хрипло ответил Джеффри.
     Чтобы не свернуть шею, он изо всех сил старался сосредоточиться на дороге. Все чувства обострились, но близость Элизабет отвлекала. С того самого мгновения, как он взял ее на руки, его переполняла горячая волна блаженства и покоя. Точно долгое время не хватало воздуха, а теперь легкие наполнились живительной струей, и этим возвращающим к жизни воздухом была Элизабет. Джеффри крепче обнял ее и обрадовался, что девушка не стала протестовать. Он с трудом сдерживался, чтобы не потереться щекой о мягкие золотистые волосы своей пленницы.
     Элизабет показалось, что она ждет целую вечность, но Джеффри, похоже, не был настроен на разговор.
     Тогда заговорила она:
     - Когда я была еще совсем маленькой, отец подписал брачный контракт. Но Хью, тот мужчина, за которого я должна была выйти замуж, через два года умер. Теперь я не знаю, заключался ли другой контракт.
     Элизабет решила об этом спросить у Джеффри, потому что прежде чем контракт вступал в силу, вассал испрашивал разрешение у сюзерена. Таков был закон.
     - Нет никакого контракта, - категорически заявил Джеффри. - И не будет.
     - Значит, я не выйду замуж? - изумилась Элизабет.
     - Выйдешь, - возразил он. - За меня.
     Если бы Джеффри не держал ее так крепко, девушка свалилась бы с лошади. Она молниеносно крутнулась в его объятиях, заглянула в глаза и брякнула первое, что пришло в голову:
     - Почему?
     Лорд не ответил, и по его плотно сжатым губам Элизабет поняла, что он не скажет больше ни слова.
     Она снова повернулась и стала смотреть вперед на убегавшую под копыта коня дорогу. За поворотом реки показался Монтрайт, и у Элизабет от страха засосало под ложечкой. Сама не зная почему, она вцепилась в руки барона, но и это не помогло. А что, если Белвейн со своими людьми уже в замке?
     Девушка, закрыв глаза, стала молиться. Прошлого не вернуть. Родители и сестры погибли, и теперь за судьбу Томаса отвечает она одна. И положиться не на кого, кроме как на этого упрямого, израненного в сражениях лорда. Окажется ли он достаточно сильным и хитрым, чтобы ее спасти?..

Глава 3

     Свадьба состоится сегодня!
     Элизабет не понимала, к чему такая спешка, но повлиять на ход событий никак не могла. Лорд так решил, и попытки получить объяснение ни к чему не привели. Джеффри как будто участвовал в гонке со временем и собирался жениться до заката солнца. А Элизабет не видела в этом никакого смысла.
     - Я хочу встретиться с братом, - пробормотала она ему куда-то в шею, но Джеффри только мотнул головой.
     "Боже, он невероятно упрям!"
     - После свадьбы, - наконец произнес он, опуская ее на кровать и, уходя, добавил:
     - Я прикажу приготовить тебе ванну.
     С тех пор как барон нашел Элизабет, он в первый раз почувствовал удовлетворение: наконец-то девушка сделалась молчаливой. Смущенное выражение лица, которое появилось, когда он объявил, что свадьбу сыграют немедленно, запомнится ему на много ночей. А уж он приложит все силы, чтобы смущение не проходило как можно дольше.
     Признаться откровенно, Джеффри сам не понимал, к чему такая спешка с женитьбой. Но знал лишь одно: он не выдержит еще одной ночи без Элизабет. Да и какой же смысл тянуть, раз приехал священник поминать усопших. Церемония предстояла необычная - домашнюю церковь сожгли дотла, и жених с невестой не могли поклясться друг другу в верности у алтаря. Но брак признают законным, даже если торжества состоятся в зале.
     Лишь после того как Элизабет станет принадлежать ему душой и телом, Джеффри обретет покой и сумеет вернуться к обязанностям сюзерена.
     Девушка тоже, в свою очередь, ломала голову, зачем барону понадобилось брать ее в жены. И наконец решила, что он женится по двум причинам: из уважения к отцу и чтобы лучше защитить ее от Белвейна.
     - Чувствует себя виноватым, - произнесла Элизабет вслух. Конечно, отец поклялся ему в верности и доверил свою безопасность. Таков закон! Но свой собственный дом обязан был защищать сам Томас, а не Джеффри.
     Элизабет вышагивала по комнате, и к тому времени, когда двое слуг принесли деревянную ванну, ее настроение вовсе испортилось.
     После ледяного купания в водопаде горячая ванна манила. Элизабет отыскала на дне сундука завернутые в чистое полотно кусочки ароматного розового мыла, которое подарила ей на день рождения мама, быстро сбросила тунику и забралась в ванну.
     Элизабет полагала, что горячая ванна успокоит, поможет привести в порядок мысли, но даже в воде ей не удавалось расслабиться.
     Белвейн еще не объявился в Монтрайте. Она принялась было молиться, чтобы с ним что-нибудь стряслось по дороге, но быстро опомнилась - нельзя возносить Всевышнему злое прошение. К тому же этот злодей в свой смертный час должен осознать, что свершилось возмездие...
     В камине потрескивали дрова. Элизабет завернулась в покрывало, встала перед огнем на колени и принялась сушить волосы. Слишком многое предстояло обдумать, слишком многое решить.
     В такой беззащитной позе и нашел ее Джеффри. Он прислонился к дверному косяку, и глаза его потеплели.
     Элизабет, хотя и слышала, как скрипнула дверь, не повернула головы, только подтянула на груди покрывало и продолжала сушить волосы. А обернись, она различила бы подлинную нежность во взгляде и теплоту в улыбке, с которыми Джеффри наблюдал за ее усилиями удержать на себе ткань. Он считал ее самой обольстительной, самой обворожительной нимфой - нежной, шелковистой и мягкой. Отсветы пламени мерцали на ее обнаженных плечах, придавая телу золотистый оттенок. Но по напряженной позе Джеффри понял, что Элизабет рассержена. И этот дух неповиновения вызвал у него такой же прилив теплоты, как вся ее внешность. Он был уверен, что, вырвись ее гнев наружу, уж кто-кто, а он с ним справится.
     Дольше молчания Элизабет переносить не могла.
     - Вы так всю ночь собираетесь стоять? - Она обернулась, и Джеффри увидел, что от жара камина ее щеки пылают, а глаза лучатся голубизной.
     - Похоже, ты не в восторге от нашей свадьбы? - Он произнес это мягким тоном, но Элизабет почудилась насмешка.
     В этот момент гривой непокорных кудрей и настороженным выражением глаз Элизабет напоминала львицу. Джеффри едва подавил желание стиснуть ее в объятиях, дотронуться до ее гладкой кожи.
     - Не испытываю по этому поводу никаких чувств, - солгала девушка и поднялась с колен, чтобы униженная поза не заставила жениха поверить, что ее легко покорить.
     Хоть Джеффри и ее господин, трепетать перед ним Элизабет не собиралась.
     В ответ на ее замечание барон лишь кивнул, подошел к окну и, откинув тяжелую штору, выглянул наружу. Элизабет показалось, что он просто о ней забыл, и она растерялась, не представляя, что ей делать дальше.
     - Вам не следует на мне жениться, милорд, - произнесла она. - Мне вполне достаточно вашего покровительства. Ведь вы вправе взять в жены любую... Даже жениться по любви...
     Джеффри вел себя так, будто не слышал ни слова, и Элизабет оставалось только одно - ждать.
     - По любви женятся глупцы, - наконец заговорил он. - А я не дурак. - При этом он даже не удосужился повернуться и продолжал что-то внимательно рассматривать за окном.
     Громкий голос был до странности лишен какого бы то ни было выражения.
     "Глупцы", - повторила про себя Элизабет. Так он считает любовь глупостью. Что ж, возражать нет смысла. Пусть знает, что она судит об этом предмете так же трезво, как и он. Лорд совершенно прав. Слыханное ли дело, чтобы люди женились до любви? Это совершенно непрактично...
     И все же где-то глубоко в душе теплилось желание почувствовать себя любимой и полюбить самой. Глупо, конечно. Разве недостаточно, что Джеффри физически привлекателен, что ее к нему тянет... Недостаточно, призналась она себе. В постоянных отношениях физическая красота не играет роли. Так говорила ее мама. Брак строится по другим законам.
     Элизабет немного побаивалась Джеффри, и это ее раздражало. Ведь они были упрямы. Столкновение таких одинаковых характеров отнюдь не сулит хорошего брака. Такого союза после недавних трагических событий Элизабет хотелось не больше, чем зубной боли.
     Лорд Джеффри ее почти не знает и поэтому не представляет, какую женщину берет в жены. Что он скажет, когда поймет, что она гораздо лучше разбирается в охоте и травле зайцев, чем в шитье и домашнем хозяйстве? Даже отец сетовал на ее неуправляемость и винил во всем саксонскую кровь. И как он был недоволен дедушкой-саксом, поощрявшим недевичье поведение. Именно дед подарил ей ястреба и двух волкодавов, а отец не скрывал, что раздражен этим. Мужчины соперничали друг с другом, а в итоге в выигрыше оказывалась Элизабет. Дедушка хвастался тем, что внучка многое унаследовала от предков-викингов, и в доказательство указывал на светлые волосы, голубые глаза и независимый характер.
     Но если деда упрекали в том, что Элизабет не в меру своевольна, доставалось за это и отцу. Разве не он долгие годы воспитывал ее как сына?
     Сумеет ли Джеффри поладить с дедом? Да и встретятся ли они когда-нибудь? А если встретятся, неужели милый гигант поведет себя с бароном так же, как когда-то вел с ее отцом? Вот уж тогда поднимется шум! Эта мысль заставила Элизабет усмехнуться. И как раз в этот миг Джеффри повернулся к ней. Заметив ее улыбку, он нахмурился.
     Девушка, выдержав взгляд барона, ждала. Она поняла, что лорд Джеффри тоже принял ванну: волосы еще были влажными, и концы их слегка завивались. Он был одет в черную как ночь тунику с вышитым золотыми нитями на правой стороне груди гербом. Элизабет пугал барон, и как ни старалась она держаться, в конце концов опустила глаза: взгляд Джеффри был пронизан страстью.
     - Священник ждет, - неожиданно объявил барон удивительно мягким тоном.
     - Так вы не передумали? - прошептала Элизабет
     - Нет, не передумал. Одевайся. Когда будешь готова, сообщи стражникам - они отведут тебя в зал. И не заставляй себя ждать.
     Не дожидаясь ответа, Джеффри вышел из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что от порыва ветра в камине сдвинулись поленья.
     Элизабет заспешила. Раз уж предстоит непременно выйти замуж, лучше покончить со всем побыстрее.
     Она надела простое белое платье и в качестве единственного украшения - золотую цепочку на талию. Волосы оставались влажными, и ей никак не удавалось привести их в порядок. Наконец она зачесала локоны назад и закрепила тончайшей газовой лентой.
     Когда Элизабет следовала за стражниками навстречу своей судьбе, ее руки дрожали.

***

     Внизу, у лестницы, Элизабет ждал Джеффри. Барон подал руку, она вложила свою ладонь в его, и они направились в большой зал.
     При их появлении, к изумлению Элизабет, все мужчины опустились на колени и склонили головы.
     Проявление почтения столь многих людей почему-то ее испугало.
     Молитвы священника заставили Элизабет вернуться к тому, что происходило в зале. Он просил дать обет стоящему рядом с ней на коленях мужчине.
     Все произошло очень быстро. Элизабет не запомнила, как сама встала на колени. Когда он взял ее за руку? Как надевал кольцо?
     - ...Любить, почитать, заботиться... - монотонным голосом поучал священник, а девушка задумалась, любит ли она барона. В каком-то чаду она произносила вслух:
     - Я, Элизабет Катрин Монтрайт, клянусь... - Ее голос был едва различим, но священник казался вполне довольным. Лишь с благожелательной улыбкой он подался слегка вперед, чтобы услышать ответы.
     - Я, Джеффри Уильям Беркли... - Свои многие титулы барон произнес громко и ясно.
     А потом как-то сразу все кончилось. Джеффри поднял ее с колен и крепко поцеловал. Затем повернул лицом к своим людям. И за секунду до того, как раздался приветственный рев, Элизабет расслышала его удовлетворенный вздох.
     Шум и возгласы нарастали. Элизабет увидела брата. Мальчик стоял рядом с Роджером. Она инстинктивно сделала к нему шаг, но муж поймал ее за руку.
     - Подожди. - И положил ладонь ей на плечо. Он кивнул Роджеру. Люди перед ними расступились, и воин подвел мальчика к молодоженам. Томас смотрел на барона с явным обожанием, а на сестру только мельком взглянул.
     - Он тебя не помнит, - шепнул Джеффри, видя, как расстроена девушка. И добавил:
     - Это пройдет. Ведь голос к нему уже вернулся.
     Элизабет улыбнулась и присела, чтобы заглянуть мальчику в глаза. Но он, казалось, не расслышал, когда она произнесла его имя.
     - Томас, я твоя сестра, - повторила Девушка, но в этот миг барон потрепал его по затылку, и мальчуган отвернулся.
     - Я стану рыцарем, - похвастался он, но, вспомнив о приличных манерах, преклонил перед Элизабет колено и произнес:
     - Отныне я буду вас охранять, миледи. - И скосился на Джеффри, чтобы узнать, доволен ли его господин.
     Лорд кивнул и помог жене подняться. Элизабет хотела взять брата за руку, но мальчик был уже далеко, в другом конце зала. Он уходил с Роджером.
     Она повернулась к мужу, и Джеффри повел ее к праздничному столу.
     - А где Тор и Гарт?
     - Кто? - переспросил барон.
     - Мои собаки, - с улыбкой объяснила девушка. - Так их назвал мой дед. Я подумала, может быть, Томас их не забыл.
     - Собак закрыли внизу, - отозвался Джеффри. - Мальчик их боится.
     - Невероятно! - Минуту назад Элизабет казалось, что в этот день ее уже ничто не удивит. - Они росли при нем со щенячьего возраста.
     - Я говорю правду. - Голос барона звучал негромко, но твердо.
     Он сел за столом напротив, но по выражению его лица Элизабет не взялась бы судить о его настроении. Казалось, будто муж надел маску и скрыл за ней все чувства.
     - Я верю. У меня и в мыслях не было, что вы лжете. Просто меня это поразило.
     Ее объяснение успокоило Джеффри, и он наградил жену улыбкой. Она могла бы показаться мальчишеской, если бы не шрам на щеке. И улыбка, и взгляд несли в себе чувственное обещание, и девушку пронзила дрожь.
     - Каждый раз, когда появляются собаки, Томас прячется за спину Роджера. Псы его помнят и хотят поиграть, но мальчик разражается таким ревом, что Роджер не выдерживает. Если у твоего братика такая же могучая рука, как и глотка, он непременно, когда вырастет, станет прославленным воином.
     Теперь реветь захотелось Элизабет. Глаза наполнились слезами, она сжала кулак и только тут поняла, что ее держит Джеффри. Девушка разжала пальцы - еще подумает, что она не в меру чувствительна.
     - Брат никого и ничего не боялся, - пробормотала она. - Отец даже беспокоился, что он так и не научится благоразумию. - Ее слова были проникнуты тихой грустью.
     Но на Джеффри они как будто бы не произвели ни малейшего впечатления.
     - Мальчик достаточно видел, чтобы измениться. - И прежде чем продолжать, муж передал Элизабет чашу с терпким красным вином. - Это пройдет. Так всегда бывает.
     "А у меня пройдет? - размышляла девушка. - Способно ли время заглушить в памяти предсмертные крики матери? Способно ли притупить жестокость убийства? А если исцеление предполагает забвение, не лучше ли, чтобы раны оставались открытыми и кровоточили? Нельзя расставаться с ненавистью - по крайней мере до тех пор, пока жив Белвейн".
     - Поздравляю вас, миледи. - Негромкие слова и знакомый голос заставили Элизабет вздрогнуть. Она повернула голову и встретилась взглядом со старой служанкой матери.
     - Сара! Я думала, ты погибла! - Девушка обратилась к мужу:
     - Позвольте, милорд, представить верную мамину служанку Сару. - Она снова взглянула на седовласую женщину. - Сара, это сюзерен отца, барон Джеффри Уильям Беркли...
     - Нет, - перебил ее рыцарь, - я больше не сюзерен отца, я - твой муж.
     От его мягкого упрека Элизабет вспыхнула.
     - Да, да, Сара, мой муж, - быстро поправилась она. В это время ее внимание привлекли знакомые слуги, вносившие в зал подносы с едой. - Откуда они... Когда...
     - Все вернулись, как только узнали, что вы здесь. - Сара молитвенно сложила руки на груди. Она смотрела на хозяйку, но краем глаза заметила, что барон нахмурился. - То есть я хотела сказать, вернулись, когда узнали, что ваш муж очистил дом от разбойников.
     Служанка повернулась к барону и почтительно опустила глаза.
     - С вашего позволения, милорд, я помогу госпоже приготовиться ко сну. Ее горничная погибла во время налета.
     Джеффри в знак согласия кивнул. Сара улыбнулась и протянула руку, словно хотела потрепать Элизабет по щеке, но вовремя передумала. Девушка заметила ее смущение и сама любовно погладила служанку по лицу.
     - Спасибо, Сара. Слава Богу, хоть ты спаслась.
     Служанка вернулась к своим обязанностям. Элизабет посмотрела на мужа, и тот заметил в ее глазах слезы.
     Джеффри поражала выдержка жены. В ней была заложена особая хрупкая сила. Элизабет не походила на других женщин, и он это понял с самого начала. Он нее исходило спокойное достоинство. И хоть характером она обладала вспыльчивым, умела сдерживать слезы.
     Барону захотелось, чтобы девушка снова улыбнулась.
     - Интересно, а ревешь ты так же громко, как брат? - спросил он.
     Элизабет не поняла, подтрунивает он над ней или нет, и мотнула головой.
     - Я никогда не реву, - ответила она, но тут же пожалела, что так глупо расхвасталась.
     Джеффри восхищенно рассмеялся и прошептал на ухо:
     - И никогда не улыбаешься мужу?
     Нежное дыхание щекотало мочку уха и показалось девушке сладостной лаской. Чтобы обрести способность отвечать, ей пришлось отодвинуться.
     - Об этом рано говорить. - Она тоже попыталась обратить ответ в шутку, но голос прозвучал неестественно хрипло. - Я вышла замуж, милорд, всего несколько минут назад. - Элизабет подняла глаза, и они так озорно заблестели, что Джеффри задохнулся от невиданной их синевы. С каждым мгновением девушка становилась все привлекательнее и желаннее, хотя он не понимал, как это было возможно.
     - И ты довольна, что вышла замуж? - выговорил он, когда наконец обрел дар речи.
     - Брак может оказаться трудным, - посерьезнела Элизабет и, выдержав взгляд барона, добавила:
     - Супруга я почти не знаю, но слышала о нем ужасные истории.
     Джеффри опешил. По искоркам в глазах жены он решил, что Элизабет смеется, но ее лицо и тон оставались серьезными. С ним еще никто так не разговаривал, и барон не сразу нашелся, что ответить.
     - Я твой муж. Ну-ка, выкладывай, что тебе обо