словно со стороны, наблюдала, как он один за другим разжимает ее пальцы на рукояти кинжала. И лишь когда клинок оказался у Джеффри, Элизабет вспомнила, что умеет говорить:
     - Он мне нужен...
     - Нет. Ты сейчас же пойдешь в нашу спальню и будешь там. - Джеффри произнес приказание твердым, не терпящим возражений голосом. Потом притянул ее к себе, успокаивая, обнял, поднял за подбородок голову. - Дай мне слово.
     - А ты ему поверишь? - Элизабет вся дрожала и понимала, что Джеффри это чувствует.
     - У меня нет причин сомневаться в тебе. - Он заглянул ей в глаза.
     - Не знаю, могу ли я тебе что-нибудь обещать. Сначала скажи, что ты предполагаешь сделать с Белвейном.
     К удивлению Элизабет, Джеффри не рассердился на ее ультимативный тон. Он понимал состояние жены. Но все же заметил:
     - Запомни, я не обязан отчитываться перед тобой в своих действиях. - И добавил гораздо мягче:
     - Верь мне.
     - А если не могу? - вскинулась девушка.
     - Тогда я запру тебя в комнате и поставлю у дверей стражу, - ответил Джеффри. - И до тех пор пока не поговорю с твоим дядей и не выслушаю его объяснений...
     - У него не может быть никаких объяснений. Все, что он скажет, будет ложью!
     - Ну, довольно! Ты даешь мне слово?
     - Да, милорд, даю. Буду ждать в спальне, пока ты не поговоришь с Белвейном, - Элизабет постепенно успокаивалась в объятиях мужа, однако взгляд оставался непокорным. - А теперь выслушай меня, милорд... Я тебе поверю. Но если ты не разделаешься с Белвейном, я расквитаюсь с ним сама.
     - Элизабет! - Джеффри повысил голос. Ему очень захотелось как следует встряхнуть жену, чтобы она лучше усвоила его слова. - Не смей мне ставить условия. Твой дядя будет выслушан по справедливости. Таков закон Вильгельма, и я ему неукоснительно следую. Каждая сторона получит возможность высказаться, прежде чем я вынесу решение. И ты ему беспрекословно подчинишься.
     Элизабет молчала. Она понимала, что не сможет принять никакого иного решения, кроме полного признания вины Белвейна, но надеялась, что суд Джеффри склонится в ее пользу. Муж ей верил, он сам сказал об этом, когда они разговаривали у водопада. А тогда она рассказала ему все, что случилось в имении.
     - Я иду к себе в комнату. - Элизабет надеялась, что этим сумеет прекратить перепалку.
     Джеффри ей не препятствовал, - через минуту-другую у ворот появятся воины Белвейна, - но не хотел кончать спор на резкой ноте.
     - Я обещал защищать тебя и Томаса. Не забывай об этом.
     - Спасибо, милорд.
     С бесстрастным выражением на лице Элизабет направилась к замку. И только на верхней ступени лестницы она обернулась и, заметив, что муж смотрит ей вслед, кивнула.
     - Я тебе верю, Джеффри. Пожалуйста, не подведи, - прошептала она.

Глава 5

     Как только за Элизабет закрылись двери, Джеффри обернулся к ожидавшим его воинам.
     - Гарольд, - приказал он одному из рыцарей, - удвоишь число людей на стенах, - и обратился к другому:
     - Сегодня в ворота пропусти одного лишь Белвейна.
     Он замолчал, задержав взгляд на Роджере - помощник спешил к замку и тащил под мышкой, точно куль с мукой, маленького Томаса. Джеффри проводил его глазами до входа и, не глядя больше на людей, добавил:
     - Как только Белвейн прибудет, пошлите его ко мне. Я буду в замке.
     Он зашагал к большому залу, но по дороге его попытался перехватить верный оруженосец. Барон не обращал на юношу внимания, пока тот не взялся за ручку тяжелой двери. Но массивная панель отошла сама собой, и спешивший услужить господину Джеральд чуть не столкнулся с возвращавшимся Роджером.
     - Останешься во дворе с людьми, - бросил Джеффри оруженосцу.
     - Позвольте пойти с вами, милорд, - взмолился юноша; его лоб прорезала морщинка беспокойства.
     - Зачем? - удивился барон.
     - Охранять вас со спины, - не задумываясь, ответил Джеральд.
     - Не твое это дело, - рявкнул лорд, и под тяжелым взглядом господина оруженосец заметно съежился. - Неужели ты серьезно думаешь, что мою спину следует охранять?
     - Судя по всему, - поспешил с ответом юноша, прежде чем Роджер успел раскрыть рот.
     - Хорошо, - объявил барон. - Тогда этим займется Роджер. А ты сегодня будешь охранять мои стены. Наблюдай, слушай и мотай на ус.
     На лице оруженосца отразилось явное разочарование: он понял, что при разговоре лорда с Белвейном ему присутствовать не удастся. Но Джеффри оставался неумолим.
     - Делай, что я тебе приказываю, если хочешь стать рыцарем - предупредил он. - Ты меня понял?
     - Слушаюсь, милорд. - Оруженосец поспешно прижал руку к груди и поклонился. Потом скосил на господина глаза и, заметив его кивок, поспешил во двор.
     - Парню надо учиться держать язык за зубами, - пробурчал Роджер, когда они бок о бок входили в большой зал.
     - Да, - согласился Джеффри, - и скрывать свои чувства. Но он еще очень молод, - если я не ошибаюсь, ему всего лишь пятнадцать. Будет еще время как следует его обтесать. - Барон улыбнулся. - А в бою мальчишка хоть куда: каждый раз поспевает с вооружением и не боится ран.
     - Так это его долг, - возмутился Роджер.
     - Конечно, долг, - согласился лорд. - Но признайся, он выполняет его хорошо.
     - Что верно, то верно, - не нашелся что возразить воин.
     - Знаешь что, Роджер, приставлю-ка я его к тебе. Пусть поучится воинскому искусству.
     - Больше чем у вас, милорд, не научится, - отозвался помощник, сел на лавку и облокотился о деревянную столешницу. Полотняную скатерть с нее убрали, и на поверхности теперь были видны глубокие порезы. - Да к тому же своим любопытством сразу выведет меня из себя. Стар я уже терпеть его выкрутасы.
     - Нечего прибедняться - не намного ты старше меня, - усмехнулся Джеффри.
     - Если это приказ, я подчиняюсь, - сдался рыцарь.
     - Нет, мой друг, решай сам, я тебе не приказываю. Только скажи потом, что надумал.
     - Вы правда считаете, что Белвейн повинен в убийстве? - переменил тему Роджер.
     Улыбка слетела с лица барона. Он оперся о край стола и задумчиво почесал подбородок:
     - Не знаю. Жена так думает.
     - И слуги, - добавил Роджер. - Те, с кем я говорил, утверждают, что слышали, как братья ссорились и Белвейн выкрикивал страшные угрозы.
     - Этого недостаточно, чтобы обвинить человека, - возразил барон. - В запальчивости глупцы часто говорят такое, о чем потом приходится горько сожалеть. Поэтому сказанное в гневе не может служить уликой. Я выслушаю его, прежде чем принимать решение.
     - Но Белвейн единственный, кто выигрывает от смерти брата.
     - Нет, есть еще один человек.
     Роджер намеревался было спросить кто, но его остановило выражение лица господина. Лучше подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Рыцарь не сомневался, что барон докопается до истины и найдет виноватого. Он достаточно давно состоял на службе у Джеффри, чтобы узнать сюзерена. Ястреб слыл человеком рассудительным, скоропалительных решений никогда не принимал, все тщательно взвешивал. Свои суждения строил на основе беспристрастности, а не на праве сильного, и Роджер с гордостью отмечал, что лорд был мудрым и справедливым повелителем.
     Неужели на этот раз очарование жены повлияет на его решение? Рыцарь видел, насколько барон увлечен молодой супругой, хотя на людях изо всех сил старался этого не показывать. Ну так что с того? Роджеру самому нравилась Элизабет. Нет, несмотря ни на что, Джеффри поведет себя, как обычно, и не погубит невиновного.
     Двери со стуком растворились, и мужчины одновременно повернули головы. На пороге появились два стражника и между ними - чужой. В Монтрайт прибыл Белвейн.
     Джеффри махнул рукой, и охрана тотчас удалилась. Щуплый, но уже с отвисшим брюшком, Белвейн был разодет, как павлин, в пестрое зеленое с желтым платье. Он некоторое время нерешительно мялся на пороге, потом прогнусавил:
     - Я Белвейн Монтрайт. - Достав белый кружевной платок, он вытер хлюпающий нос, после чего застыл в ожидании ответа.
     Джеффри не меньше минуты молча смотрел на него.
     - Я - твой барон. Можешь войти, - торжественно сказал он.
     Он снова оперся о край стола и наблюдал, как Белвейн семенит к центру зала. Он так часто перебирал ногами и делал такие короткие шажки, что казалось, его лодыжки связывает невидимая веревка. Его голос не понравился Джеффри так же, как и походка. Он звучал визгливо, но с какой-то хрипотцой.
     Барону бросилось в глаза, что между Белвейном и Томасом Монтрайтом не было ни малейшего сходства. Отца Элизабет он запомнил высоким живым человеком. И вот теперь перед ним на коленях стоял младший брат Томаса.
     - Клянусь вам в верности, милорд. - Белвейн положил руку на сердце.
     - Подожди, не клянись, - остановил его Джеффри. - Я не приму твою клятву, пока не выясню, что у тебя на уме. Встань!
     Суровые слова возымели действие - по беспокойному блеску глаз барон заметил, что Белвейн напуган.
     Джеффри подождал, пока он подойдет ближе.
     - Многие обвиняют тебя в том, что здесь случилось. Расскажи все, что ты знаешь по этому делу.
     Прежде чем ответить, щуплый человечек несколько раз судорожно втянул в себя воздух:
     - Я ничего не знал о нападении, милорд. Услышал после того, как все произошло. И Бог свидетель, я не имею к нему никакого отношения. Никакого! Томас был мне братом, и я его любил!
     - Странный способ оплакивать любимого родственника, - заметил Джеффри, и Белвейн явно сконфузился. - Добрые люди облачаются в черное, а на тебе что?
     - Я надел самое лучшее, чтобы почтить покойного брата, - преодолев смущение, ответил гость и, проведя по рукаву пальцем, продолжал:
     - Томас любил яркие туники.
     Жгучая желчь отвращения вдруг подступила к горлу барона. Перед ним стоял не человек, а какой-то слизняк. Джеффри сумел сохранить бесстрастное выражение лица, но это далось ему с большим трудом. И чтобы не сорваться, он прошелся по залу к камину. Потом вернулся к столу и спросил почти учтивым голосом, будто приветствовал доброго друга:
     - Вы ссорились с братом во время последней встречи?
     Белвейн ответил не сразу. Глаза, как у загнанной в угол крысы, метнулись с барона на сидящего за столом рыцаря и снова обратились к Джеффри. Он, судя по всему, судорожно обдумывал, что сказать.
     - Это правда, милорд, - наконец произнес он. - И теперь мне до конца дней предстоит нести в душе бремя сказанных брату жестоких слов. Мы расстались в сердцах, и в этом состоит моя вина.
     - О чем шел спор? - Джеффри нисколько не тронули слезливые признания Белвейна - в его душе не зародилось ни малейшей крупицы сочувствия.
     И Белвейн, в свою очередь, понял, что страстными речами не сумел пронять господина, и поэтому продолжал уже не таким драматическим тоном:
     - Брат обещал мне дополнительные земли под посев, но каждый год под каким-нибудь незначительным предлогом отодвигал срок передачи. В остальном человек хороший, щедростью он наделен не был. Во время последней встречи я уже считал, что земли у меня в кармане. Был в этом уверен! Но Томас только водил меня за нос.
     Лицо Белвейна пошло красными пятнами, а голос почти утратил хныкающие интонации:
     - Я был сыт по горло его увертками и высказал все, что наболело на душе. Мы повздорили, и Томас мне пригрозил! Да-да, милорд, пригрозил единственному брату. Мне пришлось уйти. У Томаса был жуткий характер и, насколько мне известно, у него было много врагов. Очень много, - поколебавшись, добавил гость.
     - И ты полагаешь, что один из этих многих убил его и всю его семью?
     - Да. - Белвейн энергично закивал. - Уверяю вас, я не имею к убийству никакого отношения. У меня есть доказательства - в это время я находился далеко отсюда. Мои люди готовы это подтвердить, только позвольте им войти в замок.
     - Не сомневаюсь, что у тебя найдутся дружки, готовые засвидетельствовать, что в момент убийства Томаса и его семьи ты был с ними. - Голос Джеффри звучал мягко, но глаза излучали холод.
     - Да. - Белвейн немного расправил плечи. - Я невиновен и могу это доказать.
     - А я и не утверждал, что ты виновен, - барон старался сохранить бесстрастное выражение лица. Ему не хотелось, чтобы гость понял, что он думал о нем на самом деле. Пусть тешит себя мыслью, что опасность миновала, тогда будет легче его поймать. - Видишь ли, я только-только приступил к делу.
     - Понимаю, милорд. И уверен, что в конце разбирательства останусь свободным человеком. Может быть, даже хозяином Монтрайта. - От восторга Белвейн чуть не потер ладони, но вовремя сдержался. Все оказалось легче, чем он предполагал. Страшный на вид барон был на редкость простодушен.
     Белвейн и не подозревал, насколько поспешны его выводы.
     - Сын Томаса здесь, в Монтрайте, - возразил Джеффри.
     - Ваше замечание совершенно справедливо, - поспешно поправился Белвейн. - Но коль скоро я единственный дядя мальчика, как только будет доказана моя невиновность в этом ужасном преступлении, я... то есть я хотел сказать, вы, вероятно, соизволите назначить меня его опекуном. Таков закон. - Последние слова он произнес с нажимом.
     - Сестра мальчика тебе не верит, Белвейн, и считает, что виновен ты. - Джеффри, у которого все внутри кипело от ярости, внимательно следил за реакцией собеседника.
     Но тот только ухмыльнулся.
     - Ничего она не знает! Распустили девчонку! Будьте уверены, я ее приструню, когда вступлю в свои права опекуна. - Злобные нотки яснее слов говорили, насколько он не любит Элизабет. В этот миг Белвейн чуть не лишился жизни, но Джеффри все же удалось взять себя в руки.
     "Глупый человек, - подумал он. - Глупый и слабый - опасное сочетание черт". А вслух произнес:
     - Поаккуратнее, Белвейн! Ты говоришь о моей жене.
     Предупреждение возымело должный эффект: краска моментально сошла с лица его собеседника, ноги Белвейна подкосились, и он чуть не рухнул на колени.
     - О вашей жене?! Прошу прощения, милорд. Я вовсе не хотел... Все оттого, что...
     - Довольно! - прорычал Джеффри. - Возвращайся к своим людям и жди, пока тебя вызовут!
     - Мне не будет позволено остаться в замке? - В голосе Белвейна снова появилась плаксивость.
     - Вон! - заревел барон. - Радуйся, что пока еще жив! Твоей вины я не исключаю!
     Белвейн раскрыл было рот, чтобы возразить, но счел благоразумнее промолчать и, повернувшись, выскочил из зала.
     - Боже, неужели это брат Томаса? - изумился Роджер. Рыцарь не мог сдержать отвращения.
     - Труслив и начисто лишен совести, - заметил Джеффри.
     - Что думаешь. Ястреб? Это он?
     - А ты как считаешь, Роджер?
     - Виновен, - отозвался рыцарь.
     - Какие у тебя основания так полагать?
     - Отвращение, - признался Роджер после недолгого раздумья. - Очень хочется, чтобы он оказался виновным.
     - Но этого недостаточно.
     - А вы, милорд, считаете, что он невиновен?
     - Я этого не говорил, - возразил Джеффри. - Слишком рано судить. Белвейн - глупец. Хотел было соврать о своей ссоре с братом, но передумал. Я заметил в его глазах нерешительность. К тому же он слаб, Роджер. Слишком слаб, чтобы задумать такое. Нет, зачинщик не он - кто-то повел его за собой.
     - Разумно, - согласился воин. - Мне это не пришло в голову.
     - Не думаю, чтобы он вовсе был чист, но спланировал преступление не он. В этом я абсолютно уверен. - Джеффри покачал головой. - За этим стоит другой человек.
     - И что вы собираетесь делать?
     - Найти виноватого, - решительно произнес барон. - А орудием мне послужит Белвейн.
     - Не понимаю, - признался рыцарь.
     - План еще нужно обдумать. Допустим, я притворюсь, что доверяю Белвейну. Поманю ложными обещаниями, посулю отдать Томаса под его опеку. Вот тогда посмотрим, что будет.
     - Все равно не разберу, куда вы клоните...
     - Кто бы ни совершил разбой, он зарился на мои земли. Раз напали на Монтрайт, значит, напали на меня. Ты заранее решил, что преступник зарится только на этот замок. А я этим свои рассуждения ограничивать не хочу. Надо рассмотреть все возможности.
     - Иногда простейший ответ и есть самый верный, - высказал предположение Роджер.
     - Как же, как же! В мире ничто не является тем, чем пытается предстать. Ты лишь одурачишь себя, если поддашься соблазну простейшего решения.
     - Что ж, добрый урок, милорд, - пробурчал воин.
     - Мне его жизнь преподнесла очень рано, - признался барон и неожиданно хлопнул помощника по плечу. - Пошли. Прикажи вынести стол во двор. Буду разбирать споры вольных жителей и выплачу им жалованье за работу. Пригляди за всем, Роджер.
     - Будет исполнено. - Вояка так резко вскочил на ноги, что скамья под ним грохнулась на пол, но Роджер и не подумал ее поднять - господин уже ждал у дверей.
     - И вот еще что, Роджер. Тебе придется снова взять на себя заботу о Томасе. Подожди здесь. Я поднимусь переговорить с женой.
     Рыцарь кивнул и стал прикидывать, что же такое Ястреб скажет супруге. Леди Элизабет рассчитывала, что Белвейна предадут немедленной смерти. Бог знает, как она себя поведет, когда выяснит, что правосудие будет свершаться по закону. Слишком многого Ястреб хочет от обыкновенной женщины. Хотя в глубине души Роджер не считал баронессу женщиной обыкновенной.
     - Милорд, - окликнул он.
     Уже почти на лестнице Джеффри обернулся.
     - А как быть с леди Элизабет? За ней мне тоже приглядывать?
     - Не надо. Справлюсь сам. Хоть и не принято, чтобы женщина целый день болталась рядом, на сегодня сделаем исключение. Пока люди Белвейна стоят под крепостными стенами, я должен знать, где она находится каждую минуту.
     - Чтобы защитить от Белвейна, - кивнул помощник.
     - А Белвейна от нее. - Джеффри едва заметно усмехнулся. - Что-то мне подсказывает: она вполне способна его убить.
     Роджер снова кивнул и при этом изо всех сил старался не рассмеяться.

***

     Чтобы овладеть собой, Элизабет потребовалось некоторое время. Ей то хотелось обнять уворачивающегося от нее мальчугана и прижать к груди, то рассказать, кто она такая и как оказалась в таком положении.
     Маленький братик не помнил ничего. Даже забыл, как играть в шашки, хотя раньше это было их любимым занятием. "И к лучшему, - решила Элизабет, - не до игр: голова слишком занята другим".
     Когда Джеффри отворил дверь, она стояла у окна и держала мальчика за руку. Томас живо обернулся.
     - Ступай к Роджеру, - приказал ему барон. - Он ждет тебя внизу, у лестницы.
     Лицо мальчугана прояснилось. Он выхватил руку из ладони Элизабет и кинулся к выходу. Но Джеффри поймал его за плечо.
     - Выслушай меня, Томас. Ты ни на шаг не отойдешь от Роджера. Понял?
     Приказание было отдано таким твердым голосом, что мальчик сразу почувствовал его серьезность.
     - Хорошо, - нахмурился он. Джеффри кивнул, и Томас поспешил из комнаты.
     Раздумывая, как повести себя с женой, барон проводил мальчугана до порога и закрыл дверь, а когда обернулся, с удивлением увидел, что Элизабет стоит рядом. Лицо ее было внешне спокойно, но в глазах таилась мука и боль.
     Непривыкший утешать, Джеффри неловко положил ей ладони на плечи и мягко попросил:
     - Дай слово, что выслушаешь меня до конца. Выслушаешь и подчинишься моему решению.
     Брови Элизабет сошлись у переносицы. Муж требовал невозможного.
     - Так ты выслушаешь меня?
     - Тебе кажется, что Белвейн невиновен?
     Джеффри почувствовал, как ссутулилась жена.
     - Я этого не сказал.
     - Значит, его вина доказана?
     - И этого я тоже не говорил. - В нем уже закипало раздражение.
     - Тогда что же...
     - Прекрати! - взвился Джеффри. - Я просил выслушать меня и не перебивать. Хотя бы на это, миледи, я имею право рассчитывать?
     Элизабет поняла, что Джеффри взбешен и еле держит себя в руках. В таком состоянии она его еще не видела.
     - Ну хорошо, - пообещала она. Тон барона стал несколько мягче:
     - Прежде всего заруби себе на носу: я вообще ничего не обязан тебе рассказывать. Это ясно?
     Элизабет кивнула. Ей хотелось, чтобы он поскоре