нным, Тэйлор выпрямилась, подняла руку и драматическим жестом попросила их вернуться к своим собственным разговорам. Вдобавок она еще сильно нахмурилась.
     Виктория вытирала слезы салфеткой. Но они наворачивались снова и снова.
     - Простые честные слова лучше всего доходят до опечаленного уха, - процитировала Виктория шепотом.
     - Это Уильям? - спросила Тэйлор, хотя прекрасно знала, кому принадлежит такой совет.
     - Да, - отвечала Виктория. - И ведь он был прав. Простые слова - самые лучшие, и поэтому я просто скажу вам, что скорблю о вашей утрате. Знаю, что Мадам была для вас как мама, и ваше сердце...
     Она не могла больше говорить, потому что открыто рыдала. Тэйлор совсем не смущала сцена, которую устроила ее подруга. Напротив, эти наивные попытки утешения растрогали ее, и ей даже пришлось несколько раз глубоко вдохнуть воздух, чтобы взять себя в руки.
     - Вы настоящий добрый друг, - прошептала она, как только поняла, что голос ее не сорвется. - Мне просто ужасно повезло, что я встретила вас.
     - А мне, что я - вас, - отвечала Виктория. Голос ее заглушала прижатая к губам салфетка. - Кто угодно скроет печаль, кроме того, кто ею охвачен, - добавила она. - Я вижу, как вам больно.
     Тэйлор ничего не сказала в ответ по той простой причине, что боялась разрыдаться. А это было исключено. Она не посмеет позорить память Мадам, нарушат священное правило, и скорее умрет, чем разрыдается при всех.
     - Плача, мы уменьшаем глубину нашей скорби, - вновь процитировала Виктория.
     Мадам, подумала Тэйлор, в данном случае ни за что не согласилась бы с Шекспиром. Ей захотелось внести в их разговор некоторую легкость.
     - И вы полагаете, что если ваш Уильям написал такую заповедь, я уже не могу с вами спорить?
     Виктория с трудом улыбнулась:
     - Нет, не можете. Уильям, в конце концов, авторитет.
     - Знаете, что я сделаю?
     - Что?
     - Пойду в ближайшую книжную лавку и куплю все-все произведения Шекспира. Разумеется, я его читала, но мне не пришло в голову заучить наизусть каждое его слово, как это сделали вы. Через месяц-другой я смогу цитировать вашего Уильяма каждый раз, когда мне надо будет переубедить вас и заставить согласиться со мной.
     Виктория затрепетала. Ей было явно невдомек, что Тэйлор поддразнивает ее.
     - Я с радостью дам вам свои книжки, - горячо проговорила она.
     Тэйлор с улыбкой поблагодарила, потом сделала знак официанту, чтобы он принес им обеим по чашке чая. Народу в ресторане убавилось, и у них появилась возможность поговорить, чтобы их никто не услышал.
     - Виктория, если вы не хотите жить в Бостоне или его окрестностях, то куда бы вам хотелось поехать?
     - С вами, - не задумываясь выпалила Виктория и покраснела. - Если вы, конечно, не против, - торопливо добавила она. - И если мистер Росс не возражает.
     - Я бы с радостью разделила ваше общество, - отвечала Тэйлор и сделала паузу, чтобы собраться с мыслями.
     Виктория истолковала это по-своему. Плечи ее удрученно поникли.
     - Но вам такая идея, судя по всему, не нравится. Я понимаю. Женщина в положении стала бы бременем для вас и...
     - Прошу вас, позвольте мне закончить, - настойчиво проговорила Тэйлор. - Больше всего на свете я желала бы, чтобы вы поехали со мной. Я отношусь к вам, как к члену своей семьи.
     - Но все же есть какие-то трудности?
     Тэйлор кивнула. Подошел официант. Он поставил на стол расписанный цветами фарфоровый чайничек, две чашки с блюдцами, поклонился и отошел. Они снова остались одни.
     Тэйлор разлила по чашкам чай и продолжала:
     - Пока вы не узнаете все до конца, вам рано принимать решение. Вы должны понять, куда я еду и почему. Когда я все объясню...
     - Насчет малышек? - перебила Виктория.
     - Да. Джорджианна и Элисон - дети моей старшей сестры. Малышкам сейчас по два с половиной года. Мэриан... моя сестра... умерла вскоре после того, как поселилась в Бостоне. За детьми ухаживал их отец, Джордж. Он умер чуть больше месяца назад. У него не было никаких родственников, и поэтому за девочками присматривает их няня, миссис Бартлсмит.
     - Если приходят печали, то они не приходят в одиночку, как шпионы, а целыми полчищами.
     Тэйлор кивнула в знак согласия. Здесь Шекспир был прав. Беды приходят полчищами.
     - Вы заберете малюток назад в Англию?
     - Нет, - ответила Тэйлор. - На самом деле я хочу увезти их как можно дальше от Англии. Моя сестра всегда боялась нашего дядю Малькольма. И у нее были на то серьезные основания. Она не хотела, чтобы ее дочери находились рядом с этим подлецом. Это и было главной причиной ее отъезда в Бостон. Ее муж, Джордж, был из Америки, и он полностью поддержал ее решение.
     - И вы тоже боитесь своего дяди? - спросила Виктория.
     Тэйлор почувствовала потребность быть полностью откровенной с подругой.
     - Я была бы дурой, если бы не боялась его. Он очень низкий человек.
     - И он мог бы навредить малюткам?
     - В конце концов - да.
     - Но каким образом?
     - Я вообще не могу говорить о Малькольме без содрогания. А теперь особенно: в связи со смертью Джорджа и Мадам встает вопрос об опекунстве, и это очень тревожит меня. Дядя Малькольм может ходатайствовать перед судом о передаче девочек под его опеку, но я скорее убью его, чем допущу это. Малышкам спокойнее будет с самим Люцифером. Молю Бога, чтобы дядя вовсе позабыл об их существовании. Мы не сообщали ему о смерти Джорджа, а так как Мадам не оставила девочкам никаких денег, я надеюсь, что он не станет чинить неприятностей. Но все же не стану испытывать судьбу. Мне необходимо будет исчезнуть, Виктория, Разве это непонятно? Пока девочки не повзрослеют и не смогут заботиться о себе сами, я отвечаю за них. Мэриан оберегала меня все эти годы. Теперь я обязана защитить ее дочерей.
     - Боюсь, что исчезнуть будет крайне трудно, - сказал Виктория. - Мир стал таким маленьким. Теперь существует телеграф. И пароходы, которые меньше чем за две недели добираются из Лондона в Америку. А из города в город можно легко доехать на поезде, и...
     - Я учла все это, - возразила Тэйлор. - Сначала я тоже думала, что увезу девочек в какой-нибудь далекий город, но потом передумала. Есть место, где Малькольм никогда не станет искать, и это место - граница. Мистер Росс рассказал мне о городке под названием Редемпшен. Он говорит, что там можно пройти милю и не встретить ни одной живой души. Мы с малышками можем легко там затеряться.
     - А что, в глубине души... вы все-таки опасаетесь, что ваш дядя станет вас искать?
     Тэйлор кивнула:
     - Думаю, что это небезосновательное опасение. Ему бы хотелось причинить мне боль. Он злобный и мстительный человек. У него на левом глазу шрам. Он чуть не ослеп. И это сделала я, Виктория, когда мне было всего десять лет. Единственное, о чем я жалею, что не лишила его зрения. Каждый раз, когда он смотрится в зеркало, он вспоминает, что я сделала ему... и за что. Он точно постарается разыскать меня. Представляю, как он считал дни, когда сможет прибрать к рукам наследство, поместья... и меня.
     Викторию передернуло. Она начала понимать, о чем умалчивает Тэйлор, и решила окольными путями разузнать, точна ли ее догадка.
     - А если бы близнецы были мальчиками, Мэриан все равно убежала бы?
     - Нет.
     Виктория вздохнула:
     - Малькольм тщеславный человек?
     - Да.
     - Прекрасно, - улыбнулась Виктория. - А этот шрам, я надеюсь, он очень безобразный?
     - Да.
     - Очень хорошо.
     Тэйлор снова кивнула. Она решила, что уже достаточно много рассказала. Виктория, хотя и ждет ребенка, все же очень невинна - так казалось Тэйлор. Ей не понять извращенных аппетитов некоторых мужчин. Она придет в ужас, и ее охватит отвращение, если рассказать ей всю правду.
     - Это звучит как ирония, - проговорила Тэйлор после короткой паузы. - Но самой большой моей мечтой было уехать когда-нибудь жить в дикие края. Дядя Эндрю подхватил эту идею. Каждый раз, как я приезжала к нему, он обязательно готовился к моему приезду, читал что-нибудь новенькое и потом учил меня. Он верил в мою мечту и хотел, чтобы я была готова к ее воплощению. У нас была просто такая игра.
     - Это тогда он построил дерновую хижину и заставил вас в ней жить? - спросила Виктория. - Да, - улыбнулась Тэйлор. - Его слуги думали, что я с такими же причудами, как и он. Но это не имело значения. Мы так играли.
     - Знаете, что я подумала? В душе вы всегда знали, что когда-нибудь уедете жить в Америку. Малышки только осложнили ваши планы, а не изменили их.
     - Вообще-то я надеялась, что в конце концов попаду в горы. Когда я прочитала первый рассказ о Дэниеле Буне, то была...
     - Потрясена?
     - Да, потрясена.
     - Я все сделаю, чтобы помочь вам, - пообещала Виктория. - Скажите только одно, пожалуйста. Что Лукас говорит о...
     - Он ничего не знает ни о Малькольме, ни о девочках, и вы должны пообещать мне, что не скажете ему ни слова.
     - Ради Бога, Тэйлор. Подумайте сами. По-вашему, он не заметит, что вы живете в Редемпшене?
     Тэйлор рассмеялась:
     - Конечно, заметит, но тогда уже будет поздно. Если же он сейчас узнает о моих планах, то попытается помешать мне. Он не верит, что я выдержу жизнь в глуши. Считает, что я должна полностью сосредоточиться на том, какое платье надеть на очередную вечеринку в Бостоне. Можете себе представить что-нибудь более нелепое?
     Виктория улыбнулась. Она уже достаточно знала Тэйлор, чтобы понимать, что это и в самом деле нелепо.
     - Я хочу исчезнуть вместе с вами. И выслушайте меня, пожалуйста, прежде чем начнете предостерегать. Я молодая, сильная и неглупая. Я прекрасно проживу в глуши.
     - А как же ребенок? Вы подумали, каково рожать в хижине?
     - Но ведь другие женщины рожали, - не сдавалась Виктория.
     - Нам надо потом обсудить это подробно, - сказала Тэйлор. - Может быть, будет лучше, если вы приедете ко мне, когда ребенок родится. Во всяком случае, так наверняка будет безопаснее.
     Виктория в восторге стиснула руки.
     - Так вы согласны, чтобы сейчас или позже я переехала в Редемпшен?
     - Вы представляете себе, на что идете?
     - Да.
     Тэйлор вздохнула.
     - Что ж, тогда у меня есть тост. - Она подняла свою чашку с чаем, подождала, когда Виктория сделает то же самое, и прошептала:
     - За Редемпшен и за нашу новую жизнь!
     Их чашки стукнулись друг о друга.
     - И за свободу! - воскликнула Виктория.
     - Тэйлор, мы опоздаем.
     Это был Лукас. Тэйлор была настолько поглощена разговором, что не заметила, как ее муж вошел в ресторан.
     У него был не очень приветливый вид. Она натянуто улыбнулась, пытаясь сгладить его суровость.
     - У нас еще масса времени.
     - Я хочу поскорее закончить с этими делами. - Он взял ее под руку и почти силой заставил встать. - Ведь это не займет очень много времени, да? В полдень я договорился встретиться с одним приятелем. Не хочу отменять эту встречу. У него есть крепкий жеребец, которого он собирается продать.
     - Думаю, что за час мы управимся, - отвечала Тэйлор. - Виктория, я зайду к вам в номер, как только закончу с банкирами. Может быть, сходим за покупками сегодня после обеда. Вы пойдете с нами, мистер Росс?
     Лукаса просто затрясло при одной мысли о том, что ему придется ходить с ними по лавкам.
     - У меня встреча, - напомнил он Тэйлор.
     - Весь день?
     - И большую часть вечера. Эта ферма за чертой Бостона. Туда только добираться больше двух часов. Я раньше восьми вечера в гостиницу не вернусь.
     - Почему у вас такой сварливый и недовольный тон?
     - Просто я терпеть не могу, когда меня заставляют ждать.
     - И я тоже, - весело заявила Тэйлор, чем разозлила его окончательно.
     - Может, нам не следует ходить по магазинам, Тэйлор? - вмешалась Виктория. - У вас ведь траур.
     - Она не должна носить траур, - буркнул Лукас. - Она обещала своей бабушке не делать этого.
     - Я хочу найти церковь и поставить за нее свечку, - сказала Тэйлор.
     Виктория одобрительно покивала:
     - Уверена, что ей это понравится.
     У Тэйлор совсем не было настроения ходить и делать покупки, но для девочек надо было купить массу вещей. Однако, по правде говоря, единственное, чего ей хотелось, - это увидеть близняшек. А время шло, и она хорошо понимала, что все необходимо сделать как можно быстрее.
     Так как Лукас объявил, что будет занят весь день и часть вечера, Тэйлор решила съездить и навестить племянниц. Лукас даже не узнает, что она отлучалась из гостиницы. Да и ей самой не надо будет торопиться, подумала она и поймала себя на том, что улыбается от предчувствия радостной встречи. И если удача не оставит ее, то, вполне возможно, ей удастся уговорить миссис Бартлсмит поехать вместе с ней и с малышками. Такой поворот дела был весьма маловероятен, но попытаться все же стоило.
     Тэйлор намеревалась не посвящать няню в детали их поездки до тех пор, пока они не проедут добрую половину пути. Чем меньше будет известно об истинной цели путешествия, тем лучше. Можно даже намекнуть, что они направляются в Техас.
     Когда поднялись наверх, компания распалась: их номера располагались в двух противоположных коридорах. Виктория отправилась к себе, а Тэйлор шла за Лукасом и кипела от возмущения. Своими длинными ногами ее муж шагал так широко, что за ним невозможно было угнаться, не перейдя на бег, а она вовсе не собиралась бегать по такой элегантной гостинице.
     - Пожалуйста, сбавьте шаг или отпустите мою руку, и я спокойно пойду за вами, - процедила она.
     Лукас немедленно отпустил ее руку. Пошел вперед, отпер дверь и начал демонстративно ждать, когда Тэйлор догонит его.
     - Слыхали когда-нибудь выражение "ползет как улитка"? - язвительно поинтересовался он, едва она вошла. Тэйлор прошла в спальню и оттуда отвечала:
     - Нет.
     - Это к вам очень подходит.
     Проигнорировав эту колкость, Тэйлор занялась поиском бумаг, которые хотела взять с собой к банкирам. Она заготовила обширный список вопросов, которые намеревалась задать, и очень беспокоилась, как бы чего не забыть. Необходимо уладить все, прежде чем она исчезнет... и прежде чем Лукас уедет к себе в горы.
     Она собрала бумаги, свернула их и стала искать перчатки. Лукас преградил ей дорогу.
     - Я не шучу, Тэйлор. Я хочу, чтобы вы поменяли это ужасающее платье.
     - Это вполне подходящий наряд.
     - Вы дали бабушке слово, - не уступал он. Подошел к гардеробу, распахнул дверцы и стал просматривать ее платья. Он и сам не понимал до конца, почему это было так важно для него, но ведь она дала слово. А последнюю волю надо уважать, и, видит Бог, Лукас позаботится о том, чтобы это произошло.
     Он вытащил из гардероба платье на вешалке и повернулся к Тэйлор:
     - Вот - наденьте это. Поторопитесь, иначе мы опоздаем.
     Она чуть не рассмеялась, когда увидела, что он выбрал.
     - Красное? Вы хотите, чтобы я надела красное платье?
     - Да, оно вполне подойдет. Она засмеялась:
     - Это вечерний туалет, сэр, он не годится для такого случая.
     - Мне оно нравится. И вашей бабушке тоже понравилось бы, - заявил он, направляясь к ней с платьем в руках.
     Нет, он просто сумасшедший, если полагает, что она наденет вечернее бархатное платье на встречу с банкирами.
     - Оно плохо сидит, - соврала Тэйлор.
     - Вы его наденете, - повторил он.
     - Мадам не одобрила бы этого.
     И Тэйлор скрестила руки на груди. Она не собирается сдаваться - вот и все.
     По упрямой линии подбородка было понятно, что и он не уступит. Похоже, они зашли в тупик. Но тут Лукас вдруг ловко обратил ее последний аргумент в свою пользу.
     - Безусловно, Мадам бы одобрила. На небесах ведь все одеты в яркую одежду, Тэйлор. Я просто уверен. Ну, надевайте же его. А то мы опоздаем.
     Ее это просто ошеломило. Он вел себя возмутительно. И прекрасно. На небесах все одеты в яркую одежду. Несомненно, это было самое лучшее, что он мог сказать. Дело было не в одежде, не в том, во что одеты там, наверху, если они вообще во что-нибудь одеты, а в том, что он был убежден - Мадам попала на небеса.
     - Лукас Росс, вы очаровательны. Известно ли вам, что Мадам назвала вас моим принцем, когда в первый раз рассказала мне о вас?
     Он положительно начинал выходить из себя. Что она имеет в виду, когда несет такую чушь! И голос у нее стал такой мягкий и ласковый, как нежный летний ветерок. Отчего вдруг такая неожиданная перемена? То она качает головой и хмурится, как старая грымза, то через минуту готова расплакаться и целовать его. Он не знал, что на нее нашло, но твердо решил поставить ее на место относительно всяких "очарований".
     - Тэйлор, никакой я не принц и вовсе не очаровательный. Просто стараюсь быть джентльменом в такой непростой для вас ситуации. И это чертовски нелегко. Честное слово, как перед Богом, не знаю, как долго я еще смогу выдерживать эту комедию.
     Она не поверила ему.
     - Вот как? - спросила она с вызовом. - Тогда умоляю, скажите, что бы вы сделали, вот прямо сейчас, если бы не вели себя по-джентльменски?
     - Вы просите меня сказать, что бы я на самом деле хотел сделать?
     - Да.
     Он широко улыбнулся:
     - Я раздел бы вас догола.
     Она покраснела ярче своего платья. Он засмеялся:
     - Вы сами попросили меня ответить честно, не так ли?
     - Да, конечно. - Тэйлор была так ошарашена, что перестала соображать. - Я надену это платье, - промолвила она, заикаясь. - А сверху пальто. - Черное пальто, добавила она про себя, да еще такое, которое закроет меня до пят. И ни за что его не сниму, пусть даже в банке будет нестерпимо жарко.
     Выхватив платье у него из рук и направляясь в альков, чтобы переодеться, она вскользь заметила:
     - У него ужасно глубокий вырез. Как бы мне из него не вывалиться.
     В ответ Лукас буквально вырвал у нее злополучное платье.
     Дело кончилось тем, что Тэйлор облачилась в белую блузку и темно-синюю юбку. Когда она завершила свой туалет, завязав яркую ленту в волосах, Лукас уже нетерпеливо расхаживал по комнате взад и вперед.
     В конце концов, оказалось, что они пришла на пять минут раньше. Правда, Лукас тотчас поспешил заметить, что они наверняка опоздали бы, если бы он не настоял на том, чтобы взять экипаж.
     Мистер Гарри Шерман встретил их в дверях банка и проводил до кабинета председателя, где ожидал мистер Питер Саммерс. Шерман был старшим из двоих - ему было около шестидесяти. В Англии он долгие годы был хорошим другом и консультантом Мадам. Но пять лет назад, через месяц после того как его жена, с которой он прожил почти четверть века, скончалась после долгой и изнурительной болезни, Шерман объявил, что покидает Англию. Ему необходима была какая-то встряска - так он объяснял свой отъезд, - и он вызвался помочь с открытием бостонского филиала их банка. Мадам была ошеломлена, так как полагала, что Гарри никогда не меняет привычного хода вещей. Однако поддержала его решение и даже помогла ему утвердиться на новом месте, поместив в бостонский филиал значительную сумму. Они остались друзьями и писали друг другу по крайней мере раз в две недели.
     Мадам всегда говорила, что Шерман - мозг, а Саммерс - душа этого начинания. И в своей оценке бабушка, безусловно, была права, думала Тэйлор с улыбкой, пока Питер Саммерс отпускал ей комплимент за комплиментом. Тэйлор не могла вспомнить, знакома ли с ним, но он уверял, что они прежде встречались. Она была тогда еще совсем юной особой и почти все время цеплялась за бабушкину юбку. А он, Саммерс, безуспешно пытался уговорить ее улыбнуться.
     - Вы вели себя довольно забавно, - рассказывал он ей. - Немного даже странно. С нами был еще ваш дядюшка Малькольм, и стоило ему выйти, вы отцеплялись от бабушкиной юбки и превращались в чертенка. Пускались на самые разные шалости. А ваша бабушка была весьма снисходительна. Она давала вам полную волю. Вы начинали рыться в ее столе, очевидно, в поисках каких-то сокровищ, но с появлением в кабинете вашего дяди снова стремглав летели к бабушкиной юбке. И все э