в таверне Брайана, а затем осторожно перейдет к вопросу о ее безопасности. Он заставит ее понять, что действует только из самых лучших побуждений и что она не может носиться по городу без сопровождения.
     И она должна научиться компромиссу.
     Лайон не смог отчитать жену утром. Ее просто не оказалось дома.
     Он проспал до полудня, и это уже было поразительно, потому что он давно не спал больше трех часов подряд. Он чувствовал себя отдохнувшим, готовым к решению любой проблемы. Более того, он был готов встретиться лицом к лицу со своей женой и поторопился одеться, чтобы спуститься вниз и приступить к наставлению ее на путь истинный.
     Лайон заблуждался, полагая, что Кристина будет его дожидаться.
     - Что ты говоришь?! Она не могла уехать!
     Его рев испугал слугу.
     - Маркиза уехала несколько часов назад, - повторил он заикаясь. - С Брауном и другими слугами. Вы забыли о своем распоряжении? Я слышал, как она говорила Брауну, что вы потребовали, чтобы она немедленно вернулась в Лайонвуд.
     - Да, я забыл, - пробормотал Лайон. Он, конечно, солгал. Таких распоряжений он не давал. Тем не менее он не собирался показывать слуге, что Кристина говорила не правду. И в данный момент он защищал не ее репутацию, а свою. Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что Кристина абсолютно не подчиняется ему.
     Это было унизительно, и Лайон возмущенно бормотал проклятия по поводу этого прискорбного факта, пока внезапная мысль не успокоила его. Кристина, очевидно, очень нервничает, поэтому и уехала так рано. Вероятно, она осознала серьезность своего вчерашнего проступка.
     Сначала Лайон хотел немедленно отправиться в Лайонвуд, но потом решил, что Кристине стоит поволноваться до вечера. Может, она даже будет испытывать раскаяние к тому времени, как он приедет домой.
     Да, время и молчание - вот его союзники. Он надеялся, что к наступлению ночи услышит ее извинения.
     Лайон около часа занимался делами имения, затем решил заехать в дом матери, чтобы рассказать Диане о Роне.
     В гостиной его ожидал сюрприз. Рон сидел на диване, обняв Диану за плечи.
     - Я не помешал? - поинтересовался Лайон. Его приход, похоже, не взволновал ни одного из них. Голова Дианы по-прежнему покоилась на плече Рона, который даже не взглянул на приятеля.
     - А вот и Лайон, милая. Перестань плакать. Он всегда знает, что делает.
     - Рон, убери руки от моей сестры. Диана, ради Бога, сядь и веди себя прилично. Почему ты плачешь? - Лайон отрывисто отдавал распоряжения, направляясь к камину.
     Его сестра пыталась подчиниться, но как только она выпрямилась, Рон снова притянул ее к себе, и ее щека вновь прижалась к его плечу.
     - Оставайся здесь. Черт побери, Лайон, я же ее утешаю! Вот так.
     Лайон решил, что разберется с другом потом.
     - Скажи мне, почему ты плачешь, Диана. Сейчас же. Я тороплюсь, - добавил он.
     - Вовсе не обязательно повышать на нее голос, Лайон, - сердито молвил Рон. - Она расстроена.
     - Может, кто-нибудь наконец скажет мне, черт возьми, что именно ее расстроило?
     - Мама, - запричитала Диана. Она отодвинулась от Рона, чтобы промокнуть глаза кружевным платком. - Кристина забрала ее.
     - Что она сделала? - спросил Лайон, озадаченно тряхну в головой.
     - Твоя жена забрала твою мать с собой в Лайонвуд, - сказал Рон.
     - И поэтому Диана плачет? - спросил Лайон, пытаясь добраться до сути дела.
     Рон изо всех сил старался не засмеяться. В глазах его засверкали веселые искорки.
     - Да, - сказал он, похлопывая Диану по плечу.
     Лайон сел напротив сестры и подождал, пока она возьмет себя в руки. В этом желтом платье с коричневой отделкой она похожа на бабочку, подумал он. Поток слез грозил испортить всю ее красоту.
     - Диана, - сказал он успокаивающим, как он надеялся, тоном, - не нужно бояться, что я рассержусь из-за того, что Кристина забрала с собой нашу мать. Ведь ты поэтому плачешь?
     - Нет.
     - Ты хотела, чтобы мама осталась здесь?
     Когда она снова отрицательно покачала головой, но продолжала рыдать, терпение Лайона лопнуло.
     - Так в чем дело?
     - Мама не хотела ехать, - сказала Диана всхлипывая. - Рон, расскажи ему сам. Ты видел, что тут было. Я просто не знаю, что и думать. А тетя Харриет все время смеялась как безумная. Я не знала, что...
     - Рон, ты дорожишь Дианой?
     - Да, очень.
     - Тогда советую тебе успокоить ее, прежде чем я ее задушу. Диана, прекрати это хныканье!
     - Я объясню, милая моя, - сказал Рон Диане нежным, успокаивающим голосом.
     Лайон с трудом скрыл раздражение. Рон вел себя как влюбленный щенок.
     - Твоя мама отказалась от приглашения Кристины поехать вместе с ней в Лайонвуд. И вот тогда начался фейерверк.
     Рон не смог сдержать улыбку. Диана рыдала на его груди, поэтому он без опасений ухмыльнулся.
     - Твоя жена была настроена очень решительно... настолько решительно, что она... вытащила твою мать из постели.
     - Ты шутишь!
     - Мама не хотела ехать!..
     - Очевидно, - протянул Лайон, - Кристина объяснила причины, побудившие ее быть столь настойчивой?
     Уголки его губ так и расползались в улыбке, но Диана смотрела на него, и, не желая ее расстраивать, он старался не показывать, насколько забавной представлялась ему ситуация.
     Рон не поддержал его намерения поберечь чувства Дианы.
     - Лайон, это надо было видеть! Твоя мать - сильная женщина. Я никогда не предполагал этого, зная, что последние несколько лет она провела в постели, но она оказала сопротивление, и еще какое! Конечно, это произошло только после того...
     - После чего? - спросил Лайон, сильно озадаченный поведением жены.
     - Мама сказала Кристине, что хочет остаться здесь. Ее должны были навестить знакомые, и она, конечно, хотела поговорить с ними о Джеймсе, - пояснила Диана.
     - Да, и именно тогда Кристина спросила твою мать, умерло ли ее сердце.
     - Не понимаю, - сказал Лайон, качая головой.
     - Я тоже не понял. В общем, твоя мать заявила, что с тех пор, как умер Джеймс, ее сердце тоже умерло... и одному Богу ведомо, что это значит.
     Тут Лайон уже не удержался и улыбнулся:
     - Моя мать скорбит профессионально, ты же знаешь это, Рон.
     - Скорбела, - поправил его Рон. - К тому моменту Кристина сумела дотащить твою мать до входа, где я стоял, с недоумением взирая на обеих дам. Потом Кристина объяснила нам, что происходит.
     - Она убьет маму!
     - Ну, полно, Диана, она вовсе не это сказала, - заметил Рон. Он снова похлопал ее по плечу и с улыбкой повернулся к Лайону.
     - Рон, рассказывай же!
     - Кристина сказала твоей матери, что там, откуда она приехала, - и только одному Боту ведомо, где это, - старый воин, сломленный духом и сердцем, уходит в лесную чащу.
     - Зачем? - спросил Лайон.
     - Ну, как же, конечно, чтобы найти тихое, спокойное место, где можно умереть. Нет необходимости говорить, что твоей матери очень не понравилось; что ее назвали "старым воином".
     Лайон долго смотрел в потолок, прежде чем решился взглянуть на друга. Он был очень близок к тому, чтобы расхохотаться.
     - Да, думаю, ей это не понравилось, - прошептал он.
     - В какой-то степени это была и мамина вина, - вмешалась Диана. - Если бы она не согласилась с тем, что ее сердце разбито, Кристина не настаивала бы на том, чтобы забрать ее с собой. Она сказала маме, что поможет ей найти место для успокоения.
     - Как мило с ее стороны, - заметил Лайон.
     - Лайон, мама даже не успела выпить свой утренний шоколад. И служанки не уложили ее багаж. Кристина сказала, что это не важно. Нет необходимости укладывать вещи, когда собираешься умирать. Она именно так и сказала.
     - И тогда твоя мать стала кричать, - сообщил Рон.
     - Рон не разрешил мне вмешаться, - прошептала Диана, - а тетя Харриет смеялась.
     - Только когда твоя мать оказалась в карете, заметил Рон.
     - Она выкрикивала имя Джеймса? - поинтересовался Лайон.
     - Нет... конечно, нет, - пробормотала Диана. - А какое это имеет отношение?..
     Ни Рон, ни Лайон не смогли ей ответить. Они хохотали.
     Лайону потребовалось несколько минут, прежде чем он смог заговорить.
     - Пожалуй, мне нужно вернуться в Лайонвуд.
     - А что, если Кристина спрячет маму где-нибудь в глуши и не скажет тебе где?
     - Ты действительно веришь, что Кристина может причинить вред твоей матери? - спросил Рон.
     - Нет, - прошептала Диана. - Но она говорила так, словно это вполне естественно для... старого воина. - Диана громко вздохнула. - У Кристины такие необычные представления обо всем, правда?
     - Она блефует, Диана. Она делает вид, что дает нашей матери то, чего, она хочет.
     - Лайон, может, мне вместе с тобой поехать в Лайонвуд?
     По блеску в зеленых глазах друга Лайон сразу определил, что Рон опять что-то задумал.
     - Зачем? - поинтересовался он.
     - Ну, как же, я могу помочь тебе обыскать имение.
     - Очень смешно! - рявкнул Лайон. - Смотри, что ты сделал! Диана опять плачет. Сам с ней и разбирайся. У меня нет времени. Приезжай в конце недели в Лайонвуд с тетей Харриет и Дианой. - Лайон дошел до двери, затем небрежно бросил через плечо:
     - Если к тому времени я не найду нашу мать, Диана, ты тоже сможешь участвовать в розыске.
     Рон сдержал улыбку:
     - Он просто шутит, милая. Ну, ну, давай я обниму тебя. Можешь поплакать у меня на плече.
     Закрывая дверь, Лайон слышал успокаивающие слова Рона и в изумлении покачал головой. Он был слишком занят собственной жизнью и не заметил, что Рон влюбился в Диану. Рон - хороший друг... но зять... Лайону придется привыкать и к этой мысли.
     А вот Кристина совсем не удивится этому роману. Ведь это она указала Рону на его судьбу, вспомнил Лайон с улыбкой.
     Ах, судьба! Лайон решил, что сейчас его судьба - это отправиться домой и поцеловать жену.
     Желание заключить Кристину в объятия и неторопливо предаться с ней любви было столь сильным, что дорога в Лайонвуд показалась ему значительно длиннее, чем обычно.
     На небе пылал закат, когда Лайон остановился у парадных дверей замка. Он прищурился, пытаясь убедиться, что глаза его не обманывают.
     Подъехав поближе, он узнал человека, шаркающей походкой спускавшегося по ступеням. Это был Элберт. Почему он здесь? Господи, и что он делает с сапогами Лайона? Маркиз подъехал уже достаточно близко, чтобы разглядеть десятки пар своих, туфель и сапог, выстроившихся на ступеньках и на самой дороге.
     Лайон спешился, шлепнул коня по крупу, дав ему знак отправляться на конюшню, и окликнул бывшего дворецкого Кристины:
     - Элберт? Что вы делаете с моей обувью?
     - Выполняю распоряжение мадам, милорд, - ответил Элберт. - Не знал, что у человека может быть столько туфель, - добавил он. - Уже целый час занимаюсь этим. Вниз по лестнице, потом вверх, потом снова вниз...
     - Элберт, объясни мне, зачем все это? - перебил его Лайон. - И что ты делаешь в Лайонвуде? Кристина пригласила тебя погостить?
     - Она наняла меня, сэр, - Сообщил Элберт. - Я буду помощником Брауна. Вы знаете, как она тревожилась обо мне? Она понимала, что мне не удержаться у старой карги. У вашей жены золотое сердце. Я свою работу выполню. Я не стану уклоняться от своих обязанностей.
     У Кристины действительно доброе сердце, подумал Лайон. Она знала, что Элберт не сможет нигде найти работу. Он слишком стар, слишком немощен.
     - Я уверен, что вы прекрасно со всем справитесь, Элберт, - сказал Лайон. - Рад иметь такого работника.
     - Спасибо, сэр.
     Тут Лайон заметил стоящего в дверях Брауна. Дворецкий выглядел расстроенным.
     - Добрый вечер, милорд. Рад вашему возвращению. - Его голос показался Лайону напряженным, но одновременно в нем звучало облегчение. - Вы видели вашу обувь, сэр?
     - Я же не слепой. Конечно, видел. Проклятие, объясни же наконец, что тут происходит?
     - Распоряжение вашей жены, - сообщил Браун.
     - Бывшей жены, - прокудахтал Элберт.
     Лайон глубоко вздохнул.
     - О чем он говорит? - спросил маркиз, обращаясь к Брауну и полагая, что молодой дворецкий сможет объяснить все более членораздельно, нежели старик, давящийся смехом.
     - С вами разводятся, сэр.
     - Что со мной делают?
     Плечи Брауна поникли. Он знал, что эта новость совсем не понравится хозяину.
     - Разводятся.
     - Выбрасывают, милорд, выталкивают, забывают, вы умерли для нее...
     - Я понял тебя, Элберт, пробормотал Лайон раздраженно. - Я знаю, что означает слово "развод".
     Лайон продолжил свой путь, а старый слуга плелся позади.
     - Так она и сказала. Моя хозяйка разводится с вами, как принято у ее народа. Она говорит; что нет ничего особенного в том, чтобы избавиться от мужа. Вам придется поискать другое место для житья.
     - Что мне придется? - переспросил Лайон, уверенный в том, что плохо расслышал.
     Браун усиленно закивал головой, подтверждая слова Элберта.
     - Вас выкидывают, выталкивают...
     - Элберт, ради Бога, прекрати причитать! - потребовал Лайон. Он повернулся к Брауну. - А при чем здесь обувь?
     - Обувь означает ваш уход, милорд, - сказал Браун.
     Браун старался не замечать недоверчивого выражения, появившегося на лице хозяина. Он боялся, что вот-вот утратит над собой контроль, и уставился в пол.
     - Позволь мне уяснить, - пробормотал Лайон. - Моя жена считает, что дом принадлежит ей?
     - И вашей матери, конечно! - выпалил Браун. - Она содержит ее.
     Браун кусал нижнюю губу, и Лайон подумал, что он, вероятно, пытается не рассмеяться.
     - Ну, разумеется.
     Элберт вновь попытался помочь.
     - Так принято у ее народа, - вставил он бодрым голосом, царапавшим по нервам Лайона.
     - Где моя жена? - спросил Лайон, игнорируя замечание Элберта.
     Он не стал дожидаться ответа и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, в направлении спален. Внезапная мысль заставила его остановиться.
     - Она обрезала волосы? - спросил он.
     - Обрезала! - прокричал Элберт, прежде чем Браун успел открыть рот. - Так положено, - настаивал Элберт. - Когда волосы обрезаны, тогда... вы все равно что умерли для нее. Вы выброшены, выкинуты...
     - Я понял! - закричал Лайон. - Браун, внеси мои туфли в дом. Элберт, иди посиди где-нибудь.
     - Милорд? - окликнул его Браун.
     - Да?
     - Французы и вправду соблюдают такие законы?
     Лайон сдержал улыбку.
     - Моя жена сказала, что это закон?
     - Да, милорд.
     - И она сказала тебе, что приехала из Франции? - спросил он дворецкого.
     Браун кивнул.
     - Ну, значит, это правда, - заявил Лайон. - Я хотел бы принять ванну, Браун. Оставь обувь на потом, - заметил Лайон и улыбнулся. Временами он забывал, насколько Браун молод и неопытен. Правда, когда лжет женщина, излучающая невинность и искренность... Кристина!
     Его жены в спальне не было. Да он и не ожидал, что она окажется там. Солнце еще светило достаточно ярко, и она наверняка не вернется в дом, пока ее к этому не вынудит темнота.
     Лайон подошел к окну и посмотрел на заходившее солнце. Это было великолепное зрелище, которое он никогда не замечал, пока не женился на Кристине. Именно она открыла ему глаза на то, как чудесна жизнь.
     И как чудесна любовь. Да, он любит ее так горячо, что иногда это его пугает. Лайон не представлял, как сможет жить, если с ней что-то случится.
     Эта ужасная мысль не преследовала бы его, если бы не предстоящая встреча Кристины с отцом. Лайон был крайне встревожен.
     Она считает, что отец попытается убить ее. Ричардс не смог рассказать Лайону ничего существенного о бароне, но тот факт, что Сталински был причастен к делу Брисбена, закончившемуся так ужасно, тоже тревожил Лайона.
     Как все упростилось бы, если бы Кристина доверилась ему! Господи, он чувствовал себя так, словно его пригласили сразиться на шпагах, но с завязанными глазами.
     Правда настигла его, словно удар. Он требовал от жены того, чего сам не хотел ей дать. Доверие. Да, он хотел от нее абсолютного доверия и тем не менее не сказал, насколько он доверяет ей. Нет, напомнил он себе, качая головой, его грех тяжелее. Он не открыл ей свое сердце.
     Кристина лишь раз спросила его о прошлом. Когда они ехали в Лайонвуд, она попросила рассказать о его первой жене, Летти.
     Его ответы были резкими и односложными. Таким образом он дал ей понять, что эту тему обсуждать не будет.
     Больше она его ни о чем не спрашивала. Да, он получил то, что заслужил. Дверь позади него открылась. Лайон взглянул через плечо и увидел слуг, вносивших ванну и ведра с горячей водой, от которой поднимался пар.
     Он снова повернулся к окну и, снимая камзол, наконец увидел Кристину.
     У него перехватило дыхание. Эта картина была даже величественнее, чем закат солнца. Кристина ехала верхом, без седла. Серый жеребец несся с такой скоростью, что очертания его ног сливались в неясное пятно.
     Кристина была подобна ветру. Ее золотистые волосы развивались: Спина былапрямой, как струна, и, только когда она перелетела через кусты, отделявшие парк от полей, Лайон смог перевести дыхание.
     Кристина была гораздо более умелой наездницей, чем он. Теперь, глядя на нее, Лайон это понял. Он был очень горд, как будто это была и его заслуга. - Она моя львица, - прошептал он. Она была так непостижимо грациозна... а он предлагал научить ее ездить верхом!
     Еще одна ошибка. Такая же, как и его надежда, что он дождется от нее извинения.
     Лайон посмеивался, снимая с себя одежду. Он не обращал внимания на встревоженные взгляды слуг: они не привыкли слышать его смех. Потом он вытянулся в длинной ванне, опершись плечами на ее край. Браун занялся приготовлением одежды.
     - Я сам позабочусь об этом, - сказал Лайон дворецкому. - Ты можешь идти.
     Браун направился к двери, потом заколебался. Когда он повернулся, чтобы посмотреть на хозяина, лицо его было встревоженным.
     - В чем дело? - спросил Лайон.
     - Милорд, я никогда бы не взял на себя смелость вмешиваться в ваши личные дела, но сейчас позвольте мне узнать, как вы относитесь к решению вашей жены? Согласны ли вы с ним?
     Лайону пришлось напомнить себе, что Браун очень молод и не так давно работает в имении, чтобы достаточно хорошо знать своего хозяина, иначе он никогда бы не задал такой нелепый вопрос.
     - Ну, конечно, Браун.
     - Значит, вы позволите ей развестись с вами? - спросил потрясенный Браун.
     - Насколько я понимаю, она уже развелась со мной, - ухмыльнулся Лайон.
     Это заявление отнюдь не порадовало дворецкого.
     - Мне будет не хватать вас, Милорд.
     - Она и тебя забирает? - поинтересовался Лайон.
     Браун кивнул. Он выглядел несчастным.
     - Миледи объяснила, что теперь мы все - часть ее семьи.
     - "Мы"?
     - Она забирает всех слуг, милорд.
     Лайон расхохотался.
     - Мне бы так хотелось, чтобы вы остались, милорд, - пробормотал Браун.
     - Не волнуйся, Браун. Я пока никуда не собираюсь. Как только моя жена войдет в дом, пришли ее ко мне. Если она так легко может развестись со мной, значит, должен существовать способ так же быстро вновь пожениться. Обещаю тебе, что эта небольшая проблема будет решена к наступлению ночи.
     - Слава Богу, - прошептал Браун и поспешил выйти.
     Уже дойдя до конца коридора, Браун все еще слышал смех хозяина.
     Кристина встретила дворецкого у подножия лестницы. Когда он сообщил ей, что маркиз наверху и желает с ней поговорить, она бросила на него недовольный взгляд, но затем решила уступить просьбе.
     Войдя в комнату, она резко остановилась.
     - Закрой дверь, дорогая!
     Кристина сделала это, но лишь потому, что хотела поговорить наедине.
     - Хорошо покаталась? - поинтересовался Лайон.
     Мягкость его тона озадачила Кристину. Она приготовилась к стычке, а Лайон, похоже, вовсе не был к этому расположен.
     - Лайон, - начала она, - намеренно избегая его взгляда, - кажется, ты не понимаешь, что я сделала.
     - Конечно, понимаю, моя дорогая, - ответил Лайон так ве