адолго.
     - Джеймс всегда любил животных. У него был прекрасный пятнистый пес по кличке Верный.
     - Неуместное имя, на мой взгляд, - заметил Лайон. - Как ты полагаешь, Кристина? - спросил он, подмигнув ей.
     В этот момент в дверях появился Браун и объявил, что прибыл сэр Фентон Ричардс. Кристина и Лайон тут же собрались уходить.
     - Я бы хотел поехать с вами и Ричардсом! - воскликнул Рон.
     Лайон взглянул на Кристину, та кивнула, и маркиз сказал Рону, что будет рад его помощи.
     Кристина уже была на полпути к двери, когда Диана окликнула ее:
     - Кристина! А почему собаки долго не задерживались?
     Кристина собиралась проигнорировать вопрос, но заметила, что Диана все еще взирает на нее так, словно у нее выросла вторая голова.
     - Что происходило с собаками?
     - Мы ели их, - соврала Кристина, стараясь не засмеяться.
     Тетя Харриет уронила веер, а Диана ахнула. Лайон и глазом не моргнул, когда его мать автоматически вставила:
     - Джеймс никогда не ел своих собак. Он... О Господи, что это я говорю?
     Все рассмеялись, и даже старая маркиза выдавила улыбку, совсем слабую, но все же улыбку.
     Кристина подумала, что для начала и это хорошо. Судя потому, как обнял ее Лайон, он придерживался такого же мнения.
     - Диана, я просто пошутила. Мы не ели наших собак. Можешь не волноваться за своего щенка, я не съем его на завтрак. Даю тебе слово.
     - Она никогда не нарушает данного слова, - сказал Лайон сестре. - Если, конечно, не проголодается очень сильно, - добавил он, увлекая жену из комнаты.
     Ричардс был чрезвычайно озадачен, увидев беззаботно улыбающихся Лайона и Кристину. Их поведение явно противоречило таинственной записке, которую он получил от них накануне.
     - Значит, ваша проблема решена? - спросил Ричардс Лайона вместо приветствия.
     - Нет, нам понадобится ваша помощь, - ответил Лайон посерьезнев. - Вы сильно устали, Ричардс? Как насчет еще одной поездки верхом?
     - Куда?
     - В бывшее поместье Эктона, - ответил Лайон.
     - Это же добрых четыре часа езды, да?
     - Из Лондона, - напомнил ему Лайон. - А отсюда только два.
     - А кто там сейчас живет?
     - Никто. Мне сообщили, что дом закрыт.
     Ричардс обратился к Кристине:
     - Я не прочь выпить чаю, моя милая. У меня во рту пересохло. Я выехал на рассвете и не успел позавтракать.
     - Я немедленно распоряжусь, чтобы вам подали обед, - сказала Кристина. - Вам понадобятся силы для предстоящего дела, - добавила она, поспешно покидая библиотеку.
     Ричардс закрыл за ней дверь и повернулся к Лайону:
     - Я специально отослал твою жену, чтобы поговорить с тобой наедине.
     - У меня нет секретов от Кристины.
     - Ты меня не понял, - сказал Ричардс. - Я не собираюсь секретничать. Но твоя жена расстроится. Ты, может быть, даже захочешь не сообщать эту новость до возвращения из этой таинственной поездки. Барон Сталински вернулся. Он приехал вчера и хотел немедленно увидеться с дочерью. Когда я узнал о его намерении, я солгал, что вы с Кристиной отправились проведать дальних родственников. Я сказал ему, что вы вернетесь в Лондон только послезавтра. Надеюсь, я правильно поступил, Лайон? Это был экспромт.
     - Славный экспромт, - заметил Лайон. - А где остановился барон?
     - У Портеров. Они устраивают в среду прием в его честь. Барон рассчитывает встретиться там с дочерью.
     Лайон глубоко вздохнул.
     - Это нельзя откладывать, - пробормотал он.
     - Кристина по-прежнему считает, что отец попытается убить ее?
     - Она хотела сама спровоцировать его на попытку, - ответил Лайон.
     - Когда ты наконец объяснишь мне все?
     - По дороге к поместью Эктона, - пообещал Лайон. - Рон поедет с нами. Втроем мы должны быстро управиться.
     - Так в чем же заключается это таинственное дело? - поинтересовался Ричардс.
     - Мы будем выкапывать кусты роз.
     Лайон, Ричардс и Рон вернулись в Лайонвуд лишь к вечеру. Их настроение было столь же отвратительным, как и погода.
     Кристина вошла в дом через заднюю дверь, а трое промокших мужчин - через парадный вход.
     Они встретились в холле. Лайон промок насквозь. Увидев, что и Кристина в таком же состоянии, он недовольно покачал головой. При этом брызги полетели от его волос во все стороны.
     - Ты похожа на мокрую кошку, - пробормотал Лайон. Он попытался снять промокший камзол, не отводя от жены сердитого взгляда. Ее платье цвета бургундского вина неприлично облепило тело. Мокрые пряди волос закрывали глаза.
     Браун поспешно повел Ричардса и Рона вверх по лестнице, а Лайон загородил своим телом жену от их глаз.
     Когда его друзья поднялись наверх, Лайон накинулся на жену:
     - Господи, что ты делала на улице?
     - Нет необходимости кричать на меня, - повысила голос и Кристина. - Ты нашел?..
     - Ты хоть представляешь, сколько там этих чертовых кустов? Нет? - заорал он, когда она отрицательно покачала головой. - Твой дед, наверное, был помешан на них. Их там сотни.
     - О Боже! - воскликнула Кристина. - Значит, ты не нашел? Я же говорила, что мне следует поехать с тобой. Я могла бы помочь.
     - Кристина, ты кричишь на меня, - заявил Лайон. - Я нашел эту проклятую коробку. Успокойся.
     - Я не кричу на тебя, - возразила Кристина. Она подняла мокрые пряди и перекинула их через плечо. - И не могу тебе посочувствовать. Я потеряла эту чертову собаку.
     - Что?
     - Я потеряла эту чертову собаку, - повторила Кристина, пытаясь успокоиться. - Похоже, у нас обоих день был мерзким. Поцелуй меня, Лайон. А потом надень, пожалуйста, камзол и помоги мне найти щенка Дианы.
     - Ты сошла с ума? Ты никуда не пойдешь в такой ливень, и хватит об этом.
     Кристина схватила Лайона за мокрую рубашку, поцеловала его в сердито сжатые губы, повернулась и направилась в заднюю часть дома.
     - Я должна найти собаку. Диана сейчас наверху и очень старается себя убедить, что я не съела это глупое животное, - пробормотала она.
     Смех Лайона остановил ее. Она обернулась и сердито взглянула на него.
     - Любимая, ну не может же она и вправду считать, что ты способна на такое!
     - Мне не следовало так шутить, - печально призналась Кристина. - Я сказала, что лишь дразнила ее. Однако она мне не верит. Последний раз щенка видели со мной. Я слышала, как Диана несколько раз говорила об этом тете Харриет. Лайон, я только хотела дать щенку немного побегать. Бедняжка выглядел таким несчастным на привязи! А потом он погнался за кроликом, и после этого я полдня искала его.
     В этот момент Рон протопал вниз по лестнице. Его тихие проклятия привлекли внимание Кристины. Не обратив на них никакого внимания, Рон открыл входную дверь и вышел из дома.
     Они услышали, как он свистит, зовя собаку.
     - Видишь? Рон помогает искать щенка, - заметила Кристина.
     - Ему приходится. Он на все готов ради Дианы. И я уступаю тебе только по той причине, что тоже ради тебя на все готов. Поняла? - пробормотал он, прежде чем захлопнуть за собой парадную дверь.
     Кристина сдерживала смех до тех пор, пока муж не ушел, зная, что если он услышит ее, то его раздражение превратится в настоящую бурю.
     Маркиз нашел непослушного щенка примерно через час. Собака свернулась клубочком под навесом за конюшнями.
     Когда Лайон высох и согрелся, настроение его улучшилось. После приятного обеда он, Рон и Ричардс отправились в библиотеку с бутылкой бренди. Кристина была рада возможности остаться одной. Ее желудок отказался принять только что съеденный сытный обед, и ей до сих пор было не по себе.
     Лайон поднялся наверх около полуночи. Кристина ждала его, свернувшись калачиком в центре постели.
     - Я думал, ты уже спишь, - заметил Лайон, принимаясь сбрасывать с себя одежду. Кристина улыбнулась ему:
     - Чтобы я упустила возможность посмотреть, как раздевается мой красавец муж? Ни за что. Лайон, я, наверное, никогда не устану любоваться тобой.
     По его самодовольной ухмылке она поняла, что ему приятны ее слова.
     - Я покажу тебе кое-что еще более красивое, - поддразнил ее Лайон. Он подошел к каминной полке, взял стоявшую на ней покрытую черным лаком коробочку и принес ее к постели. - Я переложил драгоценные камни из старой коробки в эту, более прочную.
     Кристина подождала, пока Лайон сядет рядом с ней, и лишь потом открыла коробку. Лоскут ткани закрывал камни. Казалось, она не решается поднять его и посмотреть на драгоценности.
     Лайон не понимал причины ее промедления. Он взял лоскут, развернул его и высыпал на него драгоценные камни.
     Они сияли всеми цветами радуги - сапфиры, рубины, бриллианты. Эти двадцать камней могли очень и очень надолго удовлетворить даже самого алчного человека.
     Лайон был озадачен, видя безучастность Кристины.
     - Любимая, ты хотя бы представляешь себе, какова цена этих камней?
     - О да, Лайон, - прошептала Кристина. - Они стоили жизни моей матери. Пожалуйста, убери их сейчас же. Я не хочу смотреть на них. Они кажутся мне омерзительными.
     Лайон поцеловал жену, прежде чем выполнить это желание. Вернувшись к кровати, он заключил Кристину в свои объятия. Он хотел было сказать, что барон Сталински вернулся в Лондон, но потом решил, что плохую новость можно сообщить и утром.
     Кристина полагала, что у них еще есть время для осуществления задуманного. Ее день рождения миновал две недели назад, и она решила, что, раз он не приехал в Англию, у ее отца, очевидно, есть другие дела.
     Лайон задул свечи и закрыл глаза. Он не мог вспомнить, когда последний раз чувствовал себя таким уставшим. Он уже почти засыпал, когда Кристина спросила:
     - Лайон, ты можешь пообещать мне кое-что?
     - Все что угодно, любовь моя.
     - Никогда не дари мне драгоценных камней.
     Он вздохнул, услышав ожесточенность в ее голосе.
     - Обещаю.
     - Спасибо, Лайон.
     - Кристина!
     - Да?
     - Обещай, что будешь любить меня вечно.
     - Обещаю.
     Он почувствовал, что она улыбается и внезапно понял, что вовсе не так устал, как ему показалось.
     - Скажи, что любишь меня, велел он.
     - Мой Лайон, я люблю тебя и буду любить вечно.
     - Большего и желать нельзя, - сказал Лайон, поворачивая жену к себе.
     Он думал, что будет любить ее медленно и нежно, но в итоге верх снова взяла необузданная страсть, доставившая обоим немыслимое наслаждение,
     Одеяла и подушки упали на пол. Кристина заснула, и тело Лайона согревало ее вместо покрывала. Он был так счастлив, что не хотел засыпать. Ему хотелось насладиться этими минутами: где-то в подсознании у него уже промелькнула мысль, что эта ночь может оказаться всего лишь затишьем перед бурей.

Глава 17

     "Прости меня, что так давно ничего не писала в дневнике. Я была довольна жизнью и не хотела вспоминать прошлое. Но сейчас мы готовимся покинуть наше убежище. Я теперь многие месяцы не смогу говорить с тобой с помощью дневника - тюка мы вновь не обоснуемся. Мне хотелось бы присоединиться к какому-нибудь каравану повозок. Дорога на запад заполнена переселенцами. Долина внизу - единственный путь, по которому повозки могут добраться до гор. Кто-нибудь обязательно должен сжалиться над нами и предложить нам помощь!
     Неужели моя надежда, что мы с тобой выживем, тщетна?
     Я заканчиваю эту запись одной просьбой, Кристина. Я молю тебя дать мне обещание, дитя мое. Если ты действительно выживешь и когда-нибудь прочтешь этот дневник, помяни меня добрым словом.
     И помни, Кристина, всегда помни, как сильно я тебя любила".
     Запись в дневнике
     20 мая 1796 года

     Пришло время встретиться с шакалом лицом к лицу.
     Кристина волновалась, но все же не так сильно, как ее муж. Лайон был мрачнее тучи. От лондонского дома до дома Портеров они ехали в полном молчании. А когда добрались до места, Лайон, казалось, не хотел выпускать Кристину из кареты.
     - Любимая, ты уверена, что с тобой все в порядке?
     Кристина улыбнулась мужу.
     - Я чувствую себя прекрасно, правда.
     - Господи, как бы я хотел, чтобы можно было обойтись в этом деле без тебя! - прошептал он. - Ты так бледна.
     - Тебе следовало бы сделать мне комплимент по поводу нового платья, Лайон. Ведь ты сам выбирал ткань, помнишь? - спросила Кристина, открывая дверь кареты.
     - Я уже, говорил, как прекрасно ты выглядишь, - пробормотал Лайон.
     Выбравшись наконец из экипажа, Лайон повернулся, чтобы помочь жене. И подумал, что она выглядит не правдоподобно прекрасной. На ней было ярко-голубое бархатное платье с небольшим вырезом. В шелковистые пряди волос вплетена тонкая голубая бархатная лента.
     Кристина подалась вперед, чтобы смахнуть пылинку с черного камзола Лайона.
     - Ты тоже великолепно смотришься, - сказала она.
     Лайон покачал головой и набросил голубую накидку ей на плечи.
     - Ты специально это говоришь. Не пытайся успокоить меня. Ничего не выйдет.
     - Тебе нравится тревожиться, муж?
     Лайон не потрудился ответить и вместо этого потребовал:
     - Пообещай мне еще раз.
     - Я не отойду от тебя ни на шаг. - Она повторила обещание, которое давала ему по меньшей мере раз десять. - Что бы ни случилось, я буду рядом с тобой.
     Лайон кивнул. Он взял ее за руку и начал подниматься по ступеням.
     - Ты правда не боишься, любовь моя?
     - Немного, - прошептала Кристина. - Ричардс заверил меня, что правосудие в Англии такое же, как те законы, по которым живут индейцы племени дакота. Надеюсь, он говорил правду, Лайон, иначе нам придется брать дело в свои руки. - В голосе ее появились жесткие нотки. - Стучи, Лайон. Давай быстрее покончим с этим фарсом радостного воссоединения семьи.
     Ричардс ожидал их в прихожей. Кристина удивилась его радости. Лайон тоже уже больше не хмурился. Он вел себя так, словно давно не видел друга. Именно такое впечатление они и пытались создать у всех.
     Поздоровавшись с хозяином дома, угрюмым грузным человеком, Кристина спросила, спустился ли барон Сталински в зал.
     - Представляю, как вам не терпится встретиться с отцом! - возбужденно воскликнул Портер. - Он еще наверху, но вот-вот спустится. Я сократил число гостей до минимума, моя дорогая, чтобы у вас было больше возможности пообщаться с отцом. Думаю, у вас обоих столько новостей, что хватит на целую книгу.
     Лайон снял накидку с Кристины, передал ее ожидавшему дворецкому и сказал Портеру, что отведет жену в гостиную - дожидаться барона.
     Взяв ее за руку - холодную как лед, - он чувствовал, как она дрожит. И хотя улыбка не покидала ее лица, он едва справился с непреодолимым желанием немедленно отвезти ее домой и вернуться, чтобы встретиться с бароном самому.
     Да, индейцы племени дакота были правы, решил Лайон. Как утверждала Кристина, словесного оскорбления было вполне достаточно для того, чтобы последовал открытый вызов. А дальше - бой насмерть. Расправа была короткой. Может, эта система и была несколько варварской, но Лайону нравилась ее простота.
     В гостиной находилось всего лишь восемнадцать гостей. Лайон пересчитал их, пока Кристина долго беседовала с хозяйкой дома. Хотя они стояли рядом, он не вслушивался в разговор двух женщин. Подошел Ричардс, и Лайон попытался переключить внимание на него: тот повел беседу об удачной перемене погоды.
     Когда миссис Портер отошла, Кристина повернулась к Ричардсу:
     - Вы знаете, что хозяин дома раньше работал на ваше правительство, занимаясь тем же, что и вы?
     - Знаю.
     Она подождала, пока он разовьет свой ответ, и, так и не дождавшись этого, не преминула выразить свое неудовольствие.
     - Лайон, миссис Портер, несомненно, преувеличивала заслуги своего мужа. Но все же она упомянула один факт, который я нахожу чрезвычайно интересным.
     - И что это за факт, любимая? - спросил Лайон, обнимая ее и притягивая к себе.
     - Она сплетница, - начала Кристина. - Увидев, как Ричардс приветствует тебя, она похвасталась, что ее муж, когда был моложе, пользовался таким же почетом. Я спросила ее, почему он ушел со службы, и она сказала, что не знает всех подробностей, но ей известно, что последнее задание расстроило его. Похоже, он занимался делом, которое причинило его другу некоторое неудобство. Да, именно это слово она и употребила. Неудобство.
     - Неудобство? Не понимаю. А вы, Ричардс? - спросил Лайон.
     Ричардс пристально посмотрел на Кристину.
     - Вы бы принесли много пользы, работая на нас, Кристина. Вы за несколько минут выведали то, на что мне потребовались многие часы работы.
     - Лайон, ты догадываешься, как звали доброго друга Портера?
     - Сталински, - ответил Лайон.
     - Портер не допустил никаких ошибок, Кристина. Единственная его вина в том, что он подружился с бароном. Он доверял ему - и по сей день доверяет, кстати. Не забывайте, барон гостит в его доме. Ей-богу, думаю, вы поймете, как легко довериться барону, когда наконец встретитесь с ним.
     - Может, по английским меркам и так, но не по моим, - ответила Кристина. - Внешность и манеры часто скрывают черную душу. Вы, значит, все еще не убеждены, что мы с Лайоном правы в отношении барона?
     - Я-то убежден, а вот суд может по-иному взглянуть на это. Поэтому мы и действуем в обход нашей правовой системы. Ведь многие считают, что Джессика лишилась рассудка. Рассказ о том, что вашей матери показалось...
     - Ей показалось, что она оставила на правом глазу барона отметину, когда он попытался убить ее? Ей показалось, что ее друзьям перерезали горло? Ей что, пригрезилось, что она украла драгоценные камни и спрятала их под кустами роз? Вы видели камни, Ричардс. Или вам только показалось, что вы их видели?
     Ричардс улыбнулся Кристине.
     - Вы непременно должны работать на меня, -- заметил он, отвечая на ее вызов. - А теперь выслушайте возможное опровержение. Во-первых, барон может найти свидетелей, которые подтвердят, что шрам появился при иных обстоятельствах. Во-вторых, Джессика была единственной свидетельницей того, как барон убил чету Джексонов. Больше никто его не видел, она сама пишет об этом в своем дневнике. Было бы практически невозможно найти свидетелей происшествия, которые бы сказали, как были убиты супруги. Мы знаем о том, что случилось, только из дневника Джессики. В суде этого было бы недостаточно. В-третьих, не было бы никаких разговоров относительно драгоценных камней. Мы располагаем лишь рассказом Джессики о том, что ее муж приобрел камни нечестными методами. Он же был королем, и камни - часть его казны. Ну и последнее - о том, что он был безжалостным диктатором. На суде это мало что даст. Барон просто приведет массу свидетелей, которые один за другим будут рассказывать, как он был добр к своим подданным.
     - Он признается мне в своих грехах, - прошептала Кристина.
     - А мы с вашим мужем добьемся справедливого возмездия независимо от его признания.
     - Кристина, твой отец только что вошел в зал, - сообщил Лайон с широкой улыбкой, но руки его при этом еще сильнее сжали Кристину.
     И вот этот момент наступил, и Кристину захлестнула волна гнева. Она заставила себя улыбнуться и пошла навстречу человеку, ожидавшему ее у дверей.
     Увидев его, она поняла, насколько он и в самом деле привлекателен. Барон Сталински обладал настолько благородной внешностью, что мимо него невозможно было пройти. Годы его пощадили. Волосы не поседели, а лишь посеребрились. Он не стал сутулым или обрюзгшим. Нет, он был по-прежнему высок, строен, держался по-королевски. Но самым замечательным в его внешности были пронзительные голубые глаза. Кристина пожалела, что внешне у них так много общего.
     Барон улыбался. В его глазах стояли непролитые слезы, и, наверное, все в комнате видели это.
     Кристина попыталась сосредоточить внимание на шраме у его правого глаза. Подойдя к отцу почти вплотную, она остановилась и присела в реверансе, все время моля Бога о том, чтобы голос не выдал ее. Она знала, что вынуждена будет дать себя обнять, и от одной этой мысли ее зазнобило. Внимание всех присутствующих было приковано к их встрече. Она ни разу не отвела взгляда от ш