ла Алесандра, когда ее терпение иссякло.
     Колин кивнул.
     Она улыбнулась,
     - Ты не станешь говорить с виконтом о его жене.
     Они опять вернулись к тому, с чего начали. Вероятно, Колин не услышал ни слова из того, что она сказала. Алесандра почувствовала, что готова убить этого упрямца. Правда, она этого не сделала. Она все-таки леди, и ее несносный муж не должен знать, какая ярость временами охватывает ее.
     Видит Бог, ее муженек мог бы заставить мать-настоятельницу выругаться с досады!
     Колин изо всех сил старался не улыбнуться. Дело было слишком важное, чтобы смеяться, но выражение ее лица было довольно забавным. Кажется, она была готова его убить.
     - Дай мне свое обещание, жена.
     - Да, конечно, - закивала она. - Ты, разумеется, прав. Я не стану беспокоить виконта.
     - Дело не в том, победил я или нет, - возразил Колин. - С виконта довольно. Я не хочу, чтобы ты вновь причиняла ему страдания.
     - Ты не доверяешь моему здравому смыслу, не так ли, Колин?
     - Нет.
     Этот ответ причинил ей боль гораздо большую, чем его повелительный тон. Она попыталась отвернуться от него, но он взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
     - А ты доверяешь моим суждениям?
     Колин был абсолютно уверен, что услышит от нее точно такой же ответ. Слишком мало времени знали они Друг друга, и она не могла полностью доверяться ему. Со временем, конечно, все изменится.
     - Да, разумеется, я верю твоим суждениям-
     Колин не мог не выразить приятного удивления. Он обнял ее сзади и привлек к себе, наклонившись, чтобы крепко поцеловать.
     - Я рад узнать, что ты уже инстинктивно доверяешь мне, - сказал он ей.
     Алесандра поспешно высвободилась и приняла хмурый вид.
     - Вовсе не инстинктивно, - сказала она. - Ты уже доказал мне, что время от времени можешь рассуждать здраво.
     - И когда же это было?
     - Когда женился на мне. Именно тогда ты воспользовался трезвым расчетом. Конечно, теперь я понимаю, что ты знал что-то, чего не знала я.
     - И что же такое я знал?
     - Что никто другой не сможет тебя терпеть!
     Алесандра намеренно хотела задеть его этим замечанием, потому что все еще была раздражена, но Колин совсем не обиделся. Удар по его самолюбию оказался незамеченным. Он либо не понял, что она хотела обидеть его, либо ему было все равно, решила Алесандра, когда Колин рассмеялся.
     - Я восторгаюсь тобой, Алесандра.
     - Конечно, ведь я же уступила.
     Алесандра взбила подушку, а потом нырнула снова под одеяло.
     - Брак - гораздо более сложное дело, чем я ожидала, - прошептала она в который раз. - Мне всегда придется уступать?
     Боже, она сказала это таким несчастным голосом!
     - Нет, тебе не придется всегда уступать. Алесандра недоверчиво хмыкнула, что совсем не пристало леди.
     - Брак - взаимные уступки, размышлял Колин.
     - Но обычно жена - это тот, кто дает, а муж - тот, кто берет.
     Колин ничего не ответил на это замечание. Он повернулся боком и притянул ее к себе. Ее плечи пришлись ему на грудь, а ягодицы были прижаты к его паху. Ее бедра, такие гладкие, такие шелковистые, касались его бедер, и, Господи, как ему нравилось ощущать ее близость! Он уронил руку ей на бедро, уперся подбородком в макушку и закрыл глаза.
     Молчание длилось долгие минуты. Колин подумал, что Алесандра уже заснула, и попытался отодвинуться от нее, когда она прошептала:
     - Мне не нравится слово "подчиняться", Колин.
     - Я догадывался, - сказал он ей сухо.
     - Принцессы не должны никому подчиняться. Это был жалкий аргумент.
     - Но ведь ты же моя принцесса, - напомнил он ей. - И следовательно, будешь делать то, что я считаю нужным. Нам обоим нужно отдать должное традиции, - добавил он. - У нас нет опыта совместной жизни. Я не чудовище, но ты пообещала мне подчиняться. Я прекрасно помню, как ты дала это обещание, когда повторяла за священником брачную клятву.
     - Хотелось бы мне, чтобы ты был более разумен.
     - Я всегда разумен.
     - Колин?
     - Да?
     - Давай спать.
     Он оставил за ней последнее слово. Колин долго ждал, пока не удостоверился, что Алесандра заснула, прежде чем встать с постели и вернуться назад в свою комнату.
     Она почувствовала, как он уходил. Алесандра чуть было не окликнула его, чтобы спросить, почему он не хочет провести с ней в постели остаток ночи, но ее остановила гордость. Слезы жгли ей глаза, и у нее было такое чувство, словно муж ее отверг. Не было причины волноваться из-за этого, особенно после того как он так страстно сжимал ее в объятиях, но Алесандра была слишком утомлена для такой рассудительности.
     Алесандра спала чутко. Через час ее разбудили похожие на царапанье звуки, исходящие из спальни Колина. Она спустила ноги с постели и прислушалась. Не позаботясь о том, чтобы надеть шлепанцы и ночную сорочку, она вскочила с кровати и на цыпочках подкралась к двери, ведущей в его спальню.
     Она услышала, как он сквозь зубы чертыхнулся, когда приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Колин стоял перед камином. Он подтянул скамеечку для ног и, поставив покалеченную ногу на подушку, наклонился, чтобы помассировать ее обеими руками.
     Колин не знал, что Алесандра наблюдает за ним. Ей сказало об этом страдальческое выражение его лица. Теперь на нем не было непроницаемой маски, и хотя она могла видеть его только в профиль, этого было достаточно, чтобы понять, какую мучительную боль он испытывает.
     Ей потребовались все силы, чтобы не броситься к нему в комнату и не предложить ту жалкую помощь, которую она могла ему дать. Дело касалось его гордости, и Алесандра знала, что Колин придет в негодование, если застанет ее на месте преступления.
     Массаж покалеченной мышцы не облегчил боли. Колин выпрямился и принялся ходить взад-вперед перед камином. Он пытался размять сведенный судорогой обрубок мышцы, что остался от его икры на левой ноге. Когда Колин перенес свой вес на больную ногу, это вызвало такой сильный спазм, что он непроизвольно охнул. Словно молния пронзила каждый нерв его тела, и он от этого чуть не согнулся пополам. Колин отказывался уступать мучительной боли. Он крепко сжал челюсти, сделал глубокий вдох и продолжал ходить. Из прошлого опыта он знал, что, в конце концов, ему удастся избавиться от судорог. Иногда по ночам на это уходил только час. Иногда - гораздо больше времени.
     Колин подошел к двери, соединяющейся с комнатой Алесандры. Он потянулся к дверной ручке, но потом остановился. Ему хотелось посмотреть на нее, но он боялся ее разбудить, потому что знал, что она спит чутко. Он узнал об этом, когда болел, а она была у него сиделкой и нередко, выбившись из сил, засыпала в изголовье его кровати.
     Алесандре нужно отдохнуть. Колин вернулся к камину и стал снова ходить из угла в угол. Неожиданно ему вспомнился их разговор о его приказаниях и ее уступках. Она говорила, что не любит слово "подчиняться". Черт, он не винил ее! Он думал, что действительно несколько жестоко по отношению к женщине заставлять ее покоряться супругу всю оставшуюся жизнь. Если бы консерваторы пронюхали про его гибельные мысли, подобные радикальные мнения привели бы Колина в Ньюгейтскую тюрьму. В то же время он не мог не признать, что где-то очень глубоко в его душе представление о том, что женщина уступает каждому его желанию, доставляло ему некоторое удовольствие. Однако это удовольствие недолго продлилось. Для того чтобы подчиняться, есть слуги, которым платят деньги. И вероятно, есть жены, которые с радостью поступают точно так же. Алесандра была не из их числа.
     И слава Богу, решил Колин. Она своевольна и упряма, и он не позволит ей стать другой. Она ко всему относится со страстью.
     Алесандра не издала ни звука, поспешив назад в постель и укрывшись одеялом. Она не могла избавиться от вида страдальческого выражения на лице Колина, которое стояло у нее перед глазами. Сердце у нее болело за мужа. До сегодняшней ночи она не понимала, как ужасна была испытываемая им боль, но теперь знала об этом и поклялась помочь ему.
     Так неожиданно перед ней возникла новая цель. Алесандра зажгла свечу и составила список того, что ей необходимо сделать. Во-первых, она прочтет всю доступную ей литературу. Вторым пунктом в ее списке значился визит к лекарю сэру Уинтерсу.
     Она все разузнает у него и попросит совета. Алесандра больше не могла придумать, что бы добавить к этому списку, от усталости она плохо соображала и тогда решила, что утро вечера мудренее. Завтра она разработает дальнейший план действий.
     Алесандра положила список на прикроватный столик и задула свечу. Щеки ее были мокрыми от слез. Она закрыла глаза и попыталась снова уснуть.
     Когда она уже засыпала, то неожиданно ее осенило: Колин не хотел, чтобы она спала в его постели из-за своей ноги. Он не хотел, чтобы она знала, что мучительная боль не дает ему уснуть. Да, теперь все стало намного яснее. Все дело в его гордости, хотя он изо всех сил скрывал это. Если ему нужно каждую ночь ходить из угла в угол, она тоже не будет спать, И это тоже яснее ясного. Алесандра с облегчением глубоко вздохнула.
     Колин вовсе не пренебрегал ею!

Глава 11

     Колин разбудил Алесандру рано следующим утром.
     - Сердце мое, открой глазки. Я хочу переговорить с тобой, прежде чем уйду.
     Она с трудом села в постели.
     - Куда ты идешь?
     - На работу.
     Алесандра стала сползать под одеяло. Колин наклонился над постелью и схватил ее за плечи. Он не мог понять, открыты у нее глаза или нет, потому что кудри закрывали ей лицо и не давали ему рассмотреть. Он поддержал ее одной рукой, а другой отбросил волосы за спину. Колин был раздосадован и удивлен.
     - Ты уже проснулась?
     - Думаю, да.
     - Я хочу, чтобы ты никуда не выходила, пока я не вернусь. Я уже отдал приказания Стивену и Реймонду.
     - Почему мне нельзя выходить?
     - Разве ты уже забыла о полисе, который действует в течение тридцати дней?
     Алесандра громко зевнула. Она об этом совершенно забыла.
     - Ты хочешь сказать, я должна сидеть под замком целый месяц?
     - Придется соглашаться на это время от времени, женушка.
     - Колин, который теперь час?
     - Уже рассвело.
     - Боже правый!
     - Ты слышала, что я говорю? - не отставал он.
     Алесандра не ответила. Она выбралась из постели, надела халат и пошла к нему в спальню.
     Ее муж последовал за ней.
     - Что ты делаешь?
     - Ложусь в твою постель.
     - Зачем?
     - Мое место здесь!
     Алесандра забралась под одеяло и через минуту крепко заснула. Колин наклонился и поцеловал ее в лоб.
     Фланнеган ждал в коридоре. Колин пошел отдавать распоряжения дворецкому. На следующие тридцать дней их дом должен стать крепостью, и никто, кроме членов семьи, не будет допускаться в него.
     - Это сделать нетрудно, милорд, гораздо труднее принцессу удержать дома.
     Предсказание Фланнегана оказалось точным.
     Сражение началось поздним утром.
     Дворецкий обнаружил свою новоиспеченную хозяйку сидящей на полу в спальне Колина. Вокруг нее стояли все туфли мужа.
     - Что это вы делаете, принцесса?
     - Колину нужны новые башмаки, - ответила она.
     - Но у него по крайней мере пять пар остались еще ненадеванными. Он приверженец старомодных туфель от Хессиана, хотя теперь в моде веллингтоны.
     Алесандра рассматривала подошвы башмаков.
     - Фланнеган, ты заметил, что каблук левого ботинка почти не сношен?
     Дворецкий встал на колени рядом с хозяйкой и посмотрел на ботинок, который та ему протягивала.
     - По виду как новенький, - заметил он. - Но я знаю, что он их носил.
     - Да, эти башмаки он надевал, - подтвердила она. - Алесандра протянула правый ботинок. - Этот здорово поношен, верно?
     - И что это означает, принцесса?
     - Мы разговариваем сейчас с тобой с глазу на глаз, Фланнеган. Я не хочу, чтобы это дошло до Колина. Он болезненно реагирует, когда обсуждают его больную ногу.
     - Я и словом не обмолвлюсь. Алесандра кивнула.
     - Похоже, у Колина покалеченная нога чуточку короче другой. Мне хотелось бы, чтобы сапожник изучил эти туфли и внес кое-какие поправки.
     - Вы имеете в виду, что один каблук будет выше? Колин тотчас же заметит, принцесса.
     Она покачала головой.
     - Я подумывала об изменениях внутри ботинка - возможно, это будет кожаная подушечка под стелькой. Кто сейчас шьет Колину обувь?
     - Эту пару делал Хобби, - отвечал Фланнеган. - Любой уважающий себя джентльмен заказывает обувь у него.
     - Тогда он нам не подходит, - возразила Алесандра. - Я не хочу, чтобы кто-то узнал о нашем секрете. Мы должны найти другого мастера.
     - Есть еще Куртис, - заметил Фланнеган после минутного размышления. - Он обычно шил обувь отцу Колина. Теперь он уже отошел от дел, но живет в Лондоне, и его можно уговорить помочь вам.
     - Я сейчас же должна с ним увидеться! Возьму только одну пару башмаков Колина. Если нам повезет, муж не заметит их отсутствия.
     Фланнеган отчаянно затряс головой.
     - Вы не можете выходить из дома. Я сам с радостью займусь этим, - добавил он поспешно, когда по виду Алесандры понял, что сейчас начнутся возражения. - Если бы вы написали свои пожелания Куртису...
     - Так и быть, - согласилась она. - Составлю список моих предложений. Это отличная идея. Ты можешь отправиться к нему сегодня днем?
     Дворецкий с готовностью согласился. Алесандра вручила ему башмаки и поднялась.
     - Если нам улыбнется удача, я закажу для Колина у Куртиса пару веллингтонов, только покороче. Тогда у него будет пара сапог, чтобы носить их с брюками. А теперь, Фланнеган, у меня к тебе еще одна просьба.
     - Да, принцесса?
     - Не мог бы ты отнести записку сэру Уинтерсу? Хочу, чтобы он зашел к нам в середине дня.
     - Да, конечно, - согласился дворецкий. - Осмелюсь спросить, зачем вам понадобился доктор?
     - Сегодня днем я буду больна.
     Фланнеган растерялся.
     - Неужели? А откуда вы знаете...
     Алесандра вздохнула.
     - Если я все тебе объясню и попрошу держать в строгом секрете, то тебе придется лгать своему хозяину. А мы не можем этого допустить, не правда ли?
     - Да, конечно, не можем.
     - Видишь ли, Фланнеган, поэтому тебе лучше ничего не знать.
     - Это имеет отношение к хозяину, верно? Алесандра улыбнулась.
     - Возможно, - уклончиво ответила она.
     Алесандра удалилась, оставив Фланнегана в окружении полчища башмаков, которые нужно было сложить обратно в гардероб, и отправилась в свою комнату написать записку сапожнику. Башмаки, что она посылала, были из мягкой телячьей кожи, и в своей записке Алесандра попросила обувных дел мастера приспособить башмак для больной ноги Колина так, чтобы при ходьбе как можно меньше ее тревожить. Новоиспеченная леди Холбрук не преминула выразить надежду, что высочайшее мастерство господина Куртиса позволит ему блестяще исполнить эту небольшую просьбу.
     Затем Алесандра послала записку сэру Уинтерсу, прося встречи с ним. Она назначила время на четыре часа дня,
     Доктор был пунктуален. Стивен проводил его в гостиную. Он осмелился бросить хмурый взгляд на свою хозяйку за то, что та настояла на визите сэра Уинтерса. Алесандра улыбнулась телохранителю.
     - Ваш супруг дал нам специальный приказ не впускать никого, кроме ближайших родственников, - прошептал он.
     - Сэр Уинтерс - все равно что член семьи, - возразила Алесандра. - И я плохо себя чувствую, Стивен. Мне нужна его помощь.
     Преданному Стивену стало стыдно за свои слова. Алесандра почувствовала себя немного виноватой из-за того, что ей пришлось солгать. Однако быстро справившись с этим чувством, она напомнила себе, что движет ею только одно - забота о Колине.
     Алесандра выпроводила телохранителя, прикрыв французские двери в гостиную. Сэр Уинтерс остановился напротив нее. В руках у него был коричневый кожаный саквояж. Алесандра предложила доктору сесть.
     - Если вы чувствуете недомогание, вам следует быть в постели, принцесса, - сразу приступил к делу сэр Уинтерс.
     Алесандра улыбнулась врачу.
     - Я не настолько больна, - объявила она, - У меня чуть-чуть першит в горле. Только и всего.
     - Тогда горячий чай избавит вас от этого. А если не поможет, - продолжал сэр Уинтерс, - капелька бренди сделает свое дело.
     Поскольку добрейший доктор был таким искренним, а вид у него - таким сочувствующим, Алесандра не могла больше притворяться.
     - Причина, по которой я попросила вас прийти сюда, вовсе не в этом, - сообщила она. - Я бы хотела переговорить с вами о Колине.
     Алесандра уселась в кресло напротив врача и нервно сцепила пальцы.
     - Я воспользовалась ложным предлогом, чтобы заставить вас прийти сюда, - призналась она. - Алесандра вела себя так, словно только что созналась в смертном грехе. - Горло у меня вовсе и не болит. По правде говоря, оно у меня болит только в том случае, когда мне очень хочется накричать на своего упрямого мужа, а я знаю, что так не полагается.
     Сэр Уинтерс улыбнулся:
     - Колин может проявлять упрямство, не правда ли?
     - К несчастью, да, - прошептала Алесандра.
     - Так значит, это он болен? - спросил врач, все еше не понимая настоящей причины своего визита.
     Алесандра покачала головой.
     - Дело в его ноге, - стала объяснять она шепотом. - Он не желает говорить о своем увечье. Видите ли, он к этому относится чрезвычайно щепетильно, но я знаю, что он испытывает ужасные муки. Я подумала, нельзя ли что-нибудь предпринять, чтобы облегчить его страдания?
     Врач откинулся на диванные подушки. Волнение, написанное на лице принцессы, говорило о том, что она не на шутку встревожена.
     - Он не рассказал вам, как получил увечье, не так ли?
     - Нет.
     - Акула откусила ему часть ноги, принцесса. Я его лечил и одно время уже подумывал, не отнять ли ему всю ногу. Компаньон Колина Натан не позволил мне этого сделать. Понимаете, ваш муж тогда был не в силах выразить собственного мнения по этому вопросу. Его состояние было настолько тяжелым, что он долго находился в беспамятстве.
     Их разговор был прерван стуком в дверь. Вошел Фланнеган, неся серебряный поднос. Собеседники ни словом ни обмолвились, пока дворецкий разливал горячий чай. Разговор возобновился, только когда Фланнеган покинул гостиную.
     Сэр Уинтерс с удовольствием угостился сладкими бисквитными пирожными, которые стояли в серебряной вазочке. Они словно таяли во рту.
     - Колин будет очень расстроен, если узнает о нашем с вами разговоре, - созналась Алесандра. - А я чувствую себя виноватой и думаю, что он будет мной недоволен.
     - Пустяки, - перебил ее сэр Уинтерс, не спеша прихлебывая чай. - Вы действуете в его же интересах. Он не узнает о нашем разговоре. А теперь что касается вашего вопроса. Как вы можете ему помочь? Я бы предложил настойку опия или бренди, когда боль становится непереносимой, но знаю, что Колин никогда не согласится на это.
     - Причиной тому гордость? - спросила Алесандра, которая ловила каждое слово доктора, всей душой надеясь на его помощь.
     Уинтерс покачал головой.
     - Зависимость, - возразил он. - К опию привыкают, принцесса, равно как и к горячительным напиткам. Но я считаю, Колину это не грозит.
     - Понимаю, - отвечала она, когда доктор не стал распространяться дальше.
     - Я также предложил надеть стальной каркас от колена до щиколотки. Ваш супруг отклонил и это предложение.
     - Он человек гордый, - в который раз заметила Алесандра.
     Уинтерс кивнул.
     - И к тому же Колин оказался гораздо умнее меня, - заметил он. - Я почти не верил, что он сможет когда-нибудь ходить без посторонней помощи. Он доказал, что я ошибался. То, что осталось от мышцы, достаточно укрепилось, чтобы он мог опираться на ногу при ходьбе. Сейчас Колин только слегка прихрамывает.
     - По вечерам, когда устает, он хромает сильнее.
     - Тогда следует прикладывать горячие полотенца. Конечно, это нельзя считать лечением, но они облегчат его боль. Успокаивающий массаж тоже сделает свое дело. Алесандра подумала,