е одним мощным ударом. Он пытался  напомнить  себе,  что  надо
быть нежным, но, черт побери, он снова ничего не мог с  собой  поделать.
Да и сможет ли когда-нибудь? Он хотел, чтобы это длилось  всю  ночь.  Но
Бренна не позволяла ему замедлять  темп,  она  заводила  его  криками  и
страстными поцелуями. Он уже не понимал, больно ей  или  она  кричит  от
удовольствия. За ее  кульминацией  последовала  его,  и  он,  совершенно
обессиленный, тотчас рухнул на нее.
   Она пребывала в таком же  состояния.  Дыхание  се  сбивалось,  сердце
колотилось, она вся дрожала.
   Прошло несколько долгих минут,  пока  она  задышала  ровнее  и  вновь
обрела способность соображать. А потом даже пожалела об этом - лучше  бы
ей не возвращаться к реальности, а парить на облаке страсти.  Боже,  как
она посмотрит мужу в глаза после того, о  чем  его  просила?..  Что  она
выкрикивала?..
   Она вела себя как животное. Разве нет? Ей вдруг  отчаянно  захотелось
услышать нежные, успокаивающие слова, чтобы охватившее  ее  смущение  не
переросло в стыд. Но конечно, она не  станет  просить  или  требовать  у
Коннора таких слов, которые убедили бы ее в том, что сейчас  они  ничего
дурного не сделали. Нет, нельзя дать ему понять,  как  она  смущена.  Он
может сказать ей не правду, желая просто успокоить. Лучше она  застигнет
его врасплох, чтобы он ответил не готовясь.
   - Коннор! - Она  старалась  владеть  голосом,  хотя  он  предательски
дрожал. - Ты не умер?
   Он улыбнулся, уткнувшись ей в шею.
   - Нет.
   - Ты сделал мне больно?
   Она сама не могла поверить в нелепость вылетевшего у нее вопроса. Она
собиралась сказать, что ей не было больно.
   Коннор ясно понял, что она еще не  пришла  в  себя,  и  был  доволен,
чувствуя полную ответственность за ее состояние.
   Его  тепло  убаюкивало  Бренну,  но  она  не  хотела   засыпать,   не
избавившись от своего смущения, и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться.
   - Ты понимаешь, что только что произошло?
   Она довольно улыбнулась, понимая, что Коннор собирается ее подбодрить
- ей так этого хотелось. Но не тут-то было!
   - Только что ад замерз.

Глава 7

   Утром Бренна проснулась  в  прекрасном  настроении.  Дождь  кончился.
Солнце ярко светило, и никто, даже Коннор, не мог омрачить ее счастья. И
чем дальше, тем  лучше  все  складывалось.  Мужчины  хотя  и  улыбались,
наблюдая, как она  ест  за  завтраком,  но  от  высказываний  насчет  ее
аппетита все же воздержались. А после того как она вернулась от ручья  в
пледе Мак-Алистера, Куинлен  даже  похвалил  ее  за  искусно  заложенные
складки из шерстяной материи. Он, наверное, думал, что Бренна только что
освоила эту премудрость.
   Она сочла необходимым поправить его:
   - Мой отец заставил Рейчел научиться этому, ведь ее собирались выдать
замуж за лаэрда Мак-Нейра. Но мама решила, что неплохо будет освоить это
дело всем дочерям, на случай если вдруг пригодится.
   - Так это вашу сестру обещали Мак-Нейру? Она кивнула:
   - Да, ее. Так что  Коннор  мог  оказаться  мужем  Рейчел.  Она  самая
хорошенькая из нас, - добавила она, подумав.
   Куинлен представить себе не мог  женщину  красивее  госпожи.  Он  уже
заметил, что она совершенно не тщеславна, и сейчас она подтвердила это.
   - Сегодня мы тоже будем целый день верхом?
   - Нет, миледи. Мы почти дома.
   Эта новость ее взволновала. Она  так  заразительно  улыбнулась,  что,
когда Куинлен посмотрел на других солдат, все как один сияли.
   Бренна извинилась и отошла от него, завидев Коннора,  направлявшегося
к лошади через поляну. Она подбежала  к  мужу,  обняла  за  шею,  горячо
поцеловала и только тогда вспомнила, что ей не положено  проявлять  свои
чувства при посторонних. Но к. удивлению Бренны, он не остановил ее,  не
зарычал, а поцеловал в ответ.
   Он сделал ей замечание,  но,  конечно,  потом.  Казалось,  склонность
постоянно за все выговаривать  -  врожденная  черта  характера  мужа,  и
Бренна решила не обращать на нее внимания.
   - Ты недисциплинированна, Бренна.
   Он поднял ее на свою лошадь, вскочил и сел сзади, устроив ее  у  себя
на коленях.
   - Ну что, ты и дальше будешь спорить со мной?
   - Сегодня слишком  хороший  день,  чтобы  его  портить.  Я  не  менее
дисциплинированна, чем ты.
   - Я пока не заметил. Перестань крутиться, прислонись ко мне спиной.
   - Это у меня шнурок скрутился.
   Она вынула медальон, расправила  шнур  и  снова  опустила  деревянный
кружок под рубашку.
   - Бог ты мой, что это такое?
   - А ты только заметил? - Нет, но я только сейчас решил спросить.
   - Подарок отца. На нем выгравирован рисунок, мой знак. Если я окажусь
в беде, мне надо послать его кому-то из сестер или братьев, и они тут же
придут на помощь. У нас у всех такие.
   - Выбрось.
   Бренна едва не задохнулась от возмущения, а жеребец чуть не сбился  с
ноги. Он закинул голову и недовольно заржал.
   Она потянулась вниз и похлопала животное по шее, успокаивая его.
   - Ни за что. Наоборот, я хочу сделать и тебе такой же.
   - Нет, ты этого не сделаешь.
   - Но это традиция.
   - Это оскорбление для меня, жена.
   - Мы еще обсудим это дома.
   - Мы обсудим это сейчас.
   Бренна не стала с ним спорить. Он ошибается, решила она про себя.  Он
должен выслушать ее  и  подчиниться  традиции,  даже  если  ей  придется
твердить об этом целую неделю.
   - А чего мы ждем?
   Коннор догадался, что она специально поменяла тему разговора,  но  он
не возражал, желая прекратить спор. Сегодня  ему  хотелось,  чтобы  жена
пребывала в полном согласии с ним. Ей предстоит встреча с  Кинкейдом,  а
это сулит ей настоящее испытание. Брат умел наводить страх на  всех  без
исключения, и это была одна из причин, почему Коннор обожал его.
   - Оуэн пошел к ручью собрать оставленные вещи.
   - Очень разумно с его стороны,  -  ответила  она.  -  Мужчины  всегда
разбрасывают их где попало.
   Коннор подумал, что Бренна шутит, и ждал, когда  она  рассмеется.  Но
она не  рассмеялась,  и  тогда  он  понял,  что  она  говорит  абсолютно
искренне, и не стал объяснять, что на  самом  деле  это  ее  собственные
вещи. Через минуту вернулся Оуэн. Он положил вещи госпожи в ее  дорожный
мешок и привязал к лошади Эдена, однако она ничего не  заметила.  Коннор
нисколько этому не удивился.  Ему  казалось,  что  жена  все  это  время
пребывает как в тумане.
   Он снова вспомнил об Алеке Кинкейде.
   - Сегодня ты встретишься с моим братом. Ничего  плохого  он  тебе  не
сделает.
   Она обдумала его замечание и отозвалась:
   - А я нисколько и не беспокоюсь.
   - Забеспокоишься, когда увидишь. Тебе  лучше  заранее  взять  себя  в
руки, ты хвалилась, что  умеешь  это  делать.  А  то  еще  расплачешься,
упадешь в обморок и опозоришь меня.
   Бренна возвела глаза к небу.
   - Я думаю, он понравится мне, ведь он твой брат. Я помню, что обязана
ладить с членами твоей семьи. Я его не испугаюсь.
   -  Испугаешься.  Он  не  такой  приятный  человек,  как   я.   Бренна
расхохоталась.
   Он не обратил на это внимания, так  как  был  поглощен  раздумьями  о
предстоящей встрече и о том, как ему вести себя, объясняя свои  поступки
человеку, управлявшему Горной Шотландией.
   В молчании прошел час, прежде чем Бренна заговорила:
   - Коннор!
   - Что?
   - А ты видел, чтобы я плакала или падала в обморок?
   - Нет.
   - Тогда объясни, пожалуйста, почему  ты  так  оскорбляешь  меня.  Мне
очень интересно услышать.
   Коннор ничего не ответил.
   Если он не соизволит объяснить, то,  может,  хотя  бы  извинится?  Но
Бренна прекрасно понимала, что ей никогда этого не дождаться, он слишком
упрям, чтобы признаться в своей не правоте по отношению к ней.
   Доказать ему, что он не прав,  будет  нелегко.  Что  ж,  она  покажет
Коннору свое бесстрашие при знакомстве с его братом. Она  полюбит  Алека
Кинкейда, ведь он теперь член ее семьи в конце концов, и, если Бог будет
к ней милостив, она постарается  не  забыться  и  не  заговорить  с  ним
первой, она будет держаться спокойно, даже  покорно,  если  так  хочется
мужу.
   Через несколько минут перед ними предстала крепость.  При  первом  же
взгляде на это  величественное  сооружение  у  Бренны  перехватило  дух.
Высокая  каменная  стена,  на  строительство  которой  ушло  не   меньше
полувека,   окружала   замок.   Два   солдата-охранника,   с   холодным,
отталкивающим выражением на лицах, смотрели на них через поднятый мост.
   Ей показалось странным, что они не заговаривают с Коннором, но  потом
она решила, что, наверное, это не положено.
   В нижнем дворе замка разгуливало не меньше сотни солдат. Из них  тоже
никто не приветствовал Коннора.
   - Среди тех хмурых людей случайно нет твоего брата?
   - Нет.
   - А здесь всегда так тихо?
   - Нет.
   Похоже, Коннор не горел желанием отвечать. Бренна решила  последовать
его примеру и умолкла. Они  добрались  до  небольшого  уютного  верхнего
дворика, и перед замком Бренна увидела удивительно красивые цветы.
   - Как мило! - прошептала она. - Кто посадил эти цветы?
   - Джейми.
   Она поклялась вести себя тихо и незаметно.
   - Я надеюсь, его хорошо вознаградили за старания.
   - Это не он, а она, - поправил Коннор. - Не вздумай наступить на них,
а иначе такое услышишь!
   - А что, здешние слуги имеют право высказывать свое мнение?
   - Джейми не служанка. Она - хозяйка.
   Бренна свалилась бы с лошади, если бы Коннор не удержал ее за талию.
   - Хозяйка?
   - Она тебе понравится.
   Бренна даже не пыталась, как обычно, просить у Бога терпения.
   - Нет, она мне не понравится, Коннор. Ты  должен  заставить  ее  уйти
отсюда. В моем доме может быть только одна хозяйка.
   - Джейми - хозяйка дома Алека.
   - Тогда почему она посадила для тебя цветы? Это, конечно, очень  мило
с ее стороны, но я не могу понять, что заставило  ее  так  заботиться  о
тебе.
   Наконец он понял причину недоразумения.
   - Это не моя земля. Это земля Алека. И как ты могла подумать?
   Бренна готова была раскричаться на него, но не осмелилась,  а  только
шептала, потому что все зорко следили за ними.
   - Я объясню тебе, почему подумала,  что  это  твой  дом.  Ты  же  сам
сказал,  что  мы  едем  домой,  вот  почему.  И   поскольку   никто   не
побеспокоился сообщить мне, что ты собираешься с  визитом  к  брату,  я,
естественно, решила, что это твой замок.
   - Нет, не мой.
   - Теперь я понимаю,  -  согласилась  Бренна.  -  Но  тебе  стоило  бы
упомянуть о цели нашего путешествия.
   Коннор промолчал и не ответил на ее замаскированный выпад.
   Двор быстро заполнился солдатами, запестрел пледами, такими же, как у
людей Коннора, и, когда они смешались, невозможно было  отличить  их  от
воинов Кинкейда. Все смотрели на Коннора и на  Бренну.  Она  выпрямилась
почти до хруста в позвоночнике и устремила взгляд поверх голов, стараясь
выглядеть  как  можно  торжественнее.   Прием,   который   им   оказали,
обескураживал ее. Неужели обитатели Горной Шотландии всегда пребывают  в
таком скверном настроении? Солдаты-то уж наверняка. Поразительно! Коннор
- брат Алека в конце концов, а не враг. Есть какая-то разница  для  этих
язычников?
   Муж первым слез с лошади и  помог  ей.  Бренна  заглянула  Коннору  в
глаза, желая увидеть в них обещание, что все  будет  хорошо.  Но  он  не
подмигнул, не намекнул, о чем думает, и она едва  удержалась,  чтобы  не
уцепиться за него, а пошла сзади, высоко  подняв  голову  и  нацелившись
взглядом прямо ему в спину.
   Куинлен и Эден заняли свои места  по  обеим  сторонам  от  лаэрда,  а
Дональд, Оуэн и Джирик - за его спиной. У  ступенек,  ведущих  к  входу,
Бренну и людей Коннора задержали воины Кинкейда.  Видимо,  брат  сначала
хотел поговорить с Коннором наедине.
   Она надеялась, что их беседа будет длиться недолго,  и  собиралась  с
духом, готовясь предстать перед Алеком  Кинкейдом.  Она  не  боялась  за
встречу двух братьев, ей и в голову  не  приходило,  что  можно  чего-то
опасаться  -  схватки  или  ссоры.  Но,  услышав  душераздирающий  крик,
донесшийся из-за двери, Бренна побелела и  больше  ни  о  чем  не  могла
думать, кроме как о муже и об угрозе, нависшей над его жизнью.
   Бренна предположила, что первым раздался крик Алека - его  голос  был
ей незнаком. Она еще не утвердилась в этой мысли, как услышала другой  -
голос Коннора вторил голосу брата.  Она  не  могла  разобрать  в  потоке
воплей, доносившихся из-за двери, ни единого слова.
   Бренна изо всех сил пыталась взять себя в руки и сосредоточиться.
   Если бы они говорили медленнее или обвиняли друг друга не так громко,
она смогла бы уловить причину бешенства Алека, но ее  гэльский  оказался
слабоват.
   Отчаянный спор не утихал больше  четверти  часа.  Чем  дольше  Бренна
ждала, тем сильнее нервничала. Она стояла как вкопанная,  замерев  и  не
двигаясь. Когда двери за Коннором закрылись, Куинлен,  разворачиваясь  к
толпе,  умышленно  задел  ее  руку.  Она  и  Эден  тоже  вынуждены  были
повернуться, о чем Бренна  сразу  же  пожалела  -  ей  пришлось  терпеть
изучающие взгляды солдат Кинкейда.
   Правда, никто из них не смотрел на нее в упор, и она успокаивала себя
тем, что это хороший признак.
   Она старательно скрывала свой страх, догадавшись, что  именно  испуга
они и ждут от нее. Но усилия держаться в форме утомили Бренну.
   Наконец ожидание кончилось. Двери открылись, и ее позвали.
   Ей захотелось подобрать юбки и поскорее убежать отсюда  подальше.  Но
вместо этого она шагнула вперед. Бренну так трясло от  страха,  что  она
почти ничего не видела вокруг. Большой зал остался от нее по левую руку.
Она поднялась на каменные  ступеньки,  ведущие  в  огромную  комнату,  и
остановилась, ожидая приглашения.
   Ни Коннор, ни его брат ее не заметили. Она сперва посмотрела на мужа,
желая убедиться, что с ним все в порядке. Он выглядит не хуже  обычного,
решила она. Крови на нем, во всяком случае, нет. Правда, лицо у него  не
особенно радостное - а впрочем, муж редко казался счастливым, - но и  не
очень сердитое, разве что слегка раздраженное.
   Бренна помедлила, не решаясь  взглянуть  на  его  брата,  но  наконец
собралась с силами и повернулась к нему. К такому зрелищу  она  не  была
готова. Алек Кинкейд оказался свирепого вида  воином,  с  пронзительными
серыми глазами и таким хмурым лицом, бросив взгляд на  которое  задрожал
бы сам сатана.
   - Мы еще не закончили,  Коннор.  Я  приму  решение  после  того,  как
поговорю с этой женщиной.
   Грозный голос соответствовал внешности Кинкейда.
   Бренна  сцепила   руки   за   спиной,   пытаясь   успокоить   сердце,
затрепетавшее в  груди.  Боже,  помоги  ей  преодолеть  неприятие  этого
человека! Все, о чем говорил ей Коннор, оказалось  правдой;  ей  страшно
даже теперь, когда его брат перестал хмуриться и посмотрел в ее сторону.
   Она торопливо наклонила голову, не давая  ему  заметить  ее  страх  и
надеясь, что он увидит в ее  робости  признак  хорошего  воспитания.  Об
улыбке не могло быть и речи, благодарение Богу, что она не закричала  от
страха, хотя сдержаться стоило большого труда.
   Алек вдруг двинулся к ней с надменным и важным видом, и Бренна  сразу
поняла, чью школу прошел Коннор и кого копировал. Примером во  всем  был
для него брат.
   - Бренна, иди сюда, - велел Коннор слегка раздраженно.
   Она подняла голову и пошла по ступенькам,  поспешив  встать  рядом  с
мужем и кидая взгляды на Алека Кинкейда.
   Кроме внушительных размеров,  ничто  не  роднило  этих  воинов  и  не
указывало на то, что они братья. У Коннора были темно-каштановые волосы,
у  Алека  -  настоящие  рыжие.  Черты  лица  Коннора  более   тонкие   и
благородные, хотя у Алека прекрасный профиль,  нехотя  признала  Бренна.
Внешние различия этим,  конечно,  не  ограничивались.  Когда  Коннор  не
хмурился, что случалось крайне редко, он казался даже красивым. Алек  же
ни в каком состоянии не мог, на взгляд Бренны, показаться  хоть  немного
привлекательным.
   И все-таки они выглядели как две колючки с  одного  чертополоха.  Оба
придерживались одной и той же тактики по устрашению  невинных  дам,  оба
вели себя как закоренелые грешники, но, что еще хуже, ни один из воинов,
казалось, не понимал, какое впечатление производит на других.
   Бренна подумала: не поседела ли она за эти  мгновения?  Она  слышала,
женщины иногда седеют от ужаса. Бренна попыталась успокоиться.  В  конце
концов, он лишь мужчина, и не более грозный, чем Коннор.
   Но к несчастью,  эта  простая  истина,  пришедшая  ей  в  голову,  не
принесла ей утешения.
   Муж, казалось, не спешил ей на выручку. Наконец она заставила себя не
смотреть на сатанинское лицо  и  перевела  взгляд  на  Коннора.  Тот  не
обращал на жену никакого внимания. Хуже  быть  не  может,  сказала  себе
Бренна. Но вдруг Коннор легким движением  руки  задвинул  жену  себе  за
спину. Она чуть не толкнула его.
   Жена Коннора разочаровала Алека. Он представить себе не мог, как  она
выдержит брак с Коннором, если похожа на испуганного крольчонка. Он  так
и думал! Да Коннор растопчет ее и размажет по стенке в два счета!
   - Я собираюсь поговорить с ней, Коннор. Черт побери, уйди  с  дороги,
или я вынужден буду выставить тебя из зала! - прорычал Алек.
   Муж Бренны даже  не  шевельнулся  в  отличие  от  нее  самой.  Бренна
разозлилась не меньше Алека, она считала неприличным, когда брат говорит
с братом так зло и враждебно.
   - Да, ты можешь с ней поговорить, Алек. Но не повышай  голоса.  Я  не
хочу, чтобы ты испугал ее.
   Гнев Бренны переметнулся на мужа. Он хочет  сказать  брату,  что  она
испугается его крика? Теперь Кинкейд подумает, что она  самая  настоящая
тряпка! Хорошее начало  знакомства!  Она  легонько  толкнула  Коннора  в
спину, давая понять, как относится к его замечанию. Он вытащил ее  из-за
спины и поставил рядом, хмуро взглянув в ее сторону; она же улыбнулась в
ответ, желая его позлить.
   У входа в зал появилась  женщина  и  окликнула  Кинкейда.  Коннор  не
посмотрел на нее. А Бренна никуда больше смотреть не могла. Женщина была
настолько потрясающе красива,  что  Бренна  замигала,  -  наверное,  это
видение послано Господом,  чтобы  успокоить  ее.  Но  она  не  исчезала,
сколько Бренна ни мигала. Да она не просто и не только  красивая,  но  и
смелая - добровольно пересекла зал и подошла к Алеку.
   Реакция  лаэрда  на  видение  тоже  была  чудесной.  Его  голос  стал
бархатным,  когда  он  разрешил  женщине  подойти.  Он  даже  улыбнулся,
наклоняясь, чтобы выслушать  ее.  Боже  праведный,  да  Алек  Кинкейд  -
обычный мужчина!
   Жаль, но чудо длилось недолго.  Бренна  уставилась  на  видение,  оно
поклонилось им и ушло.  Бренна  понимала,  что  неприлично  глядеть  так
пристально, но ничего не могла поделать с собой,  до  тех  пор  пока  не
почувствовала себя похожей на черствую  корку,  засохшую  неделю  назад.
Алек, вероятно, думает, что Коннор выжил из ума,  женившись  на  Бренне,
когда он мог выбрать одну из таких горских красавиц.
   - Коннор, твоя женщина очень робкая?
   -  Возможно,  -  допустил  Коннор,  пытаясь  догадаться,  какую  игру
затевает брат.
   - Я хочу задать тебе несколько вопросов, леди Бренна. И жду правдивых
ответов. Тебе нечего меня бояться. Скажи, ты просила моего брата на тебе
жениться?
   Ей действительно хотелось убить Коннора. Как он осмелился  рассказать
Алеку о ее детских проделках? Ну конечно, он предупреждал, только она не
поверила. Не мог же он поставить ее в такое неловкое положение!
   - Да, лаэрд. Я просила его жениться на мне.
   -  Хочешь  мне  сказать  еще  что-то,  кроме  этого?  -  спросил  он,
рассчитывая узнать, почему она так поступила.
   - Да.
   - Говори.
   - Я не робкая.
   Он еле удержался от улыбки. В ее  голосе  звучали  вызывающие  нотки,
когда она защищала себя. Может, она не такая мышка в конце концов?
   - А я думал, что да.
   - Вы ошиблись.
   Он кивнул, соглашаясь.
   - Ты просила об этом Коннора раньше, чем тебя пообещали Мак-