Моргенштерне, гадая, каким он окажется и стоит ли сказать ему, что она собирается делать. Лорен уже решила обойтись без Томми и Ника - оба принимают слишком горячее участие в ее судьбе, чтобы посмотреть на ситуацию беспристрастно, но оставалось надеяться, что доктор поймет и поможет, независимо от того, согласится ли брат на такой риск.
     - Попозже мы закончим составлять список, - сообщил Ник. - Наверное, стоило начать вчера вечером, но ты с ног валилась.
     - Кстати, насчет прошлой ночи...
     - И что? - не выдержал он, видя, что она колеблется.
     - Я заснула, пока ты смотрел игру.
     - Не просто игру, а решающий матч на Кубок Стэнли, - поправил Ник.
     - И смотрел до конца?
     - До самого позорного конца.
     - А потом?
     Он понял, что имеет в виду Лорен, но какой-то дьяволенок подтолкнул его продолжать:
     - Заснул.
     Последовало долгое молчание.
     - Где именно?
     - Рядом с тобой, - улыбнулся Ник.
     Ну и самоуверенный болван! Хочет смутить ее! Ну уж нет, пора дать ему достойный урок. Она всегда была слишком чинной, но только не в этот раз!
     - И тебе понравилось?
     - Еще бы! - рассмеялся Ник. - Дрых без задних ног. Правда, теперь побаиваюсь. Что скажет твой брат, узнав, что я спал с его сестрой?
     - Так и быть, промолчу, если ты не проговоришься.
     - Заметано.
     Они добрались до церкви, и Ник остановил машину перед зданием, чтобы не прерывать бурный баскетбольный матч, Они сразу же увидели Ноэ и Томми, стоявших нос к носу в группе подростков. На Томми были шорты-хаки и белая футболка. Футболка Ноэ была черной, а на джинсах зияли дыры, зато под мышкой висела коричневая кожаная кобура. Сам он был мрачнее ночи, и Лорен сразу поняла почему. Томми держал свисток у губ, а Ноэ, очевидно, оспаривал решение судьи. Ее упрямый братец не собирался сдаваться и, в свою очередь, костерил Ноэ, причем физиономия у него была краснее свеклы и такая же злобная, как у оппонента. Мальчишки сгрудились вокруг Томми, как легион маленьких воинов, готовых по первому слову кинуться в битву.
     Лорен выскочила из машины прежде, чем Ник успел открыть ей дверцу. Она заметила, что он поспешно застегивает кобуру, но постаралась отнестись к этому спокойно.
     - Я думала, что Томми еще сдает анализы, - заметила она.
     - Сейчас почти одиннадцать. Они скорее всего уже вернулись.
     - Не хочешь вмешаться? - осведомилась она, кивнув на споривших. Ноэ уже тыкал Томми пальцем в грудь, а тот оглушительно свистнул прямо ему в ухо. Ник даже присел от хохота,
     - Посмотри на мальчишек!
     - Кажется, им не слишком понравилось, что Ноэ кричит на священника.
     - Он просто забавляется.
     - Вряд ли парни это понимают. У них явное численное преимущество.
     - Ты так считаешь?
     - А ты так не считаешь? - удивилась Лорен.
     - Он сумеет постоять за себя, - заверил Ник.
     - Я иду в дом, - решила Лорен и, помахав рукой брату, пересекла автостоянку. Монсеньор уже стоял в дверях, и девушка поспешила к нему.
     Ноэ, краем глаза заметивший Лорен, мгновенно прервался на середине очередного оскорбительного выпада и, повернувшись к Томми спиной, откровенно залюбовался соблазнительным зрелищем.
     - На что это ты глазеешь? - взорвался Томми, все еще тяжело дыша.
     - Лорен, - коротко бросил Ноэ. - Потрясная фигура!
     - Ты говоришь о его сестре, - напомнил Ник, поспешно толкнув его в плечо.
     - Ну да, знаю. Поверить невозможно, что они родственники! Такая милашка, настоящая куколка, не то что этот жлоб. Кстати, твой приятель слеп, как летучая мышь, - добавил он. - И судья из него, как из дерьма - пуля. Не способен даже сказать, где находился мяч, когда черта от него всего в двух футах!
     Перебранка вспыхнула с новой силой.
     Десять минут спустя все трое ввалились в дом. Томми вытирал лоб подолом футболки, но Ник и Ноэ даже не вспотели. Мужчины, смеясь, направились на кухню за прохладительными напитками.
     Лорен отступила в гостиную, чтобы не путаться под ногами, и перекинула в другую руку тяжелую корзину с бельем.
     - Как ты мог предложить мальчикам пиво? - упрекал Томми.
     - Да жарко же, - отбивался Ноэ. - Я и подумал, что неплохо бы выпить.
     - Они несовершеннолетние, - раздраженно бросил Томми. - И сейчас еще и двенадцати нет!
     Ник, проходя мимо с запаянными в пластик банками кока-колы, подмигнул Лорен. Ноэ велел Томми остаться в доме, пока он и Ник поговорят с собравшимися на крыльце.
     - А что случилось? - встревожилась Лорен.
     - Один из мальчиков сказал монсеньору что вроде бы видел машину, в которой сидел незнакомец, так что Ник хочет с ним потолковать, - пояснил Томми.
     - Мальчик рассказал что-то в полиции?
     - Нет, здесь это не поощряется. Но все слышали, что произошло, и по красноречивому выражению Фрэнки, главаря всей местной стаи, "Никому не повадно шляться по нашему гребаному приходу и доставать нашего гребаного священника".
     Лорен вытаращила глаза. Томми кивнул.
     - Фрэнки - хороший парнишка, - заверил он. - Но и ему нужно соблюдать определенные правила. Делать вид, что он шибко крутой. В их среде это принято. Но, так или иначе, он и его друзья стали расспрашивать остальных мальчишек. Все они день и ночь слоняются по улицам, и кто-то действительно припомнил незнакомый фургон, припаркованный на Тринадцатой улице, рядом с пустой строительной площадкой. Ник надеялся, что сможет получить описание внешности водителя. Скрести пальцы на удачу, - добавил Том, но, тут же сменив тему, спросил:
     - Куда ты тащишь эту корзину с бельем?
     - Трудно сидеть и ждать. Нужно чем-то заняться. Вот я и спросила монсеньора, не могу ли помочь.
     Томми открыл дверь подвала, включил свет и долго смотрел, как сестра спускается по деревянной лестнице.
     Пять минут спустя прибыл доктор Моргенштерн. Она услышала его голос, возвращаясь назад. Мужчины столпились в прихожей. Все агенты, да и Томми, были на голову выше Пита, однако почтительно прислушивались к каждому слову и величали его "сэр" и "мистер".
     Лорен нервничала и побаивалась встречи с доктором, хотя надеялась, что по ее лицу этого не заметно. Моргенштерн пожал ей руку, настоял, чтобы она звала его Питом, и предложил сесть,
     - Сейчас устроимся поудобнее и решим, что делать.
     Лорен инстинктивно обернулась к Нику. Тот быстро кивнул, и девушка последовала за Томми в гостиную. Моргенштерн задержался, чтобы поговорить со своими агентами. Он перекинулся двумя словами с Ником, но так тихо, что Лорен ничего не расслышала. Потом обратился к Ноэ, и тот внезапно разразился смехом.
     - Да меня Господь покарает, сэр!
     - И потеряет одного из своих верных воинов? Ни за что, - заверил Пит, и все трое направились в гостиную. - Кроме того, я совершенно убежден, что Бог наделен чувством юмора.
     Пит поставил кейс на стол и щелкнул замками. Ник плюхнулся на диван рядом с Лорен, а Ноэ встал позади шефа, сложив руки на груди,
     - Надеюсь, сэр, эксперт сумел раскопать что-нибудь важное, - начал он. - Как там его, Ник?
     - Джордж Уокер, - ответил за Ника доктор, - и у него в самом деле появились довольно интересные мысли по поводу расследования. К сожалению, ничего конкретного.
     - Разве эксперт не должен побывать на месте преступления? - удивился Томми. - Я где-то читал, что именно таким образом они добывают сведения.
     - Верно, - согласился Пит, - но есть и другие способы.
     - Исследование записей?
     - Что-то в этом роде.
     - Томми, ради Бога, перестань метаться и сядь, - велела Лорен.
     Брат жестом попросил ее подвинуться к Нику и сел с другой стороны. Он долго мучился, пытаясь как можно вежливее сформулировать вопрос, но так и не сумел, поэтому решил рубить сплеча:
     - Собственно говоря, почему вы здесь, Пит?
     - Поверьте, мы очень вам рады, - поспешно вмешалась Лорен, чтобы доктор не посчитал ее брата грубияном. - Правда, Томми?
     - Разумеется, - согласился тот. - Пит знает, как я ценю его помощь. Мы старые друзья, не так ли Пит? Моргенштерн кивнул.
     - Я позвонил Питу пару лет назад насчет трудного подростка, которого пытался вытащить из беды, - пояснил Томми Лорен. - Сам я ничего не сумел сделать, а Пит помог поместить его в хорошую клинику. Тогда я впервые воспользовался своей дружбой с Ником, но с тех пор Пит взял под свое крыло еще троих. Вы ведь никогда мне не отказывали, верно?
     - Пытаюсь, - отозвался Пит. - И явился, чтобы спокойно посидеть с вами и обсудить, что произошло в исповедальне.
     - Вы слышали запись, - напомнил Томми.
     - Верно, и она очень помогла расследованию. Однако я так и не узнал, о чем вы думали, слушая маньяка. И хотел бы, чтобы вы вновь воскресили в памяти тот день.
     - Я рассказал Нику все, что помню, и повторил раз десять.
     - Да, но у Пита могут быть свои вопросы, - возразил Ник.
     - Ладно, если вы считаете, что так нужно, я согласен.
     - Ноэ, - улыбнулся Пит, - почему бы тебе и Лорен не подождать в соседней комнате? Ник, а ты останься.
     Лорен пошла было к двери, но обернулась как раз в тот момент, когда Пит открывал кейс.
     - Пит! Когда закончите, нельзя ли мне поговорить с вами наедине?
     - Разумеется.
     Ноэ закрыл за собой высокие стеклянные двери. Монсеньор, кряхтя, спускался со второго этажа с корзиной грязного белья. Лорен молча отобрала у него корзину и снова отправилась в подвал. Судя по доносившемуся из гостиной смеху, допрос еще не начался.
     Пит вел себя так, словно у него полно времени, и даже поинтересовался у Томми, не скучает ли он по футболу. Томми, взъерошенный и очевидно расстроенный, неловко ерзал на диване. Пит незаметно перевел разговор на события в исповедальне и к тому времени, как беседа завершилась, сумел вытянуть из Томми еще две детали, которые могли оказаться весьма важными. Неизвестный субъект душился туалетной водой Кельвина Кляйна "Обсешн". Томми сначала забыл об этом, как и о странном щелчке. Он предположил, что незнакомец хрустел пальцами, желая привлечь его внимание. Пит же считал, что это включился диктофон или магнитофон.
     - Когда вернетесь в Холи-Оукс, - посоветовал он Томми, - предлагаю пока не выслушивать исповеди.
     - И до каких пор? - буркнул Томми.
     - Пока мы не расставим ему надежный капкан, Томми перевел взгляд с Ника на Пита.
     - Неужели он отважится снова прийти на исповедь?
     - Почти наверняка, - заверил Пит.
     - Даже не представляю, - покачал головой Томми, - Это слишком рискованно.
     - Он жаждет бросить вызов представителям закона, - вставил до сих пор молчавший Ник. - Считает, что неизмеримо превосходит всех нас, забыл? И собирается это доказать,
     - Том, нравится вам это или нет, но он уже установил с вами определенную связь и время от времени будет сообщать о своих замыслах, - добавил Пит. - Но одно я знаю точно: он пойдет на все, лишь бы снова поговорить с вами. Желает, как ни странно, вызвать у вас восхищение и одновременно страх и ненависть.
     - Ты продето идеально вписываешься в его планы, - поддакнул Ник.
     - Откуда тебе знать?
     - Ему необходимо, чтобы кто-то по достоинству оценил его ум и предусмотрительность.
     - Вы, конечно, считаете меня упрямым ослом, - возразил Томми, - но я все-таки думаю, что вы не правы. Ему нет никакого смысла снова дразнить гусей. Теперь он и на сто миль ко мне не подойдет. Я выслушал ваши аргументы и понимаю, что вам лучше знать...
     - Но? - не выдержал Ник.
     - Но вы забыли, зачем именно он явился ко мне. За отпущением грехов, которого не получил в прошлом году. Помните? Пит сочувственно покачал головой:
     - Нет, Томми, ошибаетесь. Он пришел к вам именно потому, что вы - брат Лорен. И никакого прощения ему не требуется. Он издевался над церковью, святыми таинствами и над вами, Том, особенно над вами.
     Из Тома словно воздух выпустили.
     - Но вы же понимаете, что в тот день он едва не наткнулся на монсеньора Маккиндри. Я вызвался заменить его в последнюю минуту.
     - О, он не пришел бы к Маккиндри, - заверил Пит. - И наверняка знал, кто в исповедальне, еще до того, как переступил порог церкви.
     - Вероятно, наблюдал из подходящего укрытия и увидел, как ты пересек автостоянку и вошел внутрь, - добавил Ник. - А если бы вместо тебя был монсеньор, терпеливо дождался бы подходящей возможности.
     - Ник прав, - поддакнул Пит. - Он крайне педантичен и терпелив. Тратит немало времени и усилий, выслеживая вас и сестру.
     Томми не давала покоя одна фраза, оброненная раньше Питом. С досадой поморщившись, он все же спросил:
     - Что вы имели в виду, когда сказали, что он намеренно пытается нас запутать?
     - Он запутался в собственных противоречиях. Сначала утверждает, что он серийный убийца, но тут же заверяет, что только недавно начал. Клянется, будто убил всего одну женщину, и при этом намекает, что были и другие. Если помните, он, смеясь, рассказывал, что до Миллисент только издевался над женщинами. Теперь мы должны определить, что было в действительности и что - нет.
     - То есть все, что он наговорил, может быть ложью, а может и правдой.
     - Томми, постарайся понять, что эти психи почти всегда существуют в мире собственных фантазий. Почти всегда, - подчеркнул Ник. - Именно эти фантазии и побуждают их к действиям. Может, пока он совершал все преступления исключительно в своих мечтах, но нельзя отбрасывать и ту версию, что он действительно пытал и убил Миллисент.
     - И теперь хочет воплотить в жизнь свои грезы с помощью Лорен?
     - Ситуация критическая, - кивнул Пит. - И время поджимает. Ему необходим предлог, чтобы снова поговорить с вами.
     - Что вы пытаетесь объяснить? - напрямик отрубил Томми, заметив, что глаза Пита внезапно погрустнели.
     - Если все, что ублюдок тут наплел, действительно правда, сейчас он охотится за другой женщиной.
     - Он же предупредил, что найдет замену Лорен... временную, - напомнил Ник.
     Томми схватился за голову.
     - Господи Боже! - прошептал он. - А потом пожелает исповедаться в грехах.
     - Нет. Захочет побахвалиться.

Глава 12

     Тиффани Тара Тайлер была шлюхой и гордилась этим. Она давным-давно усвоила, что, если собирается занять свою нишу в этом холодном жестоком мире, следует забыть о моральных принципах и тому подобной чепухе. С тех пор она проделала долгий путь от трейлерной стоянки в Шугар-Крике, и все лишь потому, что перестала изображать недотрогу. Достаточно хотя бы на нее взглянуть теперь - лучшего, доказательства и искать нечего. И ничто, даже лопнувшая шина на древнем "шевроле-каприз" 82-го года, не могло испортить ей настроения. Она высоко взлетела и чувствовала себя как рыба в воде и, кроме того, была твердо уверена, что теперь в ее жизни наступят долгожданные перемены. О, она всегда знала, что станет чем-то вроде библейской
     Иезавели, недаром это предрекала еще матушка, заставшая ее в ванной с Кении Мартином, но Тиффани твердо решила плевать на все, что думает о ней старая, истрепанная шиза, называющая себя ее матерью. Она знала, в чем кроются ее истинные таланты, и всем сердцем верила, что упорным трудом можно многого достичь. Кто знает? Может, к тому времени, когда ей исполнится тридцать, а до этого еще двенадцать долгих годочков, она даже станет миллионершей вроде знаменитой мадам Хайди Флейш, которую Тиффани считала своей героиней и примером для подражания, познакомится со всеми кинозвездами. Уж они наверняка обращались с Хайди как со знаменитостью и, после того как перепихнутся, водили поужинать в модные шикарные рестораны.
     Тиффани снова припомнила ту счастливую минуту, когда на нее снизошло озарение (значение последнего слова она посмотрела в словаре, прочитав статью в журнале "Мадемуазель"). Как-то Тиффани сидела в салоне причесок "Сьюзи", дожидаясь, когда ее и без того сожженные, неестественно светлые, закрученные мелким бесом волосы подвергнут очередному издевательству, именуемому химической завивкой. Позже, стараясь отвлечься от нестерпимого жжения в зудящей голове, она схватилась за журнал и стала читать первую попавшуюся заметку. Кричащие буквы заголовка ударили по глазам: "Осознай собственные достоинства".
     Смысл был более чем ясен. Займись тем, что тебе лучше всего удается. Измени то, что не нравится в себе. И воспользуйся своими ценными качествами для того, чтобы достичь желаемого. Но самое главное, стремись развивать свои способности.
     Тиффани запомнила каждое слово едва не наизусть и по сей день не расставалась с украденным журналом, всегда лежавшим в ее дорогой кожаной сумке, тоже приобретенной не совсем честным путем. Там же мирно покоился и мобильный телефон, за который Тиффани отдала безумную кучу денег, аж двести долларов. Зато теперь можно целых три месяца звонить бесплатно из любой точки Соединенных Штатов.
     Тиффани самонадеянно считала, что в ней погибает гениальный экстрасенс, а прочтя статью, и вовсе вообразила, что судьба предназначила ее для великих дел. Ничего, ждать уже недолго.
     Все начнется через два дня, после того как она вселится в "Холидом". Правда, номер в мотеле не совсем ей по карману, но дело того стоит. "Холидом" располагается как раз через дорогу от кабинета доктора, и ей не придется долго добираться к себе после операции.
     Покупка мобильного телефона нанесла немалый удар по ее сбережениям. Но ничего не поделаешь, недавно Тиффани увидела снимок Хайди Флейш с трубкой в руках и поняла, что каждой девушке необходимо иметь такую удобную вещь, если эта самая девушка высоко метит. Зато теперь ей не хватало ровно двухсот долларов до кругленькой суммы в две четыреста, которую запросил доктор. Придется постараться, если она действительно хочет иметь классные титьки!
     Тиффани носила все свои богатства с собой, не рискуя спрятать их в трейлере, где ее отчим в два счета унюхает заначку своим красным, дважды сломанным шнобелем типичного алконавта, и тогда всему конец. Он развернется на всю катушку и закончит гулянку, как обычно, в каталажке. А если он и не найдет деньги, от матери не скроешься. Она вечно шарит в вещах Тиффани, разыскивая все новые неопровержимые доказательства того, что дочь по-прежнему остается потаскухой. Она наверняка посчитает своей святой обязанностью пожертвовать "капусту" этому импотенту-проповеднику, который каждый день истерически визжит о Страшном суде с телевизионного экрана. Ну уж нет! Тиффани не станет бросать на ветер заработанные кровью и потом денежки, которым предназначено изменить ее будущее. Все при ней, и наличными. Она разделила стопку надвое и запрятала в чашечки лифчика первого размера, купленного по рекламному объявлению. Изготовители клялись, что лифчик творит чудеса с плоскогрудыми фигурами, но чудес, как известно, не бывает, в чем Тиффани и убедилась на собственном опыте А вот новая грудь сразу сделает ее настоящей красавицей, в этом Тиффани была уверена.
     Добивайся своего и меняй все что можно - вот залог успеха. И, как все восемнадцатилетние девушки, Тиффани уносилась грезами в самое поднебесье. Она всегда была целеустремленной, и большая грудь была немаловажной частью ее планов. Она не говорила никому, даже лучшей подруге Лу-энн, что самой заветной ее мечтой было попасть на разворот журнала "Плейбой". "Пентхаус" был сортом пониже, как и "Хаслер", но она была согласна и на них. Все мужчины в Шугар-Крике читали эти журналы, то есть не совсем читали. Брали с собой в ванную, чтобы погонять шкурку, глазея на фотографии голых баб. Ничего, у них зенки вылезут из орбит, когда они увидят Тиффани во всем ее обнаженном великолепии, лукаво глядящую на них со снимка, на котором будут гордо красоваться ее груди четвертого размера.
     Она понятия не имела, сколько платят фотомоделям. Должно быть, куда больше, чем получает она, расставляя ноги перед мужиками. Беда в том, что самые выгодные клиенты никогда не выбирают ее, должно быть потому, что у нее вместо груди - два прыщика. Взять хотя бы Веру - успевает за это же время намолотить в три раза больше, чем Тиффани, и все потому, что эти козлы обожают зарываться носом в ее гигантское