мне наговорили!
     - Много всякого. - Девушка еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
     - Я должен знать все! - Его голос взлетел вместе с возрастающим гневом.
     И уже выпалив приказ, Джеффри пожалел об этом. Он не собирался пугать молодую жену перед первой брачной ночью, но, кажется, добился именно этого. Элизабет отвернулась, спрятала от него лицо, Теперь, хоть это и неловко, но придется ее утешать. Только вот как это сделать?
     Барон в сердцах грохнул кубком о стол и, взяв кончиками пальцев Элизабет за подбородок, повернул ее лицом к себе. Он решил, что просто улыбнется ей, и жена сразу поймет, что не лишилась его благосклонности. Он совершенно не был готов к тому, что она будет лучезарно ему улыбаться.
     - Я шутила, муженек, не сердитесь. И совершенно не хотела вас обидеть. - Элизабет всеми силами старалась сдержать улыбку.
     - Значит, ты не испугалась? - Джеффри понял, что задал идиотский вопрос.
     - Что, не любите, когда над вами подшучивают?
     - Не думаю, чтобы мне нравились такие шутки. - Джеффри хотел, чтобы его голос прозвучал сухо и строго, но не очень в этом преуспел: улыбка девушки согревала, как проникший в мрачную, сырую комнату солнечный луч, так что он с усмешкой добавил:
     - Если только поддразниваю не я сам.
     Элизабет снова рассмеялась.
     - В таком случае наш брак...
     - Тост! - прокатилось по залу.
     Она подняла глаза и увидела Роджера. Воин держал кубок высоко над головой, а на плече у него примостился Томас и, вцепившись обеими руками в его шевелюру, хихикал.
     Барон почувствовал легкое раздражение. Его увлекала милая перепалка с женой и интересовало, что она собиралась ответить. Усилием воли он заставил себя вернуться к празднествам и прошептал ей на ухо:
     - Позже, женушка, позже. Потом ты мне расскажешь все жуткие истории о моем ужасном характере.
     - Возможно, милорд, возможно, - в тон ему ответила Элизабет, не сводя взгляда с Роджера и брата.
     С каждым глотком горячащего вина девушке становилось все лучше. Какая-то теплая волна окутывала ее.
     - Откуда, милорд, у вас такое славное вино? - спросила Элизабет. - Мы не привыкли к таким напиткам.
     - Даже во время пиров? - искренне удивился Джеффри.
     - Пили только пиво, - отозвалась девушка. - И ели с общих подносов. - Она показала на деревянные дощечки, которые вносили и ставили на стол слуги.
     - Но твой отец был обеспеченным человеком, - заметил барон.
     - Обеспеченным, но чересчур бережливым, - прыснула девушка. Она подалась вперед, и ее ладонь словно случайно легла на руку мужа. - Дедушка ужасно смеялся над его тугим кошельком, - добавила она заговорщическим тоном.
     - Кажется, ты обожаешь дедушку? - Джеффри развеселило ее поведение
     - Да, мы очень похожи. - Элизабет сделала еще глоток и взглянула на мужа поверх кубка.
     - Довольно. Дай-ка сюда, - Джеффри бесцеремонно отобрал у жены кубок и поставил на стол. - Я не хочу, чтобы в нашу брачную ночь ты спала.
     Его неделикатное напоминание о том, что вскоре должно было произойти, заставило Элизабет похолодеть. Улыбка на лице погасла, и она потупилась. Девушка съела лишь крохотный кусок пирога с перепелами и не притронулась ни к лебедю, ни к приготовленным для праздника пирожкам с лесной земляникой.
     На столе появлялись все новые и новые яства. Кругом разнеслись восхищенные возгласы, когда перед Элизабет поставили зажаренного павлина, украшенного собственными перьями. Оруженосец подал барону влажное полотенце, тот вытер руки и принялся разделывать птицу. Госпоже прислуживал паж.
     Священник и несколько приближенных Джеффри присоединились за столом к молодой паре. Но Томаса по малолетству и положению к ним не допустили, хотя каждый раз, когда Элизабет бросала взгляд в сторону брата, она видела, что у мальчика, как у бурундука, щеки набиты едой. "Манеры не лучше, чем у моих псов, - решила она. - Ничего, вот скоро станет пажом у Джеффри, тогда и научится приличному поведению".
     Кто-то из мужчин стал читать известные и довольно смелые стихи, потом низким баритоном запел раскрасневшийся от выпитого рыжеволосый оруженосец, и зал, внимая пению, притих.
     Баллада повествовала о храбром Роланде, и его мече Дюрандале. Герой вел к победе войско. Баллада гласила, что он ехал впереди всех, пел чистым голосом и, как жонглер, подбрасывал вверх меч. Он первым погиб, даже не вступив в сражение, и превратился в легенду.
     В глазах Элизабет человек этот был полнейшим глупцом. Наверное, у нее не романтическая натура. Мертвый есть мертвый - пусть даже воспетый в легенде. Ей захотелось узнать, что думает об этом Джеффри. Но в это время баллада закончилась, зал разразился хвалебными возгласами Роланду, а когда они стихли, Джеффри кивнул слуге, тронул жену за локоть и произнес:
     - Пора. Отправляйся в спальню. Я скоро приду.
     Элизабет самой захотелось уйти, но только не спальню - ее манила высокая дверь во двор, и от этого детского желания сбежать девушка чуть не рассмеялась.
     Она встала и, придерживая подол платья, последовала за Сарой, стараясь не выходить за пределы светлого пятна от фонаря, который несла служанка. И оступилась лишь раз - на повороте лестницы. Девушка обернулась. Муж стоял среди воинов, но, казалось, не слушал их россказни, а пристально смотрел на молодую жену. И от обещания чувственной ласки в его темных глазах сердце Элизабет подпрыгнуло.
     - Госпожа! - послышался голос Сары, но Элизабет никак не могла порвать магическую связь взгляда.
     - Да, - наконец прошептала она, - иду, - но не тронулась с места, пока Сара не потянула ее за рукав.
     В спальне Сара подкинула дров в камин и, без умолку болтая о деревенских новостях, принялась раздевать хозяйку. Волосы оставили перевязанными лентой на макушке. Только несколько прядей выбились из узла и ниспадали по щекам. Элизабет отбросила их назад и юркнула в поданный служанкой халат.
     Присутствие Сары успокаивало. День выдался на редкость утомительным, однако Элизабет чувствовала не только усталость, но и возбуждение.
     - У вас руки дрожат? - заметила старушка. - От страха или от радости?
     - Ни от того, ни от другого, - возразила Элизабет. - Я ужасно переутомлена - день сегодня очень длинный.
     - Госпожа, ваша матушка вам когда-нибудь объясняла обязанности супруги? - Сара спросила это с такой прямотой, что девушка вспыхнула от смущения.
     - Нет. - Элизабет отвела взгляд. - Но я подслушивала рассказы, которыми обменивались сестры. Мне кажется, что женщина сама не должна ничего делать. Разве не так? - В ее вопросе послышались панические нотки - отзвуки внутренней бури.
     Служанка покачала головой.
     - Когда мужчина приходит в возбуждение, ему хочется, чтобы дама ему отвечала. - Сара произнесла это вполне обыденным тоном. - Боюсь, как бы вы не разозлили супруга...
     - Меня не интересует, разозлится он или нет. - Элизабет распрямила плечи. - Надеюсь только, что все закончится быстро.
     - Существуют разные способы ускорить событие. - Она откинула одеяло и снова повернулась к госпоже. - Но это, миледи, потребует от вас смелости... и дерзости.
     Разговор начинал интересовать девушку. Сара вела себя так, словно деликатная тема ее нисколько не смущала, - лицо оставалось невозмутимым, как будто они обсуждали, как лучше фаршировать перепелов. Элизабет вспомнила, что служанка была почти втрое старше ее, и решила, что оттого и проявляла такую нечувствительность.
     - Что же я должна делать? - Элизабет была готова на что угодно, только чтобы ночь прошла побыстрее.
     - Обольщать мужа. - Сара заметила озадаченное выражение лица госпожи и склонила голову. - Он жаждет лечь с вами в постель. Я поняла это по его глазам. Еле сдерживается. Вам нужно...
     Сара не успела договорить, потому что дверь распахнулась и на пороге появился Джеффри. Элизабет стояла у камина и не сообразила, что мерцание огня просвечивало тонкую ткань рубашки, очерчивая ее хрупкую фигуру. Под взглядом мужа внутри все похолодело. Она выдержала восхищенный взор и молила только об одном, чтобы дрожь побыстрее унялась.
     Сара ушла, и новобрачные остались одни. Взгляд Джеффри смущал девушку и, притворившись, что греет перед огнем руки, она отвернулась к камину. Мысли вертелись вокруг недосказанной фразы Сары. Обольстить мужа... Разыграть шлюху? Неужели именно это имела в виду служанка? Нет, решила Элизабет, она на такое не способна. И почему обольщение способно ускорить события?
     Она вдруг поняла, что ведет себя так, будто прячется от мужа, и медленно обернулась к Джеффри. Супруг сидел на краю кровати, стягивал сапоги и во все глаза смотрел на нее.
     "Хоть бы улыбнулся, - подумала Элизабет, - только бы не выглядел таким серьезным, таким сосредоточенным. Словно старается вывернуть наизнанку, прочесть все мысли, понять чувства, докопаться до самой души. И закабалить". Он казался вполне на это способным. Она чуть не перекрестилась, но вовремя взяла себя в руки.
     Не говоря ни слова, Джеффри поднялся и принялся снимать одежду. Его изумило, что пальцы не сразу справились с привычными застежками. Не может быть, чтобы руки дрожали! Он по-прежнему смотрел на жену. Как бы он хотел, чтобы она казалась испуганной. В ней чувствовался тщательно скрываемый страх. И все же Джеффри не испытывал раздражения. Элизабет стала его женой, его собственностью. И он сознавал, что сделал правильный выбор.
     Элизабет наблюдала, как он снова и снова безуспешно пытался одолеть застежки. В конце концов она медленно подошла к супругу и, улыбнувшись одними кончиками губ, сама расстегнула три пряжки.
     Джеффри пристально смотрел на нее, вдыхая свежий аромат девичьего тела.
     - Нужно сменить бинты, - проговорила она, отступив на шаг, - и положить новую мазь.
     - Их уже сняли, - ответил муж хрипловатым голосом и сбросил последнюю одежду. Элизабет твердила себе, что недавно видела этого человека обнаженным. Но тогда он без сознания метался в бреду и горел в лихорадке. Желание поразительно изменило его тело, и перемены ужаснули девушку.
     - Не бойся, - мягко произнес барон и положил руки на плечи жены, но не притянул к себе, а начал неспешно рассматривать лицо - глаза, нос и особенно рот.
     - Я не боюсь, - вспыхнула Элизабет и громким и чистым голосом продолжала:
     - Я уже видела вас таким, - и в ответ на удивленный взгляд супруга добавила:
     - Когда ухаживала за вами. Тогда это было необходимо...
     - Помню, - признался он и про себя улыбнулся, заметив, как зарделись щеки жены. - И я тебя видел без одежды.
     Изумление не позволило почувствовать, как пальцы мужа скользнули к талии, к придерживающему полы халата поясу.
     - Когда? - нахмурилась Элизабет.
     - У водопада. Когда ты купалась.
     - Вы за мной подглядывали? - негодующе воскликнула смущенная девушка.
     - К тому времени я уже решил на тебе жениться и поэтому имел на это полное право.
     Элизабет оттолкнула руки супруга и сделала шаг назад, но, наткнувшись на кровать, поняла, что отступать некуда.
     - Когда же вы решили на мне жениться? - шепотом спросила она.
     Джеффри не отвечал. Просто стоял и ждал, Смущение и страх перед неизвестным, чему суждено было произойти, становились непереносимыми. Нужно поскорее со всем покончить, решила Элизабет. Она медленно распустила пояс и, прежде чем ее покинули последние капли отваги, скинула на пол одежду.
     - Вы по-прежнему меня хотите? - хрипло спросила она, надеясь, что голос прозвучал соблазнительно.
     Джеффри удивленно поднял брови, и по его горящим глазам Элизабет поняла, что соблазнять не такое трудное дело. Взгляд, точно настоящие объятия, обволакивал жаром, ласкал.
     - Да, миледи, я тебя хочу, - его слова гипнотизировали. - Иди ко мне, Элизабет. Будь моей.
     Еще немного, и муж потеряет над собой контроль, наивно решила девушка. Потом он должен швырнуть ее на кровать. Будет немного больно, но вскоре все кончится.
     Она мучительно ждала, чтобы он сделал первый шаг, погладил, утешил. Чуть было сама не дотронулась до груди мужа, но удержалась, подняла руки, развязала ленту на голове, и пышные, густые кудри рассыпались по плечам. Джеффри стоял и, казалось, был не очень возбужден и обуреваем желанием. Значит, чтобы воспламенить его, нужно и дальше играть роль соблазнительницы, подумала Элизабет.
     Она встала на цыпочки, обвила его шею руками и, подавшись навстречу, прижалась к его груди. Это соприкосновение было настолько волнующим, что ее глаза распахнулись от удивления. Джеффри в ответ улыбнулся, словно ее решительность доставила ему удовольствие.
     Потом взял на руки и осторожно положил на кровать. И прежде чем Элизабет успела откатиться, чтобы дать мужу место, лег на нее всем телом, ощущая каждый дюйм ее нежной кожи от шеи до кончиков пальцев на ногах. Его могучий торс, казалось, поглотил ее целиком. Джеффри поднялся на локти и посмотрел, как подействовало на жену его прикосновение.
     От новых ощущений и всколыхнувшихся неистовых чувств Элизабет закрыла глаза. Его кожа была подобна горячей стали; мужественность супруга, запах, который был запахом Джеффри, переполняли ее сладостным ядом. Девушка задрожала и отважно попыталась развести ноги, хотя и думала, что его мощь скорее всего разорвет ее пополам. "Не закричу, не закричу", - повторяла она себе и еще сильнее стискивала веки, словно лишь это было способно уберечь от надвигавшейся боли.
     - Я готова, - пробормотала она срывающимся шепотом.
     - А я нет. - Джеффри почувствовал объятие ее ног и улыбнулся в ответ.
     Его улыбка сделалась шире, когда Элизабет в недоумении распахнула глаза. В зрачках барона светилась нежность и поблескивали удивленные искорки.
     "Нечего смеяться!" - чуть не выкрикнула девушка, но вместо этого почти взмолилась:
     - Давайте побыстрее покончим с этим, милорд.
     Она попыталась сильнее раздвинуть ноги, но Джеффри не дал ей этого сделать. Элизабет смотрела в его глаза и ждала. Потом непроизвольным движением кончиком языка облизала губы и попыталась расслабиться.
     Джеффри неспешно склонился, его опустошающий поцелуй всколыхнул в ней все чувства. Под таким натиском губы Элизабет раскрылись, и с глубоким вздохом девушка теснее прижалась к телу мужчины. Долгие мгновения он пил ее сладость, требовал и отдавал сам, и Элизабет уже не хотела, чтобы иссушающий поцелуй когда-нибудь кончился. Но вот Джеффри оторвался от ее губ.
     Элизабет хотелось, чтобы он целовал ее еще, но муж стиснул ее руки и прижал к бокам. Странно - она не почувствовала себя пленницей. Джеффри был так ласков, что истома разлилась по всему ее телу. На нее словно надвигался ураган, и молнии пронизывали руки и ноги.
     Джеффри повернулся на бок, но одна мускулистая нога осталась на ней, крепко приковывая к постели. Губы продолжали ласкать, приближаясь к манящей груди. Мука становилась невыносимой, и когда его рот коснулся соска, Элизабет неожиданно услышала собственный стон, раскатившийся эхом. Сосок сразу сделался твердым, а губы все кружили и кружили вокруг, подталкивая девушку в самое сердце бури. Но вот Джеффри взял упругий бутон в рот, и ее пронзила острая судорога наслаждения.
     Элизабет сама не сознавала, что ее бедра призывно двигались. Изнутри всколыхнулся жар желания, и она больше не могла оставаться безучастной. Девушка высвободила руки и принялась ласкать мужа - его мускулы показались ей железными узлами, жесткие волосы на груди щекотали кожу. Ее восхитило отличие их тел. Возникла жажда узнать о нем больше, рука устремилась вниз, но замерла от судорожного вздоха Джеффри. Элизабет секунду поколебалась, но продолжала исследования, а когда достигла сокровенного места, муж остановил ее движение. В тишине комнаты прозвучал прерывистый шепот:
     - Ну нет, женушка, я не настолько терпелив.
     - Я делаю что-то не так? - Элизабет, испугавшись, что совершила нечто ужасное, отдернула руку, но муж перехватил ее запястье.
     - Все в порядке, - успокоил он ее. - Между супругами нет ничего запретного.
     - Тогда почему?.. - Губы Джеффри прижались к ее рту и не дали договорить.
     Его ласки стали настойчивее. Коленом он раздвинул ее ноги, его ладонь накрыла завитки волос, прикрывавших недра ее желания. Элизабет попыталась отвести его руку, но муж не повиновался. И с каждым его прикосновением она чувствовала, как растет вожделение. Она приникла к его груди, поцеловала шею, плечо, провела языком по шероховатой коже, вдохнула терпкий запах мужа.
     Ощущения были и новыми, и первобытными. Мощь, которую источал супруг, испугала, и Элизабет снова попробовала убрать его руку.
     Но муж не позволил ей сдвинуться с места, крепко удерживая за ягодицы.
     - Ты так прекрасна! Я хочу познать тебя всю. - Стон вышел приглушенным, потому что губы Джеффри по-прежнему прижимались к девичьей коже.
     Он опустил голову и наклонился к пупку, теплый и влажный язык описывал у впадинки круги. Элизабет всхлипнула и судорожно втянула воздух. Она хотела сказать, чтобы он прекратил... что так нельзя... что это не правильно... но голос пропал, только безмолвно шевелились губы. Звуки и мысли растворились в раскаленном взорвавшемся наслаждении. А когда язык прошелся по самому сокровенному, самому недоступному месту, она подумала, что умирает. Небритые щеки Джеффри то и дело касались внутренней стороны ее бедер, и эта грубая ласка сводила с ума. Элизабет умоляла не продолжать сладостную муку, а непослушные руки прижимали голову мужа к животу, не позволяя отстраниться.
     - Ты такая упоительная... такая сладостная, - послышался взволнованный полушепот. Элизабет теряла рассудок.
     - Ну пожалуйста, Джеффри, - молила она. И выгибалась всем телом, хотя толком не понимала, чего просила, - только бы закончилась пытка.
     - Тише, любовь моя, - прошептал он, но Элизабет уже не понимала слов. Голос мужа успокаивал, но ласки доводили до безумия. Ее бедра изогнулись сильнее, ногти впились в шевелюру супруга.
     Ее горячность передалась и ему. Тело Джеффри пронзила дрожь, и Элизабет ощутила, как мужа охватывает огонь желания. Но она не испугалась, а почувствовала еще большее возбуждение, потянулась лицом к лицу.
     Самообладанию Джеффри пришел предел. Его язык ласкал щеки жены, и она в отчаянном вожделении отвечала страстными поцелуями. Желание заставило ее перехватить инициативу.
     - Я хочу тебя так, как никогда не хотел ни одной женщины, - прохрипел он.
     Элизабет потянулась вперед, ухватилась за шею мужа, позвала к себе. Она чувствовала, что Джеффри колеблется на самом пороге, и инстинктивно выгнулась в тот миг, когда он вошел в нее. Сквозь пелену вожделения вспыхнула боль. Она попыталась вырваться, но муж крепко держал и остановился только тогда, когда оказался совсем глубоко.
     Он успокаивал ее ласковыми словами, обещал, что боль вот-вот схлынет.
     - Уже все? - дрожащим голосом спросила Элизабет.
     - Нет, - отозвался Джеффри.
     Он дышал так, точно пробежал большое расстояние, и Элизабет поняла, что он сдерживается ради нее. Ей захотелось отблагодарить мужа, и она страстно поцеловала его в губы. Он ответил на поцелуй и принялся медленно двигаться. Боль была тут же забыта.
     Ее ноги обвились вокруг бедер Джеффри, она угадала, что он просит крепче его обнять. А потом она ничего не видела и не слышала. Только ощущала. Наслаждение охватило все ее тело, и с бешено бьющимся сердцем Элизабет устремилась в середину урагана. А муж вел ее туда и подталкивал.
     - Вот так, Элизабет... со мной... - шептал он, и она спешила за ним.
     Душа расставалась с телом, внутри при каждом толчке вспыхивали молнии и разгорались в пламя.
     Это было ужасно и в то же время прекрасно.
     Элизабет выкрикивала имя мужа и слышала, как он произносит ее.
     ...А потом пришла пора возвращаться в действительность и во время всего стремительного падения на землю муж оберегал Элизабет, прикрывая ее тело своим. Она открыла глаза и обнаружила над собой улыбавшегося Джеффри.
     - Даже не представляла... - прошептала она, не способная выразить словами в