усмысленно-неопределенно, намекала  на  что-то,  и  Бренна  стискивала
зубы, чтобы промолчать.
   Но Бренна не собиралась легко  сдаваться.  Она  решила  удвоить  свои
усилия.
   Наутро Раен снова уехал верхом, один, раньше, чем  Бренна  спустилась
вниз. Весь день Бренна пыталась угодить Юфимии и к ужину просто валилась
с ног.
   Но худшее еще ожидало ее впереди. Этот вечер складывался  для  Бренны
не самым приятным образом. Она пыталась развлечь Раена беседой,  но  тот
сидел мрачный, не в духе - он  утомился  быть  очаровательным  гостем  и
милым собеседником. Он даже не утруждал себя быть вежливым.
   Раен похотливо смотрел на нее весь ужин, показавшийся ей бесконечным,
он не спускал глаз с ее губ. По самодовольной ухмылке, по выражению  его
лица Бренна понимала, что он намеренно ставит ее в неловкое положение.
   Юфимия, казалось, ничего не замечала, и Бренна не  сомневалась,  что,
даже если попросить ее  вмешаться,  едва  ли  она  захочет.  Ослепленная
обожанием, она считала Раена совершенством и потакала всем его желаниям.
До этого вечера Юфимия повсюду находила промахи. Она  не  ругала  только
еду, и Бренна думала, что свекровь по крайней мере довольна  хоть  этим.
На этот раз она съела все, что было на столе, как и в предыдущие вечера.
Но после того как со стола убрали и слуги ушли, Юфимия заявила  о  своем
неудовольствии.
   - Бренна, я понимаю, что в эти  дни  ты  не  успела  подготовиться  к
приему гостей и, очевидно, второпях обсуждала ужин с поварихой, вот я  и
держала язык за зубами. Но больше я не могу молчать. Я настаиваю,  чтобы
ты заменила неумеху на кухне на нормальную повариху. Ужин сегодня - хуже
некуда. Клянусь, я съела больше жира, чем курицы. А пироги? Горькие, как
осина, непропеченные. Я с трудом их проглотила. Неужели Коннор долго  бы
вытерпел такую еду?
   - Мать, Бренна здесь недавно и не знает, что бы  он  терпел,  а  чего
нет, - резко заметил Раен.
   Юфимия продолжала хмуро смотреть на Бренну.
   - Ты разрумянилась, дорогая. У тебя был трудный день?
   - Да, мадам.
   - Почему бы тебе тогда не пойти наверх спать? А Раен с  удовольствием
составит мне компанию.
   Бренна,  уходя,  даже  не  сообразила,  что  на  это  ответить.  Раен
неожиданно догнал ее, схватил за руку и, прижимаясь к ее  боку,  сказал,
что проводит. Поднимаясь по ступенькам, она вынуждена  была  изогнуться,
чтобы отстраниться от него.
   - Раен, не надо подниматься со мной наверх. Я уверена,  у  тебя  есть
дела поважнее.
   - Ты уже один раз серьезно ушиблась, а эти ступеньки  очень  опасные,
крутые, - возразил он, не отпуская ее.
   - А откуда ты об этом знаешь?
   - Я спросил служанку, как ты расшибла себе лоб. Она сказала,  что  ты
упала с лестницы. Я был бы невнимателен к брату, если бы не  позаботился
о тебе, когда он в отъезде.
   - Я упала, потому что не смотрела  под  ноги,  а  теперь  смотрю.  Он
отпустил ее руку, и на секунду она почувствовала облегчение, но  он  тут
же обвил рукой ее талию.
   - Отпусти меня, пожалуйста.
   Раен не обратил на ее слова никакого внимания.
   - Ты очень жаждешь снова увидеть Коннора?  Я  знаю,  ты  скучаешь  по
нему, особенно по ночам, в постели. И хотела  бы  почувствовать  его  на
себе.
   - Не смей говорить со  мной  так!  -  возмутилась  Бренна.  С  трудом
сдерживая ярость, она сделала попытку вырваться.
   Он стиснул  ее  еще  крепче,  и  рука  его  поползла  выше,  пока  не
остановилась  прямо  под  правой  грудью,  так,   что   она   не   могла
сопротивляться - как только она  делала  движение,  чтобы  освободиться,
костяшки пальцев Раена терлись о ее грудь.
   Он ни разу не посмотрел на нее, и по лицу  его  нельзя  было  Понять,
испытывает ли он боль от ее ногтей, впившихся ему в руку.
   - Пока его нет, я мог бы позаботиться о тебе, - шептал он. - Я  знаю,
как тебя ублажить. Не запирай дверь на мочь, Бренна.
   Потрясенная его грязными намерениями, она едва могла соображать.
   - Если ты меня не отпустишь, клянусь, я закричу!
   - Да  ради  Бога!  Кричать-то  зачем?  -  спросил  он  с  насмешливым
удивлением, между тем как его пальцы передвинулись вверх и  стиснули  ее
грудь.
   Гнев придал ей сил, которых хватило бы на пятерых мужчин. Она двинула
его локтем в бок и наконец увидела, что хотела: он сморщился от  боли  и
отпустил ее. Она прижалась к двери спальни и потянулась за  кинжалом,  в
панике обнаружив, что ножа в чехольчике на поясе нет. Но Раен не смотрел
на нее и не пытался вновь схватить.
   Он открыл ей дверь, кивнул, пожелав спокойной  ночи,  и  не  торопясь
ушел. Спускаясь по ступенькам, он насвистывал.
   Дрожа от гнева и ужаса, она влетела  в  спальню,  задвинула  засов  и
разрыдалась.
   Боже милосердный, что же ей теперь делать?
   Вероятность того, что он не отстанет от нее, приводила Бренну в ужас.
   Она спала на месте Коннора и утром долго не спускалась  вниз.  Бренна
понимала, что Раен при всех не осмелится на неприличную выходку, значит,
не надо оставаться с ним наедине.  Тогда  она  в  безопасности  дождется
Коннора.
   В ту же минуту как она увидит мужа, она расскажет ему все. А  до  тех
пор пока он не вернется и не отправит отсюда Раена,  ей  придется  самой
позаботиться о себе.
   Первым обо всем должен узнать Коннор. Раен  -  его  сводный  брат,  и
незачем говорить еще кому-то о его поведении. Она больше  не  собиралась
мучиться от непристойных взглядов порочного мужчины.  Если  он  еще  раз
приблизится к ней, она выгонит его, у нее есть на это право, и даже если
Куинлен заявит, что ей не пристало так поступать, она расскажет ему  обо
всем или соберет вещи и поедет к Кинкейдам. Алек пообещал никогда  ни  в
чем не отказывать ей.
   Бренна злилась полдня, а за ужином, не обращая никакого  внимания  на
Раена, попросила Юфимию  рассказать  о  своей  жизни.  Казалось,  мачеха
Коннора  была  очень  довольна  вниманием  к  себе  и  целый  час   себя
расхваливала. Бренна притворялась, что ловит каждое  ее  слово.  Она  не
собиралась покидать зал, пока мачеха не встанет со своего места, и  Раен
ясно это понял, потому что наконец он вышел из зала  размяться.  У  него
хватило наглости спросить Бренну, не составит ли она  ему  компанию.  По
его насмешливому тону и ухмылке было понятно, что он раскусил ее игру  и
находит все это чрезвычайно забавным.
   - Нет, спасибо, - сухо ответила она, даже не взглянув в его  сторону.
- Я лучше послушаю вашу матушку. Леди Юфимия,  у  вас  такая  интересная
жизнь!
   - У меня была трагическая жизнь, - поправила  ее  Юфимия.  Поощряемая
Бренной, Юфимия рассказывала, какую боль она  перенесла,  потеряв  своих
дорогих родителей. Слушая ее, можно было подумать, что никому в жизни не
довелось страдать больше, чем ей, и никто никогда не  испытывал  столько
разочарований, сколько выпало на ее долю.
   Юфимия проговорила целый час. Бренна с восхищением на лице слушала  и
смотрела на нее, пока свекровь наконец не объявила,  что  пойдет  спать.
Бренна взяла ее за руку и пошла рядом.
   - Я хотела поговорить с вами насчет еды, мадам.
   - Да, я тоже.  Я  снова  разочарована,  Бренна.  Ты  до  сих  пор  не
избавилась от ужасной поварихи?
   - Мадам, я сделала все, как вы сказали, - солгала Бренна.  -  У  меня
есть один план, и, я надеюсь, вы его одобрите. Вы гораздо опытнее  меня,
и я с радостью воспользуюсь вашими советами.
   - Ну не кори себя так, ты ведь  не  видела  ничего  лучшего  в  своей
жизни.
   Бренна не стала с ней спорить, но и не согласилась.
   - Я попросила пять женщин готовить ужин по очереди. А в конце  недели
вы решите, у кого получилось лучше всех.
   Юфимия безразлично пожала плечами:
   - Хорошо, предоставь это мне.
   - Спасибо, мадам.
   Заставив себя дойти до двери спальни и сдержаться, чтобы  не  обидеть
пожилую женщину,  Бренна,  оказавшись  у  себя,  прислонялась  к  плотно
закрывшейся двери со вздохом облегчения.
   У очага стояла Нетта, греясь возле огня.
   - Ну как, леди Юфимия согласилась с  вашим  планом  испробовать  пять
разных поварих?
   Бренна улыбнулась:
   - Да. И обязательно  напомни  Аде,  чтобы  до  конца  недели  она  не
попадалась на глаза Юфимии.
   - Да, она знает, миледи. И очень благодарна за  ваши  старания,  хотя
беспокоится, как бы леди Юфимия не пронюхала, что она  одна  готовит  за
всех пятерых. Вы уверены, что никого не стоит больше...
   - Уверена, - ответила Бренна. - Ада - прекрасная повариха.  Просто  у
мачехи лаэрда трудный характер. Мы ведь не обманываем  лаэрда,  поступая
так, мы просто стараемся угодить его родственникам. Вот и все. Никто  не
сочтет, что желание услужить леди Юфимии нарушает преданность лаэрду.
   - А вы не знаете, долго ли они с сыном собираются здесь пробыть?
   - Нет. Но это первый вопрос, который я задам мужу.
   - Что-то еще вас беспокоит? Я заметила, вы едва  дотронулись  сегодня
вечером до еды, а недавно, когда вошли в комнату, на вас просто лица  не
было.
   Бренна не собиралась рассказывать ей о Раене,  полагая,  что  это  ее
личное дело и служанке об этом незачем  знать.  Осудить  сводного  брата
лаэрда - дело непростое, и последствия его могут быть самые  неприятные.
Боже мой, что бы она почувствовала, если бы жена одного  из  ее  братьев
жаловалась на другого брата? Она все скажет только мужу.
   - Я сегодня не слишком проголодалась, - сказала  Бренна,  отвечая  на
вопрос Нетты.
   Через несколько минут служанка ушла. Закрывшись на  задвижку,  Бренна
села на кровать и взялась за шитье. Ада дала ей  яркую  шафранную  ткань
для скатерти, и Бренна вышивала квадрат точно такой  же  расцветки,  как
плед Коннора. Она шила до поздней ночи и очень старалась,  следя,  чтобы
каждый стежок  ровно  ложился.  Если  она  как  следует  потрудится,  то
закончит работу через несколько дней.
   Она не собиралась стелить скатерть на стол, пока не сошьет вместе все
квадраты из пледа, не набьет овечьей шерстью и не сделает подушечки. Это
значит, ей придется шить по часу  каждое  утро,  но  если  погода  будет
хорошая, она выйдет посидеть вместе с другими женщинами на улицу - будет
шить и заодно поближе познакомится с ними.
   Но Бренна не собиралась сидеть дни напролет над рукоделием,  особенно
когда ярко светит солнце и все так красиво кругом, когда  зеленые  холмы
отчетливо видны, а не скрыты в дымке тумана  или  в  пелене  дождя.  Она
решила, что может  себе  позволить  днем  покататься  верхом.  Ей  очень
хотелось научиться ездить без седла  -  как  жена  Коннора,  она  должна
непременно овладеть этим искусством.
   В самом деле интересно - трудно ли это?

Глава 12

   Она чуть не убилась в первый же день, усевшись на лошадь без седла  и
несколько раз свалившись с нее.
   Дэвис клялся Куинлену,  что  никогда  бы  не  разрешил  госпоже  даже
взглянуть в сторону жеребца лаэрда, если бы знал про ее замысел.  Просто
леди Бренна поинтересовалась: а почему лаэрд оставил  этого  коня  дома?
Дэвис с радостью объяснил ей, что  жеребцу  надо  отдохнуть  и  нагулять
тело, потому что в последнее время он сильно утомился. Она  сказала  что
животное не вредно побаловать, и Дэвис, конечно, согласился.  Когда  она
попросила разрешения вывести жеребца немного прогуляться  -  пройтись  с
ним по холму, чтобы конь не застоялся, Дэвис не смог ей отказать.
   Жеребец сразу потянулся к ней, он совершенно  спокойно  дал  привести
себя в конюшню в первый же  день  ее  появления  в  замке  и  тем  самым
доказал, что принял ее. И тогда все поняли - госпожа умеет управляться с
лошадьми.
   Наблюдая, как энергично животное взбиралось  на  холм  рядом  с  леди
Бренной, Дэвис убедился, что он правильно поступил. И конечно, у него бы
возникли  подозрения,  попроси  леди  Бренна  седло.  Но  она  даже   не
заикнулась о нем.
   - Я не хочу сказать, что госпожа меня обманула, Куинлен. Я не  говорю
ничего такого, у меня и в мыслях этого нет. Может, когда  она  дошла  до
перекрестка, тогда и додумалась сесть на жеребца. И попробовала.  Но  ты
не волнуйся, больше она не сумеет обвести меня вокруг  пальца.  Да  я  и
сейчас не думаю, что она способна мне соврать.
   Куинлен выслушал Дэвиса. Конюх не слишком беспокоился, что их госпожа
предпримет еще хотя бы одну попытку прокатиться на  черном  жеребце.  Он
был уверен, что ей хватит  здравого  смысла,  чтобы  остановиться  после
пережитого страха, который она испытала, летя в воздухе,  как  орел  без
крыльев.
   Короче говоря, назавтра, когда он наблюдал за тренировкой  солдат  на
стене, Бренна снова вывела  жеребца  на  прогулку.  Она  шла  деревянной
походкой на негнущихся ногах, и у Дэвиса не возникло ни тени  подозрений
насчет ее намерений. Но, увидев ее несколько минут спустя, он решил, что
их госпожа просто ненормальная. По крайней мере  объяснение  могло  быть
только таким. Он шепотом сообщил  Куинлену  свое  мнение,  понимая,  что
нельзя критиковать любимую жену лаэрда.
   - Да, она меня провела, - признался Дэвис своему начальнику. -  Я  не
могу сказать, что она смотрела мне в глаза и лгала. Нет, я  не  про  то.
Она обхитрила меня! На этот раз я по-особому  говорил  с  ней.  Когда  я
потребовал от нее твердого обещания, что  она  не  будет  вскакивать  на
лошадь, леди Бренна так улыбнулась,  что  я  решил  -  она  согласилась.
Потому что  никто  в  здравом  уме  не  подумал  бы,  что  женщина  тебе
улыбается, не собираясь слушаться. Но ты, Куинлен, больше не волнуйся. Я
теперь все понял. Она меня уже не проведет.
   Однако и на следующее утро Бренна сделала то же самое.  Дэвис,  когда
до него дошло, что хозяйка носится верхом на жеребце, вовремя скрылся.
   Ему незачем было прятаться, так как Куинлен наконец понял, что с этим
делом ему надо разобраться самому, пока госпожа еще жива.  Дэвис  просто
не справится с ней.
   Решив предотвратить несчастье,  Куинлен  намеревался  запретить  леди
Бренне рисковать собой. Но когда он прошел сквозь сосны до перекрестка и
услышал ее веселый смех, он почувствовал, что решимость его покидает.  А
через  секунду  увидел  ее  верхом  на  жеребце.  Лицо  ее  сияло  таким
восторгом, что его губы сами собой разъехались в улыбке.  Куинлен  долго
стоял, наблюдая за  Бренной,  хотя  отлично  понимал,  что  ему  следует
немедленно подойти и положить конец опасным развлечениям.
   Благодарение святым, леди Бренне удалось несколько минут продержаться
на лошади, прежде чем она упала.
   Куинлен подождал, пока Бренна встанет. Она не шевелилась. Он  побежал
по склону, чувствуя, как потом он рассказывал Криспину, что  сердце  его
вот-вот остановится. Он почти добежал  до  нее,  когда  жеребец  кинулся
обратно. Он был уверен, что животное сейчас  ее  затопчет!  Но  огромный
черный конь ткнул ее  мордой,  и  в  мгновение  ока  она  перевернулась,
схватила поводья и весело расхохоталась.
   Куинлен выдернул у нее из рук поводья, хлопнул жеребца по заду, чтобы
тот отошел, и наклонился, протягивая ей руку.
   - Когда я увидел, что вы не шевелитесь, я подумал, вы мертвы.
   - Мы с ним так играем. Когда я лежу не шевелясь, Вилли подходит прямо
ко мне, и я хватаю его за поводья. А иначе он заставляет меня бегать  за
ним.
   Куинлен был так всем ошарашен, что едва вслушивался в  ее  слова.  Он
приказал себе не кричать на нее - она все же его госпожа, а  не  младшая
сестра.
   - Вы что, с ума сошли?
   - Не думаю.
   - Если вам очень  хочется  убиться,  то  сделайте  это,  когда  будет
дежурить Криспин, а не я.
   С этими словами он поднял ее на ноги и встал рядом,  дожидаясь,  пока
она отряхнет пыль с пледа. Он хотел, чтобы Бренна внимательно  выслушала
его.
   - Вы больше не станете так рисковать. Я  прошу  вас  дать  мне  слово
никогда больше не ездить без седла. И уверяю вас, ваша улыбка на меня не
подействует.
   - Конечно, нет,  просто  ты  умнее  меня,  Куинлен.  Я  никогда  даже
пытаться не буду провести тебя.
   Он немного успокоился, но тут же напомнил ей, что  обещания  она  ему
так и не дала.
   - Послушай, ты можешь перестать на меня кричать? У меня даже  в  ушах
звенит.
   Куинлен пришел в ужас от своего поведения.
   - Прошу прощения, миледи. Сам не знаю, что на меня нашло.
   - Я сама виновата, я тебя напугала, - вздохнула Бренна.  -  А  теперь
скажи, что я делаю не так. В чем моя ошибка? Почему я не могу усидеть на
нем?
   - Потому что вы сидите почти на крестце. Но поскольку вы обещаете...
   Она прервала его с таким видом, как будто сделала открытие:
   - Мне, конечно, надо было воспользоваться этим советом еще  вчера.  Я
не правильно держала поводья и уже сама  догадывалась  об  этом.  Бедный
Вилли! Ему  все  время  приходилось  вскидывать  голову.  Он,  наверное,
думает, что я ненормальная.
   У лошади больше здравого смысла, чем у госпожи, подумал Куинлен.
   Ему все еще было неловко из-за своей неучтивости. Госпожа могла бы  и
обидеться на него.
   - Удивительно, как он вас до смерти не затоптал. Вилли... Я правильно
понял, вы черного назвали Вилли?
   - Да. Но сперва я убедилась, что Коннор еще не дал ему имени. Мне  об
этом Дэвис сказал.
   - Нет, Коннор еще не назвал его... - И он умолк.
   - Тогда, я думаю, он ничего не будет иметь против имени Вилли.
   У Куинлена задергалось веко.
   - Почему Вилли? - поинтересовался он.
   - Это уменьшительное от Вильяма, - объяснила Бренна, забирая  поводья
у Куинлена и поворачиваясь к жеребцу, чтобы отвести его в конюшню.
   Он случайно заметил, что Бренна потеряла одну туфельку, подобрал ее и
подал ей.
   Она поблагодарила его, ухватилась за его руку,  чтобы  не  упасть,  и
надела.
   - Я назвала его Вилли в честь брата. Если я не скажу  об  этом  мужу,
ему не о чем будет волноваться. Коннор не  любит,  когда  я  упоминаю  о
своей семье.
   - А почему вы думаете, что он этого не любит?
   - Он начинает хмуриться и старается  перевести  разговор  на  другое,
даже не знаю почему. Он не может их не любить, он их совсем не знает.  А
может, ему все равно и говорить  о  моей  семье  ему  просто  скучно,  -
добавила она.
   - Сомневаюсь, миледи.
   - Может быть, - кивнула Бренна, но  не  потому,  что  признавала  его
правоту, а просто из вежливости. - Я была бы  тебе  очень  признательна,
если бы ты не сказал про имя коня. Коннор иногда бывает такой  странный,
и, даже если бы я была почти уверена, что он не будет  раздражен,  я  бы
все равно не стала ему говорить. Вдруг это ему не понравится.
   - Миледи, короче говоря, вы просите меня не говорить ему?
   - Да.
   - Я не буду. Но если он спросит, мне  придется  ответить.  А  мне  вы
собираетесь пообещать, что больше не сядете на черного?
   - А что бы ты сделал, если бы я пообещала, а потом нарушила обещание?
Конечно, я бы так никогда не поступила, но мне интересно знать.
   - Тогда бы я запер вас в комнате до возвращения мужа.
   - Ты способен на такое?
   - Я бы не хотел этого делать, но ваша безопасность превыше всего.
   - А ты мог бы кого-нибудь выгнать?
   - Вас - никогда, - заверил Куинлен Бренну.
   - Но у тебя есть право выгонять кого-нибудь в отсутствие Коннора?
   - Да. При веских основаниях, которые я потом могу изложить лаэрду.
   - А у меня случайно нет такого права? Да ты  не  бойся,  я  вовсе  не
собираюсь выгонять тебя, даже если  бы  ты  осмелился  запереть  меня  в
комнате, чего, кстати, ты никогда не сделаешь. Просто  меня  интересует,
могу ли я вообще кого-нибудь отсюда отправить.
   - Если у вас есть какие-то проблемы, скажите мне.  Или  подождите  до
возвращения мужа.
   Из его объяснения она поняла, что Куинлен такими правами не  наделен.
Но по крайней мере Бренна теперь знала, что она может н чего нет, и если
она пригрозит Раену, что выгонит его, он не поверит и будет прав. Бренна
вздохнула и не поднимала глаз от земли, пока они шли к замку.
   Она  немного  успокоилась,  когда  вспомнила,  что  к  крайней   мере
собиралась обратиться только  в  том  случае,  если  Раен  снова  начнет
приставать к ней. Но она придумала, как держать его подальше от себя.
   Куинл