дняшней ночи.
     Невероятное предположение, что он способен покраснеть, заставило барона усмехнуться. Но ее слова подхлестнули желание, заинтриговав. Ведь это он научил Элизабет всему, что она испытала в любви.
     Джеффри нежно поцеловал ее в губы. Потом повалился на постель и потянул Элизабет на себя. Он решил позволить ей поиграть еще - пока его не покинет терпение или не иссякнет изобретательность неопытной женщины. Вот тогда инициатива перейдет к нему, и жена узнает, что значит настоящая ласка. Но это была последняя здравая мысль, промелькнувшая у Джеффри в голове.
     Элизабет нежно прильнула к его шее. Губы и язык исследовали и пробовали на вкус каждый дюйм и, неспешно спускаясь вниз, стремились не пропустить ни малейшего участка кожи. В эту ночь она хотела обласкать его так, как он ласкал ее в прошедшие ночи. Джеффри вознесется на самые вершины страсти, рухнет в объятия сладчайшего удовлетворения и поэтому завтра, может быть, простит ее за то, что она намеревалась сделать. Элизабет потерлась ягодицами о ноги мужа и неслышно пробормотала:
     "С сегодняшней ночи ты полюбишь меня, и это смягчит твой гнев, когда ты узнаешь о моем непослушании".
     Переместившись выше, она почувствовала под собой мускулистые бедра. Джеффри судорожно вздохнул, и Элизабет, осознав, что пленила мужа, радостно улыбнулась. Роль обольстительницы ей понравилась: Джеффри терял голову, а она полностью владела собой.
     Дважды барон пытался притянуть ее к себе и поцеловать, но Элизабет сопротивлялась. Руки сомкнулись на самом сокровенном, и он застонал. А потом почувствовал, как язык жены коснулся заветной плоти и вдруг, трепещущая жаром, она оказалась у Элизабет во рту. Разум покинул его тело и воспарил ввысь; Джеффри нащупал ноги жены, перевернул ее на спину и сполна отблагодарил той же радостью, какую Элизабет подарила ему.
     Она прижалась к нему бедрами, и Джеффри понял, что долго не выдержит. Он поспешно перехватил ее руки и посадил на себя так, что ее колени обхватили его поясницу. А затем ворвался в ее плоть с такой силой, что Элизабет вскрикнула. Джеффри заколебался, не причинил ли ей боль, но тут же ощутил настоятельный зов ее ягодиц и услышал слова:
     - Давай же, давай!
     Возглас подхлестнул желание, и забыв обо всем, Джеффри входил в нее снова и снова.
     Элизабет выгнулась, и в тишине спальни прозвенело имя мужа. На секунду барон замер, и в следующее мгновение тела супругов одновременно пронзила молния.
     - Я люблю тебя, Джеффри, люблю больше жизни. - Женщина упала на грудь супруга, но барон успел заметить, что по ее щекам катились слезы. Безмолвный плач продлился недолго. Хотя Элизабет и старалась, она не могла сдержать рыданий.
     Джеффри обнял жену и, нашептывая ласковые слова, постарался успокоить, но она не слышала его, продолжая громко всхлипывать.
     - Говоришь, что любишь, а сама плачешь, - пробормотал он, когда жена немного пришла в себя. - Тебе не понравилось? Не...
     - Перестань, - перебила его Элизабет. - Все было восхитительно. Ты такой чудесный, такой ласковый. - Новый приступ рыданий прервал восхваления мужа, и Джеффри покачал головой.
     - Почему же ты плачешь?
     - От счастья, - шмыгая носом, выговорила жена.
     Джеффри перевернулся на живот, перекатил с собой Элизабет, пригвоздил ее своим телом к кровати и охватил лицо могучими ладонями.
     - - Ты - само противоречие. Чтобы тебя изучить, потребуются годы. Но мне уже кажется, что в непонимании таится сладостная игра. Что ты на это скажешь?
     - Скажу, что умру неизученной, потому что задохнусь, если ты немедленно меня не освободишь и не дашь возможности дышать. - Губы Элизабет уже кривила робкая улыбка.
     Барон тут же приподнялся на локтях, но продолжал удерживать жену под собой. Его нога не давала ей двигаться, хотя Элизабет всеми силами пыталась вывернуться. Выражение лица Джеффри оставалось серьезным.
     - Я все же хотел бы узнать, отчего ты плакала.
     - От смущения, - призналась жена.
     - Из-за того, что открылась в любви? - Джеффри не понравилось его собственное предположение, и он раздраженно нахмурился.
     - Нет, милый, - запротестовала Элизабет. - Я сказала то, что думала... На веки вечные.
     - Хорошо. - Морщинки на лбу у барона разгладились, и он улыбнулся...
     Потом лег на спину, и Элизабет тут же повернулась на бок.
     - Джеффри? - робко позвала она
     - Да? - отозвался муж и погасил единственную свечу на столике у кровати. Спальня по грузилась в темноту. - Хочешь помучить меня еще?
     Элизабет хоть и не видела лица Джеффри, но различила в его голосе веселые нотки. "Не может без шутки, как селезень без воды", - подумала она и поняла, что легко подбила бы мужа на новые любовные утехи, не будь ее мысли заняты другим.
     - Послушай, - начала она, - если бы к тебе пришел какой-нибудь вассал и попросил о помощи или ты сам пообещал бы какую-нибудь вещь, а потом другой вассал потребовал того же самого, как бы ты поступил? - Вопрос был задан неумело и выдавал путаницу в мыслях Элизабет. Как же Джеффри сумеет ответить, если ей самой не удается сформулировать собственные мысли?
     - Нельзя отдавать второму, что было обещано первому, - уверенно ответил барон. - Таков закон.
     - Всегда закон и закон, - скривилась Элизабет.
     - Без него мы остались бы зверями. А почему тебя заинтересовал вопрос взаимоотношений с вассалами?
     - Не могу разобраться в обещаниях и клятвах.
     - Это оттого, что ты женщина, - сказал он абсолютно бесцветным тоном, чтобы жена не догадалась, что ей готовят новую ловушку.
     - А разве женщины не способны понять такие вещи? - Все тело Элизабет напряглось.
     - Конечно, не способны. - Джеффри ожидал взрыва, но жена застыла и, не шевелясь, лежала рядом. - Возьми, к примеру, лошадь...
     Только тут она поняла, что ее разыгрывают, и облегченно вздохнула:
     - Вечно ты шутишь.
     - Шучу? - Джеффри легонько встряхнул Элизабет за плечи и громко расхохотался. - Ну, нет, это ты постоянно надо мной насмехаешься. - И снова прижал ее к себе. - Довольно, женушка. Закрой глаза и спи. Я устал.
     - Неужели любовь так быстро изнуряет мужчин? Возьми, к примеру, женщину...
     Джеффри поцелуем остановил поток ее слов и уронил голову на подушку.
     - Приятных сновидений, - прошептала Элизабет.
     - Сновидение только что кончилось, - ответил он сквозь дрему и, закрывая глаза, подумал о самом прекрасном сне в своей жизни.

***

     Джеффри поднялся с первыми лучами солнца и, стараясь не разбудить жену, ограничился целомудренным поцелуем в лоб - не хватало еще отвечать на вопросы, куда он собрался.
     Роджер с пятьюдесятью всадниками уже были в седлах. Несколько минут барону потребовалось, чтобы снова обсудить детали плана с Элслоу, и вскоре кавалькада верховых выехала за пределы замка. Во главе скакал Джеффри - лицо его сделалось мрачным, как у воина в преддверии битвы.
     Из окна спальни Элизабет наблюдала отъезд мужа, и как только рыцари скрылись из виду, принялась собираться. За крепостными стенами с лошадьми ее ждали Хэммонд и еще один крепкий крестьянин по имени Тобиас. Девушка понимала, что следовало спешить - пройдет совсем немного времени и проснется весь замок. Она надела синее платье, собрала волосы в пучок на затылке и, несмотря на теплую погоду, накинула длинный плащ. Потом, чтобы скрыть золотистые кудри, накинула на голову капюшон. А на случай опасности в дороге захватила кинжал и лук со стрелами.
     Элизабет проскользнула тем же путем, что и в день побоища: спустилась по потайной лестнице, вышла из боковой двери, пересекла пустой двор, прошла через конюшню и оказалась у стены. Там уже стояла приготовленная Хэммондом с вечера лестница. Девушка без труда перемахнула на другую сторону, где у подножия кладки уже ждал крестьянин. Он придержал другую лестницу, и Элизабет быстро спустилась на землю.
     Вдвоем они достигли укромного места, где под деревьями были спрятаны лошади, вскочили в седла и, не проронив ни слова, устремились в лес.
     Элизабет сосредоточенно всматривалась в просеку и всеми силами старалась сдержать бушующие в душе чувства. Но совесть все же не давала покоя, и после целого дня пути без единой остановки она почувствовала себя совершенно обессиленной.
     Наконец за два часа до полуночи путники устроили привал в глухой чаще не более чем в шестидесяти минутах езды от цели их путешествия. Тобиас занялся лошадьми, а Хэммонд развязал джутовый мешок с провизией.
     Но Элизабет почти ни к чему не притронулась и медленно жевала кусок зачерствевшего хлеба. Развести огонь они не решились, и ночной холод заставил девушку плотнее закутаться в плащ.
     - Миледи, - подал голос Хэммонд, - ехать осталось совсем немного. Отдохните, и, может быть, лучше, пока совсем не стемнело, попробовать добраться до дома вашего родственника?
     Элизабет не ответила и только покачала головой. Пусть Хэммонд считает, что она слишком устала. Слуга, больше ни о чем не спрашивая, сообщил, что первым заступит в дозор. Девушка кивнула, показывая, что согласна, и закрыла глаза. Ее ум был смущен, и, терзаясь угрызениями совести, она в душе признала, что проиграла битву с собой, потому что, несмотря на все усилия, не могла прогнать поселившееся в сознании чувство вины.
     Она пыталась убедить себя, что поступает правильно, но не могла отделаться от мысли, что совершает ошибку. Испытывая острое отчаяние, Элизабет понимала, что ей придется обмануть мужа. Нельзя, нельзя было так поступать. Прости, отец, тебе придется подождать, как и мне. Я доверилась Джеффри, и он отомстит за твою душу. Он дал мне слово. Так что надо смириться и верить - пусть хоть двадцать лет.
     - Хэммонд! - Шепот Элизабет встревожил слугу, и он озабоченно опустился рядом с ней на колени.
     - Вы что-нибудь слышали? - Хэммонд нервно озирался на непроглядную чащу, рука легла на рукоять меча. - Боюсь, что мой слух уже не тот, что раньше, - признался он и через мгновение добавил:
     - Как жаль, что вся ваша охрана - один только я.
     - Не волнуйся, Хэммонд. - Элизабет успокаивающе похлопала его по плечу. - Я ничего не слышала. - И когда слуга нахмурился, пряча удивленный взор, ободряюще улыбнулась. - Не отправиться ли нам обратно?
     Хэммонд замер.
     - Я что-то вас не понимаю, - в конце концов выдавил он. - Вы хотите вернуться в Монтрайт, миледи? - В его голосе вспыхнула искра надежды, и Элизабет снова сделалось стыдно. Она опустила голову: по ее вине и Хэммонд, и Тобиас оказались в неприглядном положении в глазах их нового господина. А она, обуреваемая глупым желанием отомстить, не подумала об участи слуг, которым из-за их непослушания грозила серьезная опасность.
     - Хэммонд, то, что я задумала, было не правильно. Но поняла я свою ошибку только сейчас. Перекладывая свои заботы на Руперта, я тем самым предаю мужа. Своей глупостью подвергаю опасности и вас. Поэтому умоляю меня простить.
     Прежде чем слуга успел ответить, Элизабет откинула полу плаща и вскочила на ноги.
     - Поехали.
     Хэммонд облегченно прикрыл глаза. Его молитвы Всевышнему не остались без внимания - госпожа наконец одумалась. Слуга возблагодарил небо, перекрестился и бросился к лошадям. Оседлал сначала кобылу Элизабет, потом своего коня.
     Трое скакали по просеке, пока последние отблески заката не исчезли с неба. Но и с наступлением сумерек, пренебрегая осторожностью, путники спешили вперед. Элизабет первой заметила в отдалении озеро, натянула поводья и окликнула Хэммонда:
     - Может быть, нам здесь заночевать?
     Слуга уже собирался кивнуть, сказать, что знает несколько прекрасных укромных мест, в которых удобно спрятаться, но онемел, потому что услышал приближающийся звук копыт.
     Элизабет тоже узнала этот грохот. Смертельно побледнев, девушка вся напряглась и совершенно сбила с толку кобылу, пришпорив ее и в то же время натянув поводья. Лошадь поднялась на дыбы, а Элизабет теряла драгоценные секунды, пытаясь привести ее в чувство.
     - Скорее к озеру! - крикнула она Хэммонду и Тобиасу. - Я поскачу за вами!
     Тобиасу не надо было повторять приказание, он пустил свою лошадь в галоп, но Хэммонд только покачал головой. Он вытащил меч в ожидании, пока госпожа справится с кобылой. Слуга был уверен, что уже слишком поздно. Их обоих ждет неминуемая гибель.
     В следующее мгновение грохот копыт оглушил обоих, и предводитель войска чуть не столкнулся с Элизабет. От такого напора кобыла Элизабет попятилась, и с головы у девушки упал капюшон. Справившись наконец с лошадью, девушка посмотрела на перегородивших дорогу мужчин. Джеффри! Слава Богу! Узнав его, Элизабет чуть не выпала из седла и облегченно улыбнулась.
     Барон не мог поверить собственным глазам. Помигал, но видение не исчезло. Жена! В лесу, да еще с одним стариком в качестве охраны. Не сошла ли она с ума?
     - Элизабет! - позвал он, не узнавая собственного голоса.
     - Добрый вечер, милорд, - ответила она едва различимым шепотом.
     - Элизабет! - на этот раз проревел барон, и ее кобыла снова шарахнулась.
     На помощь подоспел Роджер, потому что Джеффри не был способен двинуть ни рукой, ни ногой.
     Напуганная до смерти, Элизабет обрадовалась Роджеру. Повернувшись к нему, она поздоровалась так, будто вокруг не происходило ничего необычного:
     - Добрый вечер, Роджер. Какая хорошая днем стояла погода, не правда ли?..
     От такого приветствия рыцарь совершенно онемел, открыл было рот, чтобы ответить, но не придумал, что сказать, и в следующую секунду широко улыбнулся, хотя. Бог свидетель, сам не понимал, почему это сделал.
     Элизабет в ответ улыбнулась тоже и откинула волосы с лица. Она старательно отводила глаза от супруга и чувствовала, что нелепо ухмылялась его воинам, выстроившимся на дороге за спиной предводителя.
     - Извини, милорд, что задержала, - произнесла она куда-то в сторону супруга. - Мы немедленно трогаемся. Храни вас в дороге Господь!
     Элизабет понимала, что ее слова не подействуют, но другие в голову не пришли. Она схватила поводья и пришпорила лошадь. Единственной мыслью было увести мужа как можно дальше от его воинов, чтобы он убил ее без свидетелей.
     Но кобыла не успела сделать ни единого прыжка. Как только Элизабет поравнялась с мужем, Джеффри перехватил поводья и подтянул жену к себе, словно пойманную на крючок рыбу. "Сейчас убьет! - Паническая мысль совершенно парализовала девушку. - И все ни за что!"
     Высоко в небе раздался пронзительный крик ее ястреба, и Элизабет машинально подняла глаза.
     - Роджер! - услышала она голос барона. - Побереги ее от птицы!
     Элизабет взглянула на мужа:
     - Мой ястреб меня не тронет. - Но, подняв голову, потемнела лицом еще сильнее - ее ручная птица носилась бешеными кругами.
     - Вот-вот на тебя нападет, - заметил Джеффри. Его голос прозвучал мягко, но в нем чувствовался явно различимый гнев.
     Догадка сверкнула в мозгу. Расширенными от страха глазами Элизабет посмотрела на супруга. Он называл себя тем именем, которым нарекли его воины.
     - Джеффри, я все объясню, - пробормотала она.
     - Хорошо-хорошо, - процедил барон.
     Он еле сдерживался, чтобы не схватить жену за шею и как следует не образумить.
     С неба вновь раздался гортанный крик ястреба. Хищник кружил и кружил над ними, и Элизабет произнесла так тихо, будто говорила сама с собой:
     - Джеффри, что-то не так, иначе бы он сел. - В следующую секунду тишину разорвала резкая команда барона:
     - Вперед! - Он молниеносно перекинул Элизабет к себе в седло, бросил поводья ее кобылы Роджеру, пришпорил коня и понесся через лес, а она, стараясь не упасть, вцепилась в любимого. Они летели меж деревьев. Элизабет закрыла глаза и, чтобы не пораниться, прильнула к груди барона лицом, хотя в этом не было никакой необходимости, - муж надежно оберегал ее щитом.
     На берегу озера Джеффри приказал остановиться.
     - Джеймс, возьми двух воинов и скачи обратно к дороге. Спрячься как следует и посмотри, кто проедет.
     Он проводил троицу взглядом, пока воины не скрылись в густой лесной чаще, и потом обернулся к жене. Элизабет по-прежнему прижималась к его груди. Джеффри грубо схватил ее за волосы и рванул вверх, так что лицо девушки оказалось напротив его лица. По тому, как она закусила верхнюю губу и вся задрожала, барон понял, что сделал ей больно. Но эта боль была ничто по сравнению с той мукой, через которую только что прошел он сам.
     - Когда приедем ко мне, я запру тебя в комнате, а ключи выброшу, - пообещал он жене.
     По зловеще тихому голосу и выражению глаз мужа Элизабет поняла, что он сдержит слово.
     - Согласна, - пробормотала она. - Что бы ты ни решил со мной сделать, я это заслужила. Только позволь объяснить.
     Но покорные слова не произвели на барона ни малейшего впечатления - он был еще слишком взбешен.
     - Я поехала к Руперту, - призналась Элизабет.
     Наградой за ее откровенность был новый рывок за волосы - и такой силы, что бедная женщина чуть не вскрикнула от боли
     - Твое счастье, что я остановил тебя на полдороге, - зло произнес Джеффри. Заметив слезы жены, он немного ослабил хватку, но ярость по-прежнему хлестала через край.
     - Но я уже возвращалась домой, - призналась жена.
     - Неужели успела повидаться с родственником? - изумился барон и вновь рванул ее за золотистые кудри.
     - Не надо! - вскрикнула девушка. - Джеффри, мне больно!
     Муж выпустил шелковистые локоны, но не освободил плеч.
     - Я жду, - процедил он. Его лицо превратилось в непроницаемую маску, но под ней Элизабет ощущала теплющийся гнев.
     - Я говорю правду, - начала она. - Я поехала к Руперту, но не смогла довершить задуманного. Испугалась, что таким образом нарушу свой долг и буду неверна. Не доехала и повернула обратно. И тут повстречалась с тобой.
     - Непослушна, а не неверна, - поправил муж.
     Он освободил ее плечи и только тут понял, что его руки дрожат. Элизабет оказалась бы в самой преисподней, стоило ей только сунуться в западню к Руперту. Весь остаток жизни он каждый день будет благодарить небо, что этого не случилось.
     - Нет, Джеффри, и неверна тоже. - Жена призналась таким замученным шепотом, что у Джеффри похолодело на сердце.
     - Боже, дай мне с ней терпения, - пробормотал он. - Вечно ты мне противоречишь. - И в ожидании продолжения покачал головой.
     - Я ведь собралась к Руперту не для того, чтобы утешить его в беде. Нет, Джеффри, мои мотивы были грешны и корыстны. Я устала ждать, пока ты что-нибудь сделаешь, и решила использовать его для мести. Я подумала, что он, доведенный до отчаяния горем, не будет медлить.
     По щекам Элизабет покатились слезы, и она нетерпеливо смахивала их рукой. Один взгляд на мужа дал ей понять, что ее признание снова привело Джеффри в бешенство. Он задыхался, словно получил удар в живот, и Элизабет заплакала сильнее, потому что это она причинила любимому боль.
     - Я виновата в непослушании, неверности и недостатке терпения. Полностью признаю свои прегрешения и согласна обрезать волосы и целый год ходить в крестьянской одежде, если такого искупления будет достаточно. Но, Джеффри, сегодня вечером я поняла, что мой план никуда не годен. Однажды я доверилась тебе, а поездкой к Руперту показала, что все-таки не верю. Я совсем запуталась, Джеффри. Поклялась отомстить за смерть родителей, а потом поклялась тебе и теперь не знаю, что делать. Не такая я и кровожадная. Смерть Белвейна отца не вернет, и я не могу постоянно думать об отмщении - это против моей натуры. - Краем плаща Элизабет размазала слезы по щекам.
     Ей так хотелось, чтобы Джеффри что-нибудь сказал. Все равно что. Или закричал. Но только бы показал, что она не убила в нем чувства, которые он к ней испытывал.
     - Если ты решил не искать доказательств вины Белвейна, пусть так и будет.
     Прошло немало времени, прежде чем барону удалось успокоиться. Его даже озноб прошиб, когда он понял, как был близок к тому, чтобы потерять жену. Опасность затаилась рядом. А Элизабет не имела о ней ни малейшего представ