нору
ничего не оставалось, как пожать плечами, - мол, откуда ему знать?
   Невозможно,   невероятно,   но   руины   старого   замка,   казалось,
придвинулись ближе. Откуда бы ни посмотрела на них Бренна, из какого  бы
окна ни выглянула, она видела только их.
   Они притягивали, они подавляли ее.
   Бренна уже знала, что отец Коннора умер здесь,  но  стал  ли  мальчик
свидетелем его смерти? Она хотела бы надеяться, что нет, ей было страшно
представить, какая это непереносимая  боль  -  наблюдать  уход  дорогого
человека в мир иной.
   К счастью, стук в дверь прервал печальные мысли Бренны.  Солдат  внес
ее вещи, и через минуту она снова  осталась  одна.  Бренна  переоделась,
взяла смену белья, щетку для волос, две ленточки и побежала вниз.
   Там никого не было, и снаружи не доносилось ни звука.  Бренна  вообще
не любила тишину. Она привыкла  к  окружению  большой  семьи,  множеству
слуг, гостей, и, конечно, ей понадобится время, чтобы  приспособиться  к
перемене обстановки.
   За ней пришла повариха. Она распахнула дверь в ту самую минуту, когда
Бренна, ухватившись за ручку и собрав все свои  силы,  пыталась  открыть
ее.  От   неожиданности   женщина   отпрянула,   низко   поклонилась   и
представилась таким тихим голосом,  будто  исповедовалась  священнику  в
тяжких грехах и не хотела, чтобы ее подслушали. Ее звали Ада,  она  была
вдвое выше Бренны, полнотелая, уже в годах, с обильной сединой в косе.
   Ее мягкие манеры и тихий голос напомнили Бренне о матери,  и  женщина
ей сразу понравилась. Ада так же любила командовать, как и мать  Бренны.
Едва она помогла госпоже войти в воду, как тут  же  отказалась  дать  ей
мыло, пока Бренна не пообещала не мыть волосы.
   Они объяснялись на ломаном гэльском, помогая себе жестами.  Речь  Ады
Бренна понимала с большим трудом, видимо, женщина пользовалась  каким-то
диалектом, и из ее длинных бурных объяснений Бренна  уловила  не  больше
двух-трех слов. Наконец повариха указала на швы  под  волосами  на  лбу,
нахмурилась и яростно затрясла головой. Только тогда  до  Бренны  дошло:
она боится, что намокнут нитки.
   Поначалу Ада не заметила синяка на бедре хозяйки, пока не помогла  ей
вылезти из деревянного корыта. Пожилая женщина закудахтала как  наседка.
Желая проявить сочувствие, она так хлопнула Бренну по плечу, что та едва
не полетела через всю кухню.
   Завернув жену лаэрда в одеяло. Ада захотела узнать, откуда  у  Бренны
такие раны. Бренна  сделала  несколько  тщетных  попыток  объяснить,  но
единственное, что ей удалось, - изобразить, как она падала с лестницы.
   Бренна хотела было одеться в принесенные с  собой  вещи,  но  Ада  не
позволила ей этого сделать. Она отняла у нее всю старую одежду, а вместо
нее дала новую. Об этом позаботился Коннор,  догадалась  Бренна,  потому
что Ада, склонив голову, без конца повторяла:
   - Лаэрд Мак-Алистер, лаэрд Мак-Алистер.
   Несколько минут спустя Бренна стояла в бледно-золотистом наряде  и  в
пледе Мак-Алистера.
   Ада настояла на том,  чтобы  прислуживать  ей  за  столом.  Объяснить
женщине, почему не надо этого делать, было  невозможно.  Она  решительно
стояла на своем.
   Бренна не знала, что ела, но аромат и вкус еды были превосходны.  Она
попросила добавки.  Отменный  ужин  и  компания  Ады  взбодрили  ее,  ей
расхотелось спать, и она решила прогуляться, пока не стемнело.
   Едва она вышла из дверей кухни, как  услышала  крики.  Казалось,  шум
несся со двора, будто целая толпа пыталась  перекричать  друг  друга,  и
Бренна заинтересовалось, что там происходит.
   Несколько мужчин пробежали мимо нее вверх по  склону,  направляясь  к
внешней стороне башни, и их лица были так мрачны и суровы, что заставили
Бренну насторожиться.
   Когда она добралась до башни,  крики  во  дворе  уже  стихли.  Бренна
подумала, что, должно  быть,  солдаты  побежали  дальше  к  насыпи,  но,
завернув за угол, увидела их всех. Они стояли широким крутом, и она тоже
остановилась.
   Все смотрели в одну точку, в центр круга, будто завороженные.  Бренна
заметила трех воинов в пледах чужих цветов, отличавшихся от цветов клана
Мак-Алистера. Бренна увидела, с каким испугом  они  всякий  раз  бросали
взгляды на ее мужа. Коннор стоял в  отдалении,  но  если  бы  он  поднял
глаза, то увидел бы жену, наблюдавшую за ним. Но, как и остальные, он не
отрываясь смотрел вниз, на землю.
   Гробовое молчание, в котором  застыли  мужчины,  подсказало  ей,  что
случилось нечто ужасное.
   Продвигаясь вперед, она продолжала смотреть на мужа, надеясь, что  он
увидит ее и даст понять, можно ли ей подойти ближе или лучше повернуться
и  уйти.  Его  напряженная  поза  должна  была  послужить   ей   хорошим
предупреждением. Однако она не была готова увидеть то, что ей открылось.
   Бренна встала на цыпочки и попыталась посмотреть в щелку между  двумя
солдатами Мак-Алистера. Один немного отодвинулся, и  Бренна  увидела  на
земле изуродованные останки животного с окровавленной веревкой  на  шее.
Она не сразу поняла, что это значит. Внезапно  Бренна  заметила  обрывок
красивой розовой ленточки на  заплетенной  в  косички  гриве.  Маленький
розовый узелок.
   Ее точно громом поразило. Кровь ударила ей в голову, и она не  успела
сдержать стона от дикой боли. Ее любимица Джилли!

Глава 9

   Коннор видел, куда смотрит жена, и ждал, когда она  переведет  взгляд
на него. Он понял - она не догадалась, на что смотрит.  Он  молил  Бога,
чтобы она не узнала свою лошадь, хотя ему, конечно, было ясно,  что  она
обязательно ее узнает. Ну почему, почему он не снял проклятую ленточку в
ту же секунду, как заметил ее? Без нее она бы ни за что не  узнала,  что
это была Джилли.
   Он  испытывал  настоящее  страдание  за  жену.  Увидев,  какой  болью
наполнились ее глаза в тот момент, когда она узнала лошадь, он  едва  не
потерял самообладание. Ему понадобилась вся сила воли, чтобы  продолжать
стоять на прежнем месте. Она застонала, но так тихо, что он был  уверен:
солдаты Хью примут этот плач души за шорох  ветра.  Действительно,  один
мужчина поднял голову к небу, а потом снова посмотрел на Коннора.
   Бренна приложила руку к горлу, шагнула назад  и  бросила  обезумевший
взгляд на Коннора.
   Он хотел подойти к ней, но не мог.  В  присутствии  солдат  ему  надо
оставаться на месте. Люди Хью вернутся к своему лаэрду и доложат о  том,
как вел себя Мак-Алистер. Пусть он, Коннор, лучше будет проклят  навеки,
чем выдаст  им  свои  чувства  при  виде  этого  страшного  послания  от
Мак-Нейра.
   Он боялся, что жена раскричится или рухнет в обморок при  свидетелях.
Что ж, ее нельзя было бы осудить за это, она  была  горячо  привязана  к
своей любимице, но он молился, чтобы Бренна молча ушла.
   Он пытался помочь ей, долго не отрывая от  нее  взгляда  и  заставляя
подчиниться молчаливому приказу. Коннор понимал, что ждет от нее слишком
многого, и, если честно, не знал, в силах ли  она  сделать  то,  что  он
хочет. Однако как только муж взглядом приказал ей  уйти  в  дом,  Бренна
отняла руку от горла, лицо ее снова обрело краски,  она  выпрямилась  во
весь рост, вздрогнула и едва заметно кивнула ему.
   Бренна сделала гораздо больше, чем он ожидал от нее.
   Она оглядела солдат Хью, и, он готов  был  поклясться,  на  губах  ее
играла легкая улыбка, будто она хотела приветствовать их в  своем  доме,
но понимала, что не может себе этого позволить, пока лаэрд не представит
ее.
   Боже праведный! Он гордился ею.
   В ее взгляде читалось только слабое любопытство, когда она оглядывала
солдат одного за другим, пока глаза ее не  остановились  на  Конноре.  В
последний раз она кивнула ему и с королевским достоинством удалилась.
   Все смотрели ей вслед. Несколько слуг ожидали хозяйку возле башни, и,
когда Бренна проходила мимо них, кто-то окликнул ее:
   - Миледи, на что там смотрят мужчины?
   - Там всего-навсего мертвая лошадь.  И  ничего  больше.  Она  шла  не
спеша, и, лишь когда свернула за угол, солдаты Хью снова обратили  взоры
на Коннора.  Они  были  смущены  ухмылкой,  замеченной  на  лице  лазрда
Мак-Алистера.
   Старший из эмиссаров обратился к нему:
   - Хью беспокоится, что вы можете подумать, будто это  дело  как-то  с
ним связано.
   Криспин шагнул  вперед,  чтобы  ответить  за  лаэрда.  Он  как  башня
возвышался над солдатами, вынуждая говорившего отступить назад.
   - Хью может не беспокоиться. Наш лаэрд знает, от кого это послание.
   - Вы выполнили поручение, - объявил Куинлен. - Теперь уходите, у  нас
есть дела поважнее.
   Люди Мак-Алистера закивали, а посланник  обратил  внимание,  что  все
улыбаются, как и их лаэрд.
   - Я должен доложить, что  ваш  лаэрд  немного  обеспокоен,  и  больше
ничего?
   - Докладывай что хочешь, -  небрежно  отозвался  Коннор.  -  Мне  все
равно.
   - Вы хотите, чтобы мы забрали останки с собой?
   - Ими займутся наши собаки, - бросил Криспин. Коннор кивнул и ушел.
   Люди Хью не забудут того, что видели. И когда  они  предстанут  перед
своим  лаэрдом,  им  нечего  будет  доложить,  кроме  того,  что   лаэрд
Мак-Алистер посмеялся над посланием врага.
   Бренна успела добраться до спальни,  прежде  чем  ее  затошнило.  Она
несколько раз глубоко вдохнула, заставляя себя выбросить из головы образ
Джилли.
   А когда дурнота отступила, она  села  на  край  кровати,  сцепила  на
коленях руки и так и застыла, пытаясь прийти в себя  от  ужаса.  Она  не
плакала, понимая, что слезы надо сохранить, чтобы оплакивать людей, и не
тратить их на животных. Эта мысль помогла ей справиться с собой.
   Бедняжка Джилли! Преданная лошадь, никогда никому не сделавшая ничего
плохого. Очень спокойная, послушная, она так славно служила Бренне,  так
радовала ее столько лет. Она должна была  остаться  на  клеверном  поле,
чтобы умереть там. Подумать только, ее изувечили, а потом  протащили  по
горе - ужасно даже представить себе это!
   Бренна надеялась, что смерть ее любимицы не была мучительной, что она
рассталась с жизнью прежде, чем  садисты-убийцы  схватились  за  ножи  и
топоры. Кто оказался способен на такую  низость?  Каким  чудовищем  надо
быть, чтобы так жестоко обойтись с  одним  из  самых  чудесных  творений
Господа!
   Мак-Нейр! Совершенно ясно, он стоит за всем этим.  Он  разъярился  от
погони за ними и, когда ему в лапы попалась Джилли,  весь  свой  гнев  и
злобу выместил на ней. До  нынешнего  дня  Бренна  не  встречала  людей,
способных на столь ужасную жестокость. Она вспомнила,  что,  когда  отец
объявил о ее  браке  с  Мак-Нейром,  она  сердилась  и  волновалась,  но
нисколько не боялась. Сейчас она содрогнулась от  ужаса.  Если  Мак-Нейр
способен так обойтись с животным, то что он может сделать  с  человеком?
Одна мысль влекла за собой другую. Если бы не Коннор, она бы стала женой
этого дьявола. Бренну снова затошнило.
   Она не помнила,  сколько  просидела  на  кровати,  но,  когда  пришел
Коннор, в комнате уже стало совсем темно. Бренна не взглянула  на  мужа,
не заговорила с ним, она была благодарна ему за молчание. Сейчас  у  нее
не было сил даже произнести имя Джилли.
   Бросив быстрый взгляд на жену и убедившись, что с ней все в  порядке,
Коннор запер за собой дверь, потом прошагал через комнату  к  очагу.  Он
ждал крика Бренны, обвинений, но она молчала, и он заволновался.  Коннор
понимал, что она должна злиться на него - ведь это он  настоял  оставить
Джилли. Коннор не хотел, чтобы Бренна держала гнев в  себе.  Чем  скорее
она выплеснет его, тем быстрее успокоится и заснет.
   Женщины,  уверял  его  брат,  обладают   поразительной   способностью
избавляться от гнева - они покричат, поплачут, и все. Мужчины на это  не
способны. Гнев может терзать сердца воинов много лет подряд,  иногда  до
тех пор пока они не отыщут способ наказать зло. Коннор был  как  раз  из
таких.
   - Ты  вся  дрожишь.  Пойди  погрейся  у  огня.  Бренна  удивила  его,
подчинившись.
   Как только жена  пересекла  комнату,  он  крепко  обнял  ее  и  велел
посмотреть ему прямо в глаза.
   - Можешь кричать на меня сколько угодно, если хочешь, -  разрешил  он
ей.
   Бренна молча покачала головой.
   - Я знаю, ты на меня сердишься.
   - Я не сержусь на тебя.
   - Но ведь это я решил оставить твою лошадь.
   - Да, но это было необходимо. - Она отвернулась от мужа и  уставилась
на пламя. - Виноват во всем Мак-Нейр.
   - Да.
   - Он, наверное,  получал  удовольствие,  издеваясь  над  Джилли.  Так
ведь?
   - Не думай об этом.
   - Ответь мне.
   Голос Бренны прозвучал резче,  чем  ей  самой  хотелось,  но  Коннор,
казалось, ничуть не разозлился. Он мягко согласился с ней.
   - Да, я уверен, он с восторгом терзал лошадь.
   - Я надеюсь, Джилли умерла быстро... Как ты думаешь? Он посмотрел  ей
в глаза и солгал:
   - Да.
   - А откуда ты знаешь?
   - Знаю.
   Он сказал это так уверенно, что Бренна не  усомнилась  в  правдивости
его слов.
   - Мне не надо было оставлять ленточки в косичках, которые я заплела в
гриве. Он по ним определил, что лошадь принадлежит женщине. Да?
   - Он все равно бы узнал. Она мельче наших  лошадей.  Коннор  держался
очень спокойно. Бренна высвободилась из его объятий,  заглянула  мужу  в
лицо и не увидела даже малейших признаков гнева.
   - Ты так спокойно относишься к этому... Тебе не  хочется  кричать?  -
спросила она.
   - А разве криком что-то изменишь?
   Она покачала головой. Он прав, подумала Бренна. Зачем кричать,  зачем
об этом говорить - все равно Джилли  не  вернуть.  Но  от  безучастности
Коннора она почувствовала себя страшно одинокой.
   - А почему Мак-Нейр решил отправить нам то, что осталось от Джилли?
   - Он хотел показать мне, на что способен. А теперь давай спать.  Тебе
надо отдохнуть.
   - Это было послание тебе или мне?
   - Мне.
   - Но Джилли была моя.
   - А ты - моя.
   - Это послание - предупреждение на будущее? Обещание?
   - Солдаты Хью сказали, что Мак-Нейр назвал это подарком, - усмехнулся
Коннор и привлек жену к себе. Его руки  потянулись  к  платью,  он  стал
раздевать Бренну.
   Она не сопротивлялась, пока он не начал снимать с нее рубашку.
   - Мне будет холодно.
   Но это замечание не остановило Коннора.
   - Я согрею тебя. Я заметил, что ты все еще носишь отцовский медальон.
Я же говорил тебе - выбрось его, - напомнил он ей.
   На самом деле ему было все равно, что она сделает с  этим  деревянным
кругом. Теперь, когда он узнал ее лучше, он понимал, что она  носит  его
вовсе не из желания оскорбить его.
   - Я этого не сделала.
   - Вижу, - усмехнулся он. - Ты сегодня очень устала, да?
   - Да. Но я вряд ли засну. Я слишком сердита и...
   - И что?
   Она покачала головой, не  желая  признаваться  ему,  как  сильно  она
напугана.
   - Ты пойдешь со мной в постель?
   - Пока нет. У меня есть одно важное дело.
   - Очень важное? - Да.
   - А можешь ты хоть несколько минут полежать со мной? Ну пожалуйста!
   Пока  он  не  согласится,  она  не  ляжет.  Поэтому  Коннор  разулся,
растянулся на спине, закинул руки за голову и стал смотреть в потолок. А
Бренна - на него.
   Он казался таким довольным, точно ничто в мире не тревожило  его,  и,
если бы она не видела мужа во дворе, можно было подумать, что он никогда
даже не слышал ни о какой Джилли. Все это выглядело самым неутешительным
образом.
   Ей хотелось лечь не у окна, а ближе к двери, но он настоял на  своем.
Он не понимал, как неприятно ей смотреть на руины. Но Бренне не хотелось
смотреть и на Коннора. Его сдержанное, холодное поведение действовало на
нее почти так же, как и жуткий пейзаж за окном в  лунном  свете.  Бренна
тоже легла на спину и уставилась в потолок.
   Она не могла понять, откуда в нем такое безразличие. Когда он смотрел
на Джилли с непроницаемым лицом, она знала, что он старается не проявить
слабость перед гонцами, чтобы  им  нечего  было  рассказать.  А  теперь?
Может,  он  и  тогда  не  притворялся?  Неужели   он   на   самом   деле
бесчувственный?
   Лошадь была ее любимицей. Она растила ее, холила, лелеяла, но тем  не
менее Джилли - всего лишь животное. А как бы вел себя  Коннор,  если  бы
ему привезли останки кого-то из его солдат?
   Она очень надеялась, что по-другому.
   Несколько минут оба молчали. Бренна размышляла над поведением мужа. В
голове у нее вертелся вопрос, который ей очень хотелось ему задать.  Она
взглянула на Коннора - не заснул ли он.
   - А от кого, ты сказал, пришли солдаты?
   - От Хью.
   - Он союзник Мак-Нейра?
   - У него бы не осталось в живых ни одного солдата,  если  бы  он  был
союзником Мак-Нейра.
   - Значит, он твой союзник?
   - Когда это ему удобно, - ответил Коннор.  -  Земли  Хью  граничат  с
нашими на юге. Я не трону его, пока он не встанет у меня на пути.
   - Я бы не доверяла ему.
   - А я и не доверяю.
   Коннор видел, что Бренна изо всех сил борется со сном. Она  с  трудом
держала глаза открытыми, и зевала каждую минуту, но все еще  была  полна
решимости  обсуждать  происшедшее,   вместо   того   чтобы   подчиниться
неизбежному. Он решил помочь ей покинуть поле битвы. Коннор привлек жену
к себе, крепко обнял ее и принялся гладить по спине. От  его  тепла  она
согрелась и уже через минуту задышала ровнее.
   -  Мак-Нейр  -  настоящий  демон.  А  демоны  никого  не  боятся,   -
проговорила она. - Поэтому они так опасны и внушают всем такой ужас.
   Он закрыл глаза и  ждал,  когда  она  признается,  что  боится  этого
негодяя.
   Она предпочла окольный путь признания.
   - И особенно женщинам.
   - Но не тебе. Ты же знаешь,  я  не  позволю,  чтобы  с  тобой  что-то
случилось. Так ведь, Бренна?
   - Да, - прошептала она. - И ты знаешь, что я не позволю, чтобы что-то
случилось  с  тобой.  Так  ведь,  Коннор?  Он  улыбнулся,  наклонился  и
поцеловал ее в лоб.
   - Мак-Нейр не бессмертен. Ему тоже есть чего бояться, как  любому  из
нас. Особенно он опасается одного человека.
   - Ты знаешь кого? - Да.
   - И женщинам тоже его надо бояться? - Нет.
   - А кто он? - спросила Бренна. Но ответа на свой вопрос, как же зовут
человека, которого боятся сами демоны,  она  так  и  не  дождалась.  Она
крепко уснула.
   Она спала больше  часа,  пока  внезапно  не  проснулась  от  лязганья
опускавшегося подъемного моста.
   Коннора рядом не было. Прежде чем ноги ее  коснулись  пола,  она  уже
поняла, что  он  покинул  безопасную  крепость.  Бренна  схватила  плед,
завернулась в него и подбежала к окну.
   Ей открылось грозное зрелище. Она увидела процессию верховых воинов с
горящими факелами в руках и с веревками. Они с  шумом  тащили  за  собой
какой-то остов, ударявшийся о деревянные доски мостика.
   Коннор направлялся к руинам. Когда процессия достигла нужного  места,
все спешились, обступили полукругом то, что  тащили,  и  четверо  воинов
воткнули лопаты в землю. Мускулистые силуэты блестели в мерцающем  свете
факелов, когда мужчины подхватывали землю и кидали в сторону.
   Яма была вырыта достаточно глубокая. Еще один солдат шагнул вперед  и
помог всем четверым подняться наверх. Воины бросили на  землю  факелы  и
потянули за веревки. Остов  подался  вперед,  чуть  задержался  на  краю
черной ямы и затем обрушился вниз. Веревки, как змеи, скользнули  следом
в расщелину, едва солдаты отпустили их.
   После того как яму забросали землей, на вершине холма остался  гореть
единственный факел.
   Процессия двинулась в обратный путь, прогрохотав по  дощатому  мосту.
Единственное, что напоминало о только что происшедшем, - свет факела над
руинами. Он ярко горел еще несколько минут, потом дважды мигнул и погас.
   Бренна не отрываясь смотрела из окна на мужа.
   Когда Куинлен и Криспин ближе подошли к башне, Бренна сразу отступила
в тень, не желая им показываться. Солдаты, постояв немного, повернули  к
озеру, и Бренна решила, что муж тоже отправился с ними помыться.
   Прошел  почти  час,  прежде  чем  он  появился  на  тропинке.  У  нее
перехватило дыхание, когда она  взглянула  на  него.  Свет  факела  ярко
осв