, - сказал он. - Я не смеялся над тобой, - добавил он более грубым голосом. - Я просто пытался понять, чего ты от меня хочешь.
     - Я хочу услышать, что ты... - Продолжить она не смогла.
     - Что ты изумительная женщина? Она кивнула.
     - Конечно, я тоже виновата, - заметила она. - Мне тоже нужно было сказать тебе слова признательности.
     - Зачем?
     Он с удивлением посмотрел на нее. Ей стало досадно.
     - Потому что мужу тоже нужно слышать такие слова.
     - Мне нет.
     - Нет, нужно.
     Тут он решил, что и так потратил много слов на свою бестолковую жену, поэтому опустился на одно колено и стал собирать зонтики, которые в беспорядке валялись на полу.
     - Пожалуйста, не мог бы ты мне их вернуть? - попросила она. - Я уничтожу их сама, сейчас же. Я не хочу, чтобы мои люди видели, как ты выбрасываешь их за борт. Это будет слишком унизительно.
     Он неохотно согласился, но только потому, что решил: вряд ли она сможет причинить этими бесполезными предметами женского туалета какой-либо вред, если они останутся внутри каюты. И все же на всякий случай он взял с нее слово:
     - Зонтики эту каюту не покинут?
     - Нет, не покинут.
     - Ты их уничтожишь?
     - Да, уничтожу.
     Он был вполне удовлетворен и даже почувствовал небольшое облегчение. Когда он уходил от нее, то решил, что жена его больше не сможет причинить никакого вреда.
     "Кроме того, - размышлял он, - ну что еще она могла бы сделать?"

Глава 8

     Сара подожгла корабль.
     Она снова усыпила их бдительность. Целых восемь дней и ночей прошли без единого происшествия. Члены команды по-прежнему побаивались Сару, но уже не бросали на нее такие мрачные взгляды, как раньше. Некоторые из них, выполняя свою обычную рутинную работу, даже стали насвистывать. Только Честер, Фома Неверующий их команды, каждый раз, когда Сара проплывала мимо, осенял себя крестным знамением.
     Леди Сара делала вид, что не замечает этого.
     Теперь, когда паруса были починены, они наверстывали упущенное время. Сейчас они находились всего в неделе плавания от дома Норы. Погода стояла подходящая, хотя полуденная жара становилась просто невыносимой. А ночи оставались холодными, так что толстые стеганые одеяла были незаменимы для спасения от ночного холода.
     Ничто не предвещало плохого.
     Натану следовало понять, что долго это продолжаться не может. Был поздний вечер пятницы, когда Натан закончил отдавать распоряжения очередной смене вахты. Он оборвал разговор Джимбо и Мэтью, чтобы отдать новые приказания относительно муштры и пальбы из пушек, которой они собирались заняться завтра. Они втроем стояли прямо возле люка, который вел в каюту Натана. По этой причине Джимбо понизил голос, когда произнес следующее:
     - Люди уже начинают забывать разговоры о том, что твоя жена проклятая, мальчик. - Он остановился и оглянулся, словно опасаясь, что Сара могла подслушать, а потом добавил:
     - Честер, правда, еще говорит, что Бог любит троицу и третье происшествие не за горами. Нам все-таки лучше не спускать с Сары глаз, пока...
     - Джимбо, никто не осмелится прикоснуться и пальцем к жене капитана, - сказал Мэтью.
     - Я разве сказал, что кто-нибудь ее тронет? - возразил Джимбо. - Я просто говорю, что они могут задеть ее чувства. У нее такое нежное сердце.
     - Ты знаешь, что она считает нас своим персоналом? - заметил Мэтью. Он усмехнулся, но улыбка тут же сошла с его лица. - Леди Сара, очевидно, взяла тебя на заметку, раз ты так печешься о ее чувствах.
     Он еще говорил на ту же тему, когда его внимание привлек запах дыма.
     - Как будто пахнет дымом? - спросил он. Натан раньше других заметил серую струйку дыма, что просачивалась в щели люка. Ему следовало крикнуть другим и предупредить о пожаре, но он не сделал этого. Вместо этого он выкрикнул имя Сары, и в его голосе прозвучало неподдельное страдание.
     Он распахнул люк. Густое черное облако дыма вырвалось наружу, и все трое перестали что-либо видеть. Натан снова выкрикнул имя Сары.
     Мэтью закричал:
     - Пожар!
     Джимбо помчался за ведрами, одновременно распоряжаясь о подаче морской воды на палубу. В это время Мэтью пытался остановить попытку Натана проникнуть в каюту через люк.
     - Ты не знаешь, какой там пожар, - уговаривал он. - Воспользуйся трапом, мальчик мой, воспользуйся...
     Но Мэтью пришлось оставить свои уговоры и броситься к ступенькам, потому что Натан уже соскользнул вниз.
     В каюте едва можно было что-либо разглядеть. Густой черный дым застилал глаза. Он на ощупь двинулся к кровати, чтобы найти там Сару.
     Но ее там не было. К тому времени когда он закончил обследование каюты, его легкие были полны дыма. Он снова подобрался к люку и стал заливать пламя морской водой, которую ему в ведрах подавал Джимбо.
     Угроза миновала. Промашка, которую они допустили, повергла их в ужас, они буквально дрожали. Натан, казалось, не мог справиться с сердцебиением. Страх за безопасность жены вытеснил все другие чувства. Но ее даже не было в каюте. Она не пострадала от дыма, она не была мертва.
     Это было уже кое-что.
     Мэтью и Джимбо присоединились к Натану. Они внимательно осмотрели угол каюты, чтобы определить, какой был нанесен ущерб. Несколько досок под неуклюжей плитой провалились под пол, на нижнюю палубу, а на полу теперь зияла дыра. Две из четырех стен от языков лизавшего их пламени почернели до самого потолка.
     Но не причиненный каюте ущерб заставил Натана замереть как под гипнозом. Нет, его вниманием целиком и полностью завладели остатки тех злосчастных зонтиков. Их спицы все еще поблескивали внутри уцелевших металлических деталей плиты.
     - Она подумала, что это очаг? - прошептал Мэтью на ухо Джимбо и в раздумье поскреб подбородок.
     - Думаю, что так оно и есть, - ответил Джимбо.
     - Если бы она спала, дым убил бы ее, - произнес Натан резким голосом.
     - Ничего, мальчик, - начал Джимбо, считая, что мальчик сейчас вспыхнет, - с Сарой все в порядке, а это самое главное. У тебя такой же мрачный голос, как сажа на этих стенах. Тебе, кроме себя, некого винить, - добавил он и решительно кивнул головой.
     Натан одарил его убийственным взглядом. Джимбо ничуть не испугался.
     - Я слышал, что Сара называла траповый люк дымоходом. Тогда я только посмеялся над этим ее выводом. Я думал, что ты посвятил ее в истинное положение дел.
     - Я полагаю, что ты ошибаешься, - вставил Мэтью.
     Но Натана замечание Джимбо совсем не успокоило. И когда он взревел: "Она подожгла мой корабль!" - его голос прозвучал так, словно он вот-вот разрыдается.
     - Но она же сделала это неумышленно, - выступил на ее защиту Мэтью.
     Но Натан его не слушал.
     - Она подожгла мой корабль! - снова пророкотал он.
     - Мы ясно расслышали тебя с первого раза, мальчик, - произнес Джимбо. - А теперь попытайся успокоиться и поразмыслить над этим происшествием.
     - Полагаю, ему понадобится еще несколько минут, прежде чем он будет в состоянии думать, - заявил Мэтью. - У мальчика всегда была горячая голова, Джимбо. А Сара и впрямь устроила пожар. Ничего не попишешь.
     Оба матроса повернулись, чтобы выйти из каюты. Они решили, что Натану надо побыть одному. Вдогонку раздался остановивший их крик Натана:
     - Немедленно доставьте ее ко мне!
     Джимбо знаком приказал Мэтью оставаться на месте, а сам опрометью бросился к выходу. Когда он обнаружил Сару в каюте Норы, то он ничего ей не сказал, а просто сообщил, что муж хочет переговорить с ней.
     Сара поспешила к себе. Когда она увидела воду на полу, ее глаза от изумления расширились. Невольный крик вырвался из ее груди, когда она заметила в углу комнаты зияющую дыру.
     - Бог мой, что здесь произошло?
     Прежде чем ответить, Натан повернулся к ней:
     - Огонь.
     В одно мгновение она все поняла.
     - Огонь? - повторила она хриплым шепотом. - Ты имеешь в виду огонь в очаге, Натан?
     В течение долгого времени он не отвечал, потом медленно приблизился к ней и встал напротив. Его руки были совсем рядом с ее шеей.
     Чтобы не поддаться этому позорному соблазну, он спрятал их за спину.
     Она не смотрела на него, и это помогло. Ее взгляд был прикован к разгрому в каюте. Она стала теребить зубами свою нижнюю губу, и когда ее начала бить дрожь, Натан догадался, что она осознала, что натворила. Но он ошибался.
     - Я бы никогда не оставила очаг без присмотра, - прошептала она. - Неужели искра...
     Он затряс головой...
     Тогда она посмотрела ему в лицо. В ее глазах застыл страх.
     Его ярость немного поубавилась. Черт возьми, он снова напугал ее.
     Сара. - Его голос прозвучал довольно мягко.
     Ей показалось, что он полон ярости. Она усилием воли заставила себя оставаться на месте, хотя желание попятиться назад было едва преодолимым.
     - Да, Натан, - ответила она, не поднимая от пола глаз.
     - Посмотри на меня.
     Она посмотрела. В ее глазах он увидел слезы. И этого зрелища было достаточно, чтобы остатки его гнева улетучились.
     Он неровно и протяжно вздохнул.
     - Ты что-то хотел мне сказать? - спросила она, потому что он продолжал настойчиво смотреть на нее.
     - Это не очаг.
     Натан вышел из каюты. Она еще долго смотрела ему вслед, потом повернулась к Джимбо и Мэтью:
     - Он сказал, что очаг - не очаг? Оба одновременно кивнули.
     Ее плечи опустились.
     - Но он похож на очаг.
     - Да, но тем не менее это не очаг, - объявил Мэтью и толкнул Джимбо в бок. - Объясняй ты.
     Джимбо кивнул и объяснил Саре, что металлические части, сложенные в углу каюты, были привезены Натаном из последнего путешествия. Они предназначались для ремонта старой печки в конторе судоходной компании Натана. Он просто забыл выгрузить их с корабля, когда они прибыли в порт. Еще он добавил, что в другой раз капитан не будет забывать о таких вещах.
     Свои объяснения Мэтью закончил речью о том, что квадратная дыра в потолке была вовсе не дымоходом, а вентиляционным люком.
     Когда моряки закончили урок, лицо Сары было красным, как огонь. В конце она поблагодарила их за терпение. Она чувствовала себя невежественной дурочкой.
     Я могла погубить всех, - прошептала она.
     Да уж, могли, - согласился Мэтью.
     Она разразилась слезами. От такого проявления эмоций мужчины просто остолбенели, не зная, что делать. Джимбо взглянул на Мэтью.
     Мэтью вдруг почувствовал себя отцом, утешающим своего ребенка. Он обнял Сару и стал неловко гладить ее по спине.
     - Ну, ну, Сара, все не так уж плохо, - приговаривал Джимбо, пытаясь успокоить ее. - Откуда вам было знать, что это не очаг.
     - Идиот догадался бы, - выкрикнула она. Мужчины через ее голову обменялись понимающими кивками, потом Мэтью сказал:
     - Я бы тоже подумал, что это очаг, если бы я... - Но продолжить он не смог, так как не мог придумать достоверную ложь.
     Ему на помощь пришел Джимбо:
     - Любой бы подумал, что это очаг, если бы не имел большого опыта в плавании.
     В дверном проеме стоял Натан. Он не мог поверить своим глазам. Джимбо и Мэтью, два самых кровожадных пирата из тех, с кем он имел честь работать, вели себя как две няньки. И если бы его внимание не было отвлечено видом нанесенного урона, он непременно рассмеялся бы. Вместо этого он нахмурился.
     - Когда ты закончишь молотить мою жену по спине, Мэтью, может быть, ты захочешь пригласить кого-нибудь из команды убрать весь этот беспорядок?
     Потом Натан повернулся к Джимбо:
     - Доски упали на нижнюю палубу. Проследи, Джимбо, чтобы это повреждение тоже исправили. Мэтью, если ты не уберешь от моей жены руки, я...
     Ему не пришлось договорить своей угрозы. К тому времени когда Натан приблизился к Саре, Мэтью был уже на полпути к двери.
     - Если кто и должен успокаивать мою жену, так это только я.
     Он резким движением привлек Сару к себе, и ее лицо уткнулось ему в грудь. Джимбо не осмелился улыбнуться, пока не вышел из каюты. Но, закрыв за собой дверь, он одобрительно хихикнул.
     Еще несколько минут Натан прижимал Сару к себе. Наконец раздражение взяло над ним верх:
     - Господи, жена, когда ты наконец перестанешь плакать?
     Она вытерла лицо о его рубаху и освободилась из объятий.
     - Я изо всех сил стараюсь не плакать, но иногда ничего не могу с собой поделать.
     - Я это заметил, - отозвался он.
     Он отвел ее к постели и усадил на нее. Теперь он был достаточно спокоен и мог прочитать ей нотацию о том, каким ужасом из-за нее одержимы все вместе и каждый по отдельности члены его команды. А тут еще этот пожар. Произнося свою речь, он мерил комнату шагами, сжимая свои большие ладони за спиной. Речь его была спокойна, логична и обстоятельна.
     В заключение его речь превратилась в крик негодования. Но Сара не осмелилась указать ему на это. Вена на его виске заметно пульсировала, и она пришла к выводу, что гнев ее мужа еще не совсем прошел.
     Она наблюдала, как он ходит по комнате, кричит и ворчит на нее, и именно в эти минуты, когда он был самим собой, она внезапно поняла, как действительно сильно его любит. Он ведь так старался быть добрым к ней, даже не подозревая порой об этом.
     Но вот он стоял перед ней и обвинял себя, Джимбо, Мэтью и даже Бога в том, что никому в голову не пришло посвятить ее в особенности корабельной жизни.
     Ей так хотелось броситься в его объятия и сказать, что она всегда его любила, но сейчас ее чувство стало более реальным и ощутимым. Внутри себя она чувствовала такой покой, такое удовлетворение, как будто все эти годы она находилась в пути и только теперь наконец очутилась дома.
     Натан отвлек ее от этих размышлений, он требовал ответа. Ему пришлось повторить свой вопрос, потому что она витала в грезах и не представляла, о чем он спрашивает ее. Поскольку отсутствие внимания с ее стороны лишь слегка раздосадовало его, она решила, что он уже привыкает к ней.
     Видит Бог, она тоже привыкла к его недостаткам, особенно к его взрывоопасноети. Под его суровым взглядом, прикованным к ней, она по-прежнему чувствовала себя неуютно. Но Нора в конце концов была права. За суровой маской скрывался добрый и хороший человек.
     Наконец Натан закончил свою лекцию. И когда он спросил ее о впечатлении, она дала ему честное слово ни к чему на корабле до самого прибытия в порт не прикасаться.
     Натан был удовлетворен. После того как он ушел из каюты, Сара провела много часов, наводя порядок. Сменив постель и приняв ванну, Сара совершенно валилась с ног. Но она приняла решение дождаться мужа. Ей непременно хотелось уснуть в его объятиях.
     Сара достала свой альбом, села за стол и нарисовала портрет мужа. Правда, бумага была небольшого формата, и передать его рост не удалось. От этого она улыбнулась. Он был просто мужчина, ее мужчина. Сходство было передано замечательно, только она не придала мрачного выражения его лицу. Она также уловила позу своего Викинга, с широко расставленными ногами и упирающимися в бока руками, везде мощь и мышцы. Его волосы волной спадали на шею. Она пожалела, что у нее с собой не было красок, чтобы передать великолепие его каштановых волос и прекрасные зеленые глаза. Может быть, когда они прибудут на остров Норы, ей удастся купить новые краски и она напишет новый портрет своего мужа.
     Было уже далеко за полночь, когда Натан вернулся в свою каюту. Сара уже крепко спала на стуле, свернувшись калачиком, как котенок. Ее длинные вьющиеся волосы почти скрывали лицо, она была очень женственной.
     Он не знал, сколько времени он стоял вот так и смотрел на нее. Боже, ему хотелось, чтобы она всегда была рядом. Почему он чувствовал такое удовлетворение, понять он не мог, но про себя отметил, что это опасная тенденция, потому что ни за что на свете он не мог позволить женщине значить для него больше, чем простой багаж.
     "Она была всего лишь средством в достижении цели, - говорил он себе. - И не более".
     Натан умылся, разделся и только тогда подошел к столу. Он увидел в ее руках альбом и осторожно вытащил его. Там было десять - двенадцать рисунков, полностью законченных. Все они были сделаны с него.
     Он не знал, как к этому отнестись. Рисунки были выполнены на редкость хорошо, они точно передавали его рост, силу. Потом ей в голову пришла какая-то фантазия, и будь он неладен, если на последнем из них он не улыбался.
     Несомненно, Сара была неисправимым романтиком. Старая женщина говорила ему, что Сара постоянно витает в облаках, теперь он знал, что эта характеристика не была преувеличенной.
     Да, его жена была неисправимая мечтательница, и все же над одним рисунком он долго стоял склонившись. Конечно, он был не правильным, но надолго приковал его внимание.
     На рисунке он был изображен со спины, стоящим на палубе рядом с рулевым колесом. Взгляд был направлен в сторону догорающего заката. Казалось, она следила за ним и застала его врасплох. Его руки сжимали штурвал. Он был без обуви и без рубахи. Была видна только часть его профиля, но и этого было достаточно, чтобы предположить, что он улыбается. Шрамов на его спине не было. Она что, забыла о них или решила не запечатлевать их в своей работе? Натан решил, что это было несущественно и не стоило над этим продолжать ломать голову. У него были шрамы, и ей лучше было, черт возьми, смириться с этим. Он покачал головой, закрывая альбом, потом поднял Сару на руки и отнес на кровать.
     Натан открыл люк, чтобы улетучились остатки дыма, и растянулся рядом с ней.
     Она немедленно повернулась к нему и прижалась к его боку.
     - Натан...
     - Что?
     Он придал своему голосу как можно больше суровости, чтобы она поняла, что разговаривать с ней он не расположен.
     Но она не захотела понять его суровости, еще теснее прижалась к нему и положила руку на его грудь. Ее пальцы начали играть с волосами на его груди, но он остановил ее, прижав ее руку своей.
     - Прекрати, - сказал он.
     Она положила голову ему на плечо.
     - Почему, как ты думаешь, я с таким трудом привыкаю к корабельной жизни? - спросила она шепотом.
     Он так резко пожал плечами, что, не держи он ее, она отлетела бы к самой стене.
     - Ты не думаешь, что это может быть оттого, что я не привыкла управлять судном?
     Он закатил глаза к небу.
     - Ты и не должна управлять моим кораблем, - ответил он. - Это моя обязанность.
     - Но, как твоя жена, я должна...
     - Спи.
     - Помоги мне, - проговорила она одновременно с ним.
     Она поцеловала его в шею.
     - У меня лучше получится, когда мы будем находиться на суше, Натан. Я могу управлять большим поместьем и...
     - Ради Бога, Сара, спи, не нужно повторять список своих совершенств.
     Она напряглась, потом снова расслабилась. "Наверно, она теперь решила окончательно подчиниться мне", - подумал он. Но она не собиралась спать, пока он не успокоит ее.
     - В чем дело?
     - Ты забыл поцеловать меня на сон грядущий.
     Боже, она никак не угомонится! Натан устало вздохнул. Он понял, что, если не сдастся, уснуть ему не придется. Его жена могла быть целеустремленной. Да она же была настоящей занудой. Она заставила его поразмыслить над тем, какими же скверными качествами его жена обладала. Ну, она была упряма как осел, любила командовать, как теща, и это были лишь два из тех многочисленных недостатков, которые он уже успел подметить.
     Он поцеловал ее, быстро и жестко, просто чтобы она перестала ворчать на него. "Черт, - подумал он, - но как приятно ее целовать". Он снова поцеловал ее, пустив в ход язык. Она тоже. Поцелуй оказался более долгим и возбуждающим.
     Она еще теснее прижалась к нему, такая мягкая и женственная. Искушение было слишком сильным, чтобы противостоять ему. Ничего не оставалось, как заняться с ней любовью. Ей даже не нужно было провоцировать его на это. Небольшое сопротивление с ее стороны еще оставалось. Когда он велел ей снять ночную сорочку и зажечь свечу, она попросила его остаться в темноте. Он ответил отказом, сославшись на то, что хочет ее видеть. Она залилась краской, прежде чем успела сп