ь зубы:
   - Отдай.
   - Обойдешься. У меня целей будет. А то и впрямь пальбу затеешь.
   - Отдай, сука!
   -  Интересно,  у  вас  тут  за   убийство   полицейского   вешают   или
расстреливают? - Таня заткнула пистолет за пояс, прислушалась. - Замри!
   Джулиан тихо-тихо опустился на пыльную землю. Таня присела рядом.
   - Эй, Джек, погляди-ка, вот где  старый  Эмери  тачку  свою  прячет!  -
донесся с той стороны веселый грубоватый голос.
   - Да точно ли его это?
   - Точно. Он мне сам говорил, серая "тойота", кореш из автомастерской по
дешевке уступил.
   - А что, место подходящее. До хибары его полквартала всего, и  парковка
бесплатная.
   - А давай мы ему тикет липовый  выпишем  или  там  колесо  снимем?  Для
прикола, а?
   - Увянь...
   - Слышь, Джек, ну  давай...  Ото,  у  него  и  дверца  открыта.  Может,
покатаемся? Или вот что - спорим, у него в бардачке бутыль гнилого заныкана,
на опохмелку. Давай  винище  выльем,  а  в  емкость  нассым?  Представляешь,
приползет он завтра, откупорит,  приложится...  Во  смеху!..  Ну-ка  посвети
мне... Holy shit*, он что, букмекера грабанул?
   - А чего?
   - Гляди, пинта "Баккарди"!
   - Да ну, самопал...
   - Не, все четко - медали вон нарисованы, оплетка, крышка не свинчена...
Слышь, Джек, может, не надо выливать, лучше сами стрескаем, а?
   - Ты что, орехов нажрался? Как на сержанта дыхнем...
   - Нам еще три часа гулять, выветрится. А если что, бабл-гамом зажуем. У
меня клевый, с корицей... Чпок! Буль-буль! Хэк! Хр-р! Кхе-кхе-кхе...
   - Качественная, зараза!
   - Уф-ф! Я - все. А то на велик не влезу.
   - Ну, чуть-чуть еще? Капельку?
   - Давай с собой прихватим.
   - Мы ж поссать туда хотели...
   Зажурчала жидкость. Потом другая жидкость.
   - Гондоны! - зашипел в землю Джулиан.
   - Менты везде менты, - прошептала  в  ответ  Таня.  За  забором  громко
загоготали. Хлопнула автомобильная  дверца.  Прошуршали  велосипедные  шины.
Тишина. И тут же над ямой поднялось тусклое  зарево:  из  литейного  ссыпали
очередную порцию шлака. Остались от козлика рожки да ножки. И  то  вряд  ли.
Джулиан и Таня, не сговариваясь, достали платки и вытерли лбы.
   Выждав для верности еще две минуты, выбрались  к  машине.  По  привычке
Таня села слева, на водительское место,  и,  не  увидев  перед  собой  руля,
испытала секундное замешательство. О, добрая старая Англия,  все  не  как  у
людей... Джулиан впрыгнул в машину, завел  мотор  и  требовательно  протянул
руку:
   - Пушку! - Таня покорно вложила пистолет в его ладонь. - Так, говоришь,
обронил?
   - Ну, не совсем, конечно...
   Она скромно опустила  глаза.  Джулиан  хмыкнул  и  спрятал  пистолет  в
нагрудный карман комбинезона.
   - You mean, mother, I love your cool!
   - Up yours, paleface!
   Обменявшись любезностями, оба  рассмеялись.  "Тойота"  тихо  съехала  с
места.
   В дороге останавливались дважды. Один раз - у симпатичного  красного  в
белую полоску домика, где,  как  пояснил  Джулиан,  размещается  полицейский
участок. Там задерживаться не стали, только выгрузили на ступеньки бутылочку
с ментовской мочой: жрите, мол, сами. Потом долго ехали по ярко  освещенной,
но пустой улице и встали возле высоченной аркады шоппинг-молла, а  по-нашему
говоря, торгового центра. Джулиан велел Тане подождать, сам  же  взбежал  на
галерею и исчез  в  ее  глубине.  Отсутствовал  он  минут  пять  и  вернулся
чрезвычайно довольный.
   - Что купил? - поинтересовалась Таня.
   - Держи. - Он плюхнул ей на колени кипу ассигнаций. - По  четыре  сотни
на брата.
   - Ларек взломал?
   -  Тесто  ты  из  его  лопатника  грамотно  отщепила,  а  вот  карточки
проигнорировала зря. Эдди-то на головку хром был, ПИН свой, чтоб не  забыть,
прямо на ллойдовской карте нацарапал. Вот я ее в круглосуточном банкомате  и
обнулил.
   Культурный шок стукнул в голову. До чего неприятно  почувствовать  себя
дурой!
   - Стоп-стоп, давай по порядку. Что такое ПИН?
   - Персональный идентификационный номер.  Его  дают  в  банке  вместе  с
картой, чтобы никто другой не мог ей воспользоваться. Когда получаешь деньги
по карте, нужно этот номер набрать.
   - Где?
   - На банкомате, разумеется.
   - А что такое банкомат?
   Экономический ликбез продолжался до самого дома, темного и  притихшего.
Попутно Таня  узнала,  что  так  удивившее  ее  слово  "мильтоны"  бытует  в
определенных лондонских кругах еще с начала  прошлого  века,  когда  в  доме
какого-то Мильтона открыли первую в городе полицейскую школу.
   Впустив Таню и закрыв дверь, Джулиан спросил:
   - Спать пойдешь?
   - Не знаю. Не хочется как-то.
   - Мне тоже.
   - Может, зайдем ко мне в каморку for a quick rap?
   - Прости  чертову  иностранку,  я  не  поняла,  что  ты  предлагаешь  -
трахнуться или поболтать?
   - Прости старого ниггера, но на сегодня мы уже натрахались.
   - Вот и кончается наш с тобой медовый  месяц,  -  Джулиан  вздохнул.  -
Боюсь, второй нам не потянуть.
   Таня лениво потянулась, выпростав руки из-под одеяла.
   - Что так?
   - Видишь ли, когда  я  отбил  тебя  в  свое  эксклюзивное  пользование,
пришлось отвалить Поппи те восемь сотен, что мы в ту памятную ночку огребли.
Месячная плата.
   - Знаю. Но за этот месяц мы с тобой трех америкашек на хипесе  развели,
и не забывай про покер... Тысячи полторы набегает?
   - Набегает. Но именно полторы эта старая сука и  требует  за  следующий
месяц. Таня присвистнула.
   - Она что, охренела? Деньги мои зажилила, паспорт не отдает,  а  теперь
еще вот так выкаблучивается! Откуда полторы тысячи-то? За пайку,  за  койку,
за страховку липовую и четырех сотен не набегает, плюс примерно  столько  же
за упущенную прибыль. Пусть забирает свои восемьсот и радуется.
   - Должно быть, ты для нее  особенно  дорога...  -  Оба  усмехнулись.  -
Правда, еще она что-то тявкала про штрафные санкции. Дескать, музыкой  своей
всех по утрам будишь, клиентов левых водишь, рукоприкладствуешь.
   - Брехня! Музыку я включала только  в  дождь,  когда  с  пробежками  не
получалось. Рукоприкладство  было  один  только  раз,  когда  прямо  в  зале
какой-то оборванец пьяный на стол меня заваливать начал. Твою, между прочим,
обязанность выполнила, вышибалой поработала... Левый клиент  -  Стив  Дорки,
мой пресс-агент. Кстати, женщинами он не интересуется...
   - Пресс-агент? - Джулиан вытаращил глаза.
   - Почему нет? Денег он с  меня  не  берет,  работает  исключительно  за
любовь.
   - Любовь? Значит, все-таки...
   - Любовь чисто платоническую, идеальную, на которую в отношении женщины
способны только педики. Он восхищается мною, боготворит...  А  идеи  у  него
занятные. Вот полюбуйся.
   Она протянула руку за сумочкой, извлекла розовую картонную  карточку  и
продемонстрировала  Джулиану  с  обеих  сторон.  На  лицевой  было   красиво
отпечатано: "Who the Fuck is Czarina? ", а на обороте - "The  Best  Fuck  in
Town!!!" и, мелкими буквами, адрес заведения тети Поппи.
   - Это не просто визитка предприятия, а ядро будущего  фэн-клуба.  Такие
предполагается вручать  самым  респектабельным  клиентам.  Пока  в  качестве
сувенира, но в дальнейшем обладатели таких карточек  могут  рассчитывать  на
кой-какие привилегии...
   - Доступ к телу? - Джулиан улыбнулся.
   - А ты бы возражал?
   - Еще как!
   - Мне бы, честно говоря, тоже не хотелось...
   - Рано или поздно придется. Поппи с нас так просто  не  слезет.  Сейчас
дадим полторы, через месяц она две затребует. Долго мы не выдержим.
   - Что ты предлагаешь?
   - Вообще-то я догадываюсь, где они твои  бумаги  держат.  Туда  же  они
каждое утро складывают выручку, а в банк отвозят только  раз  в  неделю,  по
пятницам. Если выбрать ночку с четверга на пятницу...
   Он испытующе поглядел на Таню. Та выдержала его взгляд.
   - А дальше? Всю жизнь  в  бегах?  Скрываться  от  полиции,  от  громил,
которых наймет та же Поппи? По-моему, лучше договориться.
   - Договориться? О чем?
   - О взаимовыгодном сотрудничестве.  За  этот  месяц  у  меня,  кажется,
родилось несколько интересных идей, которые могли бы немного поправить  дела
в нашем кошатнике. Если попробовать убедить  Бенни,  а  через  него  -  тетю
Поппи, что-то может получиться...
   - Для начала попробуй убедить меня.
   - Годится. Давай по порядку.  -  Таня  поднялась  с  кровати,  накинула
халат,  уселась  в  кресло,  достала  сигарету.  -   Заведение   традиционно
ориентируется  на  "синих  воротничков",  которые   заканчивают   работу   в
пять-шесть вечера, накачиваются пивом в пабах, а  потом,  если  есть  на  то
деньги и настроение, заруливают сюда. Все верно. Только по утрам я  бегаю  и
по этой, и по той стороне Ли и кое-что  вижу.  "Мидз"  демонтирует  фабрику,
электростанция закрылась, железнодорожники и газовщики  предпочитают  гулять
на Мэнор-роуд. От легендарных  докеров  осталось  одно  воспоминание  -  вся
настоящая работа сместилась к югу, в Доклэндз -  район,  отрезанный  от  нас
мощной застройкой на Канарейной верфи и тоннелем, закрытым на реконструкцию.
Что остается? Винокуренный заводик на Три-Миллз, дорожные бригады с эстакады
Блэкуэлл, безработные, которых направили на земляные работы в  Кресент-парк?
С другой стороны, здесь  рядом  две  громадные  больницы  -  Сент-Клемент  и
Сент-Эндрю, где весь персонал работает посуточно, масса мелких лавчонок, где
магазинщики ;в дневные часы по будням от скуки дохнут. Наконец, на "Эмпсоне"
есть ночная смена, ребята заканчивают в восемь  утра,  и  многие  прутся  на
метро, от  которого  мы  в  двух  шагах...  Вывод?  Соответствующим  образом
перестроить график, ввести утреннюю и дневную смены. Есть смысл  подумать  о
предварительной записи, если  угодно,  и  об  абонементах...  Согласна,  все
заведение переводить на эту систему нерационально, в основном народ  заходит
сюда экспромтом, под веселую минутку, и их такие вещи могут отпугнуть. Но не
всех. Многие приходят к нам, как приходят к врачу, к психотерапевту. Подумай
сам, к какому специалисту они предпочтут обратиться - к тому, что  тянет  за
рукав, навязывает свои услуги, или к тому, кто доступен лишь при  соблюдении
определенной процедуры? Более того, таким образом мы  повышаем  класс  нашей
клиентуры.
   - Так, - задумчиво сказал Джулиан. - Все, что ты говоришь, интересно  и
неожиданно, но получается, что ты впустую лезешь на  рожон.  Что  ты  хочешь
доказать? Это по-своему вполне пристойный, старомодный  бардак,  чистенький,
не сказать чтобы дешевый. Стоит ли ломать традиции?
   Таня встала. В голосе ее зазвенел металл:
   - Поправь меня, если  я  ошибаюсь,  но  для  чего  существуют  подобные
заведения? Чтобы делать деньги или чтобы следовать традициям? Я ведь тебе не
пустые теории излагала. Вот, взгляни, любопытные  цифры.  -  Она  расправила
вынутый из кармана листок и протянула ему. - Эти  расчеты  по  моей  просьбе
произвел профессор Добсон из Лондонской Школы экономики. Здесь - максимально
возможная прибыль при существующей системе. здесь - то, что получается, если
вы принимаете мои нововведения. Вот здесь - разница в годовом исчислении,  А
еще, если интересно, я ради спортивного интереса сама просчитала  на  досуге
некоторые дополнительные варианты...
   - Интересно, - сказал Джулиан.
   Он погрузился  в  изучение  Таниных  бумажек,  а  она  встала,  сделала
несколько  движений  на  растяжку,  засыпала  свежего  кофе  в  кофеварку  и
принялась изучать большой цветной плакат над кроватью Джулиана  -  смеющийся
Боб Марли в громадном растаманском берете...
   Она поставила перед Джулианом кружку с крепким ароматным кофе,  а  сама
молча присела рядом, прихлебывая из второй кружки. Джулиан  отложил  листки,
выпрямил спину, пристально посмотрел на нее.
   - Что?
   - Отдыхай пока, мадам Зарина. Завтра начнешь принимать хозяйство.
   Танин взгляд выражал полнейшее недоумение.
   - Какое хозяйство?
   - Которое много лет  плавно  прогорало  под  мудрым  руководством  тети
Поппи. Оно, видишь ли, давно  уже  перекуплено  тихим,  незаметным  сморчком
Бенни. Но только он один знает, что реальный владелец - я.
   - Ты?!
   - Так уж вышло.
   - Погоди, погоди... Выходит, те деньги, которыми ты якобы откупал  меня
от Поппи, ты платил сам себе. Нехило! Тогда в  чем  был  смысл  сегодняшнего
спектакля? Ты же спокойно мог продолжать меня использовать по старой схеме.
   Джулиан извлек из серебряного портсигара длинную сигарету с марихуаной,
поджег, с наслаждением затянулся. Таня вдохнула знакомый дым.
   - Рано или поздно ты обо всем догадалась бы сама. И не знаю, как бы  ты
себя повела в таком случае. Такую тигру  лучше  иметь  в  партнерах,  чем  в
недругах... Ну, иди сюда.
   Таня поднялась, плавной походкой подошла к Джулиану, вынула у него  изо
рта сигарету, сделала неглубокую затяжку. Он протянул к  ней  руки,  но  она
вывернулась из его объятий.
   - Ты сам сказал - в партнерах. Но уже не в наложницах.

II

   Счастливая жизнь - это замечательно, только описывать  ее  неинтересно,
особенно когда  счастье  не  обозначает  себя  яркими  событиями,  какими-то
душевными взлетами, внезапными откровениями и прочим. Свое откровение  Павел
с Таней получили, свой душевный взлет пережили - и  теперь  счастье  ощущали
как бы слоем теплого прозрачного лака поверх обыденной рутины, плывя  сквозь
те же будни, сквозь которые, почитая их серыми, плывут все.
   Два  летних  месяца  протекли  незаметно.  Павел  работал  днями,  Таня
вечерами.  То  вместе,  то   поврозь   ездили   на   Мшинскую,   к   Дмитрию
Дормидонтовичу, Нюточке и Беломору,  потихоньку  собирались  в  августовский
отпуск, который планировали провести в Коктебеле - великолепную комнатку  со
всеми удобствами в служебном корпусе тамошнего Дома творчества  им  сосватал
Вилька Шлет. Вообще, их счастье магнитом  притягивало  к  себе  людей,  само
собой воскресли  и  засияли  многие  старые  дружбы,  казалось  бы,  угасшие
безвозвратно.
   В жизни Павла "культурный отдых", за исключением  воспоминаний  детства
(от поездок с родителями в привилегированные санатории и в  разные  "Артеки"
он отказался лет в девять), ассоциировался исключительно с той, первой Таней
- две роскошные больницы, Рига, Юрмала... А так все больше  были  спортивные
лагеря, туристские и альпинистские походы, геологические  партии.  И  первый
его коктебельский отдых, еще студенческих времен, отнюдь не походил  на  то,
чего он с какой-то подспудной опаской ожидал, глядя в  бортовой  иллюминатор
на чистое голубое небо над бескрайней ватой облаков. Тогда, почти десять лет
назад, он и несколько его сокурсников  решили  после  крымской  практики  не
сразу возвращаться в пыльный город, а автостопом добрались до Старого Крыма,
через Голубые горы перевалили к морю и  разбили  под  самой  Сюрю-Кая  дикий
палаточный городок, к которому моментально прилипло название  Тель-Зоотар  -
ибо все его обитатели  быстро  соорудили  некие  подобия  того  характерного
головного  убора,  который  прославил  на  весь  мир   Ясир   Арафат.   Свои
"арафаточки" ребята  снимали  только  перед  погружением  в  море.  Особенно
пикантно эта свора  доморощенных  палестинцев  смотрелась  на  фоне  типично
коктебельской публики, вспоминая которую, один израильский  эмигрант  писал:
"И горы здесь, в Хайфе, такие же, и море такое же, и  люди...  -  нет,  люди
здесь не  такие  же,  а  те  же  самые..."  Круглосуточные  гудежи,  гитары,
многочасовое  дежурство  в   очереди   за   пельменями   в   кафе   "Левада"
(неофициальное название - "Блевада"), вечерние шашлыки из  ежиков,  вдоль  и
поперек излазанный Карадаг...
   К тому возврата уж нет, теперь все будет иначе, иначе. Рядом с Таней, с
Нюточкой - и .никакой провидец не сумел бы определить,  что  она  не  родная
Танина дочка... Во время полета до Симферополя Нюточка радостно носилась  по
всему салону, терроризируя стюардесс, очаровывая  пассажиров,  не  давая  ни
минуты покоя Тане. Лишь перед самой посадкой она утихла, забралась  Тане  на
колени и задремала, да так, что Павлу пришлось выносить ее  из  самолета  на
руках. Тащиться через весь Симферополь на автовокзал они  не  стали,  а  тут
возле аэропорта сговорили за двадцатку частника на "Жигулях" и  покатили  по
шоссе на Феодосию, мимо тех знаменитых охотничьих  угодий,  где  сам  Никита
Сергеевич во время оно охотился на услужливо привязанных к деревьям кабанов.
   - А море скоро? - в энный раз  спросила  Нюточка,  когда  они  миновали
Белогорск.
   Таня растерянно пожала плечами и переадресовала этот  вопрос  сидевшему
впереди Павлу.
   - Часа через полтора, - не оборачиваясь, сказал он.
   - Тогда меня сейчас стошнит, - объявила Нюточка. Машина сделала  резкий
зигзаг.  Таня  охнула  и  полезла  в  сумку   за   заранее   приготовленными
полиэтиленовыми пакетиками.
   - Нет, - передумала Нюточка, получив пакетик. - Лучше яблочко.
   Скушав яблоко, она поскучнела, минут пять полюбовалась на  однообразную
картину за окном и задремала на коленях у Тани. Зато когда в просвете  между
горами показалось море, она взвизгнула от восторга.
   Бдительная тетка у входа в Дом творчества встретила их настороженно, но
узнав, что они  будут  жить  в  служебном  корпусе  у  Екатерины  Семеновны,
моментально смягчилась, пропустила их на охраняемый объект и: даже  показала
дорогу до внушительного  по  здешним  меркам  трехэтажного  здания,  фасадом
выходящего на аллею.
   Екатерина  Семеновна,  крепкая  проворная  дамочка   лет   шестидесяти,
оказалась дома, всплеснула руками, поахала на  Нюточку,  вручила  ей  липкую
конфетку, показала жилье - на удивление цивильное,  с  ванной  и  кухонькой,
оборудованной раковиной, плитой и холодильником, -  тут  же  уговорила  Таню
приобрести курсовки, дающие право завтракать, обедать и ужинать  в  столовой
Дома творчества, а заодно взяла плату за неделю вперед. Они не успели толком
разложить  вещи,  а  Екатерина  Семеновна  уже  прибежала  с  курсовками   и
пропусками и объявила, что обед на сегодня они  уже  пропустили,  но  она  с
радостью покормит их со своего стола - и всего-то по два рублика с носа.
   - Сначала купаться! - категорически заявила Нюточка, и троим взрослым с
трудом удалось отговорить ее, пообещав, что они пойдут на море  сразу  после
обеда.
   Но, отведав  в  хозяйкиной  комнате  борща  с  бараньими  ребрышками  и
баклажанами, оладий с медом и  сладкого  арбуза,  Нюточка  уснула  прямо  за
столом. Перенеся малышку в свою комнатенку, Павел  на  минуточку  прилег  на
диван... Короче, на пляж они попали только под вечер, на закатное  солнышко,
и чуть не опоздали на ужин: вытащить Нюточку из теплых голубых  вод  удалось
отнюдь не сразу.  А  еще  нужно  было  бежать  переодеваться:  на  советских
курортах не полагается приходить в места  общественного  питания  в  пляжных
нарядах.
   В живописный павильончик, где расположилась столовая  Дома  творчества,
они зашли, невольно озираясь в поисках известных лиц. Но из  большого  числа
ужинающих узнали только  драматурга  Радзинского,  оказавшегося  на-.  много
рыжее, чем на телевизионном экране.  Зато  Таню,  судя  по  выражениям  лиц,
узнали многие. Она не снималась уже два с половиной года, но в нашем прокате
фильмы идут долго и забываются не скоро. Тем более, как выяснилось  позднее,
всего за два дня до их приезда в кинозале крутили "Особое задание".
   Их соседом по столу оказался умеренно нетрезвый  здоровенный  дядя  лет
сорока, представившийся барнаульским поэтом Луганюком. На  протяжении  ужина
поэт все пытался зазвать их к  себе  в  номер  на  бутылочку  коньячку.  Они
отказались, сославшись на усталость после дороги. Тогда Луганюк, заручившись
у них обещанием непременно заглянуть к нему завтра,  извлек  из  находящейся
при нем кожаной папочки тоненькую серую  книжку,  на  обложке  которой  было
коричневыми буквами напечатано: "Ромуальд Луганюк. ВСЕ ОТ ЛЮБВИ". Достав  из
пластмассового стаканчика с салфетками карандаш, которым полагалось отмечать
завтрашнее меню, он нацарапал на