елефон.
     -  Нет, никаких переводов  предложить не можем, лето, понимаете ли,  не
сезон...
     - Обслуживание иностранных туристов? Извините, штат укомплектован...
     - Секретарь-референт  со знанием  языков и персонального компьютера?  А
как у вашей дамы насчет бюста?..
     -  Какие  картины,  Никита  Всеволодович,  вся  студия  третий год  без
работы...
     - Ну, старик, какая летом халтура? Свои-то все по Европе разъехались, в
подземных переходах подрабатывают...
     -   Экономист-международник?  Три  иностранных  языка?   Большой   опыт
административной  работы?   Нам   вообще-то  грузчики  нужны,   без  вредных
привычек...
     -  Да,  нашей  стремительно  растущей  международной  компании жизненно
необходимы профессионалы вашего уровня... Да, в  любое удобное для вас время
с  двенадцати до восемнадцати... Нет, резюме не обязательно, дипломы тоже не
обязательно, а паспорт с пропиской желательно прихватить...
     Вот так,  дожив  до благородных седин  и разменяв пятый десяток, Никита
Захаржевский приобщился к торговле флоралайфом!
     Вообще,  все в этой затее было унизительным от  на чала  и до конца. От
начала хоть бы потому,  что Никита, как  человек здравомыслящий и достаточно
образованный,  изначально  и  сам  не верил  в то, что принимая вовнутрь эту
израильско-американскую  дрянь,  можно  взаправду  поумнеть... И  не  только
поумнеть,  но  и  похудеть,  очиститься  от  ненужных шлаков,  укрепиться  в
сексуальной  потенции,  вернуть себе  юношескую  густоту  шевелюры и прочее,
прочее, прочее...
     И,  может, как  раз именно от  того, что Никита Захаржевский  сам ни на
йоту не верил во весь этот флоралайф, то и доклад его со сцены дворца Первой
пятилетки,  что   он,  Никита,  младший  менеджер  по  продажам,  делал  для
потенциальных  клиентов,  заманенных  сюда  обещанными  фирмой   бесплатными
подарками, разумеется, не отражал никакой внутренней убежденности.
     "Да имейте  в  себе веры  с горчичное зерно", -  вспомнилось  Никите по
этому поводу, когда его  начальница Илона принялась делать  ему выволочку за
полный его провал в амплуа публичного дилера...
     Не верил Никита, и все тут!
     И  все эти лицензии,  сертификаты  и отзывы  розовощеких академиков, по
всему  Никитиному разумению были чистой воды туфтой. Особенно раздражали его
демонстрировавшиеся  по  всем телеканалам рекламные ролики,  где не  имеющие
никакого стыда  актеры и актрисы разыгрывали счастливое изумление, показывая
фотографии,  какими они  были  до  начала  курса  лечения, и соответственно,
рисуясь,  какими они стали  после... Ну мыслимое ли дело, приняв сто пусть и
недешевых порошков, сделаться, грубо говоря, умнее?
     Вот снова  ролик  показывают.  Актриса, играющая роль типичной домашней
клушки, этакой повернутой на детях заботливой мамаши, всерьез рассказывает о
том, что ее сын до курса лечения имел самый низкий в классе Ай-Кью, и просто
не  имел никаких шансов на  высшее образование.  Тут  же для  убедительности
мамаша  демонстрировала  фото  записного  дегенерата  с  безвольно  отвисшей
челюстью  и  безумным  взором...   Однако,  когда  мальчик  принял  все  сто
прописанных  флоралайфом порошков, ай-кью у  ее  Сережи стал  зашкаливать за
высшую отметку,  и  его  с  радостью  приняли  в  самый престижный столичный
университет.  И  как  бы  в  подтверждение  этого, мимо  счастливой  мамаши,
обнимаемый с  двух сторон  двумя  обворожительными  красотками, проходил  ее
Сережа, держа в руках  скрипичный  футляр  и шахматную доску...  о  так  или
иначе,  ничего   более  достойного  и  главное-  реального,  кроме  торговли
флоралайфом, Никита  пока  придумать для себя  не мог. так  на вступительный
взнос,  на  покупку лицензии  на  торговлю  этим модным  препаратом,  Никита
израсходовал всю имевшуюся у  него наличность, включавшую в себя и последнюю
полусотенную долларов, полученную от Ленечки Рафаловича, и миллион четыреста
тысяч рублей, которые в антикварном, что на  углу Малой Садовой  и  Невского
ему  дали  за  майсенскую  пастораль,  изображавшую  барочного  пастушка  со
свирелькой и такую же пастушку,  всю в  фарфоровых  кружевах и кринолинах...
Пасторалька  натурального  майсенского  фарфора была из того немногого,  что
вообще  осталось  у  Никиты в  память  о детских годах и о  некогда  слывшем
"полной чашей" отчем доме. бманули сволочи, конечно же.
     Майсен  этот как минимум пятьсот долларов стоил.  Но приемщик-товаровед
нашел  там пару  трещин,  пару  микроскопических  сколов,  да  потом  еще  и
усомнился в подлинности клейма, мол мечики- мечиками, да не совсем такие...
     - А  какие?  - раздраженно переспросил Никита, но  тут же согласился на
унизительные миллион четыреста тысяч сразу, чем ждать, когда продадут.... ни
тут в комиссионке- все как один  и  жулики  и психологи хорошие.  Знают, как
цену сбить. плошной экзистенциализьм, как сказал бы на  это его бывший френд
Гусиков...  Кстати,   что-то  давненько  его  не  видел...  дним  словом,  с
флоралайфом этим как-то сразу у него не покатило.
     И эта начальница его-  ну просто и смех,  и грех. А  вернее,  наказание
Никите  за его грехи. И прежде  всего, за грех гордыни. Супервайзер компании
"Флоралайф" Илона  с  соответствующим  бэджем на субтильной груди.  Был  ты,
Никитушка,  некогда  с  людьми  высокомерен,  так  вот и  получи  теперь  за
эррогантность свою сполна. Илонка эта, сопля пятнадцатилетняя, теперь строит
по  стойке  смирно  тебя,  сорокалетнего,  с  двумя  высшими  образованиями,
мужика...  Видавшего лучшие, скажем, времена. Но ей-то-  Илоне-супервайзеру,
на  твои лучшие  времена, которые ты когда-то видал, наплевать с прибором...
Или  положить  с  прибором...   Если  можно  так   выразиться  в   отношении
пятнадцатилетней  супервайзерши. Были, конечно, и в англосаксонской культуре
свои пятнадцатилетние капитаны,  да  и  наша  отечественная  культура,  тоже
знавала Гайдаров-Голиковых,  что в пятнадцать лет  полками командовали... Но
командовать  отделением полушарлатанской  маркетинговой фирмы- тут ни особой
смелости,  ни навигационных  или  иных тактических познаний  не требовалось.
Разве что наглая  самоуверенность  знаменитой  английской  медяшки,  что как
известно- bold as brass...
     В общем, Илона его строила.
     Воспитывала его Илона, как молодого бойца дембель воспитывает...
     - Никита, вы в своем уме, что вы этой группе покупателей предлагали? Вы
предлагали им "лайф-ультра плюс", в то время, когда товар  со знаком "ультра
плюс"-  это  для  молодых  женщин,  с гормональными  проблемами  эндокринной
системы, ожирением,  задержками, бесплодием... А у  вас  группа покупателей-
мужчины  за пятьдесят,  с  облысением, ослабленной  потенцией и все такое...
лона изобразила в своих сузившихся зеленых глазках полное  презрение к нему,
Никите-  этакому  ничтожеству, что никак  не  может запомнить  отличия марки
"ультра плюс" от марки "экстра супер".
     -  И потом, - продолжала нудить Илона, - ну что это за  промоушен такой
вы устроили?  Вышел на сцену с  унылой рожей, простите меня за  выражение, и
начал бубнить, как будто он не флоралайф, а цианистый  калий рекламирует,  -
Илона изобразила  унылую харю, как  она  ее себе  представляла, и  принялась
пародировать его Никиты давешнее выступление со сцены. - Я купил флоралайф в
прошлом году, когда  от меня ушла  жена, и когда  меня выгнали с работы... С
той  поры я стал директором фирмы и  женился на молоденькой... да кто вам  в
это поверит, в то что вы с такой унылой рожей женились  на молоденькой, в то
что с работы выгнали- в то поверят, а во второе- нет!!! - прикрикнула Илона,
-  и потом, Никита,  вам  ведь  объясняли, как вам надлежит быть  одетым  на
маркетинговую акцию,  разве  нет?  игалица  пялила на него  свои  зеленые  с
желтизной глазенки и при этом жевала свой нескончаемый дабл-минт... Les yeux
verts- ces des viper... "- Никита не слышно  припомнил про  себя французскую
поговорочку: "зеленые глазки- это гадючьи глазки... "
     - Никита, вы же не маленький, в самом-то деле, - продолжала жевать свою
жвачку юная наглая супервайзерша... Это она  жует,  чтобы изо рта не воняло,
если кто-то из мужчин вдруг захочет ее поцеловать", - подумал Никита...
     - Никита, вы член команды, мы вместе продвигаем на рынок товар двадцать
первого века,  а вы, извините, одеты,  как  обсос,  и  это  на ответственной
маркетинговой акции, - челюсти ее продолжали совершать круговые  жевательные
движения...
     "Не стал бы я ее, даже если бы и очень попросила. И даже если бы литром
"Джонни Уокера"  проставилась,  не стал  бы.  И  даже  если  бы сто долларов
дала... "
     - Вы член команды, черт вас побери  в конце концов, и вам не стыдно ли,
что  Машенька Ярцева, она всего три дня работает, а продала втрое больше? Ни
хрена мне не стыдно, - думал про себя Никита,  - мне только вот за поколение
мое   обидно,   что  такие  сучки  незаметно  подросли,  и  где  же  мы  вас
проглядели-то? "
     - Никита, вы член команды, мы решаем общую задачу, и  как ваш менеджер,
я обязана назначить вам десять очков штрафа, вы меня поняли? лона глядела на
него снизу вверх, как если бы она глядела сверху вниз, да еще не просто так,
а  сквозь линзы  микроскопа, а он- Никита Захаржевский,  человечище-  был не
сформировавшейся  личностью сорока  двух лет, этаким микрокосмом  Вселенной,
хранителем уникального опыта, а ничтожным микробом, инфузорией на предметном
столике  ее  микроскопа...  н вышел  из  ДК  имени  Пятилетки, где флоралайф
проводил  свою рекламную акцию, и побрел к Мариинскому,  дабы  сесть там  на
двадцать второй автобус.
     "Экое  место неудобное, - подумал Никита, -  ничем отсюда не выедешь, а
ведь и опера, и консерваторская сцена, да еще и эта Пятилетка тут же! "
     Никита  брел, понурив  голову, думая про  то, чем обернутся ему  десять
штрафных очков.
     -  Вот  ведь  мура  какая! -  неслышно бормотал  он,  -  всякая мелюзга
повылезала откуда-то, словно тараканы на просыпанный сахар, и это называется
теперь новым поколением  и нашей надеждой на будущее, в то время, как мы уже
поколение не  то чтобы потерянное,  а  совершенно  никчемное, которое  легче
убить, чем переучить и прокормить... этими невеселыми мыслями он и подошел к
остановке двадцать второго, и уже принялся высматривать не вынырнет ли из-за
угла  военного  училища железнодорожных  войск  белый  силуэт  долгожданного
"Икаруса",  как вдруг  рядом остановилась машина, и кто-то  окликнул его  по
имени.
     Передняя дверца новенькой "Ауди" призывно приоткрылась.
     Это был  Гусиков... Ах  ты старый педрило,  а я  ж  тебя только сегодня
вспоминал!  "-  удивился про себя  Никита,  садясь в так кстати объявившееся
вдруг транспортное средство...
     - Хай, Люсьен, петит ами, - начал было Гусиков...
     - Слушай, Гус, давай-ка сразу договоримся, я тебе больше не Люсьен и не
петит ами, о'кэй? - сразу ощетинился Никита...
     -  О'кэй, -  ответил  Гусиков  вполне дружелюбно, -  вижу, что ты имидж
поменял, и в  садик  в  наш... - Гусиков с многозначительной усмешкой сделал
акцент на словах "наш садик", - в клуб больше уже не ходишь?
     - Не хожу, - угрюмо буркнул Никита... оехали до Никольского собора, там
свернули направо в сторону Нарвской заставы...
     -  Флоралайфом  торгуешь? - спросил  Гусиков, кивнув на  огромный бэдж,
украшавший лацкан Никитиного пиджака.
     - Пытаюсь, - тяжело вздохнув, ответил Никита.
     - Ага,  жисть новую  начал,  значитца! - понимающе  причмокнул Гусиков,
поворачивая на светофоре, - но и я теперь уже не Гус, надеюсь, понятно?
     - Ну а ты,  судя по  машинке, - Никита похлопал ладонью  по  торпедо, -
судя по  новой "Ауди",  дела  у  тебя  идут  нормально,  ты  флоралайфом  не
торгуешь!
     - Не торгую, правильно, я теперь сменил  среду обитания, в садик  в наш
давно уже не хожу, я  теперь  на таких людей вышел, у тебя  голова от высоты
закружится...
     - Да ну? Кто  ж такие? - Никита изобразил на лице участливую готовность
изумиться.
     - Кто  такие, говоришь?  А такую  фамилию как Гогенцоллерн слыхал?  Или
Романовы? Дашковы, Татищевы, Голицыны? Валуа, наконец? - Гусиков с некоторым
торжеством посмотрел на своего пассажира... - Сегодня,  кстати, старый князь
Иван Борисович  на даче  на  Каменном коктейль устраивает,  не желаешь  пару
сотен долларов заработать?
     От  таких  речей  Никита  испытал  некое  возбуждение,  потому  как  во
флоралайфе  двести  долларов- это почти  месячный заработок.  А если  учесть
наложенный на него Илоной штраф...
     - Что, где, когда? - выпалил Никита.
     - Во-первых, приведи себя в порядок,  -  назидательно сказал Гусиков, -
сходи в парикмахерскую, побрейся, оденься прилично. - Гусиков  скосил взгляд
на  лацкан Никитиного  пиджака со значком  флоралайфа. -  Есть у тебя темный
костюм, приличные туфли и свежая сорочка с галстуком?
     -  Что,  приглашаешь меня  продвигать  флоралайф  на  правительственной
резиденции? - не без куража переспросил  Никита. - А то  моя начальница тоже
мне сегодня выговор учинила за внешний вид.
     -  Я тебе чистенькую  работенку даю.  За тапера  на светской  вечеринке
лабать фоновый, так сказать, музон, компри?
     Гусиков  свернул с  Новопетергофского на Нарвскую  площадь  и по  кругу
устремился дальше, вырываясь на простор проспекта Стачек.
     - Двести баксов? - уточнил Никита.
     - Сто сразу аванс и еще сто по окончании суаре, - сказал Гусиков.
     - А где, когда?  - уже совсем по  деловому и без лишнего куража спросил
Никита.
     - Дачку ка-два на Каменном острове знаешь?
     - Знаю, - ответил Никита.
     - Вот  там, ровно  в семь и  не опаздывай...  Гусиков  остановил машину
напротив метро Кировский завод, и высаживая Никиту добавил:
     - Интересная публика соберется, скучать не будешь, обещаю... - И, когда
Никита уже  было почти вылез, окликнул  его:  -  Аванс-то  возьми,  а то еще
придти забудешь...
     * * *
     Придти Никита не забыл. даже наоборот, пришел на  двадцать минут раньше
назначенного. ремя не сумел рассчитать, от  метро  Черная Речка на  Каменный
остров оказалось всего  пять минут пешком. Вот и пришел с запасом. Думал еще
и не пустят, придется ждать. о пустили.  ва прапорщика ФСБ в штатском по его
звоночку  открыли   ворота  и,   проверив  фамилию  в  списке,  впустили  на
территорию.
     Никита здесь вообще-то  бывал пару раз, хотя и  давно. Все было так же,
как  и   тогда.   Чисто  выметенные  асфальтовые  дорожки,   зеленый  газон,
двухэтажные  корпуса  светло-серого  камня  с  огромными,  не  для северного
климата окнами с вечными в них зелеными занавесками...
     В холле его встретил все тот же Гусиков.
     - А-а-а, молодец, что пораньше пришел, иди, вон там  твой стейнвей тебя
дожидается, - и еще спросил участливо: -  Кофе или чаю не хочешь? Официантов
в зале не дергай, тебе не положено,  а покормят тебя потом, там где стол для
персонала... и  гляди, со  спиртным  там  не переусердствуй, ты меня  понял?
Стейнвей"  вообще-то оказался "Блюттнером", вполне строил и, если не считать
глухой безответной "до" в пятой октаве, то в остальном инструмент был вполне
пригоден. икита сперва одной правой наиграл из второй части двадцать первого
фортепьянного концерта Моцарта, потом, оглядев пока совсем еще пустое  фойе,
сбацал классическое буги-вуги, плавно  переведя его в Шопена... нова подошел
Гусиков, большим пальцем показывая,  что  играет Никита,  как  надо,  и даже
лучше...
     - А что это за люди? - не прерываясь, поинтересовался Никита.
     -  А-а-а. Дворянское собрание нынче  тут, их светлость князь Новолуцкий
из Парижа приехать изволили, на, так сказать, пепелище,  пользуясь  моментом
послабления  режима  к  старорежимной  аристократии...  - витиевато  ответил
Гусиков и быстро  слинял,  потому как  в залу начал набираться народ. ообще,
народ, собиравшийся на коктейль в честь князя Ивана Борисовича, что всю свою
жизнь,  включая  оккупацию  сорокового-  сорок четвертого  годов,  прожил  в
Фонтенбло  и о России  посему имел самое отдаленное и книжное представление,
народ, что  собрался  на  коктейль,  князя, мягко  говоря, удивил.  а подбор
"кадров"  для   собрания,  вообще-то  отвечали  два  человека,  председатель
дворянского  собрания  Ардалевский-Арташевский  и  его  помощник  Гусиков. о
собрать  под  крышей  госдачи  К-2   большое  общество  только  по  принципу
принадлежности  к  истребленному   большевиками   сословию  было  нереально.
Поэтому, устроители  не отказывали  всем желавшим просто потусоваться.  десь
кого только не было.
     Никита  отметил  про  себя  и  пару  вице-губернаторов,  которые  своей
воровской  паханской наружностью напоминали ему строчки  из блатной песенки,
которую в тайне  от родителей  они  распевали  летом  на даче:  "вон  налево
прокурор, а он на морду чистый вор... ".
     Отметил он и  пару-  тройку известных  телеведущих...  ыли тут и явные,
выражаясь евангельским  языком,  "нищие  духом",  прикидывающиеся  потомками
благородных... Причем,  среди  таких имелись и явные  потенциальные  клиенты
психбольницы  имени  Кащенко- с длинными сальными волосенками и с  безумными
взорами  мутных  очей.  Заметил  Никита и  пару  местных  арт-знаменитостей-
бородатого художника, специалиста по боди-арту,  в вечном  его ярко-бордовом
костюме и режиссера одного модного заумного театра...  одле самого виновника
торжества неотлучно  пасся  главный  дворянин  всех питерских  окрестностей,
одновременно  служивший в мэрии помощником по  внешним  связям.  У него была
какая-то  сложная фамилия,  Никита все никак не мог ее запомнить.  ароду все
прибывало. фицианты разносили шампанское и водку.
     Никита  аккуратно  наигрывал  _пьяно-пьяно_...  проходя   в  памяти  от
популярных  вещей  из  Шумана  и Грига  до родного Петра Ильича, который  со
своими местами из "Щелкунчика" всегда вытягивал любую программу...
     Публика  не обращала на него  никакого  внимания, но  он  играл. Самого
фортепьянного   из  всех  популярных  композиторов,  Фредерика  Шопена,  его
ноктюрны от  первого до  шестого  ре-минор,  которые хорошо  помнил.  ообще,
дьявольски хотелось есть. а и выпить бы не мешало.

Но он помнил правила, и до поры сдерживался...
     Наконец, Гусиков вспомнил  про него и,  кометой  Галлея  пробегая мимо,
шепнул:
     -   Иди  вон  туда,  видишь,   куда  официанты   ходят,  там  стол  для
обслуживающего  персонала,  там  и  перекусишь... ообще, было  во  всем этом
что-то этакое, крайне унизительное.
     Вот тут же в зале для гостей он видел десятки знакомых лиц, половине из
которых при иных обстоятельствах бы и руки не подал, а вот нате! Нельзя ему,
Никите Захаржевскому, с ними с одного фуршетного стола и тарталеточку взять!
Потому как он сегодня всего лишь тапер...
     На столе в буфетной  стояли блюда  с закусками,  и Никита соорудил себе
невиданной  толщины бутерброд из трех слоев ветчины  с  жирком, перемеженных
листьями зеленого  салата и парой ломтей  мягкого  швейцарского сыра.  Налил
себе полстакана водки... Хорошая, ливизовская, "Пятизвездочная"... Из ящика,
стоящего  рядом,  достал  бутылочку  "хайнекена"...  И  не  желая  разделять
компании с  официантами, как  бы подчеркивая свой  особый статус  творческой
интеллигенции,  встал в дверном проеме...  Вроде как и не гость, но  в  тоже
время и не обслуга... рядышком стояли три изрядно поддатых дворянина. Один в
военно-морском мундире, два других в штатском. С ними еще стояла одна  дама,
по видимости иностранка...
     - Ах, бросьте вы,  Гай-Грачевский,  -  говорил  первый изрядно поддатый
дворянин,  тому,  что был в  военно-морском  мундире, -  лучше  солгите  нам
что-нибудь  из  ваших  приключений,  у  вас это,  ей-богу, здорово  выходит,
гораздо лучше, чем династические рассуждения...
     -  Да! Вот  помню служил  я  третьим военно-морским атташе в  Восточном
Бильбао... И  почил  в бозе тогда их  король. Ну, сами пони