и.
   -  Верны,  но  несколько  устарели...  Хороший  адвокат,  сговорчивые
следователи, билет на Буэнос-Айрес... В нашем мире деньги решают все.
   - В нашем они тоже многое решают... Простите, как вас?..
   - Можете звать меня Филипп Филиппович.
   - Филипп Филиппович. Как мило!.. Итак, Филипп Филиппович, о чем будем
говорить?
   - Собственно, о них и будем. О  деньгах...  Гельд,  аржан,  пенендзы,
мани... Капуста, бабки, первичность, башли, лавэ...
   - Предмет завсегда интересный. Ваши предложения, Филипп Филиппович.
   - У вас товар, Борис Иосифович, у нас купец...
   -  Помилуйте,  Филипп  Филиппович,   какой   товар?   Так,   крутимся
помаленьку. Выживаем...
   -  У   нас   несколько   иная   информация,   Борис   Иосифович.   СС
отрекомендовала вас, как серьезного производителя.
   - Ну я же говорю - болтушка...
   - Из вашего ассортимента  нас  особенно  интересуют  два  продукта...
назовем их изделие "си" и изделие  "си-си".  Вы  меня  понимаете,  Борис
Иосифович?
   - Понимаю, Филипп Филиппович. Не сочтите за праздное  любопытство,  а
что ж вас в нашу глушь-то потянуло? Отчего проторенные дорожки  узковаты
стали?
   - Вы сами на свой вопрос и ответили. Проторенные дорожки - они и есть
проторенные. Их всякая собака знает. И которая в погонах тоже...  Лютуют
оппоненты, знаете ли, совсем оборзели. Риски возросли многократно,  а  с
ними, увы, и цены.
   - У нас, Филипп Филиппович, тоже не благотворительное заведение.
   - Думаю, сторгуемся. - Нил взял салфетку, вынул из кармана  ручку.  -
Сделаем так. Я напишу наши предложения по цене базовой партии,  а  вы  -
свои пожелания. Потом сверимся.
   - Базовая партия - это сколько?
   - Скажем, полтора килограмма чистого "си" и пять килограммов "си-си".
   - Однако!
   - Только не говорите, Борис Иосифович,  что  даже  таких  объемов  не
осилите.
   - Осилить-то осилим... Как часто?
   - Пока раз в месяц.
   Фармацевт подавил вздох облегчения, но не настолько, чтобы  этого  не
заметил Нил. Как и следовало ожидать, бизнесмен-то оказался невеликий.
   - Плату предпочтете рублями? Или деньгами?
   Фармацевт хмыкнул. Шуточка ему понравилась.
   - А вы-то сами как думаете?
   - Понял.
   Нил написал несколько  цифр,  накрыл  сложенную  салфетку  блюдцем  и
плеснул себе газировки.
   Фармацевт   достал   из   кармана   куртки   калькулятор,    принялся
сосредоточенно подсчитывать.
   - Рубль почем считаем? По госкурсу или по рыночному?
   - Помилуйте, да какая мне разница, мы же договорились,  что  в  наших
расчетах рубли не фигурируют.
   Это, похоже, сильно озадачило Фармацевта. Он откашлялся, скомкал свою
салфетку и с важным видом проговорил:
   - Я готов выслушать ваши предложения, Филипп Филиппович.
   Нил молча поднял блюдце и предоставил Фармацевту самому взять бумажку
и ознакомиться с его предложениями.
   На висках Фармацевта проступила испарина. Он подозвал к  себе  одного
из бугаев, и они принялись озабоченно шептаться. Судя по выражениям лиц,
обсуждалась реальность перспективы схлопотать "вышку" в случае, если  их
заметут с таким количеством валюты на руках.
   - Можете указать номер банковского счета, - подлил масла в огонь Нил.
- Переведем безналом под контракт за консалтинговые услуги.
   Оба посмотрели на него дикими глазами.
   - Шутка, - успокоил Нил. - Не бздите, господа, с таким баблом  любого
прокурора купите.
   - Мы согласны, -  сказал,  наконец,  Фармацевт.  -  Может,  зайдем  в
"Кавказский", спрыснем сделку. Тут недалеко.
   - Это еще не сделка, Борис Иосифович, а лишь демонстрация  намерений,
- сухо поправил Нил. - Поймите меня  правильно,  но  о  качестве  вашего
продукта мы  можем  судить  лишь  со  слов  СС,  а  этого,  согласитесь,
недостаточно. Я должен произвести пробную закупку, переправить в  Париж,
и только после апробации...
   - Да какая там апробация, Филипп Филиппович, поехали сейчас  ко  мне,
на себе все опробуем, я угощаю...
   -  Простите,  Борис  Иосифович,  так  не  пойдет.  Я  дилер,   а   не
потребитель.  Для  начала  нашей  совместной  и,  надеюсь,  плодотворной
деятельности, мне достаточно будет десяти граммов "си" и примерно  унции
"си-си".
   Фармацевт что-то зашептал на ухо амбалу. "Кинет",  -  прочел  Нил  Но
губам помощника.
   - В подтверждение добросовестности намерений, господа. - Он достал из
кармана ненадписанный конверт, вложил в руку Фармацевта. -  Насколько  я
понимаю, вы предпочитаете американские. Здесь пятьсот. Это задаток.  Всю
первую партию я беру не как опт, а как мелкий  опт,  то  есть,  вдвое...
Когда прикажете получить?
   - Да хоть завтра!
   - Диктуйте адрес.
   - Это за городом. Поселок Ушково, электричка с Финляндского  вокзала.
Погодите, я лучше план нарисую...
   И Фармацевт принялся чертить на салфетке.

***

   - Вот, - сказала Оля, открывая створки шкафа. - Все, как ты просил.
   Нил  принялся  облачаться  в  серый   полушерстяной   свитер,   синие
брезентовые штаны, такую же робу. Гарнитур дополнили  серая  кепка  типа
"жопа с ручкой" и десятирублевые туристские ботинки на рифленой подошве.
Ботинки жали со всех сторон, и  Нил,  немного  потоптавшись  в  них  для
пробы, все же переобулся обратно в кроссовки. В  вечернем  сумраке,  тем
более, ночью вряд  ли  кто  будет  разглядывать,  "найковские"  они  или
фабрики города Кимры.
   - Ну как?
   -  Настоящее  пугало  огородное,  -  оглядев  его  со  всех   сторон,
резюмировала Оля.
   - Не пугало, а советский дачник.
   Нил пытался шутить, но на душе было тяжело и неспокойно. Он прекрасно
понимал, что имеет  все  шансы  не  вернуться  с  предстоящей  прогулки.
Как-никак, их там, скорее всего, будет трое, а он - один. Правда, на его
стороне будет фактор неожиданности.
   Последние два дня Нил многократно прокручивал в голове  картину,  как
оно все произойдет. Вот он, задрав свитер, достает из нагрудной  сумочки
толстый пакет, небрежно кидает на стол. Вот вся нечистая троица,  ошалев
от такого обилия "зелени", начинает ее считать и пересчитывать, или,  во
всяком случае, глазеть,  как  это  делает  босс.  Тем  временем  "Филипп
Филиппович",  якобы  для   составления   расписки,   спокойно   вынимает
авторучку, красивую такую, представительского класса, не спеша  нажимает
на черную кнопочку с  золотым  ободком.  И  тонкая,  но  мощная  струйка
концентрированной  серной  кислоты  бьет  в  глаза  Фармацевту   и   его
"шестеркам". Можно даже не в глаза,  при  попадании  на  любой  открытый
участок  кожи  болевой  шок  будет  столь  стремителен  и   велик,   что
противникам какое-то время будет ни до чего. И вот здесь вступит  в  ход
стилет, отличный острый стилет, совершивший путешествие в Россию  внутри
полой ручки зонтика, а ныне надежно  зачехленный  и  уложенный  в  Олину
матерчатую кошелку поверх  резервного  плаща  -  на  случай,  если  роба
окажется слишком запятнана кровью врагов.
   Потом трупы в подвал -  должен  же  на  даче  быть  подвал!  -  кровь
подтереть, и на предпоследней электричке в город. Переодеться у Оли -  и
на такси в гостиницу. А завтра, если вообще будет завтра, заняться  Лиз.
И на это остается не больше суток...
   - Если я не вернусь, там, в плаще конверт, утром передай его Роберу.
   Оля кивнула.
   - Ну, я пошел...
   - Погоди, - сказала Оля. - Присядем на дорожку.
   Они сели в прихожей, Оля на табуретку,  Нил  -  прямо  на  полку  для
обуви.
   - Оля, я...
   - Т-с-с... - Она выждала несколько секунд. - Теперь говори.
   - Оля, я виноват перед тобой, сам понимаю, что  использую  тебя,  как
последний мерзавец...
   - Не надо, Нил. Мне не в чем тебя упрекнуть. Ведь ты это  делаешь  во
имя любви, а ей оправданий не нужно... - Она  встала,  порывисто  обняла
его, столь же порывисто отстранилась,  уклонившись  от  его  поцелуя,  и
перекрестила. - Теперь иди.
   Она подошла ко входной двери, оттянула крючок замка, дернула на себя.
   - Что за черт!
   Дверь не открывалась.
   - Дай-ка я попробую...
   Нил взялся за ручку, поднатужился,  потянул.  Хлипкая  дверная  ручка
осталась у него в руках, державшие ее винтики рассыпались по линолеуму.
   - Погоди, ты мне так  всю  квартиру  разнесешь...  -  Из  шкафчика  в
прихожей Оля достала большой ключ на цепочке. - Может быть, я  ненароком
на нижний закрылась.  Хотя  сомнительно,  это  я  только  когда  надолго
уезжаю...
   Она наклонилась, попыталась вставить ключ в  скважину.  Ключ  влезать
отказывался.
   - Дырку чем-то забили!
   - Ну, давай попробуем как-нибудь...
   - А как?!
   Вывинтить замок было невозможно,  он  был  врезан  в  дверь  изнутри.
Выдолбить дырку вокруг замка, отжать  дверь,  наконец,  просто  вырубить
нижнюю филенку, что в слезах предложила сама Оля, не получилось никак  -
в девичьем хозяйстве не было ни стамески, ни фомки, ни топорика. Не было
и балкона, чтобы перелезть к соседям. Да и самих соседей не  было  дома,
сколько Оля ни стучала в стенку, никто не реагировал.  Телефонов  других
соседей Оля не знала, звонок в ЖЭК ничего не дал, в это время суток,  да
еще и в  пятницу,  контора  давно  обезлюдела.  Спускаться  по  трубе  с
девятого этажа Нил не рискнул. Полчаса они барабанили в дверь  и  орали,
срывая голоса, пока не выручил старичок, живущий двумя этажами ниже.  Он
сбегал к себе за плоскогубцами и за хвост вытащил из отверстия  от  души
забитого туда вяленого ерша.
   - Ну, хулиганье! И придумают же, тудыть-рас-тудыть!..
   - Спасибо, дед! - на бегу крикнул Нил.  Он  безнадежно  опаздывал  на
электричку.

***

   Забор вокруг дачи Фармацевта был деревянный,  но  высокий,  частый  и
крепкий. Основательная калитка, снабженная защелкивающимся замком,  была
распахнута настежь, из всех окон небольшого, но по здешним меркам  очень
стильного домика бил яркий свет. Очень странно.
   Стараясь ступать как можно тише, Нил обошел домик кругом,  благо  все
дорожки видно было великолепно. Заглядывал в окна, но не видел ни  души,
пока, наконец, в последнем - должно быть, это был кабинет хозяина  -  не
разглядел склонившуюся над письменным столом фигуру  в  черном.  Человек
стоял спиной к нему, и только  по  габаритам,  явно  не  бугайским,  Нил
определил в нем Фармацевта. Вот он, весь как на ладони. Рука нащупала  в
сумке стилет в брезентовом  чехле.  Жаль,  не  ружье,  через  стекло  не
саданешь...
   Нил замкнул круг, поднялся на крыльцо, поискал звонок, не найдя  его,
постучал. Несмотря на тишину в доме, его стук никакой реакции не вызвал,
должно быть, кабинет располагался далеко от входной  двери.  Или  хозяин
страдал глухотой, чего, впрочем, по первому  знакомству  не  показалось.
Нил подождал еще немного, потом толкнул дверь.
   Она открылась.
   Нил миновал освещенный холл и остановился на пороге кабинета:
   Человек в черном навис над  столом  и  увлеченно  возился  с  чем-то,
похожим  на  портативный  компьютер.  Половина   стола   была   прикрыта
простыней.
   Нил кашлянул.
   - Борис Иосифович...
   Человек поднял голову и широко улыбнулся. Нил остолбенел.  Перед  ним
стоял чудаковатый очкарик-сисоп, новый жилец Веры Ильиничны.
   - О, здорово! - сказал сисоп.  -  Видал,  какая  писюшенька?  Только,
зараза, от винта грузиться не хочет...
   - Где Фармацевт? - обрел, наконец, дар речи Нил.
   Он не мог ошибиться адресом. Плану, начертанному Фармацевтом,  и  его
же словесному описанию соответствовал только этот  дом.  Тем  более  что
других домов в непосредственной близости не было вовсе.
   - Там... - Очкарик неопределенно махнул рукой куда-то вниз. -  Слышь,
чувак, ты в таких системах петришь? Наверное, тут  какая-нибудь  бутявка
нужна, специальная...
   - Что значит "там"? - жестко спросил Нил. Ему было не до клоунад.
   - Там - значит, в подвале, -  не  менее  жестко  ответил  очкарик.  -
Смотри сюда.
   Он приподнял простыню, и Нил увидел разложенные в рядок предметы. Два
пистолета, нунчаки, электрошокер, резиновая дубинка, наручники.
   - Они тебя ждали, - сказал сисоп. - Очень ждали. Но ты опоздал.
   - Спасибо.
   - Спасибо не шуршит... - Очкарик вновь взял  прежний,  непринужденный
тон:
   - Между прочим, кто-то что-то обещал. Было дело?
   - Да, да, конечно...
   Нил поспешно расстегнул робу, задрал свитер. Очкарик хмыкнул.
   - По-моему, ты обещал не интим...
   Нил отстегнул нагрудную сумочку, бросил на стол.
   - Твое.
   Сисоп расстегнул сумку, поглядел на содержимое.
   - Нормально. Кооператив открою, буду компы апгрейдить... Ладно, вали,
мне еще прибраться надо. - И уже в спину Нилу добавил – Рыжей привет!
   Почти у самой станции Нил посмотрел назад и увидел над лесом  далекое
зарево.
   "Сисоп прибрался", - подумал он и тут же  сообразил,  о  какой  рыжей
говорил этот нечеловеческий человек.

***

   Таксист притормозил у  хозяйственных  ворот  в  больницу  и,  получив
аванс, согласился ждать не больше получаса. Но Нил был уверен, что он не
уедет. Таких чаевых водила давно не  получал,  так  что  можно  было  не
волноваться...
   Нил   долго   шел   вдоль   забора,   оглядевшись,    пролез    через
предусмотрительно отогнутую кем-то сетку-решетку  и  вновь  оказался  на
территории психбольницы. Уже нелегалом. Сегодня или никогда...
   Было около восьми вечера и в  больничном  парке  было  пусто,  только
вдалеке виднелся свет в приоткрытой двери. Там суетились двое непонятных
личностей вида отнюдь не респектабельного. Нил подошел ближе  и  увидел,
как два бомжа перекладывают из баков  в  полиэтиленовые  мешки  какую-то
малоаппетитную на вид мешанину. При этом ясно был слышен матерный диалог
с работницей кухни, которая крыла прихожан обычной бранью. Когда объедки
были спрятаны в тряпочные мешки, и двоица направилась в сторону  забора,
Нил вышел из тени и приветливо окликнул алкашей.
   - Ребята, огоньку не найдется? Спички забыл.
   Они оба одновременно вздрогнули. Но мужик оправился первый.
   - Найдется, в обмен на курево. Мы тоже забыли сигареты на пианино.
   Женщина без возраста и  лица  хрипло  засмеялась  и  уже  без  опаски
рассматривала Нила.
   -  Нет  проблем.   -   Нил   протянул   пачку   "Беломора",   заранее
заготовленного для проведения операции. - Бери с  запасом,  у  меня  еще
пачка.
   Они закурили втроем. Настал момент продолжить приятное знакомство.
   - А ты что здесь шатаешься, смотри, скоро сторож спустит  Дружка,  от
него никто в целых штанах не убегал еще.
   - Да дело у меня есть, вот не знаю, как подступиться.  Я  смотрю,  вы
тут все знаете, может, поможете. Я в долгу не останусь.
   - Что за дело-то. Если ты того, псих,  то  не  с  нами.  Мы  кормимся
здесь. Нам нельзя психам помогать.
   - Да нет, мне бы маляву передать, я из Тосно приехал, да вот опоздал,
все закрыто. Кто тут из верных людей есть, может, помогут не за так?
   - Не, мужик, мы не можем, туда и муха залетит -  холостой  останется.
Так что извини. Нам пора самим сматываться.
   Они свернули к тропинке, ведущей к уже знакомому лазу в заборе, когда
женщина остановилась.
   - Стой, Жора, дед помочь может, смотри, он еще  роется  у  себя.  Ты,
парень, видишь, вон там теплица меж корпусов, так  греби  туда.  Старика
зовут Иннокентий. Дед Кешок, по-простому. Скажи, что Людка  послала.  Он
жадный, но поможет, если выпить дашь.
   - Спасибо, это вам. - Нил протянул непочатую пачку папирос.
   Уже идя к теплице, он услышал за спиной:
   - Дурак ты гребаный, наш же это был, забыл что ли, своим-то  грех  не
помочь. Ожаднел к старости совсем...
   В   теплице   действительно   копошился   горбатый   старик,   приход
постороннего он заметил сразу.
   "Хорошая примета встретить горбуна", - мелькнуло у Нила.
   - Чего надо? - грубо спросил старик, - Вали, пока  не  поздно.  Здесь
чужим нельзя.
   В руках горбуна незаметно оказался ломик.
   - Отец, меня Людка прислала. Дело есть. Помоги малость, я при бабках,
так что в накладе не останешься.
   Лицо горбуна резко посветлело, а в глазах зажегся огонек.
   - Ну, и что надо? Огурцы еще не поспели, так что приходи в июле,  что
от психов останется, смогу и уступить.
   - Нет, батя, я не за этим. Девчонка у меня здесь отдыхает, а я в рейс
ухожу.  Надо  проститься,  а  то  вернусь  только  через  полгода.   Сам
понимаешь, тяжеловато будет. Ты бы мне ее  привел  сюда,  в  теплицу  на
часок.
   Горбун выпучил глаза до изумления.
   - Ты что, охренел, морячок? Это же дурка. Здесь такое не пройдет.
   - Батя, я же не пустой приехал, тоже понимаю.
   Нил достал "столичную"  и  протянул  деду.  Тот  не  принял,  и  Нилу
пришлось водрузить напиток богов на бочку с удобрениями.
   - Не, лучше проваливай, хлопот потом не оберешься.  -  Старик  взялся
было продолжать заклеивать шланг. - Дорогого это  стоит,  тут  одной  не
отделаешься.
   Но Нил не дал ему продолжить и подошел совсем близко.
   - Понимаю, вот, держи, на поправку шланга, а то огурцов не дождешься.
   Сумма настолько потрясла старика, что он,  медленно  убрав  деньги  в
носок, направился к выходу, буркнув:
   - Жди тут, схоронись только.
   Бутылка исчезла непонятно как и куда. Старик вышел и  начал  запирать
дверь, но Нил его опередил.
   - Батя, как зовут, я забыл тебе сказать,  а  то  приведешь  непонятно
кого.
   - А я думал, что тебе без разницы, здесь уже все одинаковые. Ну?
   - Сапунова Света, третий корпус, палата семь.
   И сердце заработало в такт секундной стрелке... Прошло довольно много
времени, Нил вглядывался в темноту, но ничего не было  видно,  и  тишина
только усиливала отчаяние ожидания. Наконец  что-то  белое  мелькнуло  в
зелени кустов, и горбун загремел связкой  ключей.  Лиз  он  прислонил  к
стеклянной стенке парника. Поверх длинной ночной  рубашки  был  наброшен
невероятной грязи ватник. Нил тихо  вышел  и,  не  сказав  старику  даже
спасибо, быстро поднял на руки девушку и почти побежал в сторону забора.
   - Не беги, сторож еще ужинает, успеешь.
   Старик долго стоял у дверей  теплицы,  вглядываясь  в  темноту,  пока
белый подол, мелькавший среди деревьев, не пропал из виду.
   В теплице он взял лопату, выкопал ямку и опустил туда поллитровку.
   - Завтра, пожалуй, куплю пряники и баклажанной икры. В четверг  отдам
Женьке, пусть побалует внучку.
   Прозрачные глаза старика наполнились влагой. Дед Кешок не пил  водку,
да и вообще ничего спиртного не пил никогда - даже там,  даже  тогда,  в
тридцать седьмом...

***

   - Я хочу спать.
   Лиз говорила спокойно, но была настолько слаба, что самостоятельно не
смогла переодеться и Нилу пришлось стягивать с нее больничные  лохмотья.
Потом он отнес ее, в ванную и долго мыл, - ужасаясь ее худобе.
   - Ничего, ничего, были бы кости, мясо нарастим. Я тебя  откормлю  как
кабанчика.
   Лиз равнодушно подчинялась, нисколько не стесняясь наготы. Потом  Нил
поил ее  горячим  чаем  с  медом.  Лиз  даже  не  могла  держать  чашку,
закутанная в одеяла, она, как больной ребенок, только  открывала  рот  и
заснула мгновенно. Один раз только она пошевелила рукой и  почти  одними
губами произнесла:
   - Я знала, что ты ... - Но Нил уже целовал драгоценное лицо и  гладил
стриженую голову.
   - Молчи, молчи, все прошло. Я увезу тебя отсюда., Спать пока,  только
спать.
   Утром, как только открылся первый магазин, Нил неслышно прикрыл дверь
и рванул за молоком. Накрапывал дождь, утренние запахи  весны  наполнили
гордый, грязный и голодный Ленинград, и  город  стал  похож  на  старого
бедного интеллигента, собравшегося в  филармонию  и  надевшего  парадный
костюм времен далекой молодости. Нил мчался по улице и счастье,  которое
он так долго ждал, утренним ярким шаром поднималось над ржавыми  крышами
родного города.
   - Я вылечу ее и  сделаю  самой  счастливой  на  земле.  У  нее  опять
вырастут длинные волосы, и она будет закалывать их днем в тугой пучок, а
ночью распускать. Мы будем жить на острове и нарожаем кучу  детей!  Нет,
пока надо поправить ее - все остальное потом. Потом, потом...
   Нил чуть не врезался в "жигули", за что услышал в  свой  адрес  мно