- Да не как слон слониху, а, пожалуй, как конь кобылицу, - со своей обычной усмешкой уточнил Макмиллан.
     - И вы послушайте, господа, вы обратите внимание, наша-то вдова то как хороша, вся в трауре и орет: ?за...би меня, за...би меня в доску, в доску за...-би меня?, - хохотнул Петти-младший.
     - Вот, перекрутите назад, мне особенно здесь понравилось, как наша пафосная Бетрибс-Тиранозаврша этому кобельку здесь советы дает, куда и как в нее засовывать, - перебивал товарищей Джейкоб Цорес...
     - Хорошенькую запись вы нам привезли, - констатировал Макмиллан, усмехаясь, - молодчина, Чивер, не зря свой хлеб едите, и много у вас еще такой порнухи?
     - Трое суток почти непрерывных охов и вздохов, хлюпаний и прочих неприличных звуков, господа, - ответил Чивер, явно удовлетворенный тем фурором, какой произвели на общество его записи.
     - Трое?! Трое суток они трахались?! - ахнул Петти. - Это уже чересчур, господа!
     - В том то и дело, в том-то и опасность, - добавил Чивер, - по данным нашего наружного наблюдения, госпожа Морвен каждую неделю вылетает своим самолетом из Лондона в Кливленд, где потом сутками практически не вылезает из постели с этим человеком...
     - Вы его пробили по своим линиям? - поинтересовался Макмиллан.
     - Первым делом пробили, - ответил Чивер. - Джон Мэтьюз, тридцать три года, обычный холостяк, любитель дамочек зрелого возраста, этакий непрофессиональный жиголо, обычный ловелас, без какой-либо завязки на разведку-контрразведку, здесь мы все проверили - он чистый!
     - Но она на него явно запала! - воскликнул Петти.
     - А вы что, милый мой, думали, что баба в самом соку, да при деньгах, будет долго скорбеть по нашему бедному лорду Морвену? - ехидно спросил Макмиллан.
     - Я ничего такого не думал, - резко ответил Петти, - я просто полагаю, что такая любовь-морковь в ее возрасте небезопасна для ее психики, а следственно...
     - А следственно - небезопасна для нашего бизнеса, - добавил Цорес...
     - Я еще хотел добавить на словах, господа, - вставил осмелевший от успеха Ричард Чивер, - объект, в смысле, леди Морвен, каждую поездку в Кливленд сопровождает большими тратами на подарки этому человеку. У меня есть список перечислений по ее магнитным картам, вот посмотрите...
     Оживившиеся от клубнички старики с интересом принялись смотреть выписки из счетов...
     - Ага, ?Феррари? за триста тысяч, часы ?ролекс? с бриллиантами, домашний кинотеатр за пятьдесят тысяч... - изумился Макмиллан.
     - Хорошо же он ее трахает, если на столько натрахал!
     - Как просила - в доску, в доску! - подхихикнул Петти.
     - Все это было б хорошо, когда бы не было так грустно, господа, - прервал всех Джейкоб Цорес, словно председатель на сенатском слушании, постучав по столу. - Все достаточно грустно, господа, потому как система становится нестабильной.
     - Баба, потерявшая голову, потеряет и ключ от сейфа, как мой покойный папаша говорил, - подтвердил Петти.
     - Нам надо принимать меры, - подытожил Цорес и, посмотрев на Чивера, сказал: - Вы хорошо поработали, Ричард, поезжайте домой, мы переведем на ваш счет ваши премиальные.... А теперь идите, мы тут еще поработаем с вашими записями...
     И Чивер вновь принялся проклинать эту флоридскую жару. ?Точно простужусь, как пить дать простужусь, снова вся спина липкая от пота, а кондиционеры наяривают и наяривают...? - думал он, перебегая из продуваемого всеми ветрами паркинга в зал ожидания аэропорта Майами.
     Однако мысли о премиальных приятно согревали душу.
     Он точно знал... Завтра первым делом он позвонит в банк, и ему скажут, что на счету у него прибавилось ровнехонько сто пятьдесят тысяч долларов.
     Неплохой бонус к зарплате! А? За такие мани-мани можно и пострадать!
     Ранчо на севере штата Вашингтон - или где-нибудь в Монтане, в окрестностях Йеллоустонского национального парка, говорят, там тоже прохладно, но не так сыро, как на побережье - обретало очертания реальности. И, собственно, почему за миллион, когда можно и за два? Еще парочка таких же удачных заходов и...
     - Объект ?Трики Дики? отъехал от гостиницы ?Тампа-Бэй?, - проговорил будто в никуда мужчина в белом костюме, прихлебывавший минералку в открытом кафе напротив входа в отель. - Синий ?линкольн-таункар? номер...
     - Знаем мы этот номер, - отозвался усталый голос прямо в ухо мужчины. - Продолжайте наблюдение.
     Обладатель усталого голоса находился в трех кварталах отсюда, в весело раскрашенном фургончике с надписью ?Экзотические цветы?. Из его темного, напичканного электроникой нутра не было видно ничего, зато было слышно все, что требовалось слышать. Разумеется, президентский номер-люкс, в котором магнаты принимали Чивера, был трижды тщательнейшим образом проверен на предмет прослушивающих устройств - сначала службой безопасности отеля, потом службой безопасности Хаммонда, потом лично главным секьюрити Петти-младшего Эдвардом Кингом, - но надо же было так случиться, что за две с половиной минуты между окончанием последней проверки и появлением в номере мистера Чивера какая-то птичка оставила продукт своей жизнедеятельности прямо на панорамном окне гостиной, где проходила беседа. ?Продукт? внешне походил на шматок белой жвачки, а его состав был известен лишь нескольким засекреченным химикам из лаборатории ФБР.
     В веселеньком фургончике прослушивалось и записывалось все, что произносилось в президентском люксе ?Тампа-Бэй?. Завтра кассета с записью ляжет на стол директора ФБР Хэмфри Ли Берча.
     У Гейла Блитса мозгов было не меньше, чем у ФБР, а средств значительно больше. Поэтому он мог не только слышать разговоры в номере, но и наблюдать все там происходящее в режиме реального времени. На него работали не только чудеса новейших технологий, но и здравый психологический расчет - если бы ?нефтяники? не проявили повышенной бдительности и не отключили все электрические приборы в номере, он бы не услышал и не увидел ничего, однако на его личный компьютер в ?Палисейдз? сигнал поступал именно с отключенного плазменного телевизора, занимавшего едва ли не половину стены.
     Похихикивая в кулачок, первый богач планеты созерцал продолжение ?реального шоу?. Те же минус Чивер.

***

     Петти младший пафосно вскинул голову, как в те годы, когда начинающим еще адвокатом, служа в одной из фирм своего отца, он, бывало, вскидывал голову, желая произвести благоприятное впечатление на судей и коллег-адвокатов. Тогда, в те далекие теперь времена, когда, только что окончив Гарвард, юный, совсем еще желторотый адвокат Уильям Петти тяготился славой и богатством своего отца. Ему, Петти-младшему, по присущей всем едва вылупившимся выпускникам университета инфантильной эгоцентристской убежденности казалось, что он гений и сам всего добьется в этой жизни. Нужно только, чтобы все заметили его гениальность, абстрагируясь от возмутительно юной мордашки, выдававшей его несерьезный возраст.
     Поэтому свои речи в суде, исполненные почерпнутого из фильмов с Кларком Гейблом пафоса, он непременно начинал со страстного обращения к аудитории, сопровождаемого непременным вскидыванием головы, дабы публика заметила его глаза, исполненные ума и решимости выиграть любое порученное ему дело. Голова вскидывалась еще и для того, чтобы молодые женщины не замечали его двойного подбородочка, намечавшегося еще в те годы, когда ему было двадцать пять...
     А теперь...
     Спустя почти пятьдесят лет привычки юности оставались прежними. И уже не двойной, а пятерной в складках ошейник из кожи и сала дрожал и зыбко колыхался при каждом движении Петти-младшего. А голову все равно вскидывал, начиная свое обычное:
     - Господа! Господа, я полагаю, что мы готовы теперь приступить к обсуждению самой щепетильной и самой тонкой части нашей сегодняшней повестки...
     Аудитория, представленная посвященными в сокровенные тайны планеты, шуршащим бумажками молчанием выразила свое согласие.
     - Господа, дело в высшей степени щепетильное, но на то мы все и юристы в большинстве своем, чтобы благополучно разрешать подобные тонкие дела.
     Петти лукавил, далеко не все из собравшихся здесь членов Капитула были юристами. Макмиллан, к примеру, заканчивал математический факультет, и Петти отлично помнил, как на вечеринках в кампусе Гарвардского университета длинноногий красавец Макмиллан, этот чемпион факультета по академической гребле, всегда окруженный толпой самых красивых девчонок, не без деланного высокомерия любил подчеркнуть: они, математики, во всем и всегда дадут сто очков вперед никчемным зубрилам с юридического. Потому как математика с философией - это праматери всех естественных наук, и математика - это исполненное внутренней красоты стройное здание, где искусством логики можно, даже не зная какого-то этажа, вывести и восстановить неизвестное по экстраполяции из известного... А юриспруденция - это бестолковое заучивание одними идиотами тех правил и параграфов, что выдумали другие идиоты, и если там чего не вызубришь, то логически никогда не выведешь невыученного, потому как юриспруденция не подчиняется законам формальной логики...
     И восторженные девчонки, эксайтированные более ростом и статью Макмиллана, нежели его умными речами, бойко смеялись этим шуткам, поблескивая глазками и кидая взгляды... Петти все помнил!
     Хоть и пятьдесят лет уже прошло. И Макмиллан уж не тот! Два инсульта перенес...
     Но Петти никогда не пропускал случая подчеркнуть, что они, юристы, друг дружку всегда поймут, безо всяких математических экстраполяции...
     - Короче, господа, суть вопроса можно выразить следующим образом, - на каждой ключевой фразе продолжая вскидывать голову, продолжал Петти, - мы должны до минимума снизить риски несанкционированного влияния на главный субъект управления...
     - Витиевато излагаете, Петти, - встрял Макмиллан с иронической улыбкой, - нам, не юристам, объясняйте как-нибудь попроще, мы ж математики, люди умственно ограниченные, и ваш забубенный формализм нас, и без того дураков, приводит в состояние окончательного отупения. ?Снизить риски несанкционированного управления на субъект? - это вы в смысле женить нашу Бетрибсу, что ли?
     - В самую точку, Макмиллан, попали! - отпарировал Петти. - Именно тем самым и снизить вероятность попадания этой персоны под влияния, связанные с сексуальной зависимостью...
     - Э-э-э как вас несет! Вы, Петти, видать много выступали с речами по бракоразводным процессам, что так сложно и осторожно формулируете простые вещи, - с той же иронической усмешкой продолжал Макмиллан. - Вы здесь проще говорите, мол, баба может втюриться, голову потерять, ну, и фаворит или его спонсоры могут оказать влияние...
     - Именно это я и имел в виду, господа, - подтвердил Петти, - именно это, тем более, что мы имеем такую систему оперативного управления Орденом в промежутках между заседаниями Капитула, что в руках Главного Тиранозавра сосредоточена немалая исполнительная власть, за стабильностью и безопасностью которой мы обязаны....
     - Приглядывать, - подсказал Макмиллан.
     - Именно... Именно приглядывать...
     - Система управления Орденом была установлена отцами-основателями, светлая им память, - подал голос Джейкоб Цорес.
     - Светлая им память, - эхом подхватили собравшиеся.
     - И не нам подвергать эту систему ревизии, - продолжал Цорес, - однако приложить максимум усилий к стабилизации системы, страхуя ее от внешних воздействий, мы просто обязаны...
     - И вы, Цорес, тоже, как Петти, за нагромождением слов, как под фиговым листком, стыдливо прячете срамную простоту помыслов - женить нашу Бетрибсу-Тиранозавршу и влиять на нее через контролируемого вами мужа, - выпалил Макмиллан.
     - Да, все правильно, Макмиллан, но ведь это в наших общих интересах, - вскинув голову, воскликнул Петти.
     - И можно было бы даже подумать, что вам, Макмиллан, хотелось бы, чтобы прогрессисты вроде Гейла Блитса раньше нас расчухали опасность и взяли бы леди Морвен под свой контроль, - вставил Цорес.
     - Если уже не опередили нас и не взяли, - воскликнул Петти.
     - Мне небезразлично, кто и как будет влиять на решения, принимаемые леди Морвен, - ответил Макмиллан, - но мне со всей очевидностью ясно, что господин Цорес уже имеет кандидата в женихи нашей Бетрибсе, и уж он-то, в смысле господин Цорес, мыслит себя именно тем регентом, кто будет держать руку на главных рычагах...
     - Поэтому мы и собрались, чтобы договориться об условиях контроля за властью, - сказал Петти-младший, уже не вскидывая голову, а наоборот, опуская ее на грудь, так что все восемь подбородков его вздулись в один сплошной жировой шарф вокруг необъятной его шеи.
     - Что ж, будем сговариваться, - сказал Макмиллан примирительно.
     - Будем оговаривать кондиции, - подтвердил Петти.
     Петти, кстати, помнил, как и положено хорошему адвокату во время затяжного процесса, что Цорес тоже не юрист по своему образованию, и вообще учился не в Гарварде, и не в Англии с его аристократическими Кембриджем и Оксфордом, но еще перед Второй мировой, до оккупации немцами Парижа, окончил курс Эколь Экономик... И потом еле ноги унес от немцев, спрятавшись в Швейцарии у своего дяди по линии баронов Ротшильдов.
     - Здесь может выйти затруднение, - сказал Петти, - леди Морвен может отказаться выйти за иудея.
     - Помнится, первую попытку войти в благородное семейство Морвенов через женитьбу вашего Джо вы провалили. Не по причине ли религиозных разногласий? - не преминул вставить Макмиллан.
     - Мой сын католик.... Выкрест, если угодно. И если угодно, он перекрестится хоть в буддисты, хоть в коммунисты... если это будет выгодно Ордену, - сказал Цорес.

(9)

     - Без меня меня женили, - по-русски прошептала Татьяна, когда Петти с Макмилланом, прибыв в Морвен-Хаус, передали ей текст меморандума.
     - Мадам, давайте говорить начистоту, - начал Макмиллан, - вы дама более чем просто умная, вы наделены, безусловно, неординарными интеллектуальными способностями, поэтому мы и апеллируем не к женским струнам и химерам эмоционального свойства, а к разуму...
     - И в то же самое время начинаете с пошлых комплиментов, - тут же отпарировала леди Морвен.
     - Пошлых? Вы находите похвалу вашей сообразительности пошлыми комплиментами? - изумился Макмиллан. - Но разве лучше было бы мне начать с восхищения вашим внешним видом и нарядами? Мадам!
     - Бросьте, Макмиллан, наши отношения настоль ко формализованы, что порой я сама себе кажусь некой механической тварью, железной куклой, которую посадили на трон, дабы она в определенный момент исполняла определенные па, как в тех средневековых часах в Праге, когда в полдень все святые выезжают из замка и двигают руками, делают дансе и даже рты раскрывают...
     - Вот-вот, - закивал Макмиллан, - вы совершенно правильно ухватили суть вещей, разве что прибегли к образу, к ассоциации, но суть выразили совершенно ясно, суть в том, что власть, сконцентрированная в одних руках, формальна, то есть, конкретика власти выражается в формальных отправлениях каких-то конкретных действий...
     - Например, официального появления королевы перед подданными со всеми символами - короной, горностаевой мантией, скипетром в руках, - закивала леди Морвен.
     - Именно, именно, - подтвердил Макмиллан, - именно, дорогая Бетрибс, вы ухватили самую суть, и мы хотели бы развить тему...
     - Вы полагаете, что я в чем-то нарушила наши соглашения и настала пора вручить мне черную метку? Так?
     - Если начистоту, - встрял Петти, - и это хорошо, что разговор у нас пошел начистоту, то мы опасаемся, что такой момент может наступить, и так как мы не заинтересованы в крайних мерах, особенно после уже произошедшей де-факто смены руководителя Капитула в конце прошлого года, то мы бы хотели договориться...
     - А с моим супругом вы не договорились? - спросила Татьяна, глядя Петти прямо в глаза.
     - Мы должны соблюдать некие правила и условности, - заметил Макмиллан.
     - То есть, предупреждая меня о том, что в случае конфликтной ситуации вы меня убьете, вы в то же самое время хотите, чтобы мы соблюдали формальности в жизненно важном разговоре? - спросила Татьяна, чувствуя, что лицо ее наливается кровью.
     - До каких бы то ни было кардинальных и радикальных действий и до применения крайних средств еще очень далеко, милая Бетрибс, - поспешил успокоить ее Петти, - в нашей практике почти не было случаев, когда бы стороны не договорились.
     - Почти, - хмыкнула Татьяна. - А Улаф Пальме? А мой покойный муж, наконец?
     - Да что вы заладили, честное слово! - вспыхнул Петти. - Что за инсинуации! Повторяю, мадам, никакого отношения к трагической кончине вашего уважаемого супруга Капитул, во всяком случае, его конструктивная фракция, не имеет! Мы вообще не сторонники подобных методов! Уж если на то пошло, у вас куда больше оснований подозревать вашего приятеля мистера Гейла Блитса!
     - Во-первых, Блитс - не мой приятель, а во-вторых, покойный лорд Морвен был главным его сторонником в Капитуле и...
     - Вам не надо волноваться, дорогая Бетрибс, - вкрадчиво вступил Макмиллан, - мой друг адвокат правильно говорит: любой коллапс и обрушение системы - это следствие непрофессионализма... Рубить Гордиевы узлы - это не проявление мужской лихости, но наоборот, проявление слабости интеллекта. Компромисс - вот истинное торжество разума и гармонии, диктуемое математикой!
     - И вы предлагаете мне компромисс? - спросила Татьяна. - В чем же он?
     - Мы предлагаем вам еще больше формализовать наши отношения, дорогая леди Морвен, - снова заговорил Петти, - мы предлагаем вам новые условия сохранения вами власти в Капитуле, при наших кондициях, гарантирующих нам уверенность в вас...
     - Конкретно, в чем конкретно будут выражаться кондиции вашего регентства? - скороговоркой, нетерпеливо спросила Татьяна.
     - Вы выйдете замуж за человека из нашего круга, и мы совершим обряд по правилам Ордена Иллюминатов со всеми исходящими последствиями, но при этом ваш супруг будет только наследовать...
     - И вы полагаете, что это компромисс! - перебила Татьяна. - И после недавнего подобного обряда, который был совершен со мной и моим покойным мужем, и после его гибели вы полагаете, что подобная акция прибавит мне какой-либо уверенности в моем благополучии? Какой, однако, цинизм, господа!
     - Вы не выслушали все до конца, дорогая Бетрибс, - мягко возразил Татьяне Макмиллан, - формальности брака с близким нам человеком прибавят уверенности нашей стороне, но мы предусмотрели в кондициях конкордата и ваш профит, госпожа...
     - Мой профит? - переспросила Татьяна.
     - Да, ваш профит, который будет выражаться в следующих статьях и параграфах, изложенных во второй части протокола, приложенной к меморандуму, - сказал Петти.
     - А на словах? - спросила Татьяна, уже совершенно овладев собой.
     - А на словах, - ответил Петти, - а на словах это может звучать так: вы представляете всю полноту исполнительной власти, как и было прежде до сегодняшнего дня, и принимаете для себя решение, с кем быть... А брак... А брак с сыном Джейкоба Цореса - это только акт, подтверждающий, что вы сделали такой выбор...
     - Ах, с сыном Джейкоба Цореса. Уж не с Джозефом ли? И это все? - спросила Татьяна...
     - Нет, это только первая часть кондиций, вторая - экономическая, и здесь вам лучше ее объяснит наш математик, - Петти, ухмыльнувшись, кивнул на Макмиллана.
     - Те проценты, которые вы с вашим новым супругом станете получать со всех сделок, одобренных Капитулом, вы будете делить на ваши уже персональные счета в соотношении один к полутора, так что ваша, большая часть, которая теперь и отныне станет определяющей компонентой гарантий стабильности наших отношений, она, эта экономическая составляющая, и станет уравновешивающим эквивалентом в системе нашего соглашения.
     - Я поняла, - почти перебила его Татьяна, - деньги компенсируют мои страхи и эмоции...
     - И послужат лучшей гарантией, потому как деньги суть универсальное мерило и вечный эквивалент всему на земле...
     - But mo