ney can?t buy me love, аминь, - завершила Татьяна. - О?кэй господа, я подумаю. Надеюсь, до того, как организовать мне авиакатастрофу, вы дадите мне время на размышление? Недели две?
     - Ваши слова про катастрофу позвольте считать шуткой, что же до двух недель... Пятнадцатого октября, то есть через двадцать дней, губернатор Калифорнии достопочтенный Джеф Робинсон дает ежегодный благотворительный бал. Там вы будете представлены жениху. Ну, а официальная помолвка будет оглашена на предстоящем Собрании Ордена в присутствии Магов Капитула и Посвященных Большого Круга...
     - Позвольте напомнить, господа, что официально срок траура по лорду Морвену истекает только в конце ноября, и было бы неуважением к его памяти...
     - Ваше величество, нет надобности напоминать нам об этом. Решением большинства Магов Собрание перенесено на середину декабря. О конкретном дне вы будете извещены в ближайшие дни...

(10)

     В час, когда происходил этот разговор, Гейл Блитс с Вадимом Барковским поднимались в воздух в фирменном, разрисованном цветами ?Свитчкрафт Корпорэйшн? вертолете.
     Два дня рыбалки на острове Мэн - это был максимум из того, что по времени могли позволить себе эти два джентльмена. Они летели в Лондон, где в Морвен-хаусе должны были встретиться с Ее величеством - госпожой Бетрибс, презентативным и номинальным воплощением верховной власти Ордена Иллюминатов.
     Встреча предстояла непростая.
     Гейл Блитс собирался сделать леди Морвен ре тающее предложение, и от ее ответа зависела теперь судьба миллионов людей, в том, как они буду! жить дальше - бедно или богато, ложиться спать сытыми или голодными, учить своих детей в университетах или отпускать их из дома, не дав им ничего, кроме родительского благословения...
     - Предстоит нам драчка, Вадим, хорошенькая драчка за свой кусок жизненного пространства, - задорно подмигнув, сказал своему спутнику Гейл Блитс, - и если рыжая леди окажется на нашей стороне, то все в нынешнем мироустройстве может перемениться в нашу пользу, мы раскачаем лодку и соберем свою прибыль с тех, кто пожелает нам заплатить за то, чтоб мы ее не раскачивали.
     - А Петти, Макмиллан и Цорес, ты думаешь, они будут пассивно взирать на го, как ты разыгрываешь карту рыжей вдовушки? - спросил Барковский.
     - Я так думаю, что они уже предприняли как минимум две попытки взять ее под опеку, друг мой, и особенно радеет Цорес, дабы заполучить свой семейный бонус, если выдаст вдову за своего придурка - сынка недоделанного, - ответил Гейл, перекрикивая вой вер голе гной турбины.
     Машина пролегала над морем.
     Сверху, с высоты трех тысяч футов, высокие волны казались мелкой зыбью, что, бывает, пробегает по уличной луже от подувшего из-за угла ветерка.
     А вдали уже маячил белый мел высокого обрывистого берега.
     Англия!
     - Через полчаса будем в Лондоне, сэр, - просунув голову в приоткрытую дверцу, доложил командир.
     Гейл молча кивнул, не отрывая взора от поверхности неспокойных вод, невольно любуясь бликами отраженного в каждом гребне волны дневного светила.
     - Послушай, Вадим, а какие есть хорошие русские писатели? - вдруг спросил своего приятеля Гейл Блитс,
     - Ну-у-у, - неуверенно протянул застигнутый врасплох Вадим Барковский, - разные есть хорошие. Мне, например, Паустовский нравится, Куприн, Гаршин...
     - Ну, так ты дай команду секретарям, чтоб вызвали этого Паустовского с Гаршиным к нам в головной офис, - сказал Гейл, не отрываясь от иллюмината, - я хочу чтобы они книгу в России написали про ?Свитчкрафт? и про наши программы развития вообще...
     Вадима взяла легкая оторопь.
     - Да вообще-то они все померли уже давно, и Паустовский, и Гаршин, и Куприн, - сказал Барковский, удивленно глядя на своего визави.
     - Так чего ж ты мне голову морочишь? - спросил Гейл с легким раздражением в голосе.
     - Я не морочу, ты меня спросил, кого из русских писателей я люблю...
     Дальше до самого Лондона летели молча...

***

     Леди Морвен принимала гостей в кабинете.
     Разговор был трудным.
     Каждое неловко вырвавшееся слово или неверно понятая фраза могли иметь здесь своим последствием судьбоносные изменения мирового финансового климата, измеряемые миллиардами и еще раз миллиардами долларов.
     Поэтому она принимала гостей в кабинете. Здесь лучше думалось.
     Она давно заметила, что если она сидела за столом своего покойного мужа, то мысль работала лучше. Колдовство? Может, под креслом лорда Морвена лежал камень, взятый из Стоунхенджа? А и разве сама она - не колдунья?
     - Мы будем говорить прямо, без обиняков и без ненужных прелюдий, сударыня, - начал Гейл Блитс, едва они расселись каждый на своем месте - она во главе Т-образного стола, а ее гости по левую и по правую руку.
     Татьяна сосредоточенно кивнула.
     - Нам известно, что группа нефтяников во главе с Макмилланом и Цоресом склоняют вас заключить с ними итоговый конкордат, закрепленный браком с наследником старого Джейкоба Цореса... И это именно так, мадам, и не пытайтесь отказываться, мы знаем это с совершенной достоверностью...
     Татьяна и не пыталась возражать. Она напряженно слушала, как слушала своих оппонентов царица Есфирь на знаменитом полотне великого голландца.
     - Вам предложили конкордат под процент и гарантии вашего пожизненного пребывания в статусе главы Капитула, но это означает полный конфликт и несовместимость с теми обещаниями, что вы здесь же, в этом же кабинете, давали нам с господином Барковским еще полгода тому назад...
     Татьяна лишь слегка наклонила набок свою рыженькую головку, но в лице не изменилась.
     - Для нас, для клуба прогрессистов, мадам, это означает не то чтобы полный крах, но мы, наш бизнес, выражающийся многомиллиардными вложениями наших капиталов, грозит затормозиться в своем развитии на совершенно неопределенное время... И кроме того...
     Татьяна наклонила головку в другую сторону.
     - И кроме того, мадам, - голос Гейла Блитса в своем долгом крещендо почти достиг верхней позиции пафосного апофеоза, - кроме того, нефтяники заготовили под ваш конкордат проект, предполагающий недопустимые для нас изменения правил игры...
     - Что за проект? - прервала молчание леди Морвен.
     - Нефтяники намерены ввести в действие антимонопольный закон, по которому принадлежащая нам компания ?Свитчкрафт? должна быть разделена между пайщиками как минимум на две части, а это... А это повлечет миллиардные убытки...
     - Но я еще не подписывала никакого конкордата, джентльмены, и вообще, разговор наш несколько преждевременен... - сказала Татьяна.
     - Преждевременен? - с изумлением на лице переспросил Гейл Блитс. - А когда нас поставят перед фактом, когда Сенат и Конгресс примут закон о разделе ?Свитчкрафт Корпорэйшн?, этот разговор уже будет несвоевременным!
     - Но я еще ни с кем не подписывала никаких соглашений, тем более брачных контрактов...
     Повисла напряженная пауза.
     Только старинные напольные часы в углу кабинета вдруг отбили четверть часа.
     - Сударыня, нам доподлинно известно, что именно Джейкоб Цорес устроил катастрофу самолета, в которой погиб ваш муж лорд, Морвен, - сказал Гейл Блитс с таким видом, с каким в крупной игре выкладывают последние козыри, - и это будет вершиной аморальности, если вы выйдете замуж за...
     - Не вам судить, и не вам меня учить, мистер Блитс, - резко оборвала его леди Морвен, - мой брак, мое замужество - это вопросы не вашей компетенции, и тем более, не вам морализировать, мистер Блитс! Разве ваш бизнес, основанный на разорении стран с нестабильной экономикой, морален? И не вы ли используете инструмент политического убийства в строительстве собственной компании? Мне тоже доподлинно известны некоторые детали разорения фирмы ?Блю Спирит? и связанная с ней цепь смертей ваших сотрудников, - спокойно и членораздельно выговорила своему оппоненту Татьяна.
     В кабинете снова воцарилась тишина.
     И снова часы в углу отбили, теперь уже две четверти...
     - Мы не договоримся? - спросил Гейл Блитс.
     - Почему вы так думаете? - переспросила Татьяна.
     - Вы должны отказать Цоресу и нефтяникам, - глухо, с надтреснутым голосом, почти просипел Гейл.
     - Чтобы отказать, мне необходима веская формальная причина, - ответила Татьяна.
     - Этой причиной может быть иная помолвка, - с трудом выговорил Гейл Блитс.
     - С вами? Вы готовы из-за меня развестись с супругой? - с иронией в голосе спросила леди Морвен.
     - С Вадимом Барковским, сударыня, он холост, - сказал Гейл Блитс и нервно хихикнул.
     И тут уже вовсю расхохоталась Татьяна.
     Она хохотала так, что уже начала бояться, как бы ей не стало худо.
     Она хохотала, хлопая себя по бедрам, хохотала, раскачиваясь в кресле, перейдя вдруг на русский язык:
     - Ой, не могу, мамочки. Ой, не могу, уморили совсем, ой, мамочки, помру сейчас...
     Вадим Барковский вздрогнул и нервно засмеялся.
     От такого заразительного хохота и Гейл Блитс тоже стал заходиться внутренними рыданиями.
     И скоро уже кабинет содрогался от тройного хохота.
     - Идите, идите, господа, ite messa est, месса закончилась, - сказала Татьяна, наконец отдышавшись, - идите, я обещаю вам, я подтверждаю вам мое намерение участвовать в вашем проекте с финансированием Гэ-Кэ-О, потому как не в моих правилах и не в правилах дома Морвенов вероломно нарушать единожды взятые обязательства, а в остальном, господа, я еще не приняла никаких решений...

(11)

     - Итак, у нас двадцать дней, - сказала Татьяна, едва войдя в охотничий домик в Вермонте, который между собою они называли дачей ?Солженицыно-два?.
     - Ты была права, - сказал Дубойс, прочитав бумаги. - Они хотят выдать тебя замуж.
     - Все-таки ревнуешь? - не удержалась Татьяна.
     - Знаешь, если ты не хочешь, мы найдем способ... - начал было Дубойс.
     Но Татьяна, вдруг развеселившись, оборвала его:
     - Свадьбы - не будет! - воскликнула она. - Это такой смешной фильм у нас в России был популярен когда-то, и назывался он ?Кавказская пленница?, там герой, Шурик, так и говорил: ?Свадьбы не будет! Я ее украл, я ее и верну...? - И Татьяна вдруг поцеловала Дубойса в губы... - И... И давай выпьем чего-нибудь, шампанского, например, а?

(12)

     Танафос нежился в плещущихся волнах ласкавшего его моря, и дуновения легкого бриза слегка колыхали кипарисы Занаду.
     - Признаюсь честно, прекраснее места не встречал, - произнес Роберт, спускаясь по каменной лестнице, что вела в долину, - хотя повидал я немало.
     - Как интересно, - хмыкнул Том. - И куда же вас заносило, Боб?
     - О, это долгие истории. Как-нибудь попозже, если вы не возражаете.
     - Не возражаем, - ответил Нил Баренцев. - И вы правы, Роберт. Место это, действительно, удивительное. И не только своей красотой. Здесь словно остановилось время. Знаете, древние греки весьма несерьезно относились к своему прошлому. Они бы просто не поняли нас, гоняющихся за антиквариатом и шатающихся по их, может быть, когда-то прекрасным, но теперь уже совершенно непригодным дворцам и храмам. Они изумительно умели жить одним днем. И пребывая здесь, я начинаю понимать их. Так что не удивляйтесь, Роберт, если вы вдруг начнете забывать ваши прошлые похождения.
     - А мне интересно! - воскликнул Нил-Нил. - Роберт, пожалуйста, не забывайте ваши приключения так быстро.
     - Конечно, мой юный друг, - слегка рассмеялся Роберт. - Надеюсь, вы позволите мне вас так называть? - В ответ Нил смущенно кивнул, а Том скривил в усмешке губы, и лишь укоризненный взгляд Баренцева заставил полемарха вернуть на лицо маску добродушия. - Мистер Баррен, для меня честь работать у вас, учить вашего сына. Такая работа не каждому, далеко не каждому может достаться. Поверьте, я приложу все усилия...
     - Не утруждайтесь, Роберт, - перебил его Баренцев. - Мы вам верим. Случайные люди здесь не появляются.
     - Это уж точно, - словно говоря мысли вслух, пробормотал Том.
     - Тогда вы позволите нам с юным Нилом уединиться и познакомиться поближе, а также обсудить наши будущие занятия?
     - Конечно, остров в вашем распоряжении.
     - Но будьте осторожны, - добавил Том, махнув рукой влево. - Там, за теми тремя кипарисами, крутой обрыв, а внизу - колья, а не скалы. И если вы сорветесь - этот прыжок в воду станет последним в вашей жизни.
     - Не волнуйтесь за меня, Том.
     - Я волнуюсь за Нила.
     Стоя на краю лестницы, Баренцев и Том наблюдали за удаляющимися фигурами Роберта и Нил-Нила.
     - Пошли как раз в ту сторону, которую я указал, - хмыкнул Том. - Откуда взялся этот... Боб?
     - Через секретарей в моем лондонском офисе. Рекомендации безупречны.
     - У всех у них рекомендации безупречны.
     - С чего ты взъелся на него, Том? - с удивленной усмешкой спросил Баренцев. - Нам не в чем его подозревать. И почему ты его называешь Бобом, когда он представился как Роберт?
     - В Америке все Роберты превращаются в Бобов, - не отрывая взгляда от уже едва маячивших силуэтов Нила-младшего и его нового учителя, ответил Том.
     - Но Роберт не американец, и твоя штатовская бесцеремонность наверняка его обидела.
     - А меня насторожила его невыносимое желание понравиться. Уж слишком как-то... невыносимо.
     - Агент ФБР в тебе не умрет никогда.
     - Л им я так и остался. Только теперь защищаю интересы не Соединенных Штатов Америки, а ваши. Тем более что к твоему сыну я очень привязался. Он значительно отличается от прочих сынков богатых родителей, и поверь, не в худшую сторону. Из него получится настоящий воин. Ты уже можешь им гордиться
     - Спасибо, Том. Слышать отцу такие слова о сыне от другого человека... Ну, я пойду в дом, у меня кое-какие дела. Ты со мной?
     - Да лучше прогуляюсь, если не возражаешь. Погода чудесная.
     - Да, погода чудесная. Только, Том...
     - Будь спокоен, босс. Я никого не потревожу.
     Танафос, вечно юный в своей средиземноморской красоте, видавший и эллинов, и византийцев, и крестоносцев, и османов и всех их переживший, как и две тысячи лет назад, держал сейчас на своей ладони две фигурки, побольше и поменьше, учителя и ученика. Они шли неторопливо, поднимаясь по склону, о чем-то беседуя, и теплый бриз играл их волосами, овевая свежестью и разгоняя вокруг них жару.
     - У вас интересное произношение, Роберт.
     - Я из Шотландии. Прекрасная страна. Только там несколько холодно.
     - А я не боюсь холода. Я вообще...
     - Что вообще?
     - Да, так. Ничего.
     Нил-Нила так и подмывало рассказать своему новому учителю об их с отцом и Томом тайнинском обществе. Но отец сказал, что всему свое время. К Роберту сначала нужно присмотреться, получше его узнать. А что присматриваться, когда и так все видно. Вон он какой! Настоящий викинг. Странно вообще-то, Нил-Нил слышал, что шотландцы обычно рыжие. Но мало ли что. Конечно, Том ничем не хуже Роберта. Гигант, силач, и при этом мудрый, как настоящий восточный учитель. Нил просто разрывался, кому из них двоих отдать первенство в своем сердце. Роберт - такой вежливый, так интересно говорит, пусть и слегка по-шотландски. Настоящий джентльмен.
     - А чем вы занимались до того, как поехали к нам? - спросил Нил.
     - Ну... я работал в историческом архиве... и преподавал. Учил таких же молодых людей, как ты.
     - Вы работали в школе?
     - Нет... не то чтобы...
     Роберт и Нил уже были у тех самых кипарисов, на которые минут двадцать до того указывал Том. Внезапно суша оборвалась. Они стояли на отвесном выступе, под которым бились о скалы волны, а сами скалы - ими были усеяно все прибрежное пространство. Как шипы, они выступали из моря, и, разбиваясь о них, вода пенилась и бурлила. Горе тому, кто неосторожно сорвется вниз. Чайки, словно плакальщицам, заранее стенали о несчастном.
     - Как красиво! - восхищенно воскликнул Нил-Нил, заворожено глядя в морскую пучину.
     - Да... красиво, - задумчиво повторил Роберт и вдруг, схватив Нила за плечи, резко повернул лицом к себе. Делая подсечку, он швырнул мальчика на землю и... с изумлением обнаружил, что на земле распластался он сам, а над собой увидел растерянное лицо мальчика.
     - Вы... что? - с растерянностью и испугом спросил Нил.
     - Так... ничего, - пробормотал ошалело Роберт. - Пошутил.
     И, вскочив на ноги, пантерой бросился на мальчика... и опять очутился на земле, теперь уже животом напоровшись на острый камень.
     - Щенок! - взвыв от боли и ярости, проревел Роберт.
     Поднявшись и выхватив из галстука стилет, он обернулся, но Нил-Нил уже был метрах в двадцати, во весь дух улепетывая вниз по склону к поместью. А навстречу ему несся Том, неизвестно как выскочивший из соседней кипарисовой рощи, откуда пре красно было видно все, что произошло на выступе. Махнув рукой, он что-то крикнул Нилу, и тот, словно запнувшись, распластался на земле. Роберт устремился было вслед, но, остановившись, Том рывком выхватил из-за спины что то, и тотчас свист двух нуль и резкий толчок в руку от третьей продемонстрировал, что это ?что-то? - пистолет, против которого стилет не опаснее ножика для резки бумаги.
     Схватившись за раненое плечо, Роберт бросился назад... и чуть не спикировал с обрыва. Вовремя затормозив - камни уже посыпались вниз, - он отшатнулся и сделал шаг назад. И тут правое бедро пронзила та же боль, что и мгновение назад руку, левая нога под тяжестью тела скользнула по камню, и Роберт, судорожно вцепившись здоровой рукой в раненую и потеряв равновесие, грохнулся спиной о край выступа и съехал вниз.
     - Не-ет! - в ужасе закричал он, когда зубы скал с бушевавшими вокруг них волнами с чудовищной скоростью и неумолимостью понеслись ему навстречу.
     - Ты цел? - крикнул Том, пробегая мимо вскочившего на ноги Нила.
     - Цел! - ответил Нил-Нил и рванул вслед за ним, но Том уже ласточкой летел с обрыва.
     Буром врезавшись в воду, полемарх телохранитель минуту спустя к несказанному облегчению мальчика появился на поверхности, держа в охапке тело Роберта. Добравшись до ближайшей скалы, он кое-как взгромоздил на нее свою ношу, взобрался сам и, борясь с накатывавшими волнами, что-то стал кричать Нилу. Тот из-за шума прибоя ничего не услышал, но по знакам в сторону пристани, догадался, что от него требуется.
     Через пять минут он уже подплывал на катере к месту падения Роберта.
     - Не так близко! - крикнул ему Том. - Разобьешься о скалы!
     - Как же вы не разбились?
     - Скоро и ты не разобьешься, - прохрипел Том, скатываясь в катер. - Ведь ты тайпин. А он свой шанс уже упустил.
     И сказав это, Том перевалил бездыханное тело Роберта с края борта на дно катера...
     - Какая игрушка! - задумчиво проговорил Нил-отец, вертя в руках стилет, оброненный Робертом у обрыва.
     - Слава Богу, он не использовал его сразу, - сказал Том. - Переоценил свои силы. А пилкой наверняка думал воспользоваться при отступлении. Ведь другого оружия у него не было. Я проверял его вещи.
     - Отныне, Том, все новые люди, которые будут так или иначе соприкасаться с Нилом, предварительно будут проверяться тобой лично. И я предоставляю тебе полную свободу действий.
     - Да, мистер Баррен. Это самое разумное решение при нынешних обстоятельствах.
     Нил-Нил сидел у одного из трех кипарисов, что росли у злополучного обрыва. Он до сих пор не мог прийти в себя. В сущности, он ничего не понял, когда Роберт схватил его, совершенно растерялся. И тем не менее мгновенно среагировал на нападение. Словно его тело было инструментом в чьих-то руках и подчинялось не ему самому, сбитому с толку, а кому то или чему-то, что было внутри него, пока ему неизвестное. Он встал, подошел к краю обрыва и опасливо посмотрел вниз. Том не раздумывая сиганул в эту бушующую пучину, словно в бассейн Занаду. Неужели и он так же когда-нибудь сможет?
     Том обещал. А Роберт? Не хотелось пока думать, кто он и что здесь произошло. Потом. Как бы то ни было, случайные люди здесь не появляются...

***

     За последний год у Нила неоднократно появлялся повод вспомнить некоего Леонтовича, эпизодического свое