соскользнул вниз.
     "Ну, Макс, в этот раз просто супер! "
     Нил в три  прыжка оказался в кабинете Макса Рабе. альчик быстро отыскал
папку для рисунков и,  устроившись на "своем", - а у него действительно было
в кабинете деда свое кресло,  - для начала  покрутил папку,  не  развязывая.
"Ну,  и  папка,  антиквариат  прямо, наверное, это  годы  восьмидесятые",  -
подумал мальчишка и развязал тесемки. а внутренней стороне  папки рукой деда
было  написано: "НИЛ=? "... же  совсем  стемнело,  и мальчик в  который  раз
перелистал рисунки, которые остались после смерти мамы. Но так ничего нового
для себя не  нашел. Он даже пересмотрел все рисунки вверх  ногами, но это не
дало никакой версии.
     - Чему же  равен  НИЛ?  -  шептал  он сам  себе. ут один  из  портретов
показался  Нилу знакомым.  Где  же  он мог  видеть этого человека?  Особенно
глаза. Нет, было совершенно очевидно, что они уже встречались. Как настоящий
сыщик,  мальчик,  увлеченный  игрой деда, начал внимательно изучать рисунок,
потом  перевернул и увидел  на обороте почти стертые  буквы:  НИЛ. Он  опять
внимательно посмотрел  на портрет, но вспомнить, где он видел этого мужчину,
так и не смог, да еще Тата стремительно вошла в кабинет и, заметив мальчика,
тут же справедливо, как всегда, погнала его спать.
     - Иду, Тат, иду.  Я  как  раз постился  здесь, -  схитрил  Нил и  нежно
прижался к ее лицу. н знал, что Тата понимает, что он не постился, и что она
понимает, что он не врет, а просто так шутит.
     -  Все,  иди, солома, а  то с тобой начнем болтать,  так  и утро  здесь
встретим. на поцеловала обе  макушки и заперла кабинет  на ключ, но вынимать
его не стала.
     Нил, не спеша, поднялся на второй этаж и задумчиво направился к  лифту.
У дверей хромого гостя он остановился и постучал.
     - Извините, у  вас музыка играла, вот я решил навестить вас перед сном.
Ну как нога себя чувствует? - заботливо поинтересовался мальчик.
     - Заходи, нога себя чувствует,  и это почти победа. Если ты мне немного
поможешь, то  мы  проведем ее испытания на ходимость и проходимость. аренцев
попытался встать, и Нил-маленький  подскочил к нему,  чтобы придержать, если
что. Не хватало еще, чтобы гость опять свалился.
     - Видишь, все почти нормально!
     - Я рад, что обошлось, могло быть и хуже.  Главное, конь не испугался в
этот момент. - Мальчик поднял голову и снизу вверх посмотрел на Нила.
     - Ты, прав, Нил-Нил. Раз могло быть хуже, но  не случилось, значит, все
как  раз получилось  хорошо!  друг Нил-маленький  отпустил руку и недоуменно
отошел на несколько шагов от Нила-большого.
     -  Точно! Нил  равен  Нилу!  Макс,  я отгадал!!!  Сейчас!  -  и мальчик
выскочил из  комнаты,  оставив  Нила в полном  недоумении. абирая  папку, он
помахал деду рукой.
     - И С, Макс! - решение есть!..
     -  Вот,  -   заговорщически  произнес  Нил-маленький,  тихо  без  стука
проскользнувший в комнату. И протянул папку.
     - И что делать прикажете, сударь, с ней?
     - Открывайте!  Не бойтесь! Это фокус Макса. ил-большой  открыл и увидел
свой  портрет,  который   много  лет  назад  украшал  стену  комнаты  Лиз  в
Ленинграде.
     - Я догадался! Правда, не сразу,  но потом, когда вас держал и свет так
падал,  то сразу узнал! Вы, конечно, постарели, но узнать пока  можно. Вот и
решение!  Только  не  вижу пока  смысла, что  дед  хотел сказать  этим ну...
НИЛ=НИЛ.
     - Он хотел сказать, что ты мой сын, а я твой отец, а  Макс мой дедушка.
лаза у мальчика потемнели, с ужасом  и изумлением он посмотрел на Нила, в ту
же секунду океан вырвался из нового компьютера и поглотил его.
     * * *
     Утро выдалось  сырым и  туманным.  Нил Баренцев  заснул, когда  еще  не
рассвело, но проснулся с первыми лучами. Ступать сначала было  неприятно, но
Нил потуже  перебинтовал ногу и поднялся наверх. Мальчик спал. Нил осторожно
прошел и  выключил ночник.  Они проговорили полночи. Нил рассказал  о себе и
Лиз, о работе,  а мальчик засыпал его  бесконечными  вопросами,  на  которые
Нил-большой не всегда мог ответить.
     -  Пора  спать,  завтра  трудный  день. И вот еще, приедет  твоя родная
бабушка. Она живет в России и пока не знает, что ты у нее есть.
     - Это значит, твоя мама?
     -  Точно, мама. Я сам давно ее не видел  и соскучился. ил не  слукавил.
Хоть  и месяца не  прошло  с  их  встречи  в  Берлине, вдруг  возникло такое
чувство, будто не виделся с матерью целую вечность...
     -  А  у меня  Тата  есть,  она  как мама,  даже  лучше. Я  тебя  с  ней
познакомлю,  она  очень красивая  и  умная. А вот сэр Морвен- он хоть и папа
моей родной маме,  но противный, только я не беру в голову. Хорошо, что  его
не будет,  а то бы  завоспитывал до  смерти. Пошли  ко  мне, я  тебе кое-что
покажу.  не дождавшись согласия,  Нил-Нил направился  к выходу. Нил послушно
пошел следом.
     В  полумраке спальни Нил не заметил, как мальчик щелкнул  пультом, и на
экране, висевшем напротив кровати, появилась Лиз.
     - Это мама. Ты ее помнишь такой? -  Нил-Нил "листал" дальше,  показывая
отцу  все новые и новые кадры. - Она  была красивая и печальная.  Вот только
один кадр  есть, где мы все  втроем, с Максом, и она смеется. Я больше всего
этот кадр люблю. А  скажи, как  она  умерла. Мне Макс  ни за  что  не  хочет
рассказывать, - мальчик выжидательно посмотрел на отца.
     - По  неосторожности, давай  не будем об  этом.  Это  грустная история.
Главное,  что она осталась  в  нашей памяти, и мы будем помнить ее всегда. И
еще, знаешь, о чем мечтала мама? Она мечтала, чтобы мы обязательно играли  с
тобой в шахматы, а я знаю,  ты  большой мастер в этом  деле. Вот завтра, или
нет, послезавтра мы и сразимся. А сейчас пока,  спасибо  за  то, что ты  мне
показал эти кадры.  ил  обнял сына и поцеловал  в  лоб. Мальчик вздрогнул  и
отвернулся, а Нил  быстро вышел. Слез  мужских  никто не должен видеть, даже
если  мужчина  еще маленький...  гаша, которая, казалось, вообще  никогда не
спит, приветливо встретила его на просторной кухне и серебряный кофейник, от
которого исходил  великолепный аромат, тут же  был  поставлен на стол  перед
Нилом  вместе  со  свежими булочками  особого, русского  фасона. И уже через
несколько минут  Нил  узнал  все  новости  про гостей, которые  приехали  на
рассвете и сейчас отдыхают, что звонила Ольга и сообщила, что задерживается.
Последнее  нисколько не удивило Нила. Мама всегда  опаздывала везде, даже на
последний звонок собственного спектакля.
     Нил наслаждался кофе  и  вполуха слушал старую  няню.  А  та, пользуясь
счастливой возможностью поговорить  на родном языке, все говорила и говорила
о Максе, о  французской учительнице Жанне, которая так и живет в доме,  хотя
заниматься с  "нашим Ангелом", так Агаша  называла Нил-Нила, уже нет никакой
возможности, потому что  мальчик теперь  живет с родителями. А Нил смотрел в
окно, которое выходило прямо в сад.
     Вдруг  он  увидел  девушку, которая быстро  шла от дома,  и  опять Нила
пронзило, как в тот злополучный вечер в Мэриленде, у дома Фэрфакса. Фигура и
походка показались ему нестерпимо знакомыми! Девушка  шла недолго, несколько
раз она попрыгала на месте, а потом побежала легко и небыстро вглубь сада.
     - А! Вот и леди поднялись, они всегда физкультурой по утрам занимаются.
Дело молодое! Они  обычно вместе с сыном бегают,  видно,  заспался с  дороги
ангел наш... Она вчера справлялась о вас, да решила не беспокоить. Все равно
сегодня все увидятся. - Агаша, вспомнив про повод для встречи, опять закрыла
глаза фартуком и вышла из кухни.
     - Пожалуй, надо познакомиться с "родственницей", а то уже  галлюцинации
начинаются,  - и  Нил  пошел  навстречу спортивной  леди. аня  на всех парах
повернула на знакомую дорожку и не то что чуть не столкнулась, а просто чуть
не сбила  с ног незнакомца, который еле-еле ковылял ей навстречу. Козырек ее
кепки скользнул по лицу  Нила,  и  он, нетвердо стоящий  на  ногах, вцепился
двумя руками в девушку, а она от неожиданности- в него.
     - Какие страстные  объятия!  аня  отпрянула  от незнакомца. Но Нил и не
выпускал ее, только одной рукой повернул козырек назад.
     -  Вы  что, с ума сошли? аня в упор гневно посмотрела  в лицо нахала. И
вскрикнула.
     Нил опустился на траву, так ничего и не ответив ей. Таня села напротив.
     -  Нил, я знала,  что ты, возможно,  прилетишь. Но все  так  неожиданно
случилось  для всех. Нам, конечно, надо  поговорить. Многие проблемы решить.
аня  не узнавала  саму себя. Голос стал каким-то  искусственно-заискивающим.
Обычная  уверенность  мгновенно  покинула  ее.  А Нил  все молчал, и это еще
сильнее настораживала ее.
     - Ну,  что ты молчишь? Скажи хоть "привет" или  "здравствуй".  Нил,  ты
что, не узнал меня? Это же я...
     - Захаржевская Татьяна, -  отозвался Нил, и в его голосе Таня  услышала
то, чего так боялась- полную неприязнь. - К сожалению,  я тебя узнал даже со
спины, и это уже  становится неприятной традицией. то он хотел сказать  этой
непонятной фразой?
     - Давай  поговорим  после прощания.  Я  не могу  в такой день  выяснять
отношения в таком тоне. Тане вернулась былая уверенность во всем, что бы она
ни говорила и ни делала. Она легко поднялась и быстро пошла к дому.
     * * *
     Как  странно  иногда  ведет  себя  организм  человеческий.  Совсем   не
подчиняется  голове, наоборот даже, полностью выходит из-под контроля. Струи
воды  приятно  ласкали тело своим теплом,  и совсем не  хотелось переключать
воду  в  режим  "холодная".  Таня  никак  не  могла  собраться,  даже  хуже:
неуместная к этому дню и настроению улыбка, как приклеенная, не сходила с ее
лица.  Сильные  руки, которые  недавно случайно  обняли ее,  как будто  были
пропитаны особым ядом. Потому что ничего на свете она не хотела с той минуты
так сильно, как того, чтобы эти руки никогда не разжимались.
     - Да, Танюша, кажется, ты  попала по настоящему  на этот  раз. - Она не
одеваясь,  сидела  перед  большим  туалетом  и  разглядывала  свое  внезапно
поглупевшее лицо. - Да и какая  теперь разница, как он, главное- как я... ил
даже не счел нужным стучать и  резко открыл  дверь. На  секунду он запнулся,
хотя  имел  намерение  кратко  поставить леди-миледи  на  место. Таня стояла
совершенно без  ничего  прямо  перед ним:  волосы  были  откинуты,  открывая
высокую  грудь.  Но  нисколько не  смутилась  от  его  внезапного вторжения,
наоборот, улыбаясь, открыто смотрела на Нила в упор.
     -  Хочу тебя  предупредить,  что  выяснения,  как ты  продекларировала,
отношений у  нас не состоится  в  связи с  полным отсутствием  таковых как в
настоящем времени, так и в будущем. Нил закрыл дверь также внезапно. Ковыляя
до своей комнаты, он  даже забыл про боль в ноге, адреналин  просто  взорвал
каждую его клетку.
     - Ну, как твоя нога? - услышал он знакомый голос за спиной. - Я смотрю,
ты уже почти поправился. ил повернулся навстречу сыну.
     -  Знаешь,  я подумал, давай пока не будем никому  говорить. Тата может
распереживаться, знаю я этих женщин. Надо ее подготовить, я думаю. А  ты? ил
маленький растерянно  стоял посреди коридора, не зная как быть. Но и молчать
тоже было глупо.
     - Конечно, я с тобой согласен, давай завтра. Или потом.
     - Ну, тогда  до встречи! ил-маленький прыгнул на шест и мгновенно исчез
вниз.


     Глава девятнадцатая. Кирпич и розы
     (ноябрь 1995, Аризона)
     Prison. буквальном переводе с английского- тюрьма с кирпичными стенами.
аверное,  в  эпоху освоения Дикого  Запада то обстоятельство, что  тюрьма не
деревянная, а каменная, имело какое то особенное значение. А теперь?..
     Получая у тюремного каптенармуса свой  комплект голубой зэковской робы,
Павел вдруг  вспомнил, как  еще некогда в раннем студенчестве  в Ленинграде,
гуляя с сестренкиной компанией,  они попали  в кино на  редкий в  те жесткие
идеологические времена  американский фильм, который  назывался... Павел  уже
прочно позабыл,  как  назывался  тот фильм, но зато он отлично помнил  слова
Ваньки, когда они с восторгом обсуждали увиденное.
     - Эх, Пашка, я бы не  прочь в их американскую тюрьму попасть, ты видал,
они  там  все в джинсах, все как один!.. Ну,  здравствуй, Ванькина мечта", -
подумал Павел, горько усмехнувшись... аптенармус- чернокожий зэк с противной
из за неправильного прикуса улыбкой, не спрашивая, едва окинув взглядом его,
Павла, фигуру, достал с полки джинсовые брюки тридцать шестого американского
размера,  голубого  цвета рубашку  и  такую  же голубую  курточку...  Предел
мечтаний! "- отметил про себя Павел, забирая эту джинсовую униформу, которую
отныне  ему  предстояло носить целых восемь  лет, носить  вместо ставших уже
привычными тысячедолларовых костюмов...
     Переодеваясь  в  тюремный  коттон, Павел  вспомнил долгие  студенческие
споры  о  преимуществах  той  или  иной  марки  джинсов...   Привычные  темы
разговоров  в  те  благословенные  времена... и  эти  бренды и лейблы-  Леви
Страус, Райфл, Вранглер... они звучали, словно острова Фиджи или Геркулесовы
столбы  для  мальчишек  эпохи  великих  географических  открытий... Они в те
времена  еще даже  не  умели  толком  правильно произносить эти  слова,  дух
которых означал для  них, ленинградских  студентов  далеких семидесятых, так
много, ассоциируясь с хиппи, Вудстоком, рок-н-роллом и интуитивным ощущением
какой то невероятной свободы...
     Недаром  в  подпольных  записях  ранней  "Машины  времени"  были  такие
строчки: "И будет много слов- о дисках и джинсАх- и о погоде в небесах, а на
часах уж заполночь  давно... "х, как они  с Ванькой,  Ленькой,  Ником любили
поспорить  об этой  ерунде, о рабочей  одежде  рядовых американцев,  брызгая
слюной  и  толкая  друг дружку в грудки... Ты, мол, не знаешь, так и  молчи!
Ткань, из которой джинсура делается, она не коттоном называется, а деним, то
есть de  Nim- из города Нима, это  я точно по голосу Америки слышал, всерьез
серчая на дружка, кричал  тогда Ванька... ведь и  правда, тогда в Ленинграде
начала  семидесятых  настоящих  джинсов,  если  отбросить  все  пестрядинные
порточные  подделки польской мануфактуры "Одра",  настоящих джинсов  было на
Невском возле  "Ольстера"  или "Сайгона"-  два  десятка пар. Не больше...  И
джинсы тогда были как  некий  пропуск,  дающий право запросто  обращаться  к
любому другому обладателю линялых штанов, как  к члену потайного братства...
ернокожий каптенармус резко оборвал воспоминания Павла.
     -  Проходи! вдруг подмигнул скабрезно  и показал  из-под полы костистый
черный "фак".  аймон и  Саймон предупреждали, что с его  статьей  у Павла  в
тюрьме будут проблемы...
     - Главное, выдержать первые две недели, - сказали Саймоны, - главное не
поддаться, не дать  себя  спровоцировать и  постараться найти себе  защиту в
лице местных авторитетов...
     "Им  легко   давать  советы,   -   думал  Павел,  укладывая   в  черный
полиэтиленовый мешок  свой костюм  от Армани, в котором полтора месяца назад
его арестовали прямо в офисе, -  им легко болтать, а  посади  этого толстого
Саймона в камеру, и где тогда он будет со своими здравыми рассуждениями? "
     Чернокожий  охранник с бляхой Брикстон на могучей  накаченной груди, не
зло, а так, порядка ради, ткнул Павла в спину своей резиновой дубинкой...
     - Давай, двигай  вперед... о двум бесконечным  коридорам, потом по двум
лестницам, потом еще по одному коридору... И наконец, в ноздри  ударило ни с
чем не сравнимым коктейлем  из запахов  йода и карболки.  очно! Они пришли в
медицинский блок.

Врач тоже оказался цветным...
     Он  не торопился начинать  разговор. В этом  царстве  по имени Брикстон
вообще спешка была не в моде. Куда  спешить, если у  всех срока по несколько
лет? октор был занят своим  компьютером. н стучал по клавиатуре,  озабоченно
пялил лицо в монитор, снова стучал по клавиатуре,  снова  пялился в экран, и
так продолжалось очень и  очень долго. Минут  десять,  а  то,  может, и  все
пятнадцать.
     Наконец, открыв какой-то дежурный файл, чернокожий док спросил:
     - Вы мистер Розен?
     - Да, - односложно ответил Павел.
     -  Я  ничего  не могу  найти в  этой  чертовой  базе  данных,  - слегка
раздраженно  сказал  док,  -  и не  могу найти  файла с вашими  анамнезом  и
результатами  ваших последних  обследований,  хотя ваша  страховая  компания
должна была об этом позаботиться.
     - Но я совершенно здоров, - рассеянно разведя руками,  наивно  возразил
Павел.
     - Ваше  мнение для меня ничего не значит,  мистер Розен, - назидательно
сказал чернокожий док. - Для того чтобы  занести  вас в нашу  базу  данных и
спокойно отправить  вас  в камеру,  мне  необходимо  иметь  анамнез и полные
результаты  последних обследований,  все  анализы,  рентген, УЗИ,  этсетера,
этсетера...
     - Тогда позвоните в мою страховую компанию,  - сказал Павел: -  Я точно
не знаю, но мои адвокаты, Саймон и Саймон, они точно знают куда...
     - Это  займет некоторое время, -  недовольно ответил док, - а мне  надо
отправлять вас в камеру прямо сейчас., делая ударение на словах "right now",
док выразительно скривил лицо.
     - И  чем  я  могу? -  недоуменно спросил Павел, ок не  обратил никакого
внимания на  риторический  вопрос Павла, оставив  его  без ответа. Он  снова
уставился  в  монитор  и  принялся  быстро-быстро  щелкать  длинными черными
пальчиками по клавиатуре. ак прошло еще пять или семь минут.
     Потом док поднялся во весь свой баскетбольный рост и сказал,  обращаясь
к охраннику:
     - Идем в бокс! кладывая Павла на кушетку и приступая к осмотру, док все
же снизошел и объяснил ситуацию. ез данных о его Павла здоровье помещать его
в общую камеру по правилам, существующим в Брикстон, было никак нельзя.
     Но  и перспектива ожидания,  покуда  страховая  компания перешлет файлы
Павла в Брикстон, тоже не устраивала администрацию, потому как  сажать Павла
в камеру без информации о том, есть ли у него туберкулез или сифилис, - было
бы прямым нарушением прав других заключенных на охрану их здоровья...
     Поэтому док принял единственно возможное и правильное решение- положить
Павла в тюремный лазарет на предварительное обследование...
     - Здесь болит?
     - Нет.
     - А здесь болит?
     - Нет
     - А здесь?
     - А здесь иногда болит.
     - Когда?
     - Когда понервничаю, или когда поем острой пищи...
     - Курите?
     - Нет.
     - А раньше курили?
     - Курил.
     - Долго?
     - Тридцать лет  курил,  потом бросил  и  три  месяца как не курю... Вот
здесь болит и здесь, - говорил Павел, когда  доктор нажимал  своими длинными
черными пальцами на его оголенный живот. тыльной стороны ладоней, кисти  рук
у  доктора были  не такими черными, как  его  шея и лицо...  А были, скорее,
темно-коричневыми...  Но вот развернутая  докторова ладонь,  та была  вообще
совсем бело-розовая. И подушечки его пальцев были холодными и розовыми.
     - Вам надо будет сделать полное обследование, - сказал черный доктор...
     - Да? - машинально переспросил Павел. про себя подумал: наверное, когда
люди говорили о  белой и черной  магиях,  они  имели в  виду белых и  черных
магов, где  черным магом  мог  быть этот  тюремный доктор... у что  ж...  На
обследование,  так и на обследование! начит, расправа  с  его  задницей, про
которую говорил  чернокожий  детектив,  пока  откладывается...  ока.  а  все
анализы  Павлу  назначили  неделю.   любом  случае,  больничный  блок,  надо
полагать,  получше тюремной камеры! оседом Павла по  палате оказался молодой
чернокожий зэк. Он был  веселым болтуном, хотя и страдал от боли, потому как
попал  в  лазарет  с  переломами двух ребер и ключицы,  и поэтому любой смех
отдавался в теле Боба, так  звали чернокожего соседа, сильнейшими приступами
боли.
     Но тем не менее от смеха нет приобретаемого условного рефлекса... И Боб
все время болтал без  умолку и хохотал, корчась при этом от рези в сломанном
подреберье.
     -  Тебя