сила  пакет  на  асфальт,  подбежала  к  машине,
забарабанила в  стекло. - Не оставляй меня! Я люблю тебя, слышишь! Люблю! ил
Баренцев  отвернулся.  агорелся  желтый  свет.  отом  зеленый.  нна застыла,
провожая леденеющим взором мужской силуэт в заднем стекле.
     Потом побрела прочь, повесив голову и ничего не видя перед собой.
     - Фройляйн, фройляйн! - Кто-то тронул за рукав. на обернулась.
     Ей улыбался пожилой немец.
     - Вы забыли, фройляйн.
     - Данке... нна безучастно взяла черный пакет.
     * * *
     -  Чаю  хочешь?  -  Северин  показал  на  дощатый  стол  с  чайником  и
разнокалиберными чашками.
     - Нет, спасибо. нна бухнула пакет на скамью, сама опустилась рядом.
     - Что-то ты какая-то не такая. - Северин внимательно посмотрел на  нее.
- Что, не вышло ничего? Ты понимаешь, о чем я.
     - И  да, и  нет. В общем... ценность возвращена  законному владельцу, а
это, - она похлопала по мешку, - награда за труды.
     - Ну... Нет слов. Такого предположить не мог даже я. А  награда-то, как
я погляжу, основательная. Сколько?.. Нет, не хочешь, не говори...
     - Не знаю. Сам посмотри, если хочешь.
     - Нет, девочка, что-то  с тобой явно  не то сегодня...  Ну-ка, ну-ка...
Ого! еверин  извлек на  свет божий три  кирпичика,  заваренных в  прозрачный
пластик с печатями банка "Чейз-Манхэттен". В каждом из них было десять пачек
по сто купюр достоинством в сто долларов.
     -  Триста  тысяч. На  мою вскидку,  сама игрушечка примерно  столько  и
весит, плюс-минус. А тут- вознаграждение... - Он лукаво  прищурился.  - Как-
не спрашиваю, у каждого есть  право  на  маленькую тайну...  Ничего,  если я
немножко  эту  красоту  попорчу, а то  запросто  мог  и фальшивок  насовать,
законный владелец-то.  Ты пока  пей чай... роверка заняла минут  пятнадцать,
Северин вышел к ней еще более озадаченным.
     - Настоящие. И,  похоже,  не  меченые...  Значит, делаем так.  Я возьму
две-три штучки, покручусь в разных местах, по одной поменяю на добрые старые
марки. Если номера  и серии забиты в базу данных, будет  шухер,  но с  такой
мелочевкой отбиться несложно.  А остальные припрячу так,  что самая  легавая
ищейка вовек не найдет. Лады?
     - Не надо, - устало сказала Анна. - Деньги чистые... А где Линк?
     - Линка не будет.
     - Как это- не будет? Что-то случилось?
     - Да  как  тебе  сказать... Прибегал  пару часов  назад  за  вещичками.
Дескать,  наклюнулась для  вас работа в Мюнхене,  в каком-то  ночном  клубе.
Будто  бы  владелец сам его разыскал  и пригласил.  Тебя дожидаться не стал,
сказал- надо  успеть  оформить  какое-то разрешение и что-то там подписать у
юриста. А  ты чтобы подходила прямо к поезду. И не забыла  взять реквизит. -
Последнее слово Северин произнес особенно четко.
     - Все ясно. Когда поезд, с какого вокзала?
     - У меня все  записано. Вот, - Северин  достал из кармана джинсов мятую
бумажку,  прочитал:  - "Вест-банхофф, 20: 30,  платформа В, вагон 8-а,  купе
1"... нна взглянула на часы и встала.
     - Время есть.
     - Не спеши, присядь...  Короче,  когда  твой  Линк  пошел паковаться, я
умишком  пораскинул,  и  очень  мне  его  история  не понравилась.  Оперетта
какая-то, сказка  про  Золушку. Тем  более,  Мюнхен, где на  каждом  углу по
безработному Моцарту...  Это, конечно, не мое  дело, но, поверь  старику, не
заслуживает этот парень большого доверия... нна  вспыхнула. И  этот туда же!
Как сговорились...
     - Ты абсолютно  прав- это не  твое дело. Я уже  взрослая и сама  решаю,
кому доверять, и  в какой степени...  Будь любезен, перестань дуться и  гони
сюда мои деньги.
     - Как  скажешь... еверин вошел в дом и вскоре вернулся  с пакетом. Анна
высыпала содержимое на стол. Одну пачку про тянула Северину.
     -  Комплимент  от заведения, и не вздумай отказываться, обидишь... Так,
десяти тысяч на дорожку хватит... - Она вручила Северину вторую пачку. - Эту
подержи до завтра.  И если не трудно,  закажи на мое имя билет  до  Денвера,
штат Колорадо, США. На первый рейс, на который есть места.
     - Умница! ставшиеся двадцать восемь пачек вернулись в пакет. Анна взяла
пакет за ручки, подняла, помахала на весу.
     - Нет, лучше в рюкзак переложить... Ладно, до вечера.
     - А ты куда? - спросил напряженно Северин. - Надеюсь, не на вокзал?
     -  А  что  такого? Не беспокойся, только передам  Линку деньги и  сразу
назад. Ему они нужнее.
     - Та-ак... - Северин встал и повелительно протянул руку. - Сразу отдашь
или сначала морду набить?
     - Ты... Ты что, Северин, спятил?!
     -  Я-то  нет,  а  вот  насчет тебя  не уверен. Придумать  и  провернуть
блистательнейшую операцию- а  потом взять и подарить весь прибыток уроду, не
стоящему  твоего мизинца... Ладно, согласен, это  как раз тот  случай, когда
мозги отказывают даже самой  умной бабе. Но с сумкой, полной бабок, переться
туда, где тебя почти наверняка загребут легавые- это уж извините. Этого я не
понимаю и допустить не могу. Лучше уж растопим зелеными печку.
     -  Какие легавые?! Линк  скорее  умрет,  чем  сдаст меня  копам,  он их
ненавидит, это у  него в крови! Не  старайся меня запугать! еверин вздохнул,
достал кисет и принялся ловко сворачивать самокрутку.
     -   Курни    хоть    напоследок,    дуреха,    говорят,    в   нынешних
образцово-показательных тюрьмах с дурной травкой не очень. Зато от наивности
и  влюбленности  излечивают быстро  и  навсегда... Но  к  последнему  совету
старого зануды  все-таки  прислушайся. Денег  с  собой не бери.  Даже если я
ошибся, и никакой подлянки твой черный принц не  устроил, ты спроси, как его
в Мюнхене разыскать, а  потом, уже из безопасного места,  из дома,  весточку
зашли, пусть при случае заглянет к общему берлинскому другу. Ну, а  если, не
дай  Бог,  окажется,  что продал  он тебя- я  его сам найду  и  вместо денег
передам  кое-что другое. Зато годков  через  восемь... хотя, если  и вправду
игрушечку  законному  владельцу  вернула,  свиньи  это  оценят,  получишь по
минимуму,  лет  пять... - тебе будет  на что начать новую жизнь...  Так как?
Доверяешь?  нна  молчала.  Северин  по-хозяйски  положил  руку  на  пакет  с
деньгами.  Анна подтолкнула  пакет в его сторону, встала и чмокнула  хозяина
дома в морщинистую щеку.
     - Если не тебе, то кому же... роводив ее до ворот, Северин забрал пакет
со  стола и,  войдя  с  ним  в  дом, произвел кое-какие одному ему известные
манипуляции,  положил деньги  в нишу,  открывшуюся  за зеркалом, после  чего
привел  все  в  изначальное положение. Поймал  в  зеркале  свой  собственный
взгляд, подмигнул.
     - Что ж, старик, ты  сделал все, что мог. Пора умывать руки... Конечно,
месяц-другой  выждать придется, пока дерьмо  не осядет... Да  и американочка
эта  ловкая  штучка,  вдруг  выкрутится  как-нибудь. Про  денежки она  будет
молчать при любом раскладе. Зато потом... Как там говорил Дживан,  торгующий
дюнерами на углу? Или шах умрет, или ишак сдохнет?.. Нет,  определенно,  ты,
старик, еще на что-то годен. н смотрел, как гаснет улыбка в зеркале.
     -  На  подлости  ты годен, старик... Всю жизнь прожить честным борцом с
системой, и на склоне лет так скурвиться...
     * * *
     Большой городской вокзал был похож на любой большой  городской  вокзал-
гулкий,  серый,  мрачный,  полный специфических  железнодорожных  запахов  и
шумов. Анна без труда нашла нужную платформу, нужный вагон. Честняга Северин
определенно   перебрал  в   своей  мнительности.  Никакой  слежки,   никаких
подозрительных людей в  форме и без формы  она  не заметила.  Не считая двух
проводников,  беседующих   у  вагонных  дверей,  и  праздного  носильщика  с
тележкой, перрон был пуст- до отправления осталось пять минут, пассажиры уже
расселись по  местам,  провожающие,  если  и были, разошлись. нна  шла вдоль
голубого  вагона  8-а, заглядывая  в  окна.  К ее  удивлению,  это  оказался
спальный  вагон класса  "люкс"  с просторными  двухместными купе,  плюшевыми
диванами  вместо  полок  и  вазами  с живыми цветами  на  столиках, покрытых
белоснежными крахмальными  скатертями. Большая  часть  купе была свободна, в
одном окне она  углядела самозабвенно  целующуюся парочку  средних лет, а  в
другом- пожилого бизнесмена, погруженного в сводки. Она почти дошла до конца
вагона и только в предпоследнем, примыкающем к  тамбуру купе увидела  Линка.
Он был один, сосал пиво из банки и тряс живописной башкой под неслышную миру
музыку из плеера. Анна  постучала в  окно,  но он даже не заметил. Чуть-чуть
подумав,  она поднялась в вагон. инк  среагировал только на изменение света,
когда она открыла дверь и вновь закрыла ее.
     - Хэй мэн!
     - Хэй мэн! н вытащил из ушей наушники.
     - А я уж боялся- напутаешь, опоздаешь.  Бросай сюда свои кости и балдей
от  всех  кайфов.  Пивка  хочешь? Ты  когда-нибудь  в таком козырном  поезде
каталась?.. This train is bound for  glory, this train... [Этот поезд мчится
к славе (англ. )]. Эй, а чего без вещей?
     - Линк, я не еду...
     - Почему? А как же я?
     - Ты про что,  Линк? Про  то,  что некому теперь  будет  подтирать тебе
сопли? Так ты уже большой мальчик, сам справишься, а я, извини, устала. Если
про  мюнхенский контракт-  я тебе и  тут не нужна, сам знаешь, какая из меня
певица, найдешь  настоящую, музыкантов  там  много.  А если ты  беспокоишься
насчет...  - Анна  примолкла. Ей не  хотелось  произносить это  слово, и  не
хотелось открывать  Линку всей  правды. - Я нашла  один вариант, дай мне еще
три дня, а потом я  переведу тебе деньги  в Мюнхен. Через "Вестерн Юнион"...
Ну все, мне пора, поезд отправляется.
     - Сейчас,  сейчас... Еще секундочку, я обязательно должен  тебе кое-что
показать...  -  Линк  вскочил,  засуетился.  -  Кажется,  здесь,  подвинься,
пожалуйста... н чуть-чуть оттеснил ее от входа в купе, и  вдруг стремительно
юркнул в коридор, захлопнув за собой дверь.
     - Линк, ты куда, что за шутки? -  Анна дернула за ручку,  но  дверь  не
подалась.  - Открой!  Открой  немедленно!  Выпусти меня!  на  изо  всех  вил
забарабанила  в дверь, но  безрезультатно. Поезд между тем тронулся  и начал
набирать ход.
     - Линк!  Линк!!! Проводник!.. -  Анна кричала, плакала, руками и ногами
стучала в  дверь, в  стену, и не заметила,  как  за  ее  спиной  чуть слышно
приотворилась  и тут  же закрылась  дверь  мини-туалета, оборудованного  при
каждом купе вагона-люкс. - Кто-нибудь! Помогите!
     - Кхе-кхе, мадемуазель, могу ли я подойти под определение "кто-нибудь"?
слышав  позади себя французскую речь, Анна резко обернулась. Развалившись на
диване  и  поигрывая  сверкающими  наручниками, ей  гнусно  ухмылялся  лысый
господин с бородкой.
     -  Удивлены?  Раздосадованы?  Я  же,  напротив,  чрезвычайно  рад нашей
встрече, мадемуазель Анна Московиц. Или все-таки  Розен? Для девушки с такой
арийской  внешностью   пристрастие   к   еврейским  фамилиям   кажется   мне
удивительным. се-таки надо отдать должное этой юной бестии- на месте прежней
испуганной   девчонки  в   один  момент   явилась  благонравная  швейцарская
институтка.
     - Ах, господин магазинщик, это вы? Я так искала вас, хотела извиниться,
возвратить вам позаимствованную  вещь... Поверьте,  это была шутка, невинная
шутка, я немного повздорила с папой и  решила его разыграть, я и подумать не
могла, что все так обернется, испугалась... Но теперь все в порядке, я нашла
владельца вашего салона мсье Баренцева и вернула драгоценность ему... ужчина
с бородкой все кивал, кивал,  будто принимая на веру ее слова- и неожиданно,
без перехода, рявкнул по-русски:
     - Ладно, Анюта, хорош ломать комедию! Вернула  она! Осчастливила! А кто
вернет мне  время,  проведенное по твоей милости  за  решеткой?! Кто  вернет
утраченное  имущество,  доброе  имя,  честь?  Кто  даст  мне  те  пятнадцать
миллионов франков,  что  выставил мне тот самый мсье Баренцев,  с которым вы
так славно снюхались?.. нна  быстро овладела собой. Бледная, с обкусанными в
кровь губами, она вплотную приблизилась к  Асурову и  выставила перед  собой
руки.
     -  Я  поняла.  Зовите  полицию, где вы ее тут прячете? Я сдаюсь.  суров
расхохотался.
     - Полицию?  Ты  что, милочка, с ума сошла?  Какая полиция? Мне нужно не
торжество  закона,  а  торжество  справедливости.  Мне нужны мои  пятнадцать
миллионов, и добудешь мне их ты! Садись!
     - Но...
     - Я  сказал- садись! Вот туда! И имей  в виду, что  если  сейчас мы  не
договоримся, или  если потом вздумаешь  улизнуть или  одурачить  меня,  твой
черномазый дружок долго не протянет.
     - Он мне не дружок. Он предатель и мразь.
     - Согласен. А  что скажешь насчет других  твоих  дружков?  Обидно  ведь
будет, если,  допустим, в  дыму бытового пожара задохнется  владелец некоего
домика  на Кох-штрассе? Или, скажем,  в собственном  лазурном бассейне вдруг
всплывет кверху брюхом  Нил Романович Баренцев, миллиардер, филантроп и, как
говорят,   отменный  любовник?  Конечно,  мы  сейчас  не   будем  сравнивать
впечатления, потому что меня он отымел совсем в другое место...
     - Довольно. Что я должна делать?
     -  Вот  это  разговор,  умная  вы барышня,  однако!..  Ручку позвольте,
береженого бог бережет... - Асуров защелкнул наручник на ее запястье, второй
прицепил  к никелированной  подпорке стола.  - Вот  и славненько. Пойду-ка я
распоряжусь  насчет ужина в номер,  а то что-то проголодался, да и тебе надо
силенок набираться, перед работой-то... А  ты  пока изучай. н положил  перед
ней  тонкую  прозрачную  папочку.  С  верхнего листа  на  Анну неприязненно,
подозрительно  смотрели  прищуренные  глазки  неизвестного ей  пока генерала
Мамедова.


     Глава семнадцатая. Одиночное плавание
     (октябрь 1995, Петербург)
     абродин позвонил на мобильный. еня не любил, когда звонят на мобильный,
но Забродину, как человеку нужному,  Рафалович многое прощал. Да  и  вообще,
Лене нравилось поддерживать эту игру... Игру  в этакое растянувшееся на  всю
их  жизнь  военно-морское братство, когда  и последнюю сигарету, и последнюю
тельняшку- все поровну и  пополам.  Хотя с момента  увольнения в  запас  уже
прошло столько лет, что  и не сосчитаешь сразу. днако, став  к  своим сорока
двум  годам вполне богатым по постсоветским  меркам  человеком, с  достатком
выше любого адмирала, Леонид Рафалович все же всерьез гордился и своим былым
офицерским званием, и парой  некогда  бурно  обмытых в заполярном  ресторане
юбилейных медалей, и красивым значком  "За дальний поход"...  так,  Забродин
позвонил на мобильный, когда Леня Рафалович был еще в офисе, но хозяин этого
офиса не стал раздраженно просить перезвонить ему на городской,  а наоборот,
придав лицу  выражение какой-то даже нежной доброты, терпеливо  выслушал  до
конца весь  нудный  и бессвязно-косноязычный  доклад  Забродина...  Братишки
Забродина, Сашки Забродина, с которым  три первых курса училища,  когда даже
ленинградцев обязывали жить в казармах, спал рядом на соседней коечке... И с
которым потом распределился на Северный флот  в  шестую бригаду... Но только
на  разные лодки.  вот Сашка Забродин  теперь  председатель Союза  ветеранов
Северного  флота... А Ленька... А Ленька Рафалович до глубины  души искренне
гордится, что хоть и в небольших чинах,  а тоже ветеран! Все же равный среди
равных...  Черный  человек в  желтую  полосочку, как называли они себя  в ту
пору-  в  пору их тяжелой, но, черт возьми, веселой службы в  Монте-Видяево!
Том самом Монте-Видяево, что вопреки укоризнам политработников, на  западный
манер, будто это  Монтевидео, молоденькие  лейтенанты  упорно называли  базу
подлодок  в Видяево. себя в офисе на столе, Леня  Рафалович  на самом видном
месте  поставил фотографию, где он еще совсем молодым  лейтенантом в обычной
подлодочной  робе с надписью на груди- "КБЧ-5", что означало командир боевой
части  электромехаников...  Ему  нравилось,  когда  клиенты  и  партнеры  по
бизнесу, заметив  фото, спрашивали-  это  вы?  И  изображали потом  на лицах
смешанное  выражение   почтительности   и   восхищения.  Как  же!  Ведь  они
подводники- настоящие герои! так, Забродин позвонил на мобильный.

Забродину тоже был очень нужен его корешок по курсантскому  братству- Ленька
Рафалович!
     Ведь  Ленька все мог достать. Ведь Ленька все всегда мог  организовать!
ак и жили в симбиозе, как акула с рыбкой-лоцманом.
     Леня клубу подводников- свое влияние и связи, а клуб  подводников Лене-
статус героя со всеми вытекающими.
     Забродин звонил, потому что  нужно было организовать, как он выразился,
- "хороший ресторан"...
     - Понимаешь, Ленька, иностранцы приехали, чтоб им  провалиться, ну не у
меня же их  в офисе Союза ветеранов принимать, у меня ж ремонт перманентный,
три года как тянется...
     - А что, важные шишки? - переспросил Рафалович.
     - Ты ща рухнешь, когда я тебе  скажу, - с таинственной многозначимостью
в голосе ответил Забродин.
     -  Сам  адмирал  Нимитц,  что  ли  с их  министром  обороны?  - съязвил
Рафалович.
     - Да какой там Нимитц, Колин Фитцсиммонс, бля, приехал...
     - Чего, какой Колин?
     - Да ты чего,  хочешь мне сказать, что телевизора последние пять лет не
включал? Ты че! Тот  Фитцсиммонс,  ну, который Джонни  Вендозу  играл в  том
бесконечном сериале  "Бриллианты ее слез", -  радостно заблеял в трубке Саша
Забродин. - Ну, вспомнил?
     И Леня  сразу отчетливо  представил себе  классический англо-саксонский
подбородок  Колина Фитцсиммонса, от которого,  благодаря  запущенному первым
телеканалом  прайм-таймовому сериалу, млело полстраны, и от которого сходила
с  ума даже его Лиля, когда, звоня ему в Питер из Тель-Авива порою, вслед за
рапортом о  здоровье и покупках, начинала вдруг пересказывать ему содержание
последней серии, где  у Джонни в исполнении Колина Фитцсиммонса все никак не
складывалось  с Вероникой... И его Лиля там  в  далеком  Израиле  специально
из-за этого  сериала и тарелку  купила, чтоб  по российскому каналу смотреть
"Бриллианты ее слез"...
     - А херли ему тут надо? - недоуменно спросил Леня.
     -  А в  том-то и  дело, они  фильм  на  Голливуде задумали снимать  про
советских моряков.
     - Ну и?.. - нечленораздельно пробормотал в трубку Рафалович  в то самое
время как рациональный  мозг  его начал  лихорадочно  щелкать  своими  реле,
включая те  отделы серого вещества,  которые  были ответственны  за  деловую
составляющую его жизни.
     - Ну-ну,  баранки  гну,  -  продолжал  сотрясать  мембрану  Забродин, -
Фитцсиммонс приехал на рекогносцировку, ему консультанты на фильм нужны, они
там хотят не обычную  туфту-агитку в стиле холодной войны заделать, а нечто,
как они говорят, совершенно  перестроечное, хотят показать нас не уродами, а
героями... афалович  взял паузу, забыв даже, что разговор шел по мобильному,
за центами времени которого он обычно очень ревниво следил.
     Леня сразу прикинул в уме,  что американцам, если это американцы, могут
вполне  пригодиться  и его  связи  на  Мосфильме,  и  его  выходы  на  архив
Госфильмофонда...
     - Ну,  ты,  наверное, хочешь, чтоб  я вас с  Фитцсиммонсом  в  ресторан
устроил? - спросил Рафалович, сам уже прикидывая в уме, что  затраты на этот
ресторан потом могут стократно окупиться его комиссионными процентами...
     -  Ленька,  ты просто  как  Алан Чумак,  насквозь  видишь,  -  радостно
ухватился за последнюю реплику Забродин.
     - И оплатил...
     - Ты ж понимаешь наши клубные возможности...
     - Дабы флота российского не посрамить?
     - Ленька, Родина тебя никогда не забудет!
     -  Ладно,  - отрезал Рафалович, принимая  командование уже  на  себя, -
через час в "Сенат-баре", только халявы не привози, как в прошлый раз...
     * * *
     А халява все-таки навязалась. у как же у нас без халявы-то! на этот раз
бесплатным довеском  к сановному гостю Сашки Забродина  был  капитан первого
ранга   Алексей  Гаврилович   Гай-Грачевский.  ай-Грачевский,  кроме   своей
нестерпим