а пошла, черника. А  там  и  ко-лосовички
вылезут...  Только  вот  в  доме  у  нас   непросторно.   На   печке   разве
располагайтесь или на веранде. Диван там у  меня  поставлен,  ничего  диван,
широкий.
   - Вот на веранде и устроимся, - сказал Ник.
   - Вдвоем?
   - Вы же сами говорите -  диван  широкий.  А  мы,  наоборот,  узкие.  Так,
Юрочка?
   - Так, - подтвердил Огнев, глядя в тарелку.  После  обеда  сытый  и  чуть
пьяный Иван завалился спать. Таня с Лизаветой отправились  по  хозяйству,  а
гости, покидав вещи на веранде, пошли обозревать  окрестности.  За  ними  на
почтительном расстоянии следовал хвост из наиболее любопытных баб  и  девок.
Добрели они до луга, где Лизавета и Таня граблями шевелили скошенное сено.
   - Бог в помощь! - крикнул им Ник издалека, а приблизившись, спросил:
   - Много еще косить осталось?
   - Да уж скирдовать только, - ответила Лизавета. - Разве  только  в  сухой
болотине за  дорогой  по  второму  разу  пройтись.  Отава  там  уже  высокая
поднялась.
   - Это как  скажете  -  косить  так  косить,  скирдовать  так  скирдовать.
Разомнемся, товарищ комиссар? - Ник скинул с себя рубаху. - Где стожок будем
ставить, хозяйка?
   К удивлению сестер  и  оказавшихся  поблизости  местных,  гости  работали
ловко, споро. К закату в восемь рук наметали четыре здоровенных стога.
   - Вот спасибо-то! - сказала Лизавета. - И где это вы так навострились?
   - Просто  у  меня  тело  ловкое,  переимчивое,  -  сказал  Ник,  улыбаясь
почему-то Тане. - Раз увижу - и любое движение  могу  без  труда  повторить.
Вполне мог бы  выучиться  на  Марселя  Марсо.  А  Юрочка  -  тот  вообще  из
деревенских.
   - Деревня Малая Контюховка Саратовской области, - тихим  голосом  уточнил
Огнев.
   - Видите, и Малая Контюховка рождает больших артистов. - Ник  рассмеялся.
- А что, сударыни, не пойти ли нам искупнуться после трудов праведных?
   Лизавета замахала руками.
   - Да что вы! Мне еще по хозяйству дела делать: корову  встречать,  варево
поросю ставить, курей кормить, ужин готовить... А  Танька  пусть  идет,  она
молодая.
   По  пути  на  озеро  они  зашли  домой  за   полотенцами   и   купальными
принадлежностями. Иван сидел на крыльце и мрачно смолил "Беломор".
   - Сидишь, кисляй? - проходя мимо, спросил Ник. - Пошел бы хоть  окунулся.
За компанию.
   - Голова болит, - сказал Иван. - Похоже, отходняк начинается. Недопил.
   - Тем более  надо  освежиться,  -  сказал  Ник,  подумал  и  заговорщицки
подмигнул Ивану. - А отходнячком  твоим  мы  попозже  займемся.  Под  первую
звезду.
   Иван воодушевился и побежал за плавками. Ужинали так  же  славно,  как  и
обедали, только без спиртного. За едой разговорился доселе молчаливый  Oгнев
и рассказал столько интересного про кино, про знаменитых актеров  и  съемки,
что сестры совсем заслушались и даже не замечали, что Иван время от  времени
встает и отлучается куда-то, по пути подмигнув Нику.  После  ужина  Лизавета
отправилась спать, а молодежь пошла на горушку на краю  Хмелиц,  где  раньше
стояла церковь, взорванная во время войны. Было  прохладно,  Таня  с  Иваном
надели свитера, Ник - джинсовую куртку, а Юрий - кожаную. Перед  уходом  Ник
накидал в полиэтиленовый мешок картошки, завернул в бумажку немного  соли  и
положил все это в сумку через плечо.
   - Испечем в золе картошечки, вспомним детство пионерское!
   Быстро натаскали сучьев на старое кострище, и вскоре, озаряя полнеба,  на
вершине горки полыхал яркий костер.
   - Я в детстве боялась ходить сюда. Подружки пугали,  говорили,  здесь  по
ночам бродит призрак старого попа, - сказала  Таня  сидевшему  рядом  с  ней
Нику.
   -  Чушь,  -  буркнул  Иван,  быстро  пришедший  в  обычное  свое  мрачное
настроение.
   - Вы, сударь мой, излишне категоричны, - сказал Ник.  -  Если  по  Европе
бродит призрак коммунизма, то почему здесь не побродить призраку попа?
   - Призрак коммунизма -  это  из  другой  оперы,  -  сказал  Иван.  -  Это
метафора.
   - Эх, Вано, не  бывал  ты  в  Европе!  Видел  бы,  как  там  боятся  этой
метафоры... Есть, кстати, такая теория, что именно наши страхи  и  порождают
призраки, дают им объективное существование. Небеспочвенная,  между  прочим,
теория.
   - Да ну вас! - сказала Таня. - Вы лучше посмотрите, какие звезды!
   Звезды  действительно  были  поразительные  -   огромные,   чистые,   они
сверкающими гроздьями висели в бездонном черном небе. Луна была  на  ущербе,
но и света звезд  оказалось  достаточно,  чтобы  высветить  силуэты  холмов,
домиков, деревьев, стелющегося над озером ночного тумана.
   - Пойду ноги разомну, - сказал Иван. - Затекли что-то. Ник, ты как?
   - Предпочту любоваться звездами, - ответил Ник
   - Я тоже пройдусь, - Огнев встал, и они с Иваном исчезли за кустами.
   Подложив в уголья догорающего-костра несколько картофелин, Ник  обернулся
к Тане, которая сидела молча и смотрела в небо.
   - Господи, как их много! - сказала она, почувствовав его взгляд. - А там,
смотри, между ними как будто паутинки протянуты. И  это  ведь  тоже  звезды.
Только очень далекие.
   - Да и эти неблизкие, - добавил Ник. - Недосягаемые  миры.  Я  в  детстве
очень жалел, что до них так далеко, что жизни  не  хватит,  чтобы  добраться
туда, посмотреть на обитателей их планет. А теперь иногда  смешно  делается:
представляю, как я, силой мечты или какой-то там  сверхсовременной  техники,
оказался  на  каком-нибудь   Альдебаране   и   увидел,   как   из   тамошней
альдебаранской хибары вылезает местный  житель  о  трех  головах  и  о  пяти
хвостах и смотрит на меня, как на нелепую игру природы. Что он  скажет  мне,
что я ему скажу? ИГ своим-то не всегда знаешь что сказать.
   - И все равно хочется. Хоть бы краешком глаза взглянуть, как оно там...
   - Хочется, - согласился Ник, снял с себя куртку и накинул на плечи Тане.
   - Эй, ты что? - удивилась она.
   - Прохладно становится, а свитерок у тебя тоненький.
   - А ты как же?
   - У меня кровь горячая... Как Полярную звезду найти, знаешь?
   - Нет.
   - Смотри сюда. Ковш Большой Медведицы видишь? Отсчитай  четвертую.  И  от
нее вон туда. Та, одинокая, и есть  Полярная  звезда.  Весь  звездный  купол
вращается, меняет положение, а она нет. Всегда указывает на север.
   - Какая невзрачная! Мне всегда казалось, что Полярная звезда должна  быть
яркая, большая...
   Послышалось пение, хруст веток, шаги. На полянку выкатились Иван и Огнев.
Пел Огнев. У него был мелодичный, но несколько дрожащий высокий тенор. Песня
была иностранная, красивая, Тане  незнакомая.  Иван  топал  стороне.  Потом,
отклонившись от курса,  молча  остановился  у  краснеющих  угольев  исчез  в
темноте. Огнев допел последний куплет и поклонился.
   Ник и Таня захлопали в ладоши.
   - Нравится? - самодовольно спросил Огнев.
   - Очень, - призналась Таня.
   - Это "Джованеза", любимая песня итальянских фашистов.
   Таня промолчала.
   - У них много прекрасных песен, - сказал Огнев. - Я их собираю. И  другую
их символику тоже.
   - Юрочка, в другой раз расскажешь, давай лучше  картошечки,  -  предложил
Ник.
   - Дуче Муссолини был великий человек! - крикнул Огнев. - Величайший лидер
двадцатого века, непонятый при жизни и оболганный после мученической смерти!
   Только тут Таня поняла, что известный артист в стельку пьян. А Иван,  что
же тогда Иван? Таня встревожилась не на шутку и пошла разыскивать  мужа.  Он
оказался совсем недалеко - стоял, согнувшись, обнимая толстый ствол  дерева,
и смачно травил прямо на свои спортивные тапочки.
   Ей захотелось подойти, врезать ему хорошенько, а потом схватить за грудки
и отволочь домой. Потом расхотелось. Эта  волшебная  летняя  ночь,  осиянная
вечным  светом  звезд,  -  и  черная,  скрюченная,  содрогающаяся,  издающая
утробные  звуки   фигура.   Обитатель   Солнечной   системы.   Представитель
человечества. Ее муж. Сволочь поганая.
   Таня отвернулась и поднялась на полянку, где снова  горел  костер.  Огнев
угомонился и тупо жевал печеную картошку, пачкая лицо золой. Ник стоял рядом
и ловко жонглировал тремя картофелинами. Ему хватало света костра и звезд.
   Одновременно  тренировка  и  охлаждение  продуктов,  -  пояснил  он,   не
прекращая своего занятия. - Нашла благоверного?
   - Нашла. Зря ты снова костер запалил. Домой пора.
   - Ничего,  это  сухой  ельник,  сучья.  Мигом  прогорит.  Сядь-ка,  поешь
картошечки.
   А, поешь картошечки.
   Он кинул ей картофелину, остальные поймал в ладонь и сел рядом  с  Таней,
пододвинув развернутый пакет с солью.
   - Не жжется? - спросил он.
   - Нет, - ответила Таня, разламывая картофелину - И пропеклась отлично,  в
самый раз.
   Пока доели картошку, костер прогорел. Таня поднялась.
   - Пошли. Поздно уже.
   - Так поздно, что даже рано, - неожиданно изрек Огнев  и  тоже  поднялся,
почти не пошатываясь. - Пошли красавица.
   - Стойте, - сказал Ник. - А где Вано?
   - А  там!  -  Таня  махнула  в  сторону  кустов.  -  Закуску  показывает.
Проблюется - сам придет, дорогу знает.
   - Танечка, может, не стоит так-то уж? - Ник  без  улыбки  заглянул  ей  в
глаза.
   - А как стоит, как?! Ох-х, надоело все! - Она бросилась вниз  с  горушки,
споткнулась о кочку, упала. Ник кинулся  вслед  за  ней,  наклонился,  подал
руку. Она подняла лицо. В темноте было не видно слез.
   - Извини, - сказала она, опираясь на руку Ника. -  Я  сорвалась.  Пойдем,
возьмем Ивана. Поможешь его довести.
   - Сама-то не ушиблась?
   - Вроде нет.
   Домой они двигались следующим порядком: Таня и Ник шли  в  шеренгу.  Иван
болтался между ними, волоча ноги. Одна его рука  покоилась  на  плече  Тани,
другая - на плече Ника. Шествие замыкал Огнев, который то и дело  спотыкался
и шепотом матерился.
   Сестры, вставшие,  как  всегда,  на  рассвете,  пили  чай  перед  началом
трудового дня. За перегородкой храпел Иван. В  горницу  на  цыпочках  прошел
Огнев и остановился в двух шагах от стола.
   - Юра, садитесь с нами, - предложила Таня. Огнев остался стоять.
   - Таня, - тихо произнес он. - Я пришел сказать, что мне неловко и  стыдно
за мое вчерашнее поведение. Мне уже  здорово  досталось  от  Никиты.  Я  сам
ничего не помню,  но  он  сказал,  что  я  пытался  петь,  говорил  какие-то
недостойные речи...
   Пели Вы хорошо, - сказала Таня, - а вот речи были действительно того...
   Огнев смущенно опустил глаза.
   - Да вы садитесь, садитесь.
   Он скромно присел на краешек стула, принял протянутую ему чашку чая, взял
сушку.
   - Я вот думаю на озеро сходить, освежиться, -  допив  чай  сказал  он.  -
Составите компанию?
   - Лизавете на работу надо, к цыплятам своим, а я,  если  хотите,  попозже
подойду. Задам только скотине корму...
   Часа через полтора, вернувшись с озера, они еще с крыльца услышали в доме
шум, возню, вскрики.  Обменявшись  недоуменными  взглядами,  они  вбежали  в
горницу и увидели дикую сцену: Никита и Иван катались  по  полу,  вцепившись
друг в друга. Свободной рукой Ник  с  короткого  размаха  молотил  Ивана  по
ребрам. Тот орал. На столе лежал раскрытый Иванов дипломат.  Рядом  валялись
разбросанные листки бумаги.
   Таня, не задумываясь, кинулась к дерущимся. Огнев застыл у дверей.
   - Вы что, белены объелись! - кричала она, схватив и того,  и  другого  за
волосы и стараясь растащить их. - Ну-ка прекратите сейчас же! s
   Они продолжали тузить друг друга. - Ах так! - крикнула Таня и  с  размаху
ударила ногой в живот сначала Ника, потом Ивана.
   Оба отвалились в разные стороны и сидели  на  полу,  Держась  за  животы,
хватая воздух и ошалело глядя на 1аню. Тут, запоздало прореагировав, к Ивану
подлетел "гнев и занес руку для удара. Таня с такой  силой  перехватила  его
руку, что он не удержался на ногах и повалился прямо на Никиту.
   - Так и убить можно... - простонал Иван.
   - Сударыня, с вами шутки плохи, - сказал  Ник,  трудом  выбираясь  из-под
Огнева.
   - Объясните, что тут происходит! - потребовала Таня
   - Он первый начал! - капризно заявил Иван вставая.
   - Фигушки! - потирая живот, Ник поднял лежащий стул и уселся.  -  Я  сижу
здесь спокойно, читаю, и вдруг этот псих без всякого предупреждения кидается
на мена и начинает метелить, как боксерскую грушу...
   - Читал он! - завопил Иван. - Ты, жопа, расскажи что именно ты читал!
   Он вскочил с пола и рванулся было  к  Нику,  но,  перехватив  решительный
взгляд Тани, остановился и встал тяжело дыша и уничтожая Ника глазами.
   - Тебе, любезный, еще повезло, что я не успел принять  боевую  стойку,  -
сказал Ник уже намного спокойнее. - Иначе твоим  родственникам  пришлось  бы
гробик заказывать... Он напал на меня, сидячего, сзади. А в честном поединке
от него осталось бы мокрое место, - пояснил он Тане и Огневу.
   - Не тебе бы о честности говорить, пидор сраный! - заорал Иван.
   Глаза Ника потемнели.
   - За пидора получишь, - пообещал он и, с видимым усилием  овладев  собой,
продолжил:
   - Короче, просыпаюсь я в полном одиночестве, совершаю утренний  туалет  и
захожу сюда в соображении чего пожрать и  выпить  кофеечку.  Ну,  пожрать  я
нахожу на столе, а вот кофейку  не  вижу.  Не  знаю,  водится  он  у  вас  в
хозяйстве или нет, зато отчетливо помню, что в моей сумке завалялась баночка
бразильского. Все бы хорошо, да  вот  незадача  -  начисто  не  помню,  куда
запрятали мою сумку. Начинаю розыски, открываю шкаф, который у вас в  сенях.
И вот она, моя сумочка, на нижней полке. А рядом с ней - этот самый Ванечкин
дипломат, улыбается мне зазывно, будто говорит: "Открой меня, родной!" Ну, я
не удержался и вместе с баночкой вожделенного кофе прихватываю его с  собой,
устраиваюсь поудобнее, пью кофеек,  закусываю,  потом  раскрываю  это  самое
кожгалантерейное изделие, - Ник показал на дипломат, - развязываю папочки  и
погружаюсь в чтение. Оно настолько меня захватило, что я не замечаю коварных
шагов сзади, и...
   - Но это же непорядочно, - возмущенно сказала  Тaня.  -  Все  равно,  что
читать чужие письма.
   Иван с благодарностью посмотрел на нее.
   - Непорядочно перебивать старших! - сказал  Ник  с  и  суровой  ноткой  в
голосе, что все опешили. - Ну-ка, садитесь. Будем говорить серьезно.
   Перемена тона была столь  неожиданна,  что  никому  и  голову  не  пришло
возражать. Все сели. Иван достал "беломорину", нервно закурил.
   - Итак, вы пребываете в  убеждении,  что  я  заехал  сюда  просто  так  -
пообщаться со старым приятелем, возобновить знакомство с его  очаровательной
женой, - эти слова Ник произнес без малейшей иронии,  -  отдохнуть  на  лоне
природы? Да, все это так, но нас привело сюда еще и дело,  дело  нешуточное,
которое касается в первую очередь тебя, дурака. - Он показал на  Ивана.  Тот
заинтересованно слушал и пропустил "дурака"  мимо  ушей.  -  Твое  увлечение
изящной  словесностью  известно  мне  с  младых  ногтей,  а  вчерашние  наши
разговоры лишь подкрепили мое убеждение, что влечение это не  угасло.  Вчера
ты, по трезвости и по пьяни, много чего порассказал мне о  своих  творческих
успехах по части халтуры совместно со старичком Ахиллесом...
   - Одиссеем, - тихо поправил Иван.
   - Да хоть с Хароном! Все это, конечно, похвально, но неужели ты и сам  не
видишь, что это дорога под откос, в никуда?
   Таня не удержалась и энергично кивнула - Ник попал в  самую  точку.  Иван
хмуро молчал.
   - Также ты поведал мне  о  некоем  грандиозном  и  действительно  имеющем
отношение к литературе прожекте, которым ты сейчас  занимаешься.  Зная  тебя
достаточно хорошо, я не  сомневался,  что  добровольно  ты  не  покажешь  ни
строчки.
   - Не покажу, - подтвердил Иван.
   - Это и обусловило мой  сегодняшний  волюнтаристский  поступок  со  всеми
вытекающими последствиями. - Он потер живот и болезненно сморщился.
   - Но зачем? - спросил Иван. - Зачем тебе это надо было?
   - Надо, - твердо ответил Ник. - Надо было посмотреть, на  что  ты  сейчас
способен,  дозрел  ли  до  того  предложения,  которое  я  полномочен   тебе
сделать...
   - Какого еще предложения? - подозрительно спросил Иван. Таня смотрела  на
Ника с любопытством. Он разглядывал ногти на руке.
   - Так вот, как тебе, скорее всего, неизвестно студии "Ленфильм", где я  в
данный  момент  подвизаюсь,  весьма  интенсивно  и  оперативно  взялись   за
экранизацию последних опусов всеми уважаемого Федора Михайловича...
   - Достоевского? - взвизгнул Иван.
   - Наоборот, Золотарева, - усмехнувшись, ответил Ник. - Федора Михайловича
Золотарева, лауреата и, кажется, депутата.
   Переглянувшись с Таней, Иван пожал плечами. Он такого автора не знал.
   - Конечно, мы с вами таких не читаем, - правильно  истолковав  его  жест,
продолжил Ник. - Равно как и не смотрим большинство  фильмов  с  участием  -
Юрочка, не обижайся - прославленного артиста Огнева. Но, в отличие  от  нас,
народные массы любят и ждут этих книг и этих фильмов. Вы пробовали  спросить
в книжном магазине романы Золотарева? Попробуйте - это будет  поучительно...
Так вот, альянс товарища Золотарева и нашей краснознаменной студии длится не
первый год. Без горюшка отшлепано четыре  фильма:  "За  народное  дело",  ..
Юрочка, напомни дальше...
   - "Огненные версты", "Красный шлях", "Это было под  Витебском",  -  четко
Отбарабанил Огнев.
   - Сложилась устойчивая  связка:  писатель  Федор  Золотарев  -  сценарист
Володя Трухановский - режиссер Эдик Терпсихорян - композитор Савелий Бутьмак
- исполнитель главных ролей Юрий Огнев...
   - В "Огненных верстах" Исаченко. У меня роль  второго  плана,  -  уточнил
Огнев.
   -  Но  на  пятом  фильме,  который  надо  уже  в  октябре   запускать   в
производство,  наметился  сбой.  Вовчик  Трухановский,  между  нами  говоря,
большой бабник и моветон, в одной из своих московских гастролей  подцепил  и
трахнул немножко не ту телку - прошу прощения за язык, но  другие  слова  не
столь точно передадут суть происшедшего. Чей-то сановный не то папа,  не  то
муж поднял большую бучу, теперь Вовчик, хотя и откупился от самых неприятных
последствий, но надолго стал персоной нон грата.  Он  воспринял  TV  историю
очень близко к сердцу, ушел в дикий запой и финишировал на Пряжке. Сценарий,
который должен уже лежать на столе директора студии, отсутствует. Сейчас все
заинтересованные лица в  отпусках,  пузо  греют,  а  в  сентябре  непременно
хватятся - но будет уже поздно. Начальство в трансе, рвет  и  мечет  гусиную
икру - и тут являемся мы и в последний момент героически  спасаем  ситуацию.
На блюдечке с голубой каемочкой подносится сценарий...
   - Погоди, - сказал Иван. - А сценарий-то мы откуда возьмем?
   - От верблюда, - ответил Ник.  -  А  хочешь  того  верблюда  лицезреть  -
посмотри в зеркало.
   - Это ты в смысле, что я...
   - А кто же? Лизавета Валентиновна?
   - Но я же никогда... Мне не справиться.
   - Не комплексуй, дорогой Вано.  Не  случайно  же  я,  аки  тать  в  нощи,
злодейски вскрыл твой портфельчик и полюбопытствовал насчет его содержимого.
И то, с чем я успел ознакомиться, убедило  меня,  что  тебе  создать  нужный
сценарий - как два пальца...  облизать.  Знаете,  что  кропает  этот  буйный
скромник?
   - Не смей! - крикнул Иван, но тут же, оглядев лица присутствующих, махнул
рукой. - Да ладно, теперь уже все равно...
   -   Так   вот,   у   него   задумана   грандиозная   эпопея    в    стиле
политико-сатирической фантастики или, может  быть,  фантастико-политического
боевика... черт знает, как это назвать.  Там  у  него  герой,  Веденяпин  по
фамилии, специалист по Индии, вдруг попадает на  какие-то  очень  непонятные
военные сборы, где его с утра до ночи на самом серьезном уровне  натаскивают
по радиоделу, стрельбе, марш-броскам по пересеченной  местности  и  зоологии
крупных млекопитающих. И лишь когда курс обучения пройден,  является  важный
военный чин и объясняет Веденяпину, что по заданию  партии  и  правительства
он, то есть Веденяпин, направляется в Индию с секретной  миссией.  На  самом
верху  приняли  решение  создать  специальные   по