о его мнению, в нем клокотала благородная обида...
     Он жаждал справедливости.
     Справедливости в его, Константина Асурова, понимании.
     И вскоре справедливость должна восторжествовать.
     Именно за этим он сюда и приехал. Бывший офицер госбезопасности Константин Асуров. И именно за тем он и привез сюда в эту сытую, обожравшуюся Женеву и свою агентессу... Аню, Нюру, Нюточку...

***

     А Нюта в это время валялась у себя в номере гостиницы ?Виктория? на рю Женераль дю-Фур. Щелкала пультиком кабельные музыкальные программы, курила и думала....
     Думала о том, как сперва в дело ввязаться и как потом сорваться с крючка, но чтобы еще и с жирной наживкой во рту... А потом и сдать Асурова со всеми потрохами.
     Какой же, однако, идиот, а еще называет себя ветераном контрразведки! Влезать в такое дело, не имея никакого плана, никаких иных наработок, кроме как использовать ее, Анюту. На авось, на арапа! Значит, она должна таскать для него каштаны из огня, а он такой умный и весь во всем белом! Видала она таких умных!
     И поумнее в десять раз тоже видала...
     Нюта набрала номер гостиничного сервиса и заказала пиццу с ветчиной и грибами и бутылку красного вина. Съев пиццу и запив ее недорогим красным ?Кот дю Рон?, Нюта принялась названивать по номерам из своей секретной книжки...
     Хорошая задачка, однако, - выйти на эту Надю Штайнер и быстро-быстро стать ее ближайшей подружкой!
     Но на то она и рыжий сорванец, эта непростая девчонка Нюта, которую еще в детстве звали пятнадцатилетним капитаном!
     Надо было обзвонить кое-кого из тусовочных ребят, знакомых по Парижу и Берлину.
     Где эта Надя сейчас работает?
     В рекламном агентстве ?Рив-Гош?.
     А кто там занимается пиаром? А кому там можно сделать такое заманчивое предложение, от которого никто не в силах отказаться?
     Денег и славы хотят все.
     Если только отмести монахов и монахинь... Но рекламное агентство ?Рив-Гош? - это ведь не монастырь!
     Телефонный разговор, назначенная встреча в кафе ?Огюстин?, десять минут на прическу и макияж, полчаса на такси до бульвара Сен-Жорж...
     Фрицци Хоффнер оказался крашеным блондином. Он прикатил на красивом черном ?Кавасаки?. Сам тоже весь в коже. Снял свой мотоциклетный шлем с викинговскими рожками и рассыпал по плечам мелированные кудри... Качок...
     Гомик, что ли?
     Нюта представилась американской писательницей Анной Бах. Вчера в книжном на набережной Монблан как раз выискала пару книжек этой Анны Бах с биографиями теннисистки Штефи Граф и супер-модели Клаудии Шиффер.
     - Я думал, что вы старше, - сказал Фрицци.
     - Я что, вас разочаровала? - спросила Нюта кокетливо.
     - Нет, что вы, наоборот, это такой для меня плезир, просто я не предполагал, что известная автор бестселлеров о звездах так молода.
     - Мне на самом деле двадцать семь, не так уж и мало, я выгляжу моложе своих лет, - ответила Нюта, - меня в университете все принимали за младшую сестренку кого-нибудь из студентов или за профессорскую дочку, что просто зашла в кампус посмотреть на взрослую жизнь... У меня даже проблемы были с сексом, парни думали, что я малолетка... Вы понимаете мой немецкий?
     - Да, да, - рассеянно отвечал Фрицци...
     - А ты не голубой? - спросила она вдруг, перейдя на немецкое ?ду?.
     - А что? - вопросом на вопрос ответил Фрицци.
     - Просто я подумала, не придется ли мне с тобой переспать, чтобы ты свел меня с Надей?
     - А ты лесбиянка? - спросил Фрицци.
     - Конечно, - ответила Нюта, улыбнувшись, - неужели ты не понял, с какой любовью я писала про моих героинь - Шлефи и Клаудию?
     - Но ведь Надя Штайнер не лесбиянка, - возразил Фрицци.
     - А это и не важно, - ответила Нюта, - мне не обязательно спать с моими героинями, мне необходимо их обожать...
     Нюте нравилось мчаться по женевским улицам, сидя верхом на рычащем ?кавасаки?. Она обнимала Фрицци за его кожаную талию и робко выглядывала из-за его могучего плеча на дорогу.
     Мотоцикл буквально пролетал сквозь автомобильные пробки, пронизывая их в узких проемах между боковыми зеркалами заднего вида. И водители бесконечных ?мерседесов?, ?опелей? и ?пежо? только с завистливой улыбкой провожали этих нахалов на мотоцикле, которым никакая пробка не помеха!
     - Это Анна Бах, а это Надя Штайнер...
     Фрицци был воплощением хорошей швейцарской воспитанности.
     Позади Нади, жуя свою бесконечную жвачку, покачивались на мысочках два выразительных бодигарда... И это здесь! В безопасной Женеве. Не много ли для нее? Небось до встречи с Юсуфом и без телохранителей обходилась! ?Это, наверное, он их к ней приставил?, - подумала Нюта.
     - Мне бы хотелось побывать с вами на паре вечеринок, посмотреть, как вы отдыхаете, расслабляетесь, - сказала Нюта.
     - А это как, это надо? - спросила Надя, посмотрев на Фрицци.
     - Конечно, эта книга будет супер-рекламой и для тебя и для агентства, - кивнул Фрицци.
     - Тогда о?кэй, и нет проблем, - облегченно рассмеявшись, воскликнула Надя, - у нас тут как раз завтра вечеринка в ?Суисс Коттедж?, это на улице Бартон, знаете?
     - И там будет ваш друг? - спросила Нюта.
     - Юсуф? - переспросила Надя. - Конечно, будет!
     Все складывалось, как нельзя лучше!
     Вечером они встретились с Асуровым, и тот сунул ей пакетик с кокаином и портативную видеокамеру.
     - В сумочку положишь, - наставительно проговорил он. - Когда все нанюхаются и начнут вести себя неадекватно, достанешь незаметно и будешь снимать.
     ?У-у, козел. Так бы и прибила?, - подумала Нюта...
     Вечеринку в ?Суисс Коттедж? устраивали по самому ничтожному поводу - по случаю выхода в свет рекламного буклета магазинов ?Мерседес-Бенц?. Буклет делало агентство ?Рив-Гош?, и Надя снялась во всех видах, от самого благопристойного - в рекламе престижного представительского лимузин-мерседеса, и до самого фривольного - в бикини, на глянцевом развороте, представляющем двухдверный кабриолет-купе с откинутым верхом...
     - ?Мерседес? заплатил кучу денег, - ворковала Надя, - их пиарщик еще шутил, что, к сожалению, у них нет в Штутгарте такой модели, чтобы я снялась топлесс...
     - Ты снимешься без лифчика в моей новой ?Феррари?, - плотоядно улыбаясь, сказал Юсуф.
     Он оглядел Нюту таким взглядом, как будто покупал наложницу себе в гарем.
     - Американка? Писательница? Напиши книгу обо мне!
     - А вы разве знаменитость?
     - Кто? Я! - Юсуф даже задохнулся от такого возмутительного невежества. - Да мой отец владеет половиной такой страны, как Татарстан, а когда Татарстан обретет независимость от России, тогда он станет президентом...
     - Да-а-а! А я и не знала! - с интересом протянула Нюта. - Значит, вы настоящий татарский шейх?
     - Что-то вроде, - гордо ответил Юсуф...
     Дважды приносили шампанское.
     - А это кто? - спросила Анна, кивнув на серьезного мужчину, обнимавшего Юсуфа за плечи и что-то шептавшего ему на ухо.
     - Это Аслан, чеченец, - ответила Надя. - Там, в России, война с Чечней, ты слышала об этом?
     - А какие у Юсуфа с ним дела, ведь Татарстан с Россией не воюет? - с наивным видом спросила Нюта.
     - Я в их дела не лезу, - ответила Надя, и взгляд ее при этом приобрел напряженно-отсутствующее рассеянное выражение, потеряв осмысленность, как это бывает при испуге или неприятных ассоциациях, - но у Аслана всегда можно хорошего коксу взять, - вдруг добавила она.
     - Коксу? ?Снежку?, что ли? - переспросила Нюта.
     - Ну да, а что? Можно подумать, что у вас в Америке вы все цел очки, как Белоснежка диснеевская! - вскипела топ-модель. - Только в книжку свою, если и взаправду будешь писать, эти мои слова включать не надо, - добавила Надя и нервно захихикала.
     ?Ну дела! - подумала Нюта. - Наденька-то не дура коксу занюхать!?
     - А смешно, Надя, Белоснежка... Бланш-Нэж, это у Диснея прямо как специально намек на ?снежок?, правда? - примирительно и совсем по-дружески дотронувшись до руки своей визави, сказала Нюта.
     Надя в ответ истерически засмеялась, откинув голову и закатывая взоры так, что оставались видны только белки глаз.
     - А что до того, целки мы там в Америке или нет, так давай, пойдем в дамскую комнату, я тебя угощу, - сказала Нюта и сделала приглашающий жест рукой.
     В дамской комнате Нюте пришлось продемонстрировать всю шпионскую ловкость рук.
     На стерильной поверхности туалетного столика из одного пакетика она насыпала дорожку того ?правильного? кокаина, что дал Асуров, и тут же, скрытым, еле уловимым движением пальцев подменив пакетик, рядом настелила ручеек из безобидной смеси тонко натертого мела с сахарной пудрой.
     - За неимением стодолларовой банкноты, - сказала Нюта, сворачивая в трубочку оранжевую бумажку достоинством в двести франков.
     И, не дожидаясь, пока Надя выберет дорожку, она ловко всосала в ноздри белую смесь сахара с мелом и теперь выжидающе глядела на Надю.
     - Ах, что жизнь артистки? - патетически воскликнула Надя. - Sex and drugs and rock?n?roll...
     И с не меньшей ловкостью, чем только что продемонстрировала Нюта, тоже с громким присвистом всосала в себя белую смесь.
     - Ну что, подруга, пойдем оторвемся по полной программе? - нервно захохотав, воскликнула Надя.
     В большой гостиной бухала низкими частотами ?кислотная? дискотека. Лупил по глазам стробоскоп, чернокожий ди-джей на помосте пилил пальцем свою заевшую пластинку. Публика, простирая руки, в безумии закатывая глаза, дрожала мелкой дрожью, сотрясаемая дьявольским ритмом модного, экспортированного из Лондона, диск-жокея.
     Надя протиснулась между бившимися в пляске святого Витта телами и вся отдалась танцу, извиваясь, оглаживая руками свое длинное тонкое тело... Нюта встала рядом и тоже принялась трясти кудрями, но при этом ее глаза четко и пристально сканировали углы гостиной.
     А вот и Юсуф с Асланом.
     Юсуф дружески хлопнул Аслана по спине, как бы прощаясь, и стал протискиваться к танцующей в центре площадки Наде. Он взял ее за руку и что-то громко прокричал ей в ухо. Но сквозь бухание низких частот Нюте ничего расслышать не удалось.
     Увлекаемая Юсуфом, Надя поймала Нюту за запястье и сквозь грохот дискотеки прокричала:
     - Пойдем, подруга, теперь я угощаю!
     На лифте спустились в подземный гараж.
     - А где твоя знаменитая ?Феррари?? - спросила Нюта, когда Юсуф предложил девушкам забраться в просторное чрево длиннющего белого лимузина.
     - А это корпоративное авто от ?Рив-Гош?, - ответил Юсуф, - потому как в моей ?Феррари? нам всем не поместиться...
     Уселись напротив друг дружки, Юсуф с Надей и Нюта с Асланом.
     Мужчины болтали о какой-то ерунде, о машинах, о профессиональном боксе, о сексе, о кокаине, а Надя все хохотала, картинно закидывая голову.
     Нюта тоже смеялась, подыгрывая ситуации.
     Аслан сделал четыре дорожки.
     ?Когда ее теперь сломает? - подумала Нюта. - Там, в дамской комнате, она зверскую дозу занюхала, и теперь вот...?
     Аслан положил ей руку на колено.
     Нюта не сбросила руку.
     Тогда он обнял ее за талию и принялся трогать ее грудь.
     - А ты ведь не писательница, так ведь?
     - Что? - не понимая переспросила Нюта.
     - Ты ведь не писательница? Ты ведь никогда не писала для издательства ?Пингвин?? - вкрадчиво спрашивал Аслан, заглядывая ей в глаза. - Я ведь звонил в ?Пингвин?, и они сказали, что Анне Бах сорок лет... Тебе что, сорок лет? Ты так хорошо сохранилась потому, что нюхаешь и отсасываешь по полной?..

(3)

     Анюте нравилось ехать но шоссе.
     Ей вообще нравилась дорога. Все хорошее впереди. Все плохое позади. И ехать надо так быстро, чтобы и к ожидающему тебя хорошему скорее добраться, и вместе с тем так быстро, чтобы старое, оставленное позади плохое - не догнало.
     Анюта глядела перед собой, как серый аккуратно разлинованный на шесть полос асфальт международного фривея набегает, набегает со скоростью сто пятьдесят километров в час под капот их уютного немецкого экипажа. Она курила и представляла себя колобком.
     ?Я от бабушки ушла, я от дедушки ушла, от лиса-Асурова ушла, от волка-Аслана ушла... Асуров даже и не лиса. Он глупый медведь... Куда вот только теперь приду? Где тот хитрый ротик, что проглотит меня? Нельзя же вечно кататься по Европам, убегая то от того, то от этого??
     Впрочем, пока все в ее жизни получалось и складывалось довольно-таки ловко. Анюта еще не переломилась в том состоянии взросления, когда ребенок безусловно верит в свою неуязвимость. Как в электронных игрушках, где смерть бывает только понарошку. Убили - ерунда! Перезагрузился и играй снова!
     Только если у детей это ощущение вечной жизни и эта вера в свою неуязвимость выражается в неистребимой убежденности, что придет мама и спасет, то у нее...
     Да, она думала о матери.
     Она думала о матери, не могла не думать, но тут же и гнала эти мысли от себя.
     Ее вера в собственную вечность основывалась на другом.
     Она просто полагала, что вывернется из любой ситуации. Что просто она, Нютка, умнее всех на этой земле, и не родился еще тот серый волк - зубами щелк, что поймает ее и съест.
     Так что катится еще колобок - катится по бельгийскому фривею, катится через три страны в четвертую, а впереди уж и Антверпен!
     Рядом, по левую руку, сидел Жиль.
     Он был хороший.
     Он умел молчать.
     И уже только за это Анюта симпатизировала ему.
     С Жилем они познакомились в ту бешеную для нее ночь, когда, заметая следы, она, словно зайчик, петляла по альпийским дорогам...
     Смекалка и везение выручили ее и в тот раз. Повезло, что у выдающегося белого ?Феррари? Юсуфа бензина хватило только до первой загородной заправки. Сделав жалостное лицо, Нюта тогда заныла, что умирает, так хочет пи-пи. Аслан, вот уж истинный джентльмен, оскалил зубы и предложил проводить даму до туалета. Крепко придерживая за локоток, вывел из машины. И тут, снова на Нютино счастье, к стоянке вырулила банда живописных рокеров на сверкающих черных ?харлеях?.
     Нюта вырвалась от Аслана и бросилась наперерез:
     - Ребята, спасите, меня похитил безумный араб!
     Рокеры переглянулись, зацепили внешность девчонки, приняли во внимание тот факт, что устремившийся за ней рослый черноволосый парень и впрямь смахивает на араба, схватились за гаечные ключи.
     - Ну, сука, твое счастье, что ствол в машине остался... - прошипел, отступая, Аслан. - Ничего, я тебя еще достану!..
     Часа через три ей удалось потихоньку выскользнуть из круглосуточного кафе, где ее спасители надирались пивом, и хайкнуть длинную фуру, направляющуюся с грузом в город Монтре...
     И вот каждая минута набегающего теперь под серый капот серого асфальта наматывала как минимум два с половиной километра расстояния, и с каждой минутой Асуров, Аслан и вся швейцарская эпопея оставались все дальше и дальше позади.
     А что впереди?
     Они ведь ехали к родителям Жиля.
     Ах, как это серьезно! Молодой человек еще и неделю не знаком с девушкой, а уже хочет познакомить ее со своими па и ма.
     Три дня назад, когда Жиль предложил ей поехать с ним в Бельгию к его родителям, Анюта автоматически, подчиняясь какой-то внутренней идеомоторике, переспросила: а удобно ли это?
     И тут же все поняла.
     Что вполне удобно, и более того - что так вообще надо!
     Они остановились возле небольшой ?оберж?, выполненной в стиле освоения американцами Дикого Запада, где бармен, он же хозяин заведения, носил широкополый стетсон и где из джук-бокса слабо слышались скрипочка и банджо...
     Яичницу ?ранчо?, бифштекс, кофе и абрикосовое желе...
     Все вкусно и обильно. И Жиль, ловко орудуя приборами, аппетитно лопает свой бифштекс.
     - А у моих тебя обязательно накормят уткой, - сказал Жиль. - Можешь уже внутренне к этому готовиться, утка у моих - это коронный номер.
     Нюта ничего не ответила. Она только слабо улыбнулась, маленькой десертной ложечкой ковыряя абрикосовое желе.
     - А у твоих родаков, у них какое коронное? - спросил Жиль
     Нюта спокойно отправила в ротик очередную порцию абрикосового желе.
     - У моих родаков коронное - это селедка и водка.
     - Они что, в Исландии живут? - спросил Жиль. - А ты говорила, что твои родители живут в Америке, в Калифорнии, и что...
     - Ладно, все, что говорила, все правда! - Анюта прервала своего визави, положив свою ладонь на его руку.
     - А еще будет домашний бал, - Жиль вернулся к первоначальной теме, - у меня в нашем городке тьма родственников, и предки непременно должны расхвастаться, что сынок получил свой БАК.
     - Бак? - переспросила Нюта.
     - Диплом бакалавра, а чтобы магистра получить, надо учиться еще два года.
     - Тогда на балу тоже будет утка? Или целая стая уток? - лукаво спросила Анюта.
     - Обычно, по хорошей погоде, у нас в деревне устраивают пикник с жареным теленком...
     - Целым теленком? - Нюта изумленно подняла брови.
     - Ты не представляешь, сколько будет гостей, одного теленка еще может и не хватить...

***

     И снова серый разлинованный на ровные полосы асфальт набегает под капот.
     Нюта курила и думала...
     Хорошо, что Жиль такой молчун. Это как встарь в той средневековой Европе муж и жена где-нибудь на хуторе, они целыми днями, а может, и неделями не говорили друг другу ни слова.
     А о чем говорить?
     Слова... Что слова?
     Сотрясенный ветер!
     И Нюточка, благодарная Жилю за его молчание, вспоминала теперь боевые события прошлой недели.
     Упорядочивала их в своей очаровательной головке.
     И что?
     Да ничего...
     Серый асфальт набегал под капот. Жиль вежливо молчал. Они уже сказали друг ругу все слова на десять лет вперед.
     Европейская парочка...
     Из-за склона аккуратненького холма, на котором среди овечек, казалось, так и должен был бы по идее сидеть тот самый ?fool on the hill? из песни Маккартни, уже виднелись красные черепичные крыши очередного аккуратненького, как и все здесь, городка.
     Франкеншамп.
     Франкийские поля или поля франков.
     Когда-то так и было.
     А теперь здесь живут валлонцы... От франков одно название осталось.
     Мелькнули указатели: ?автодром Спа - пятнадцать километров, музей Дегреля - десять километров?.
     - А кто такой Дегрель? - спросила Нюта.
     - Валлонский рексист, отец идеи последнего крестового похода европейцев на Восток, - не раздумывая, ответил отличник Жиль. - Гитлер сказал про него, что кабы у него был сын, он желал бы, чтобы сын был непременно похож на Дегреля.
     - И вы тут такому человеку музей открыли? - хмыкнула Нюта.
     - История не делит людей прошлого на хороших и плохих, история преподносит факты. Вот Наполеон, он был хороший? Он три четверти генофонда Франции в походах загубил, и в результате все проиграл, а французы теперь поклоняются его могиле во Дворце инвалидов... - сказал Жиль, не отрывая взгляда от дороги.
     - Поэтому твоя история и не годится в науки, как Шпенглер в ?Закате Европы? записал, сам историк, между прочим, что если бы была история наукой, дала бы людям обобщенные выводы из миллионов накопленных фактов, а так... Одна хронология, да и только! - усмехнулась Нюта блеску собственной эрудиции. - А французы оттого в Инвалид с цветами приходят, что был для них миг славы, когда была Франция супердержавой, чем-то вроде современной Америки, один миг, а приятно вспомнить...
     - По-твоему выходит, значит, и немцам надо было бы дать свою могилу в их Доме Инвалидов, чтобы приходили посокрушаться о тех днях, когда под ними почти вся Европа была? - буркнул Жиль.
     - Мне все равно, - отмахнулась Нюта. - Вы, европейцы, совсем повернулись на своем объединении, ревнуете к Америке, она, дескать, выскочка, у вас, дескать, история цивилизации, Рим и Афины, а Америке всего двести лет, а вот выскочка, да богатая...
     - Все вы, американочки, такие патриотки? - Жиль не выдержал и, отвернувшись от дороги, внимательно посмотрел на нее.
     И снова замолчали.
     Долго молчали.
     И Нюта опять принялась думать о том, как соскочи