бинация,  удобная  для
обеих сторон.
   — Итак, как нам найти ее, Холл?
   — Она в телефонном справочнике.
   — Номер телефона?
   — Я ведь сказал, она в телефонном справочнике.
   — Мы неграмотные, — сказал Хоуз.
   — Ну, ребята, не делайте из меня подонка, а? — взмолился  Холл.  —  Я
дам ее номер, но вы уж скажите, что нашли его в справочнике, ладно?
   — Ну хорошо, — успокоил его Карелла. — Так какой у нее номер?
   — Хантер 1-38800, — сдался Холл. — А может, все-таки не трогать ее?
   — На вашем месте я подумал бы о себе, — заметил Хоуз.
   — Не беспокойтесь, я чист, — ответил Холл. —  Хотелось  бы  мне  быть
всегда таким чистым. Я настолько чист, что весь сияю. Мерцаю. Горю.
   — В этом надо еще убедиться, — сказал Хоуз. Детективы  повернулись  и
пошли к двери. У выхода Карелла остановился.
   — И вот еще что, Бог Солнца.
   — Ну? — спросил Холл.
   — Не уезжайте пока в Бостон.
   — А я никуда и не собираюсь, — усталым голосом ответил Холл. — Ведь я
приехал развлечься. Походить по  театрам.  Девушки,  музыка,  понимаете.
Веселый Чарли, так меня все зо...
   Дверь захлопнулась.
   Сначала Кармела Фреско казалась скромной и даже робкой. Она — хорошая
девушка и уж конечно не станет проводить  ночь  с  мужчиной,  утверждала
Кармела. За кого они ее принимают? Разве она похожа  на  такую  девушку?
Какую нужно иметь наглость, чтобы говорить, как этот Ньютон  —  или  как
там его зовут — будто она провела с ним всю ночь?
   Карелла и Хоуз были очень терпеливы с Кармелой.
   Девушка снова и снова повторяла, что не была ни в каком  отеле  ни  с
каким мужчиной ни в среду, ни в другой день недели. Она утверждала,  что
вечером в среду была с матерью в церкви, где они играли в бинго.
   И вдруг, в середине предложения, она запнулась и затем выкрикнула:
   — Сукин сын! Если я переспала с ним, он считает, что имеет право всем
говорить об этом?
   Вот и все.
   Если репутация Кармелы Фреско слегка  пострадала,  то  алиби  Ньютона
Холла было прочным, чистым, сияющим и сверкающим.
   Хоуз позвонил ему и сказал, что он  может  ехать  обратно  в  Бостон,
когда ему заблагорассудится, — и чем быстрее, тем лучше.
   Глава третья
   В тот день, когда прохожий наткнулся на  мертвое  тело,  лежавшее  на
тротуаре в луже крови, и сообщил об этом в полицию, в 87-м  участке,  на
территории которого произошло убийство, дежурили Стив Карелла  и  Коттон
Хоуз.  Так  что  расследование  преступления  —  а  убийство   попадало,
несомненно, в эту категорию, даже если потерпевшим оказался Сай  Крамер,
— выпало на долю Кареллы и Хоуза.
   Когда в участок пришел Марио Торр  со  своими  теориями  относительно
убийства, их не было на месте, и Клинг, после беседы с  Торром,  передал
им ее содержание. Во время регулярных встреч детективов  каждый  из  них
мог выражать свою точку зрения, вкладывая, таким образом, пару центов  в
общую копилку. Сыщики 87-го участка тесно сотрудничали  друг  с  другом.
Каждый считал своим долгом внести пару  центов  в  расследование  любого
преступления, и скоро из этих центов накапливался целый доллар.
   В субботу, 29 июня, Коттон Хоуз — один из  детективов,  которым  было
поручено  расследование  безвременной  кончины  Сая  Крамера,  —  сделал
поразительное открытие.
   Он узнал,  что  может  влюбляться  и  разлюбляться  с  необыкновенной
легкостью. Этот недостаток —  или  достоинство  —  своей  личности  Хоуз
обнаружил   с   некоторой   тревогой,   удовольствием   и   определенной
растерянностью.
   Отчасти в этом была  виновата  любовница  Крамера.  Но  прятаться  за
женскую юбку Хоуз считал делом, недостойным мужчины. Поэтому, когда  все
кончилось, он принял всю вину — или славу — на себя и поздравил  себя  с
очередным успешным завоеванием. При этом следует  отметить,  что  Коттон
Хоуз не воспользовался статусом  детектива,  для  того  чтобы  облегчить
достижение  желаемой  цели.  Соблазнил  женщину   Хоуз-мужчина,   а   не
Хоуз-полицейский.  Более  того,  проявив  незаурядную  силу  воли,  Хоуз
подчинил свои личные интересы служебным и подождал, когда закончится его
смена.
   Девушку звали Нэнси о'Хара.
   У нее были рыжие волосы, но никто из друзей или родственников не звал
ее Скарлетт О'Хара. Бывали случаи, когда случайные знакомые называли  ее
именем романа "Унесенные ветром", считая, что их остроумие  заслуживает,
по  крайней  мере,  Нобелевской  премии.   Нэнси   отвечала   на   такие
сокрушительно умные замечания смущенной улыбкой и доверительно шептала:
   — Нет, я — Джон о'Хара. Писатель.
   На самом деле она не была ни Скарлетт  о'Хара,  ни  Джон  О'Хара.  Ее
звали Нэнси О'Хара, и она была любовницей Сая Крамера.
   Коттон Хоуз влюбился в тот миг, когда  девушка  открыла  дверь  своей
квартиры на Джефферсон-авеню, несмотря на то что она была  одета  совсем
не романтично. Говоря по правде, она выглядела заурядной неряхой.
   На ней были рабочие  брюки,  мокрые  до  колен,  и  мужская  рубашка,
передняя часть которой была засунута в брюки, а задняя болталась подобно
хвосту. Рукава были завернуты до локтей. У нее были ярко-зеленые  глаза,
пухлые губы и паническое выражение на лице. Она ничуть  не  походила  на
любовницу шантажиста — если,  конечно,  любовницы  шантажистов  выглядят
как-то по-особенному.
   Девушка распахнула дверь и воскликнула:
   — Наконец-то! Слава богу! Сюда, скорее!
   Хоуз прошел  через  роскошную  гостиную,  через  не  менее  роскошную
спальню и заглянул в  ванную,  которая  —  в  эту  минуту  —  напоминала
плавательный бассейн.
   — А нельзя было побыстрее? — спросила Нэнси. — Я могла утонуть!
   — Что случилось?
   — Я ведь уже объяснила вам  по  телефону.  Заело  ручки  у  душа.  Да
делайте что-нибудь! Скоро всю квартиру зальет!
   Хоуз снял пиджак. Нэнси увидела рукоятку револьвера в кобуре, висящей
под мышкой.
   — Вы всегда носите оружие? — спросила она.
   — Всегда.
   Девушка серьезно кивнула.
   — Я так и думала. Видимо, профессия водопроводчика крайне опасна.
   Хоуз напрягся, стараясь повернуть ручки душа. — Их заело.
   — Да знаю я это.
   — Почему бы вам не вызвать водопроводчика?
   — Вот как? Тогда что вы делаете у  меня  в  квартире?  Хоуз  еще  раз
попытался сдвинуть упрямые ручки.
   — А я не утверждал, что я — водопроводчик.
   — Тогда кто же вы?
   — Полицейский.
   — Марш из моей ванной! — сказала Нэнси.
   — Тише! По-моему, начинает поворачиваться.
   — Мне казалось, что нужен ордер для того, чтобы...
   — Пошло! — с облегчением воскликнул Хоуз. — Теперь нужно — а-а-а!
   — Что такое?
   — Наверное, я выключил холодную воду. Полился кипяток. Ванную комнату
начал наполнять пар.
   — Ради Христа, сделайте что-нибудь! — воскликнула Нэнси.
   — Ведь стало еще хуже!
   — Если повернуть головку... —  сказал  Хоуз,  обращаясь  к  себе.  Он
взялся за головку душа и повернул струю кипятка к стенке.
   — Вот так. А теперь повернем вот это... — Он начал бороться с  краном
горячей воды. — И это пошло! — сказал он наконец.
   — Как вам удалось так их завернуть?
   — Я собиралась принять душ.
   — В штанах?
   — Я оделась уже потом. Сначала вызвала водопроводчика.
   — Ну вот и все. — Поток кипятка внезапно прекратился.
   — Вы насквозь промокли, — посмотрела на него Нэнси.
   — Верно, — улыбнулся Хоуз.
   — Ладно уж, — неохотно сказала Нэнси. — Снимайте рубашку. Куда же  вы
пойдете таким мокрым? Сейчас что-нибудь найду.
   — Спасибо.
   Через минуту Нэнси вернулась, держа в руках светло-голубую рубашку  с
монограммой "С. К. " на грудном кармане.
   — Наверное, она будет вам тесновата.
   — Это мистера Крамера? — спросил Хоуз, натягивая рубашку.
   — Да. — Нэнси помолчала,  затем  добавила:  —  Это  дорогая  рубашка,
сделанная в Италии. Впрочем, сейчас это безразлично.
   Рубашка оказалась узкой в груди  и  плечах.  Казалось,  шелк  вот-вот
треснет.
   — Дайте-ка мне вашу рубашку, — сказала девушка. — У меня сушилка.
   — Спасибо. — Посидите пока в гостиной. Виски в буфете.
   Нэнси взяла рубашку и пошла в кухню. Хоуз вошел в гостиную и сел.  Из
кухни донесся шум сушилки. Нэнси вернулась в гостиную.
   — Как вас зовут?
   — Детектив Хоуз.
   — У вас есть ордер, мистер Хоуз?
   — Мисс О'Хара, у меня всего несколько вопросов. Для  этого  ордер  не
нужен.
   — К тому же вы исправили мне душ. — Внезапно  она  хлопнула  себя  по
лбу: — Надо ведь позвонить, чтобы не посылали водопроводчика. Да  и  мне
не помешает переодеться. Одну минуту. — Девушка повернулась и  вышла  из
комнаты.
   Хоуз встал и прошелся по гостиной. На рояле стояла фотография Крамера
в рамке. На столе, рядом с креслом, лежала коробка с шестью курительными
трубками. Атмосфера в комнате была мужской.  Хоуз  чувствовал  себя  как
дома и, к своему удивлению, начал проникаться  уважением  к  изысканному
вкусу покойного Крамера.
   Вошла Нэнси, засовывая рубашку в дорогие женские брюки.
   — Типичный мелкий бюрократ, — пробормотала она.
   — Что?
   — Да слесарь. Я сказала, что уже все исправлено и можно не приходить,
а он ответил: "Вы меня и не вызывали".  Представляете?  Я  действительно
могла утонуть, а им наплевать. Спасибо за помощь.
   — Пожалуйста.
   — Итак, вы хотели задать мне вопросы, мистер Хоуз.
   — Да, самые простые.
   — О Сае?
   —Да.
   — Спрашивайте.
   — Сколько времени вы живете вместе?
   — С прошлого сентября.
   — А теперь что вы будете делать?
   — За квартиру уплачено до конца следующего  месяца.  —  Нэнси  пожала
плечами. — Потом я перееду.
   — Куда?
   — Пока не знаю. Буду искать работу. Я, —  она  заколебалась,  —  я  —
танцовщица.
   — Как вы встретились с Крамером?
   — На Бродвее. Я искала работу и обходила антрепренеров. Зашла в  кафе
и встретила там  Сая.  Мы  начали  встречаться.  —  Нэнси  снова  пожала
плечами. — Затем переехала сюда.
   — Угу.
   — Не смотрите на меня так уничтожающе! До встречи с Саем  я  не  была
непорочной девственницей. Мне двадцать семь лет. Я родилась и выросла  в
этом городе.
   — Ну и дальше?
   — Я хорошая танцовщица, но  вы  знаете,  сколько  танцовщиц  в  нашем
городе?
   — Нет, не знаю.
   — Много. Так что предложение Сая мне понравилось. И к тому же он  был
хорошим человеком. Иначе я не стала бы жить с ним.
   — Вы знаете, что он имел судимость?
   —Да.
   — А то, что он был шантажистом?
   — Нет. Это правда?
   —Да.
   — Он сказал мне, что попал в тюрьму из-за драки в баре.
   — Он объяснил вам, откуда берет деньги?
   — Нет. Да я и не спрашивала.
   — Он ходил на работу?
   — Нет.
   — И  вам  не  приходило  в  голову,  что  он  мог  заниматься  чем-то
незаконным.
   — Нет. Впрочем, если честно, то да, приходило. Но я никогда  об  этом
не спрашивала.
   — А почему?
   — Это его личное дело. Я не люблю совать нос, куда не следует.
   — Жаль. Я надеялся,  что  вы  знаете  что-нибудь  о  его  жертве  или
жертвах. — Хоуз пожал плечами. — Но раз вы ничего не знаете, то...
   — Ничего. — Нэнси задумалась. — А откуда у вас эта белая прядь?
   — Что? А... — Хоуз коснулся пальцами виска. — Меня ударили ножом.
   — Очень привлекательно. — Девушка улыбнулась. — Последний писк.
   — Стараюсь не отставать от моды,  —  улыбнулся  в  ответ  Хоуз.  —  А
сколько денег получал Крамер?
   — Не знаю. По-видимому, немало. Одна квартира чего стоит.
   — Это верно.
   — И еще говорят, что невыгодно быть преступником!
   — Крамер умер в канаве, — резко заметил Хоуз.
   — Зато жил в роскошной квартире, — возразила Нэнси.
   — Уж лучше я буду жить скромно, зато умру в постели.
   — И много полицейских умирает в постели?
   — Почти все, — сказал Хоуз.  —  У  Крамера  была  записная  книжка  с
адресами?
   — Да. Принести?
   — Позже. Банковская книжка? — Хоуз задумался. — Чековая книжка?
   — И та и другая, — ответила Нэнси.
   — Арендовал сейф?
   — По-моему, нет.
   — Вы красивы, мисс О'Хара, — сказал неожиданно Хоуз.
   — Я знаю.
   — А я знаю, что вы знаете. От этого вы не становитесь менее красивой.
   — Значит, простые вопросы кончились? — спросила девушка. —  Переходим
на секс?
   — Еще немного. У Крамера были друзья?
   — Да.
   — И какие же?
   — Самые разные.
   — Преступники?
   —  Мистер  Хоуз,  я  не   сумею   отличить   честного   человека   от
фальшивомонетчика, даже если он даст мне шестидолларовую банкноту.
   — А какие еще интересы были у Крамера? Хобби?
   — Он любил охотиться. Регулярно уезжал в горы.
   — Брал вас с собой?
   — Нет. Я не люблю, когда убивают животных.
   — А вы лично были знакомы с преступниками?
   — Я знакома с одним человеком, имеющим отношение к преступности, и он
мне уже изрядно надоел. Хоуз улыбнулся.
   — Не сердитесь, — сказал он. — Ведь это моя работа.
   — Так принести вещи, о которых вы спрашивали?
   — Если это вас не затруднит. Или вам все равно, найдут его убийцу или
нет? Нэнси задумалась.
   — Сай мертв, — ответила она наконец. — Он нравился  мне,  и  я  хочу,
чтобы восторжествовала справедливость. Но буду ли я плакать о нем?  Нет,
наверно. Вспомню ли я о Сае через  полгода,  год?  Думаю,  что  нет.  Вы
считаете меня циничной?
   — Я считаю вас сентиментальной, — произнес Хоуз, не успев подумать.
   — Опять!
   — Да, опять. Будьте любезны принести банковскую и чековую  книжки.  И
книжки с адресами.
   — Сейчас. — Нэнси  встала  и  направилась  к  двери.  На  пороге  она
обернулась. — Может быть, я буду плакать о нем. Он нравился мне.
   — Отлично.
   — И наверно, мужчины не могут пройти мимо женщины,  не  затронув  ее.
Видимо, такова природа зверя.
   — Мисс О'Хара, — произнес Хоуз. — Я еще никогда не назначал  свидание
рыжей девушке.
   — Неужели?
   — Никогда. Я заканчиваю работу в половине седьмого. Хотите, пообедаем
вместе?
   — У меня хороший аппетит. Вам это обойдется недешево.
   — Я получил сегодня крупную взятку, — засмеялся Хоуз.
   — Хорошо. Только не рассчитывайте...
   — Я не рассчитываю.
   — Превосходно. — Нэнси скрылась в коридоре.
   Они поужинали в одном из лучших ресторанов.  Нэнси  О'Хара  оказалась
приятной  собеседницей,  и  Коттон  Хоуз  влюбился  в  нее  без  памяти.
Разумеется, завтра  он  разлюбит  ее,  но  сегодня  она  была  для  него
единственной женщиной во  Вселенной.  Они  ели,  пили,  разговаривали  и
смеялись. Затем они отправились в кино. Потом Хоуз проводил Нэнси  домой
и  поднялся  в  квартиру,  чтобы  выпить  посошок.  За  первым  посошком
последовал другой.
   И они отправились в постель.
   Глава четвертая
   Счет в банке был открыт Крамером в октябре, когда он внес  21  тысячу
долларов. В январе он внес еще девять  тысяч,  в  апреле  —  пятнадцать.
Проценты на 1 апреля составили 187 долларов 50 центов. Крамер ни разу не
снимал денег со счета.
   А вот чековый вклад был рабочим. Деньги регулярно вносились на него и
снимались. Поступали деньги обычно в начале  каждого  месяца,  и  вклады
были неизменно в сумме 300, 500 и 1100  долларов.  Снимались  же  разные
суммы для оплаты покупок и других повседневных расходов. Таким  образом,
деньги на банковском счете сохранялись на черный день, тогда как чековый
вклад позволял ему вести безбедное существование на сумму 1900  долларов
в месяц.
   1 июля в банке лежало два чека, ждавшие зачисления на  счет  Крамера.
По-видимому, они были посланы почтой в тот день, когда погиб  Крамер,  и
попали в банк только утром в пятницу.
   Один чек был на сумму 500 долларов.
   Второй чек — на сумму 300 долларов.
   Один был выписан женщиной по имени Люси Менкен,  другой  —  мужчиной,
Эдвардом Шлессером. Получателем обоих был Сай Крамер.
   Люси Менкен не жалела сил, чтобы скрыть роскошные формы своего  тела.
Но это было невозможно. На ней был надет костюм мужского  покроя,  туфли
на  низком  каблуке,  пышные  каштановые  волосы  закреплены  пучком  на
затылке,  и  она  старалась  производить  впечатление  скромной   матери
семейства. И все же ее усилия были напрасны.
   Стив Карелла был женат на роскошной женщине, так что  формы  не  были
чем-то  новым  для  него.  Он  знал,  что  его  жена,  Тедди,   обладает
прекрасными формами, и, используя ее для сравнения, Карелла сразу понял,
что никакой старомодный костюм и туфли армейского типа не смогут скрыть,
что Люси Менкен идеально сложена.
   Они сидели во дворе ее  огромной  усадьбы,  в  нескольких  метрах  от
плавательного бассейна.
   Легкий ветерок, прохладный для июля, шелестел в листве деревьев. Было
видно, что Люси Менкен чувствует себя как дома среди всей этой  роскоши,
тогда как Карелла ощущал  себя  садовником,  приглашенным  для  подрезки
деревьев.
   — Миссис Менкен, какие отношения были у вас с человеком по имени  Сай
Крамер? — спросил Карела.
   Люси Менкен поднесла ко рту высокий стакан и отпила из него.
   — У меня нет знакомых с таким именем, —  ответила  она.  Из  бассейна
доносился плеск воды и крики купающихся.
   — Может быть, его звали Сеймур Крамер?
   — Я не знаю никакого Сеймура Крамера.
   — Понятно, — сказал Карелла. — Вам известно, что мистер Крамер убит?
   — Откуда это может быть мне известно?
   — Из газет.
   — Я редко читаю газеты. Только если пишут о моей семье.
   — И часто случается такое?
   — Мой муж занимается политикой, — ответила миссис Менкен. — Осенью он
будет баллотироваться в сенат. О нем часто пишут.
   — Вы давно замужем, миссис Менкен?
   — Двенадцать лет.
   — И сколько лет вашим детям?
   — Дэви — десять, а Грете — восемь.
   — Чем вы занимались до замужества?
   — Я была моделью. — В журналах мод? Харперс, Вог?
   —Да.
   — Ваше девичье имя?
   — Люси Митчелл.
   — И вы были моделью под этим именем?
   — Тогда мое имя было Люси Старр Митчелл.
   — Примерно двенадцать лет тому назад?
   — Да, двенадцать-тринадцать.
   — И тогда вы познакомились с Саем Крамером? Миссис Менкен  глазом  не
моргнула.
   — Я не знаю никакого Сая Крамера.
   — Миссис Менкен, — заметил  Карелла  мягко,  —  вы  послали  ему  чек
двадцать четвертого июня на сумму пятьсот долларов.
   — Вы ошибаетесь.
   — На чеке ваша подпись.
   — Значит, она поддельная. Я немедленно позвоню  в  банк  и  потребую,
чтобы денег по этому чеку не выплачивали.
   — Но банк признал вашу подпись подлинной, миссис Менкен.
   — И все равно она поддельная. Я признательна за то, что  вы  обратили
на это внимание.
   — Миссис Менкен, Сай Крамер мертв. Вам больше нечего бояться.
   — А с какой стати мне чего-то бояться? Мой муж  —  очень  влиятельный
человек.
   — Я не знаю, чего вы боялись, миссис  Менкен,  но  Крамер  мертв.  Вы
можете быть со мной совершенно откро...
   — В этом случае чек ему тем более не нужен.
   — Почему он вас шантажировал, миссис Менкен?
   — Я не знаю, о чем вы говорите.
   — На его счет ежемесячно вносилось пятьсот долларов —  помимо  других
взносов, разумеется. Почему вы платили Крамеру пятьсот  долларов  каждый
месяц, миссис Менкен?
   — Не понимаю, о чем вы говорите.
   — Миссис Менкен, вы разрешите мне посмотреть корешки ваших погашенных
чеков?
   — Конечно, нет.
   — Но я могу получить ордер на обыск.
   — Именно это вам и придется сделать, мистер Карелла. Даже мой муж  не
проверяет, сколько и на что я трачу.
   — Хорошо, я вернусь с ордером, — вставая, сказал Карелла.
   — Неужели  вы  рассчитываете  что-нибудь  найти,  мистер  Карелла?  —
Пожалуй, нет, — устало заметил Карелла. —  Но  мы  расследуем  убийство.
Возможно, убитый не был идеальным гражданином,  но  его  убили.  Мы  все
равно найдем все, что нам нужно. Вы можете спрятать свою чековую  книжку
и корешки чеков, но мы их найдем.
   — Мистер Карелла, вы ведете себя вызывающе.
   — Извините.
   — Дети в бассейне без присмотра, — сказала Люси Менкен, вставая. — Вы
уходите, мистер Карелла?
   — Ухожу. Но я вернусь.
   Чек лежал на столе между ними.
   На двери кабинета было написано: "Прохладительные напитки  Шлессера".
Лысеющий мужчина, уже за порогом пятидесятилетия, был Эдвард Шлессер. На
нем был темно-синий костюм и желтый жилет. Его синие глаз