пока тот закатил четыре шара кряду,  затем  они
подошли к будке у входа. Вспыхнул свет над столом в центре зала, Ла Бреска и
Калуч взяли по кию, поставили шары и начали игру
   - Кто такой Калуч? - спросил Майер у Тино.
   - Пит Калуч? Есть такой...
   - Приятель Тони?
   - Да, они старые знакомые.
   Калуч и Ла Бреска в основном не  играли,  а  говорили.  Они  обменивались
репликами, потом один из них брал кий и делал удар. Затем снова  беседовали,
и снова один из них бил по шару. Так  продолжалось  около  часа.  Потом  они
поставили кии и пожали друг другу руки. Калуч вернулся к столу у окна, а  Ла
Бреска подошел к Майеру и Тино узнать, который час. Взглянув на часы,  Майер
ахнул:
   - Господи, уже шесть! Надо бежать домой, а то жена меня убьет!
   - Ну что ж, Стью, - сказал Тино, - мы неплохо поиграли.  Будешь  в  наших
краях, заходи.
   - С удовольствием, - кивнул Майер.
   На улице темнело.  Сумерки  подступили  бесшумно,  тишину  нарушали  лишь
резкие порывы ветра, обжигающие лицо. Ла Бреска шел, засунув руки в  карманы
бежевой куртки с поднятым воротником. Ветер трепал его зеленый  шарф,  будто
пытался сорвать.  Майер  держался  на  почтительном  расстоянии,  памятуя  о
недавнем провале Клинга и  надеясь,  что  с  ним,  ветераном  сыска,  такого
случиться не может. На улице было пусто, и это сильно осложняло его  задачу.
В общем-то, нетрудно следить за человеком на шумной многолюдной  улице,  но,
когда вас только двое, тот, кто идет впереди, в любой момент может  услышать
за  спиной  шаги  или  случайно,  краем  глаза  заметить  преследователя   и
обернуться. Соблюдая дистанцию, Майер забегал во  все  подворотни,  радуясь,
что приходится все время двигаться, - и не замерзнешь, и меньше  вероятности
быть обнаруженным. Правда, если он даст Ла Бреске уйти  слишком  далеко,  то
стоит тому внезапно завернуть за угол  или  скрыться  в  парадном,  и  Майер
потеряет его.
   Девушка сидела в "бьюике".
   Машина была черной. Майер  определил  год  выпуска  и  модель,  но  номер
прочитать не удалось  -  машина  стояла  слишком  далеко,  чуть  не  за  два
квартала. Мотор был включен. Серые клубы вылетали из выхлопной трубы  и  тут
же уносились ветром. Ла Бреска остановился возле  машины.  Майер  забежал  в
ломбард и оказался в компании саксофонов,  пишущих  машинок,  фотоаппаратов,
теннисных ракеток, удочек и кубков. Прищурившись, он смотрел сквозь витрину,
пытаясь разглядеть номер "бьюика".
   Девушка была блондинкой. Она наклонилась и открыла переднюю дверцу.
   Ла Бреска сел в машину.
   Когда Майер выскочил из ломбарда, большой черный  автомобиль  с  рычанием
отъехал от тротуара.
   Майеру так и не удалось разглядеть номер.
 
   7
   Никто не любит работать по субботам.
   В работе по субботам есть что-то  противоестественное.  Суббота  -  канун
отдыха, и хочется, чтобы наконец закончились неприятности, отравляющие жизнь
с понедельника до пятницы. В  очаровательный  промозглый  мартовский  денек,
когда того и гляди пойдет снег, а город угрюмо набычился  в  ожидании  новых
сюрпризов погоды, приятно развести огонь в камине трехкомнатной квартиры.  А
если нет камина, то можно скоротать время с книгой или блондинкой - кому что
нравится.
   Суббота может довести до умопомрачения своими радужными перспективами,  и
вы будете напряженно думать, как лучше распорядиться долгожданной  свободой.
Расхаживая по квартире, вы изведетесь в размышлениях, чем бы заняться,  и  в
конце концов придете к печальному выводу: приближается самый грустный  вечер
недели.
   Никто не любит работать по субботам, потому  что  по  субботам  никто  не
работает.
   Кроме полицейских.
   Работа, работа,  работа.  Тяжелая,  унылая,  бесконечная.  Изнемогая  под
бременем долга, блюстители закона и порядка всегда готовы ринуться в бой  со
злом. Они  обязаны  сохранять  бодрость  духа,  ясность  мышления,  крепость
здоровья.
   Энди Паркер сладко посапывал в кресле у стола.
   - Куда подевались все ваши? - громко спросил маляр.
   - А? Что? - Паркер вздрогнул, выпрямился, оглядел маляров,  протер  глаза
огромной ручищей и сказал:
   - Разве можно так пугать человека?
   - Мы уходим, - сообщил первый маляр.
   - Мы все закончили, - добавил второй.
   - Мы уже погрузили наше добро на грузовик и зашли попрощаться,  -  сказал
первый.
   - Где ваши? - спросил второй.
   - На совещании у лейтенанта, - ответил Паркер.
   - Мы заглянем к нему и скажем до свидания, - сказал первый маляр.
   - Не советую.
   - Это еще почему?
   - Они обсуждают убийство. А в таких случаях им лучше не мешать.
   - И даже нельзя сказать до свидания?
   - Можете сказать до свидания мне, - предложил Паркер.
   - Это не совсем то, - сказал первый маляр.
   -  Тогда  подождите.  Они  закончат,  и  вы  попрощаетесь.  К  двенадцати
обязательно закончат. Это уж точно!
   - Но мы-то уже закончили, - сказал второй маляр.
   - Может, вы что-нибудь не доделали? - спросил Паркер.  -  По-моему,  надо
покрасить пишущие машинки, вон ту бутылку на холодильнике и наши револьверы.
Кстати, почему бы вам не покрасить наши револьверы в приятный светло-зеленый
цвет?
   Разобиженные маляры покинули следственный отдел, а Паркер  снова  прикрыл
глаза и задремал.
 
   - Отличные у меня сотрудники! - говорил лейтенант Бернс.  -  Два  опытных
сыщика прохлопали одного хлыща. Один  -  потому  что  идет  и  сопит  ему  в
затылок, другой отпустил его на добрую милю. Молодцы, ничего не скажешь!
   - Откуда я знал, что его будет ждать  машина?  -  буркнул  Майер.  -  Мне
сказали, что в прошлый раз он приехал на поезде.
   - Верно, - поддакнул Клинг.
   - Вы его упустили, - отрезал Бернс. -  И  было  бы  полбеды,  если  б  он
отправился домой. Но О'Брайен дежурил возле дома Ла Брески и утверждает, что
он там не появился. Это означает одно:  мы  не  знаем,  что  делает  главный
подозреваемый в тот день, когда ожидается покушение на заместителя мэра.
   - Мы действительно не знаем, где сейчас Ла Бреска, сэр, - признал Майер.
   - А все потому, что вы его упустили.
   - Так точно, сэр.
   - Если я не прав, Майер, ты мне так и скажи.
   - Никак нет, сэр. Все правильно. Я его упустил.
   - Отлично. Объявляю тебе благодарность.
   - Большое спасибо, сэр.
   - Отставить шуточки!
   - Виноват, сэр.
   - Ничего смешного в этом нет. Я не хочу, чтобы Скэнлону проделали в башке
две дырки, как Кауперу.
   - Я тоже.
   - Отлично. Очень тебя прошу, научись грамотно следить. Договорились?
   - Договорились.
   - Теперь - кто этот человек, с которым встречался в бильярдной Ла Бреска?
   - Калуччи, сэр. Питер Калуччи.
   - Ты его проверял?
   - Да, сэр. Еще вчера. Посмотрите, что нам прислали.
   Майер положил на стол Бернса  толстый  конверт  и  шагнул  к  детективам,
которые выстроились у стола  начальника.  Никто  не  шутил  и  не  улыбался.
Лейтенант был в прескверном настроении. Нужно было подарить пятьдесят  тысяч
долларов злоумышленнику или готовиться к тому, что заместитель мэра  получит
новое назначение - в небесный муниципалитет. Какие уж тут  шутки!  Лейтенант
взял конверт, вынул фотокопию отпечатков пальцев, быстро  взглянул  на  нее,
затем извлек из конверта фотокопию полицейского досье Калуччи.
 
   БЮРО УГОЛОВНОЙ РЕГИСТРАЦИИ
   Фамилия - Питер Винсент Калуччи.
   Шифр - Р 421904.
   Клички - Калуч, Куч, Кучер.
   Цвет кожи - белый.
   Адрес - Южная 91-я улица, 336, Айзола.
   Рост - 1 м 78 см. Вес - 70 кг.
   Цвет волос - шатен.
   Глаза - карие. Лицо - смуглое.
   Род занятий - строительный рабочий.
   Шрамы, татуировки - шрам от операции аппендицита, татуировки отсутствуют.
   Фамилия сотрудника полиции, производившего задержание, - патрульный Генри
Батлер.
   Дата ареста - 14 марта 1960 г.
   Место ареста - Северная 65-я улица, 812, Айзола.
   Обвинение - ограбление.
   Краткое описание преступления. Около полуночи Калуччи вошел  в  помещение
заправочной станции по адресу Сев. 65-я  ул.,  812  и  пригрозил  застрелить
служащего, если тот не откроет сейф. Тот сказал, что не знает шифра. Калуччи
взвел курок револьвера, но появился патрульный Батлер  из  63-го  участка  и
задержал его.
   Предыдущие правонарушения - отсутствуют.
   Место и дата предъявления обвинения - Уголовный суд, 15 марта 1960 г.
   Окончательное обвинение - ограбление первой степени, ст. 2125  Уголовного
кодекса.
   Приговор суда - 7 августа 1960г. Признал себя виновным, приговорен  к  10
годам заключения в тюрьме Каслвью.
 
   Просмотрев документы, лейтенант спросил:
   - А когда он вышел из тюрьмы?
   - Это крепкий орешек. Он отсидел треть срока и подал прошение о досрочном
освобождении, но получил отказ. После этого он подавал прошения каждый  год.
Когда отсидел семь лет, его наконец отпустили.
   Бернс снова глянул на листок.
   - Чем он сейчас занимается?
   - Работает на стройке.
   - Выходит, он там и познакомился с Ла Бреской?
   - Последний раз Калуччи работал в фирме "Абко констракшн".  Мы  позвонили
туда, и нам сообщили, что Ла Бреска тоже там работал.
   - У Ла Брески есть судимость?
   - Нет, сэр.
   - После выхода на свободу Калуччи ни в чем не был замечен?
   - По крайней мере, у нас таких данных нет.
   - Ну, а кто этот Дом, который звонил Ла Бреске в четверг вечером?
   - Не удалось выяснить, сэр.
   - Потому что вы упустили Ла Бреску?
   - Так точно, сэр.
   - Браун все еще слушает телефон?
   - Да, сэр.
   - С осведомителями работали?
   - Пока нет, сэр.
   - Так когда же, черт вас возьми,  вы  начнете  шевелиться?  К  двенадцати
часам мы должны  принести  на  блюдечке  пятьдесят  тысяч  долларов.  Сейчас
четверть одиннадцатого, какого же?..
   - Сэр, мы пытались установить наблюдение за Калуччи. Мы взяли его адрес и
съездили туда, но его квартирная хозяйка сказала, что он ушел вечером  и  до
сих пор не возвращался.
   -  Потрясающе!  -  воскликнул  Бернс.  -  Эта  парочка  сейчас,  наверно,
развлекается с блондинкой, а заодно прикидывает, как убить Скэнлона, если не
получит выкупа. Свяжитесь с Дэнни Гимпом и  Толстяком  Денвером,  вдруг  они
знают, кто такой Дом, который две недели назад проигрался в пух  и  прах  на
боксе. Какой там был бокс? Финал чемпионата?
   - Да.
   - Вот и чудесно. За работу. Кто-нибудь из вас, кроме Кареллы, имел дело с
Гимпом?
   - Нет, сэр.
   - Кто работает с Доннером?
   - Я, сэр.
   - Так бери ноги в руки и дуй к нему, Уиллис.
   - Если только он не во Флориде. Зимой он обычно уезжает на юг.
   - Поганые стукачи нежатся на курортах, - проворчал Бернс, - а  мы  должны
гоняться за всякими подонками! Ладно, Уиллис, действуй!
   - Есть, - отчеканил Уиллис и вышел из кабинета.
   - Теперь вторая версия - насчет Глухого. Господи, только бы  это  был  не
он! Я очень надеюсь, что это все-таки  Ла  Бреска  и  Калуччи,  а  может,  и
кошечка-блондинка, которая увела у вас из-под  носа  клиента.  Я  говорил  с
шефом, заместителем мэра и с  самим  мэром.  Мы  решили,  что  о  пятидесяти
тысячах и речи быть не может. Надо обязательно задержать того, кто придет за
жестянкой. И еще - необходимо обеспечить надежную охрану Скэнлону. Пока все.
Вы должны доставить жестянку в парк и установить  наблюдение  за  скамейкой.
Возьмите людей в подмогу. Того, кто придет за деньгами, задержать, доставить
в участок и допрашивать, пока он не  посинеет.  На  случай  если  он  начнет
вякать про Миранду - Эскобедо, пригласите заранее адвоката.  Мы  сегодня  же
должны выйти на след преступника, ясно?
   - Ясно, сэр, - сказал Майер.
   - Ясно, сэр, - сказал Клинг.
   - Я могу быть уверен, что вы сделаете все как надо?
   - Да, сэр!
   - Отлично. Тогда за дело, и без улова не возвращайтесь!
   - Будет сделано, - сказали хором Майер и Клинг и вышли из кабинета.
   - Теперь насчет той наркоманки, которая была у убийцы, - обратился  Бернс
к Хоузу. - Твои соображения?
   - Мне кажется, он накачал ее героином, чтобы она не услышала выстрелов.
   - Бред какой-то! Проваливай, Коттон. Помоги Майеру и  Клингу,  позвони  в
больницу, узнай, как там Карелла, и устрой новую засаду на сволочей, которые
его так отделали. Короче, ради всех святых, займись делом.
   - Есть! - сказал Хоуз и вышел из кабинета.
   Энди Паркер услышал громкие голоса, провел рукой по лицу,  высморкался  и
сообщил:
   - Маляры велели передать вам привет. Они все сделали и ушли.
   - Скатертью дорога! - сказал Майер.
   - И еще тебе звонили из окружной прокуратуры.
   - Кто именно?
   - Ролли Шабриер.
   - Когда?
   - С полчаса назад.
   - Почему же ты его не соединил со мной?
   - Когда ты был у лейтенанта? Нет уж, уволь.
   - Господи! - вздохнул Майер. - Как я ждал этого звонка!  -  И  тотчас  же
принялся набирать номер Шабриера.
   - Приемная мистера Шабриера, - услышал он звонкий женский голос.
   - Бернис, это Майер Майер из восемьдесят седьмого участка.  Мне  сказали,
Ролли звонил с полчаса назад...
   - Звонил, - подтвердила Бернис.
   - Пожалуйста, соедини меня с ним.
   - Сегодня его уже не будет.
   - Не будет? Но сейчас только начало одиннадцатого.
   - Ничего не поделаешь, - ответила Бернис. - Никто не  любит  работать  по
субботам.
 
   Жестянка с толстой "куклой" из резаной газеты была оставлена на  скамейке
номер три детективом Коттоном Хоузом (теплое  белье,  два  свитера,  пиджак,
плащ, шапка с наушниками). Хоуз был заядлым лыжником и катался даже в  самые
лютые морозы, когда от холода отнимались руки и ноги. Иногда он  чувствовал,
что еще немного, и он разлетится на тысячу льдинок, и тогда  пулей  летел  с
горы - не из ухарства, а чтобы поскорее попасть в теплый отель.  Но  никогда
он не мерз так, как сейчас. Дежурить в субботу - небольшое  удовольствие,  а
когда кровь стынет в жилах, и вовсе невмоготу.
   В числе храбрецов, бросивших в субботу вызов морозу, были:
   1) продавец сладостей у входа в Гровер-парк;
   2) две монахини с четками на второй скамейке от входа;
   3)  влюбленная  парочка,  самозабвенно  целующаяся   в   спальном   мешке
неподалеку от третьей скамейки;
   4) слепой на четвертой скамейке, который гладил собаку-поводыря и  бросал
голубям крошки.
   Продавцом сладостей был детектив Стэнли Фолк, которого одолжили  у  88-го
участка с той стороны Гровер-парка, -  человек  лет  шестидесяти  с  густыми
седыми усами. Эти усы делали его слишком приметным и  подчас  осложняли  ему
работу. Но эти же усы повергали в панику местную шпану -  примерно  так  же,
как зелено-белые патрульные машины пугали нарушителей.  Фолка  не  обрадовал
приказ поступить в распоряжение 87-го участка, но  делать  было  нечего.  Он
надел все теплые вещи, какие у него нашлись, а поверх напялил черную фуфайку
и белый фартук. Он стоял возле тележки с  разной  снедью,  под  которой  был
спрятан портативный радиопередатчик.
   Монахини, перебиравшие четки, - детективы Майер и Клинг  -  бормотали  не
молитвы, а проклятья в адрес лейтенанта Бернса, который устроил им нагоняй в
присутствии коллег и выставил их полными кретинами.
   - Я и сейчас чувствую себя идиотом, - признался Майер.
   - Это как понимать? - спросил Клинг.
   - Нарядили бог знает во что...
   Что касается целующейся парочки, то  с  ней  вышли  затруднения.  Хоуз  и
Уиллис разыграли на спичках, кто залезет в теплый спальный мешок,  и  Уиллис
стал победителем. Дело в том, что партнершей была сотрудница  полиции  Айлин
Берк, рыжеволосая, с зелеными глазами и длинными  стройными  ногами.  С  ней
Уиллис как-то однажды распутывал дело об ограблении. Она была выше  Уиллиса,
который едва дотягивал до минимального стандарта  для  полицейского  -  метр
семьдесят. Но  разница  в  росте  его  не  смущала:  высокие  девицы  всегда
благоволили к Уиллису, и наоборот.
   - Давай кое-чем займемся, - предложил Уиллис Айлин и крепко обнял ее.
   - У меня замерзли губы, - пробормотала она.
   - У тебя замечательные губы, - сказал Уиллис.
   - Не забывай, мы здесь на работе!
   - М-мм! - отозвался Уиллис.
   - Не хватай меня за попу! - сказала Айлин.
   - Я не знал, что это твоя попа!
   - Слышишь? - вдруг шепнула Айлин.
   - Слышу! - сказал Уиллис. - Кто-то идет. Поцелуй-ка меня!
   Айлин поцеловала Уиллиса, скосившего глаза  на  скамейку.  Мимо  скамейки
прошествовала женщина с колясочкой, в которой сидел младенец. Что же это  за
изверги-родители, отправившие ребенка на улицу в  такую  погоду?  Женщина  с
коляской уже миновала скамейку, а детектив второго класса  Уиллис  продолжал
целовать детектива второго класса Айлин Берк.
   - Mm frick sheb bron, - пробормотала она.
   - Что-что? - не понял Уиллис.
   - Я говорю, кажется, она прошла.  Это  по-ирландски,  -  пояснила  Айлин,
оторвавшись от Уиллиса и с трудом переводя дух.
   - Господи, а это еще что? - вдруг спросил Уиллис.
   - Не бойся, это мой револьвер, - рассмеялась Айлин.
   - Да нет же, я имею в виду - что там, на аллее?
   Они прислушались.
   К скамейке приближался человек.
 
   Патрульный Ричард Джиниро, в штатской одежде и  темных  очках,  сидел  на
четвертой скамейке, гладил овчарку-поводыря, бросал хлебные крошки голубям и
мечтал о лете. Он отчетливо видел молодого человека, который быстро  подошел
к третьей скамейке, схватил жестянку, глянул через плечо и  стал  удаляться,
но не назад, к выходу, а в глубь парка.
   Джиниро растерялся, не зная, что предпринять.
   Его  взяли  в  дело,  потому  что  не   хватало   людей.   Предупреждение
правонарушений - занятие хлопотное, особенно в субботу. Но Джиниро поставили
не на  самый  ответственный  пост.  Предполагалось,  что  тот,  кто  возьмет
жестянку, вернется обратно к выходу,  где  его  арестуют  продавец  и  Хоуз,
сидевший в машине около входа в парк. Но  вопреки  всем  расчетам  этот  тип
двинулся в противоположную сторону, к скамейке Джиниро.  Патрульный  Джиниро
был настроен миролюбиво. Он  мечтал  поскорее  вернуться  домой,  где  мать,
распевая арии из итальянских опер, принесет ему в постель минестроне1.
   Овчарка была хорошо обучена. Джиниро объяснили, как подавать  ей  команды
голосом и жестами. Но Джиниро боялся собак вообще и овчарок  в  особенности.
Мысль о том, что ему придется натравить ее  на  человека,  повергала  его  в
ужас. А вдруг собака неправильно поймет команду и вместо того чтобы кинуться
на преступника, схватит за горло его самого? Вдруг она растерзает его?
   Что тогда  скажет  мать  ("Сколько  раз  говорила,  не  ходи  работать  в
полицию")?
   Тем временем Уиллис, пристроив передатчик на  пышной  груди  Айлин  Берк,
доложил обстановку Хоузу. Тот приготовился, рассчитывая, что  объект  сейчас
направится к  нему.  Уиллис  попытался  расстегнуть  молнию,  но  ее  заело.
Конечно, неплохо полежать с Айлин Берк в спальном мешке, который  невозможно
расстегнуть, но он тотчас же представил  себе,  как  лейтенант  Бернс  будет
срамить его перед всем участком. Не желая разделить позор Майера  и  Клинга,
он стал лихорадочно теребить застежку молнии, попутно размышляя,  что  Айлин
Берк,  которая  тоже  отчаянно  пыталась  выбраться,  целовалась  с  ним   с
удовольствием. Джиниро не знал, что Хоуза  уже  предупредили.  Он  с  ужасом
наблюдал, как преступник подошел к скамейке, взял жестянку и начал  уходить.
Тогда Джиниро вскочил, сорвал темные очки, расстегнул плащ, как  это  делают
детективы в кино, выхватил револьвер и выстрелил, угодив себе в ногу.
   Субъект с жестянкой бросился бежать.
   Наконец-то Уиллис выбрался из спального мешка, а за ним и Айлин Берк,  на
ходу застегивая блузку и пальто. Коттон  Хоуз  вихрем  ворвался  в  парк  и,
поскользнувшись на замерзшей луже, грохнулся оземь,  чуть  не  свернув  себе
шею.
   - Стоять, полиция! - крикнул Уиллис. И  вдруг  -  о  чудо!  -  преступник
остановился и стал ждать Уиллиса, который бежал к нему с револьвером в руке.
Лицо Уиллиса было перепачкано губной помадой.
 
   Задержанного звали Аллан Парри.
   Ему сообщили о его правах, и он согласился дать показания  без  адвоката,
хотя тот сидел в