ась. Хотите кофе?
   - Не стоит...
   - Выпейте кофе. Зачем так быстро убегать? Ко мне так редко кто-нибудь
заходит.
   - Пожалуй, мы выпьем по чашечке, - согласился Карелла.
   - Я оставлю вас на минутку. - Она прошла в кухню.
   Клинг поднялся и подошел к телевизору,  на  котором  стояла  в  рамке
фотография мужчины. Он рассматривал фотографию, когда Мег вернулась.
   - Это Карл. Хорошая фотография. Я послала такую же в Бюро регистрации
пропавших. Они попросили у меня фотографию, - После паузы она добавила:
   - Кофе будет готов через  минуту.  Я  поставила  разогреть  несколько
булочек. Вы, наверное,  очень  замерзли,  мотаясь  по  городу  под  этим
холодным дождем.
   - Вы очень любезны, миссис Андрович. На ее лице мелькнула улыбка:
   - Работающий мужчина нуждается в подкреплении. - Улыбка исчезла.
   - Миссис Андрович, в то утро, когда он ушел...
   - Да. Это было в День Валентина. - Она помолчала. - Когда  я  встала,
на столе была коробка шоколадных конфет. А цветы принесли  позже,  когда
мы завтракали.
   - От Карла?
   - Да, да, от Карла.
   - Когда вы завтракали?
   - Да.
   - Но ведь он ушел в 6.30, не так ли?
   - Да.
   - И до его ухода принесли цветы?
   - Да.
   - Слишком уж рано.
   - Я думаю, он договорился с цветочным  магазином  заранее,  чтобы  их
доставили так рано. - Она помолчала. - Это были розы. Две дюжины красных
роз.
   - Понятно, - сказал Карелла.
   - А за  завтраком  не  произошло  ничего  необычного?  -  вмешался  в
разговор Клинг.
   - Нет, нет. Он был в очень веселом настроении.
   - Но ведь у него не всегда было такое веселое настроение. Вы  кому-то
сообщали ранее, что он был вспыльчив.
   - Да, я сказала так инспектору Фредериксу.  В  Бюро  регистрации.  Вы
знаете его?
   - Нет, лично не знаком.
   - Очень приятный мужчина.
   - Вы также сказали инспектору Фредериксу, что ваш муж заикался, и что
у него был легкий тик в правом глазу. Верно?
   - В левом глазу.
   - Ну да, извините, в левом.
   - Да, все правильно.
   - Как вы считаете, ваш муж по природе нервозный человек?
   - Да, пожалуй. Он большей частью находился в возбужденном состоянии.
   - Был он возбужден в то утро?
   - Вы имеете в виду, когда ушел из дома?
   -  Да.  Вы  не  заметили   каких-либо   признаков   возбуждения   или
нервозности?
   - Нет. Он был спокоен.
   - Ясно. А что вы сделали с цветами, когда их принесли?
   - С цветами? Поставила в вазу.
   - На стол?
   - Да.
   - На тот самый стол, за которым завтракали?
   - Да.
   - И все время, пока вы завтракали, они стояли там?
   - Да.
   - Он хорошо поел в то утро?
   - Да.
   - Значит, аппетит у него был хороший?
   - Великолепный. Он был очень голоден.
   - И вы не заметили ничего странного или необычного в его поведении?
   - Нет. Извините меня, кажется, кофе кипит.
   Карелла и Клинг остались сидеть, молча глядя друг  на  друга.  Тишину
сейчас же заполнил звук дождя, барабанящего по водосточной трубе.
   Она вернулась, неся поднос с кофейником,  тремя  чашками  и  тарелкой
булочек. Поставив поднос на стол, окинула все взглядом, проверяя, все ли
принесла.
   - Масло, забыла масло. - На пороге она обернулась, -  может  принести
джему или еще чего-нибудь?
   - Нет, не надо, все великолепно.
   - Сахар?
   - Нет, спасибо.
   Они слышали, как она возилась на кухне. Карелла наполнил  три  чашки.
Она вернулась и поставила на стол масло, сливки и сахар.
   - Пожалуйста. Вам сливки, сахар, инспектор... Карелла, правильно?
   - Да, совершенно верно. Я буду черный. Спасибо.
   - Инспектор Клинг?
   - Немного сливок и одну ложку сахара, спасибо.
   - Берите булочки, пока они  не  остыли.  Мужчины  не  заставили  себя
упрашивать. Она сидела, наблюдая, как они подкрепляются.
   - Вы тоже пейте свой кофе, - напомнил ей Карелла.
   - Да, спасибо. - Она, придвинув свою чашку, положила три ложки сахара
и сидела, задумчиво помешивая кофе.
   - Как вы думаете, найдете вы его?
   - Мы надеемся.
   - Вы думаете, с ним что-нибудь случилось?
   - Трудно сказать, миссис Андрович.
   - Он был такой большой, - она пожала плечами.
   - Был, миссис Андрович?
   - Я сказала "был"? Да, действительно. Я  уже  думаю  о  нем,  как  об
ушедшем навсегда.
   - Какие у вас для этого основания?
   - Не знаю.
   - Из того, что вы нам рассказали, видно, что он вас любил.
   - Да, это так. Как булочки?
   - Великолепные.
   - Очень вкусные, - добавил Клинг.
   - Мне их приносят на  дом.  Я  мало  выхожу.  Большую  часть  времени
провожу здесь, в этой квартире.
   - Как вы думаете, миссис Андрович, почему ваш муж мог исчезнуть таким
образом?
   - Не могу понять.
   - Вы не ссорились, не было ничего такого в то утро?
   - Нет, нет. Мы не ссорились.
   - Я не имею в виду крупную ссору, - объяснил Карелла. -  Может  быть,
произошла небольшая размолвка. Во  всех  семьях  время  от  времени  это
случается.
   - Вы женаты, инспектор Карелла?
   - Да.
   - И вы иногда ссоритесь?
   - Да.
   - Мы с Карлом в то утро не ссорились, - повторила она ровным голосом.
   - Но ссорились же вы иногда?
   - Да, большей частью, когда я заговаривала о возвращении  в  Атланту,
потому что мне не по душе этот город.
   - Вас можно понять, - поддержал тему Карелла. - Вы  же  плохо  знаете
город. Вы бывали в верхней части города?
   - Где это?
   - Калвер-авеню? Хол-авеню?
   - Это где большие универсальные магазины?
   - Нет, я имею в виду более дальние районы, недалеко от Гровер-парка.
   - Нет, я не знаю, где Гровер-парк.
   - Вы никогда не были в верхней части города?
   - Так далеко я не ездила.
   - У вас есть плащ, миссис Андрович?
   - Что?
   - Плащ.
   - Да, а что?
   - Какого цвета?
   - Мой плащ?
   - Да.
   - Голубой. - Она помолчала. - А почему вы спрашиваете?
   - А черного плаща у вас нет?
   - Нет. А зачем вам?
   - А вы носите брюки?
   - Очень редко.
   - Но иногда все-таки носите?
   - Иногда, только дома, когда убираю квартиру.  Никогда  не  выхожу  в
брюках на улицу. В Атланте, где я выросла, девушки носят платья, юбки  и
красивое белье.
   - А зонтик у вас есть?
   - Да.
   - Какого цвета?
   - Красный. Я не  совсем  понимаю,  инспектор  Карелла,  что  все  это
значит.
   - Миссис Андрович, а нельзя ли взглянуть на ваш плащ и зонтик?
   - Зачем?
   - Нам бы очень хотелось.
   Она посмотрела на  Кареллу,  затем  перевела  озабоченный  взгляд  на
Клинга.
   - Хорошо,  -  наконец  произнесла  она.  -  Пройдите,  пожалуйста,  в
спальню. - Они последовали за ней в другую комнату. - Я еще не застелила
постель. Вы уж извините за беспорядок в квартире. - Проходя к гардеробу,
она набросила одеяло на смятые простыни и открыла дверцу  шкафа.  -  Вот
плащ, а вот зонт.
   Плащ действительно был голубой, а зонт - красный.
   - Спасибо, - Карелла продолжал гнуть свою линию. - А  мясо  вам  тоже
доставляют на дом, миссис Андрович?
   - Что?
   - Мясо. От мясника.
   - Да. Инспектор Карелла, не объясните ли вы мне, что все это  значит.
Все эти вопросы звучат так, как будто...
   - Да нет, это обычные формальности.  Просто  хотим  больше  узнать  о
привычках и образе жизни вашего мужа. Вот и все.
   - Какое же отношение к его привычкам имеют мои плащ и зонтик?
   - Кто знает. Все может пригодиться.
   - Не понимаю.
   - А у вас есть нож для разделки мяса, миссис Андрович?
   Она измерила его долгим взглядом.
   - Какое это имеет отношение к Карлу?
   Карелла ничего не ответил.
   - Карла нет в живых, да?
   Карелла молчал.
   - Кто-нибудь убил его ножом для разделки мяса? Так?
   - Мы не знаем, миссис Андрович.
   - Вы думаете, что это сделала я? Вот что означают все  ваши  вопросы,
не так ли?
   - У нас нет никаких данных  о  местонахождении  вашего  мужа,  миссис
Андрович. Мы не знаем, жив он или нет. Все это - чистейшие формальности,
связанные с расследованием.
   - Хороши формальности. Что же произошло? Некто  в  плаще  с  зонтиком
прикончил моего мужа ножом для разделки мяса. Так?
   - Да нет же, миссис Андрович. Так есть у вас нож для разделки мяса?
   - Да, есть. На кухне. Вам бы хотелось, конечно,  на  него  взглянуть.
Может быть, на нем вы обнаружите кровь Карла. Ведь это как раз  то,  что
вы ищите, не так ли?
   - Уверяю вас, это обычная полицейская рутина, миссис Андрович.
   - Интересно знать, все сыщики такие непроницательные, как вы?
   - Мне очень жаль, если я вас расстроил, миссис Андрович. Но, если это
не очень затруднительно, разрешите взглянуть на нож.
   - Сюда, пожалуйста, -  проговорила  она  холодно  и  проследовала  из
спальни в кухню. Нож был маленький с тупым и щербатым лезвием.
   - Если вы не возражаете, я заберу его на время.
   - Зачем?
   - А какие конфеты прислал вам муж в то утро?
   - Ассорти, фрукты и орехи в шоколаде.
   - Откуда? Кто выпускает?
   - Я не помню.
   - Коробка была большая?
   - Фунт.
   - Но вы же сперва сказали, что, когда проснулись, нашли  на  кухонном
столе большую коробку конфет. Вы ведь именно так сказали?
   - Да. Она имела форму сердца и показалась мне большой.
   - Но в ней был только фунт конфет. Так?
   - Так.
   - А дюжину красных роз? Когда доставили цветы?
   - Около шести утра.
   - И вы поставили их в вазу?
   - Да.
   - А у вас есть ваза, которая вмещает дюжину роз?
   - Конечно. Карл всегда приносил мне цветы, и я купила вазу.
   - Которая вмещает дюжину роз?
   - Да.
   - Это были алые розы, дюжина алых роз, правильно?
   - Да.
   - Белых среди них не было? Только алые, все двенадцать?
   - Да, да. Дюжина алых роз, все алые, и я поставила их в вазу.
   - Но миссис Андрович, когда вы впервые упомянули  розы,  вы  сказали,
что их было две дюжины.
   - Что?
   - Сперва вы говорили две дюжины.
   - Я...
   - А были ли вообще цветы, миссис Андрович?
   - Ну, конечно, цветы были. Я,  должно  быть,  просто  ошиблась.  Была
только дюжина. Не две дюжины. Я, наверно, думала о чем-то другом,  когда
это сказала.
   - И конфеты были?
   - Конечно, были.
   - Понятно. И вы не ссорились за завтраком. Почему вы  заявили  о  его
исчезновении только на следующий день, миссис Андрович?
   - Потому что я подумала...
   - И прежде он когда-нибудь также исчезал неизвестно куда?
   - Нет, он...
   - Значит, это было необычно для него, не так ли?
   - Да, но...
   - Тогда почему вы не заявили сразу же?
   - Я думала, он вернется.
   - Или вы знали, что у него есть причина не возвращаться?
   - Какая причина?
   - Это вы мне должны сказать, миссис Андрович.
   В комнате воцарилась тишина.
   - Не было никакой причины, - наконец заговорила она. - Мой муж  любил
меня. Была коробка конфет в то утро.  В  форме  сердца.  В  шесть  часов
принесли дюжину алых роз. Карл поцеловал меня на прощанье и ушел. С  тех
пор я его не видела.
   - Оставь миссис Андрович расписку за разделочный нож, Берт, -  сказал
Карелла Клингу. - Большое спасибо, миссис Андрович, за кофе  и  булочки.
За то, что уделили нам время. Вы были очень гостеприимны.
   Когда они выходили, с ее губ сорвалось:
   - Его уже нет в живых, я знаю.

***

   Клер Таунсенд была почти такого же роста, как  Мег  Андрович,  но  на
этом сходство между ними заканчивалось. Мег была кожа да кости или, если
угодно, тонка, как тростинка. Фигура Клер состояла из плоти и форм.  Мег
была плоскогруда,  что,  обычно,  ценится  среди  манекенщиц.  Клер,  не
отличаясь  дородностью  фигуры,  имела  все  основания  гордиться  своей
грудью, которая могла бы стать пределом желаний любого мужчины. Мег была
голубоглазая блондинка.  Клер  являлась  обладательницей  карих  глаз  и
черных, как вороново крыло, волос. Короче,  если  облик  Мег  хорошо  бы
вписался в интерьер какой-нибудь унылой больничной  палаты,  то  удачным
оформлением для Клер был бы освещенный солнцем стог сена.
   Была еще одна существенная разница.
   Берт Клинг был без ума от Клер.
   Она встретила его поцелуем, как только он вошел. На ней  были  черные
брюки и белая свободная блуза чуть ниже талии.
   - Что тебя задержало? - спросила Клер.
   - Цветочные магазины.
   - Ты купил мне цветы?
   - Нет.  Дама,  с  которой  мы  беседовали,  утверждала,  что  ее  муж
преподнес ей дюжину алых  роз.  Мы  проверили  около  десятка  цветочных
магазинов по соседству и в округе. Результат? Никто не заказывал  роз  в
День Валентина. Во всяком случае, для миссис Андрович.
   - Ну, и...
   -  Стиву  Карелле  изменила  его  проницательность.  Можно  я   сниму
ботинки?
   - Снимай. Я купила два бифштекса. Ты настроен на бифштексы?
   - Попозже.
   - Каким образом Карелле изменила проницательность?
   - Ну, вцепился в эту тощую с трагическим лицом девицу, как  будто  бы
хотел из нее душу вытрясти. Когда мы вышли, я ему заметил, что он был  с
ней слишком резок. Я же  не  раз  наблюдал  его  за  работой.  Обычно  с
женщинами он мягок. А с этой, как с  цепи  сорвался.  Я  поинтересовался
почему и сказал, что мне это не понравилось.
   - А он что?
   - Как только она открыла рот, он уже знал, что она говорит не правду,
и захотел выяснить почему.
   - Откуда он знал?
   - Говорит, знал и все тут. В этом и загвоздка. Мы проверили  все  эти
идиотские цветочные магазины и выяснили, что ни один из них в шесть утра
не доставлял на дом цветы, мало того,  ни  один  из  них  не  открывался
раньше девяти.
   - Муж мог заказать цветы где угодно в городе, Берт.
   - Конечно. Но это  маловероятно.  Он  же  не  служащий  какого-нибудь
учреждения. Он - моряк. Когда он не в плавании, он проводит время  дома.
Отсюда напрашивается вывод, что удобнее заказать  цветы  в  каком-нибудь
магазине по соседству.
   - Ну и что?
   - Да ничего. Устал. Стив отправил нож для разделки мяса на экспертизу
в лабораторию. - Он помолчал, затем продолжал:
   - Она совсем не похожа  на  женщину,  которая  может  наброситься  на
мужчину с ножом для разделки мяса. Поди сюда.
   Она подошла и присела ему на колени. Он поцеловал ее и сказал:
   -  В  моем  распоряжении  весь  уик-энд.  Стив   уступил   мне   свое
воскресенье.
   - Да неужели?
   - Какая-то ты необычная.
   - В каком смысле?
   - Какая-то мягкая.
   - Я без бюстгальтера.
   - Почему?
   - Хотела почувствовать себя свободнее.  Убери  руки!  -  сказала  она
резко и вскочила с его колен.
   - Вот тебе бы ничего не стоило наброситься  на  мужчину  с  ножом,  -
язвительно проговорил он, окидывая взглядом сидящую напротив Клер.
   - Неужели? - холодно бросила она. - Когда ты собираешься есть?
   - Попозже.
   - Куда мы сегодня пойдем?
   - Никуда.
   - Это почему?
   - Мне не надо появляться в участке до понедельника.
   - Очень хорошо.
   - И у меня была мысль...
   - Да?
   - Я думал, что мы сейчас заберемся в  постель  и  так  проведем  весь
конец недели. До самого понедельника. Что ты на это скажешь?
   - Звучит довольно напряженно.
   - Да. Но я голосую за это.
   - Мне придется обдумать твое предложение. У меня были планы  пойти  в
кино.
   - В кино мы сможем пойти в любое время.
   - Во всяком случае сейчас  я  голодна  и  иду  готовить  бифштекс,  -
заявила Клер, бросив на него вызывающий взгляд.
   - Я предпочитаю постель.
   - Берт, не постелью единой жив человек.
   Клинг внезапно вскочил. Они стояли в разных  концах  комнаты,  изучая
друг друга.
   - Какие же у тебя планы на сегодня? - спросил он.
   - Поесть бифштексы.
   - Потом?
   - Пойти в кино.
   - А на завтра?
   Клер пожала плечами.
   - Иди сюда.
   - Подойди сам.
   Он пересек комнату и приблизился к ней. Она подняла  к  нему  лицо  и
крепко скрестила руки на груди.
   - Весь уик-энд, - прошептал он.
   - Самонадеянный хвастун.
   - Куколка.
   - Правда?
   - Очаровательная куколка.
   - Ты меня поцелуешь?
   - Может быть.
   Они стояли почти вплотную, но не касались друг друга.
   Они  всецело  отдавались  моменту,  впитывая  друг  друга  глазами  и
чувствуя, как их обоих захлестывает пламенная волна желания.
   Он положил ей руки на талию, но не поцеловал. Медленно она разжала  и
опустила руки.
   - Неужели правда без лифчика?
   - Эх ты, великий воскресный любовник, - пробормотала она. - Не можешь
сам выяснить, есть ли на мне лифчик или нет.
   Его рука скользнула под кофточку, и он притянул Клер к себе...
   Следующая  встреча  с  Бертом  Клингом  не  может  произойти   раньше
понедельника.
   Дождь к тому времени все еще не прекратится.

***

   Тщательно исследовав сумку авиакомпании, Сэм Гроссман снял  очки.  Он
был  лейтенантом  полиции,  специалистом  своего  дела  и  руководителем
полицейской лаборатории в центре города на Хай-стрит. За время работы  в
этой лаборатории он повидал трупы и части трупов, обнаруженные в разного
рода чемоданах и чемоданчиках, рюкзаках, хозяйственных сумках,  коробках
и даже завернутые в старые газеты.  Правда,  авиадорожная  сумка  в  его
практике еще не встречалась. Однако эта сумка не вызывала в нем  чувства
удивления или потрясения. Он не  отпрянул  в  ужасе  при  виде  засохшей
крови, которой была покрыта внутренность сумки. Он  знал,  что  от  него
требуется,  и  решительно  приступил  к  делу.  Сейчас  он   уподоблялся
американскому фермеру, который обнаружил, что одно из  его  полей  можно
превратить в отличную пашню, если очистить от валунов и выкорчевать пни.
Единственный способ расчистить поле - это начать расчистку.
   Он уже произвел  тщательный  осмотр  отрубленной  кисти  и  пришел  к
выводу, что бесполезно пытаться получить какие бы то ни было отпечатки с
искромсанных кончиков пальцев. Он взял на анализ кровь руки и установил,
что она принадлежала к группе "О".
   Теперь он исследовал сумку в поисках хоть каких-нибудь  сохранившихся
отпечатков, но тщетно. По правде сказать, он и не ожидал найти их.  Тип,
который  так  обезобразил  руку,  чтобы  скрыть   отпечатки,   наверняка
предпринял соответствующие предосторожности относительно сумки.
   Он проверил, не сохранилось ли на сумке  каких-либо  микроскопических
следов волос, волокон материи или хотя бы  пыли,  что  могло  бы  помочь
напасть на след убийцы или жертвы, но на наружной поверхности  сумки  он
не нашел ничего ценного.
   Он распорол сумку скальпелем и  внимательно  осмотрел  ее  внутреннюю
поверхность и дно через увеличительное стекло. В  одном  углу  сумки  он
обнаружил остатки какого-то порошка, похожего на оранжевую меловую пыль.
Он собрал несколько пылинок для образца и отложил их  в  сторону.  Затем
начал тщательно исследовать пятна крови на дне сумки.
   Человек, не  посвященный  в  тонкости  работы  лаборатории,  счел  бы
действия  Гроссмана   абсурдными.   Он   тщательно   осматривал   пятно,
оставленное от руки, которая находилась в сумке. В чем же, черт  возьми,
он хотел убедиться? Что рука действительно лежала в сумке? Но это и  так
было хорошо известно.
   Но Гроссман должен был удостовериться, что пятно на  дне  сумки  было
действительно кровью, что это была человеческая кровь, а если не  кровь,
то что? Могло случиться и так, что очевидное, на первый взгляд, кровяное
пятно было смесью крови с чем-то еще,  или,  что  под  ним  было  другое
пятно.  Таким  образом,  Гроссман  не  тратил  время  зря,  а   проводил
тщательный анализ.
   Пятно  было  красно-бурого  цвета,  и  так   как   дно   сумки   было
водонепроницаемо, оно запеклось и  потрескалось  и  напоминало  засохшую
грязь. Гроссман аккуратно вырезал часть пятна, разрезал эту часть на две
порции, каждую из которых обозначил  "Пятно  Один"  и  "Пятно  Два",  не
пытаясь придумывать что-нибудь более замысловатое. Он бросил оба образца
в  0,9%  физиологический  раствор  и  затем  поместил  их  на  различные
пластины. Эти пластины должны были простоять несколько часов в  закрытых
емкостях, поэтому он начал микроскопический и спектроскопический  анализ
оранжевого мела, который он обнаружил в одном из углов сумки.  Занявшись
какое-то время спустя снова пластинами, он накрыл одну из них прозрачной
крышкой и начал