. Первого человека он  убил,
когда только поступил в полицию и все еще жил в Хэйдз  Хоул.  Он  хорошо
знал убитого. Дело было в середине  августа,  утром.  О'Брайен  собрался
пойти на пляж с приятелями. Естественно, в заднем кармане брюк лежал его
служебный револьвер. Все было тихо на  улице,  нагретой  жаркими  лучами
летнего солнца. О'Брайен сидел на крыльце своего дома, поджидая  друзей.
И в этот момент из своей лавки выскочил мясник Эдди с топором в руке.
   Эдди бежал за женщиной. На лице его была безумная  гримаса  человека,
потерявшего всякий контакт с окружающим миром. О'Брайен сошел с крыльца,
когда женщина пробежала мимо него. Он встал на пути Эдди.  У  него  и  в
мыслях не было стрелять в мясника.
   — Что случилось, Эдди? — О'Брайен спросил спокойно. Эдди  поднял  над
головой топор.
   — Прочь с дороги! — завопил он.
   Эдди бросился на О'Брайена и сбил его с ног. Затем Эдди  схватил  его
за горло одной рукой, а вторая поднялась вверх. О'Брайен  видел,  как  в
утренних лучах солнца мелькнуло острое лезвие топора. У Эдди  было  лицо
безумца. И вдруг топор начал опускаться к лицу  О'Брайена!  Инстинктивно
полицейский вытащил револьвер и выстрелил. Топор упал на мостовую  рядом
с головой О'Брайена.  Рядом  на  расплавленный  асфальт  рухнул  Эдди  —
мертвый.
   Ночью О'Брайен плакал, как ребенок.
   С тех пор  смерть  никогда  не  покидала  его.  И  всякий  раз,  убив
очередного преступника, О'Брайен плакал. Никто не видел его слез, потому
что он плакал молча. И это было самым страшным.
   Люси Менкен пришла на встречу в десять минут девятого.  Она  села  за
столик и оглянулась вокруг. Мужчины в коричневом костюме нигде не было.
   В двадцать пять минут девятого  в  бар  вошел  мужчина.  На  нем  был
потертый, но опрятный коричневый  костюм  и  в  руке  он  держал  газету
"Тайме". Он оглянулся по  сторонам,  заметил  миссис  Менкен  и  сел  за
столик. Они обменялись несколькими словами.
   О'Брайен встал и подошел к их столику. Небрежным  жестом  он  схватил
коричневый рукав и завернул руку за спину мужчины.
   — Полиция, — спокойно заявил он. — Идем со мной.
   Мужчина вскочил на ноги. Так же небрежно  О'Брайен  отпустил  руку  и
ударил мужчину. Тот рухнул на пол. Раздались крики.
   — Идите домой, миссис Менкен, — сказал О'Брайен. — Вам  больше  не  о
чем беспокоиться.
   Люси  Менкен  посмотрела  на   полицейского   горьким,   укоризненным
взглядом.
   — Вы погубили мою жизнь, — сказала она. Мужчину в коричневом  костюме
звали Марио Торр. В камере для допросов он заявил:
   — Вы арестовали меня ни за что, ни про что. Я вообще не знаю,  почему
здесь оказался.
   — Мы знаем, почему, — сказал Карелла.
   — Да? Тогда скажите мне. Я — честный человек. Работаю. И  вот  захожу
выпить пива, вижу красивую бабу, сажусь поговорить с ней, и тут же  меня
привозят в участок и начинают избивать резиновыми дубинками.
   — Тебя хоть пальцем тронули, Торр? — спросил Хоуз.
   — Нет, но...
   — Тогда заткнись и отвечай  на  вопросы!  —  несколько  противоречиво
рявкнул Мейер.
   — Я отвечаю на  вопросы.  Между  прочим,  меня  тронули,  и  даже  не
пальцем. Этот паршивый ирландский ублюдок, арестовавший меня.
   — Ты оказал сопротивление, — сказал Карелла.
   — Сопротивление,  ты  уж  скажешь.  Я  пытался  встать.  Нечего  было
избивать меня.
   — Что ты делал в баре? — спросил Мейер.
   — Зашел выпить пива.
   — И часто ты ходишь за  пивом  в  бары  гомосексуалистов?  —  спросил
Карелла.
   — Я представления не имею, что это за  бар.  Проходил  мимо  и  решил
заглянуть.
   — Ты звонил сегодня Люси Менкен?
   — Нет.
   — У нас есть запись твоего разговора.
   — Это кто-то другой, — ответил Торр.
   — Где фотографии?
   — Какие фотографии?
   — Фотографии, угрожая опубликованием которых ты вымогал деньги у Люси
Менкен.
   — Не знаю, о чем вы говорите.
   — Ты следил за мной пару дней тому назад? — спросил Хоуз.
   — Я ни за кем никогда не следил. — Ты следил за мной и ударил меня.
   — Я? Не смеши.
   — Где фотографии?
   — Не знаю никаких фотографий.
   — Ты был партнером Крамера?
   — Я был его другом.
   — Ты убил его, чтобы самому взяться за шантаж?
   — Убил его? Боже мой, не пытайтесь повесить на меня еще и убийство!
   — А что на тебя повесить, Торр? У нас масса возможностей.
   — К убийству Крамера я не имел никакого отношения. Клянусь богом.
   — Не беспокойся, Торр, мы  предъявим  доказательства.  Итак,  что  ты
выбираешь? Шантаж или убийство?
   — Я зашел выпить пива.
   — У нас запись твоего голоса.
   — А вы попробуйте предъявить ее суду.
   — Где фотографии?
   — Какие фотографии?
   — Почему ты следил за мной? — спросил Хоуз.
   — Я не следил ни за кем.
   — В магнитофонной записи говорится, что ты будешь одет  в  коричневый
костюм и держать в руке "Тайме". А теперь вспомни, во что ты одет и  что
держал в руке.
   — Это не доказательство на судебном процессе.
   — Кто платил Крамеру большие суммы денег?
   — Представления не имею.
   — На счету Крамера было сорок пять косых. Это  половина  всей  суммы,
Торр? Верно? А полная сумма — девяносто?
   — Сорок пять тысяч? — спросил Торр. — Так вот...
   — Что "вот"?
   — Ничего.
   — Люси Менкен платила больше пятисот в месяц?
   — И это все? — Торр остановился, будто прикусив язык.
   — Минуту, ребята, — произнес  Хоуз.  Остальные  смотрели  на  него  с
удивлением.
   — Одну минуту. — Хоузу вдруг все стало ясно. — Этот подонок  даже  не
знает, сколько платила Люси Менкен! Готов поспорить, он не знает и того,
за что она платила! Значит, тебе ничего не известно о фотографиях?
   — Я ведь уже говорил. Представления не имею.
   — Все ясно. Единственно,  что  тебе  известно,  это  то,  что  Крамер
вымогал деньги. Но ты не знал, у кого и сколько.
   — Нет-нет — я ведь сказал...
   — Ты выследил нас, когда мы ездили к Люси Менкен,  и  затем  позвонил
ей, сказав, что будешь получать деньги  вместо  Крамера.  Она  была  так
испугана, что машинально пришла к выводу, что тебе все известно.  Именно
тогда она бросилась разыскивать фотографии. Крамера она знала, и  у  них
установилось что-то вроде деловых отношений. Но  когда  ты  сказал,  что
собираешься изменить условия, она предприняла последнюю попытку.
   — Я не знаю, о чем вы говорите.
   — Когда ты следил за мной, ты  надеялся  напасть  на  след  остальных
жертв Крамера.
   — Ты сошел с ума.
   — А вот послушай-ка, Торр. Ты знал, что у Крамера водятся деньжата, и
решил перехватить его дело. Тебе надоело работать на стройке. Ты  мечтал
о жизни на широкую ногу. Крамер говорил,  наверно,  о  ней.  Зависть  не
давала тебе спать спокойно. Ты достал винтовку и машину, и затем...
   — Нет!
   — Ты убил его, — закончил Хоуз.
   — Клянусь...
   — Да, ты убил его! — крикнул Карелла.
   — Ради бога, я не убивал его, я...
   — Конечно, убил! — заорал Мейер.
   — Нет, нет, клянусь господом. Да, я следил за вами, почти  за  каждым
из вас, да, я ударил тебя однажды ночью, да, я пытался вымогать деньги у
Менкен, но я не убивал Крамера. Клянусь Иисусом, не убивал.
   — Ты пытался вымогать деньги у Люси Менкен? — спросил Хоуз.
   — Да, да!
   — Ты ударил меня?
   —Да.
   — Ты арестован за  вымогательство  и  нападение  на  полицейского,  —
закончил Хоуз.
   Торр был счастлив, что легко отделался.
   Глава шестнадцатая
   Итак, у Люси Менкен и Эдварда Шлессера, хозяина фирмы по производству
прохладительных напитков, не было  оснований  для  беспокойства.  То  же
относилось и к еще неизвестной жертве, у которой Крамер  вымогал  тысячу
сто долларов  в  месяц.  Принимая  во  внимание,  что  Крамер  мертв,  а
вымогатель-неудачник  Торр  арестован,  крупным  жертвам   тоже   нечего
бояться. Те (или тот), кто давал деньги Крамеру на автомобили, квартиру,
гардероб и счет в банке, уже не были на крючке.  Выгодное  дело  Крамера
никто не унаследовал.
   Все были счастливы. Все, кроме полицейских.
   Крамер был мертв. Кто-то убил его. А полиция не знала, кто и почему.
   В пригороде были  проверены  все  почтовые  отделения  и  все  банки.
Конечно, Крамер мог арендовать сейф под вымышленным именем.  Но  он  был
педантичным человеком и хранил счета за весь прошлый год. Очевидно,  что
к важным документам он относился не менее бережно. Но где они?
   Его квартира была перерыта от пола  до  потолка.  Четыре  специалиста
работали там два дня. Присутствие Нэнси О'Хара не  содействовало  успеху
поисков. Она была красива, а полицейские — тоже люди. Тем не менее обыск
был предельно тщательным, и в результате ни документы, ни ключ  к  сейфу
найти не удалось.
   — Не знаю, что и думать, — произнес Карелла Хоузу. — Мы застряли.
   Хоуз задумался.
   — Может, в автомобилях? — подумал он вслух.
   — Что значит — в автомобилях?
   — У него ведь было два автомобиля. "Кадиллак" и "бьюик".
   — Ты думаешь, он спрятал документы в багажнике или в салоне?
   — А почему бы и нет?
   —  Не  похоже  на  Крамера,  —  заметил  Карелла.  —  Я  считаю   его
пунктуальным, даже педантичным. Он не станет  прятать  важные  документы
под ковриком или в багажнике.
   — У тебя есть другие идеи?
   — Нет, — вздохнул Карелла, качая головой. — Поехали в гараж.
   Центр техобслуживания "Джорджиз" в Изоле находился в  трех  кварталах
от дома Крамера. Здесь обслуживали его автомобили. Здесь они  и  стояли.
Хозяин автоцентра, Джордж, был невысоким  худощавым  мужчиной  с  лицом,
перемазанным машинным маслом.
   — Документы, — были его первые слова. Карелла и  Хоуз  показали  свои
удостоверения.
   — Теперь можем разговаривать, — сказал Джордж.
   — Нам нужно осмотреть машины Крамера, — сказал Хоуз.
   — У вас есть ордер на обыск? — спросил Джордж.
   — Нет. — Принесите.
   — Будем благоразумными, — сказал Карелла.
   — Будем, — согласился Джордж. — Разве  законно  проводить  обыск,  не
имея ордера?
   — Технически, нет, — сказал Карелла. — Но это займет всего...
   — А законно ехать со скоростью 50  километров  в  час  там,  где  она
ограничена 40 километрами?
   — Технически, незаконно, — признал Карелла.
   — Значит, это превышение скорости?
   — Наверно.
   — Отлично. Меня остановил полицейский патруль за превышение скорости.
Первый раз в жизни. Я осторожный водитель. Не имел ни единого замечания.
Я ехал со скоростью пятьдесят  километров  в  час.  Строго  говоря,  это
превышение скорости. Полицейский, остановивший меня,  выписал  штраф.  Я
просил его быть  благоразумным.  Он  меня  оштрафовал.  Если  вы  хотите
произвести обыск в автомобилях Крамера,  привезите  ордер.  В  противном
случае, обыск является незаконным. Я так  же  благоразумен,  как  и  ваш
приятель из патруля.
   — Штраф за превышение  скорости,  и  вы  уже  ненавидите  полицию?  —
спросил Карелла.
   — Если хотите.
   — Надеюсь, ваш центр не ограбят,  —  сказал  Карелла.  —  Поехали  за
ордером, Коттон.
   — До встречи, джентльмены, — улыбнулся вдогонку Джордж.
   Его месть была сладкой. Расследование убийства задержалось на  четыре
часа.
   В четыре пополудни, 15 июля, они вернулись с ордером на обыск. Джордж
посмотрел на документ, кивнул и сказал:
   — Машины в гараже. Ключ в зажигании. Двери не заперты.
   — Спасибо, — сказал Карелла. — Что бы мы делали без вашей помощи?
   —  Одна  рука  моет  другую,  —  сказал  Джордж.  —   Передайте   это
транспортной полиции.
   — А вам известна ответственность за помехи следствию?
   — Я знаю только одно — ордер на обыск, — пожал плечами Джордж. — Если
вы так спешите, чего не начинаете?
   — Сейчас начнем, — ответил Карелла.
   Карелла и Хоуз вошли в гараж. "Кадиллак" и "бьюик" стояли рядом.  Бок
о бок,  они  напоминали  рекламу  шотландского  виски.  Карелла  занялся
"кадиллаком", Хоуз взял на себя "бьюик". Они тщательно осмотрели  салоны
машины. Сняли сиденья и заглянули под коврики. Прощупали крыши, полагая,
что Крамер мог засунуть документы под ткань. Обыскали багажники. На  это
потребовалось сорок пять минут. Ничего.
   — Ну что поделаешь, — вздохнул Карелла.
   — Да, — разочарованно произнес Хоуз.
   — По крайней мере, я посидел в "кадиллаке", — сказал  Карелла.  Он  с
восхищением посмотрел на белый кабриолет. — Ты только посмотри на него!
   — Красавец, — согласился Хоуз.
   — А какая мощность! — продолжал Карелла. — Ты видел такой двигатель у
какой-нибудь машины? Размеры как у миноносца. Только посмотри!
   Он подошел к капоту и поднял его. Хоуз встал рядом.
   — Действительно, — согласился он. — А какой чистый!
   — Да, Крамер был аккуратным парнем, —  сказал  Карелла.  Он  протянул
руку и начал опускать крышку, когда Хоуз вдруг сказал:
   — Одну минуту. А это что?
   — Где?
   — Коробочка у блока цилиндров. Карелла снова поднял капот.
   — А, это. В такой  намагниченной  коробочке  хозяин  держит  запасной
ключ. На случай, если захлопнешь дверцу, забыв ключ в зажигании.
   — А-а, — разочарованно сказал Хоуз.
   — Вот смотри, — Карелла оторвал намагниченную  коробку  от  блока.  —
Отодвигаешь крышку и прячешь ключ вот сюда. Внезапно он замолчал.
   — Коттон, — тихо произнес он наконец.
   — Что?
   — Это ключ не от машины.
   Спрятанный в коробочке ключ имел характерную форму ключа  к  шкафчику
для хранения вещей на железнодорожной станции. Поскольку в  городе  было
две крупных станции и множество поменьше, а также багажные отделения  на
конечных остановках метро, проверка могла занять немало времени. Карелла
решил вопрос по-другому. Он позвонил фирме,  поставляющей  шкафчики  для
хранения багажа, назвал номер и через пять  минут  узнал  адрес.  Прошло
полчаса, и детективы стояли перед шкафчиком.
   — А вдруг там пусто? — сказал Хоуз.
   — А вдруг крыша сейчас рухнет? — отозвался Карелла.
   — Запросто, — ответил Хоуз.
   — Типун тебе на язык, — сказал Карелла и вставил ключ в замок.
   Внутри лежал чемодан.
   — Грязное белье, — сказал Хоуз.
   — Коттон, дружище, — прошептал Карелла, — брось шутки.  Серьезно,  не
надо. Я очень нервный.
   — Тогда бомба.
   Карелла вытащил чемодан из шкафчика.
   — Заперт?
   — Нет.
   — Да открывай же!
   — Я пытаюсь, — сказал Карелла. — У меня руки дрожат.
   Хоуз терпеливо ждал, когда Карелла поднимет крышку. На  дне  чемодана
лежало  четыре  конверта  из  плотной  бумаги.  В  первом  была   дюжина
ксерокопий письма Шлессера от адвоката  мужчины,  выпившего  лимонад  из
бутылки с мышью.
   — Доказательство А, — сказал Карелла.
   — Ничего нового, — возразил Хоуз. — Поехали дальше.
   Во втором конверте хранились две страницы из бухгалтерского гроссбуха
фирмы "Эдерле и Крэншоу, Инк". Обе страницы были исписаны бухгалтером по
имени Антони Ноулз. Сравнив две страницы,  полицейские  сразу  заметили,
что вторая страница  является  исправленной  копией  первой,  баланс  на
которой не сошелся. Он не сошелся на сумму в 30  тысяч  744  доллара  29
центов. А вот на  второй  странице  все  было  в  ажуре.  Мистер  Ноулз,
бухгалтер, украл у фирмы "Эдерле и Крэншоу" более тридцати тысяч и затем
подчистил цифры, чтобы скрыть недостачу. Каким-то таинственным  способом
Крамер сумел раздобыть и первоначальную и подчищенную страницы — и с  их
помощью вымогал деньги у Ноулза. Именно Ноулз платил тысячу  сто  каждый
месяц.
   — Нужно поехать и взять этого Ноулза.
   — Обязательно, — согласился Хоуз. — Это он мог ухлопать нашего  друга
Крамера.
   Но оставалось еще два конверта.
   В  конверте  номер  три  хранились  шесть  негативов   и   отпечатков
фотографий Люси Менкен. Хоуз и Карелла  рассматривали  их  с  интересом,
выходящим за пределы профессионального.
   — Да! — заметил Хоуз.
   — Весьма.
   — У тебя семья, Стив, — напомнил Хоуз.
   — У нее тоже, — ухмыльнулся Карелла. — Мы с ней стоим друг друга.
   — Ты думаешь, это она убила Крамера?
   — Не знаю, — сказал Карелла. — Надеюсь, что в последнем конверте есть
ответ на множество вопросов. — Он  достал  его  из  чемодана.  —  Да  он
пустой! — удивленно воскликнул Карелла.
   — Что? Ты ведь даже не заглянул внутрь. Откуда...
   — Он такой легкий, — сказал Карелла.
   — Открывай же, Христа ради! Карелла открыл конверт.
   Внутри был  лист  плотной  бумаги.  И  ничего  больше.  На  нем  едва
виднелись три слова, отпечатанные на машинке. Эти слова гласили:  Я  ВАС
ВИДЕЛ!
   Глава семнадцтая
   Дедуктивный метод не в состоянии решить все проблемы.
   Прибавив два к двум, вы получаете  четыре.  Вычитаете  из  полученной
сумму два. Возведя два в квадрат, получаете четыре, а  после  извлечения
квадратного корня из четырех  —  у  вас  опять  два.  Ради  чего  стоило
трудиться?
   Бывает время, когда ваша личная математика ничего не значит.
   Такое время наступило, к примеру, сразу после ареста  Энтони  Ноулза,
который признался в хищении денег и подчистке бухгалтерских книг, но тут
же предъявил бесспорное алиби на день убийства Крамера.
   Бывает время, когда приходится возвращаться к исходной точке,  и  как
ни прибавляешь факты друг к другу, получаешь тот же самый ответ.  Ответ,
не проясняющий ничего.
   Так вот, когда наступает такое время, полагаешься на интуицию.
   Коттон Хоуз так и поступил.
   Но он решил положиться на интуицию в свободное от работы время.  Если
он ошибся, пусть ошибка будет за его счет. Если он  прав,  у  них  будет
достаточно времени для принятия мер. Но даже и в этом случае не  удастся
получить ответы на все вопросы.
   Итак, утром в среду, 17 июля, Хоуз сел в машину.  Он  не  предупредил
никого в участке. Он уже один раз свалял дурака — сразу после перевода в
87-й участок, и не хотел, чтобы это повторилось.
   Хоуз пересек реку  Харб  и  поехал  по  Гринтри  Хайуэй.  Он  миновал
городок, в котором провел  вечер  со  студенткой-антропологом.  Это  был
памятный  вечер.  Скоро  он  въехал  в  штат  Нью-Йорк  и  направился  к
Адирондакским горам и охотничьей гостинице "Кукабонга".
   Джерри Филдинг сразу узнал его машину. Он спустился вниз и пожал руку
Хоузу.
   — Надеялся снова вас встретить, — сказал  он.  —  Ну  как,  разыскали
Кеттеринга?
   — Нет, — ответил Хоуз, отвечая на рукопожатие. — Нигде его нет.
   — Это не в его пользу, верно?
   — Совершенно верно, — сказал Хоуз. — Вы хорошо знаете округу?
   — Как свои пять пальцев.
   — А вы могли бы сыграть роль гида?
   — Собираетесь поохотиться немного? — поинтересовался Филдинг.
   — Некоторым  образом,  —  ответил  Хоуз.  Он  открыл  дверцу  и  взял
маленькую сумку, лежавшую на сиденье.
   — Что у вас там?
   — Плавки, — сказал Хоуз. — Давайте прогуляемся сначала вокруг  озера,
ладно?
   — Неужели вам жарко?
   — Может быть, — сказал Хоуз. — А может, мне холодно. Скоро узнаем.
   Филдинг кивнул.
   — Схожу за трубкой, — сказал он.
   Они отыскали место примерно через час. Оно было недалеко от дороги  и
рядом с берегом  озера.  Пышная  летняя  трава  почти  полностью  скрыла
глубокие следы автомобильных покрышек. Хоуз подошел к озеру и  глянул  в
воду.
   — Что там? — спросил Филдинг.
   — Автомобиль, — ответил Хоуз. Он уже снимал рубашку  и  брюки.  Затем
натянул плавки и подошел к самому краю.
   — Здесь глубоко, — предостерег Филдинг.
   — Следовало ожидать, — сказал Хоуз и нырнул. Для июля вода была очень
холодной. Вокруг него  сомкнулся  темный,  молчаливый  мир.  Энергичными
гребками он опускался ко дну озера.  Автомобиль  стоял  на  дне  подобно
корпусу потонувшего судна. Хоуз схватил ручку дверцы и опустился на дно.
Выпрямившись, он попытался заглянуть внутрь, но ничего не  увидел.  Хоуз
чувствовал, что у  него  кончается  воздух.  Оттолкнувшись  от  дна,  он
устремился к поверхности.
   Филдинг с любопытством посмотрел на него.
   — Нашли что-нибудь?
   Через минуту Хоуз уже мог говорить.
   — Что за автомобиль был у Фила Кеттеринга? — спросил он. —  "Плимут",
по-моему, — сказал Филдинг.
   — Там, на дне, стоит "плимут", — заметил Хоуз. — Я не смог  заглянуть
внутрь. Нам нужен подводный фонарь и лом, чтобы открыть дверцы, если они
заперты. Вы хорошо п