нальной  деятельностью.  Судя  по  всему,  Кеттеринг  занимался
фотографированием женщин — одетых или раздетых. Он  снимал  описанные  и
иллюстрированные, шаг за шагом, процессы типа "Сделай  сам".  Валяющиеся
повсюду   фотографии   показывали,   как   повесить   гамак   или    как
отремонтировать старый диван. Если между Кеттерингом  и  Люси  Менкен  и
была какая-нибудь связь, в данный момент она казалась весьма отдаленной.
   На столе в маленькой комнате лежало  несколько  распечатанных  писем.
Все они были получены в конце августа. По-видимому, Кеттеринг прочел  их
перед отъездом на охоту. В нескольких письмах, лежащих на полу у  двери,
был недоумевающий вопрос  —  почему  Кеттеринг  не  ответил  на  письма,
отправленные еще в августе.
   Несомненно, Кеттеринг не был у себя  в  студии  с  сентября  прошлого
года.
   Карелла и Хоуз заперли дверь студии и отправились к управляющему. Это
был хорошо одетый мужчина лет около сорока. Звали его Колтон.
   — Мне придется выселить его, — сказал Колтон. — Ведь он не платил  за
студию уже много месяцев! Мы терпим убытки.
   — Вы говорите так, будто вам очень не хочется выселять его,
   — заметил Карелла.
   — Конечно.  Он  —  хороший  парень.  Но  что  я  могу  сделать?  Ведь
администрация не любит терять деньги.
   — У вас не возникло впечатление, что он уезжает надолго?
   — спросил Хоуз. — Нет. Как вам это нравится? Исчезает  из  города.  И
даже не подумал о том, чтобы  предупредить.  От  кого  он  прячется?  От
полиции? Готовит ограбление банка? Почему человек внезапно уезжает?
   Карелла и Хоуз кивнули почти одновременно.
   — Нам тоже хотелось бы знать это, — ответил Карелла.
   Они поблагодарили управляющего и вышли из его конторы.
   Оставалось только спросить тех, кто был в сентябре прошлого  года  на
охоте.
   Чтобы дело шло побыстрее, они поделили их между собой и разошлись.
   Рекламное агентство  называлось  "Компания  Рутера-Смита".  Это  была
процветающая фирма, в ней работало двадцать служащих.  Фрэнк  Рутер  был
одним из партнеров и писал почти все рекламные тексты.
   — Мне хочется писать книги, —  сказал  он  Хоузу,  —  да  таланта  не
хватает.
   Рутер был темноволосым мужчиной  с  карими  глазами.  Ему  было  чуть
больше сорока. Он одевался  совсем  не  так,  как  одеваются  сотрудники
преуспевающих  рекламных  агентств  с  Джеферсон  авеню.  По  одежде  он
походил, скорее, на типичного писателя  —  твидовая  куртка,  рубашка  с
мягким воротником, неброский галстук,  темные  фланелевые  брюки.  Образ
писателя  завершала  трубка.  Возможно,  таким  был   писатель   в   его
воображении. Он сердечно и тепло поприветствовал  Хоуза,  и  сейчас  они
сидели в большом, со вкусом обставленном кабинете.
   — Мой дед работал всю жизнь и оставил  отцу  изрядное  состояние.  Он
продавал кастрюли. Ездил из одного города в другой и продавал кастрюли и
сковородки, — рассказывал Рутер.
   — Скоро он мог позволить  себе  нанимать  людей,  которые  ездили  из
города в город и продавали кастрюли вместо него.
   — А ваш отец чем занимался? — спросил Хоуз.
   — Он разбогател еще больше. Отец любил собак  и  решил  импортировать
французских  пуделей.  Вам  покажется,   наверно,   что   на   этом   не
разбогатеешь. А вот он сумел,  мистер  Хоуз.  Отец  продавал  породистых
пуделей. К тому же он  был  расчетливым  дельцом.  После  его  смерти  я
унаследовал состояние двух поколений Рутеров.
   — И как вы с ним поступили?
   — Мне хотелось стать писателем. Я написал  десятки  романов,  которые
нигде не брали. Одновременно я жил на широкую ногу. При жизни отца я жил
привольно и считал, что буду жить так же и после его смерти. Не прошло и
двадцати лет, как я потратил почти все,  что  заработали  два  поколения
Рутеров. И тогда я спохватился. Мы с Джеффом Смитом  основали  рекламное
агентство. Сейчас оно полностью себя окупает.  Я  почувствовал  наконец,
что добился чего-то. Это приятно.
   — Наверно, — согласился Хоуз.
   — Историю моей семьи можно описать тремя словами, — продолжал  Рутер.
— По крайней мере, историю  моей  семьи  до  того,  как  я  основал  это
агентство, мистер Хоуз. Мой дед,  отец  и  я,  —  сказал  Рутер.  —  Три
поколения  и  три  разных  занятия.  Три  слова?   Торговец,   собачник,
бездельник. Я был бездельником.
   Хоуз улыбнулся. Он был уверен, что Рутер уже не раз говорил  о  своей
семье и что это совсем не экспромт. Все-таки  шутка  понравилась  Хоузу,
поэтому он и улыбнулся.
   — Но теперь я не бездельник, мистер Хоуз, — сказал Рутер серьезно.  —
Я пишу рекламные тексты  для  нашего  агентства.  И  это  очень  хорошие
тексты,  поверьте.  Мы   с   Джеффом   зарабатываем   неплохие   деньги.
Зарабатываем! Это не деньги, которые я получил в наследство. Это деньги,
заработанные мной. В этом и заключается разница между бездельником  и  —
мужчиной. Но вы уж меня извините, мистер Хоуз, я не хотел  тратить  ваше
время на династию Рутеров.
   — Нет-нет, мне было очень интересно, — заметил Хоуз.
   — Итак, что вас интересует?
   — Что вы знаете о Филе Кеттеринге, мистер Рутер?
   — Кеттеринг? — Рутер наморщил лоб и озадаченно посмотрел на Хоуза.  —
Простите, но это имя мне неизвестно.
   — Фил Кеттеринг, — повторил Хоуз.
   — А я с ним встречался?
   —Да.
   Рутер улыбнулся.
   — Подскажите что-нибудь, — попросил он.
   — Кукабонга, — сказал Хоуз.
   — О! Ну, конечно! Ради  бога,  извините.  Я  плохо  запоминаю  имена.
Особенно, когда было такое время... я жил как в тумане.
   — В каком тумане?
   — У нас с женой ухудшились отношения. Мы даже собирались разводиться.
   — И чем все кончилось?
   — Мы помирились. Теперь все в порядке.
   — Вернемся к Кеттерингу. Когда он уехал из гостиницы?
   — Рано утром. Не помню, какой это был день  недели.  Он  сказал,  что
хочет немного побродить с ружьем до возвращения в город.  Позавтракал  и
уехал. — С ним был кто-нибудь еще?
   — Нет, он уехал один.
   — А что дальше?
   — Я и еще двое позавтракали и пошли в лес.
   — Но ведь там были еще трое?
   — Вы имеете в виду Крамера? Да, он был третьим.  Но  он  не  пошел  с
нами.
   — Почему?
   — Мы с ним поссорились накануне.
   — Из-за чего?
   — Из-за устриц.
   — Но Крамера-то вы вспомнили?
   — Да, потому что у нас произошла ссора.
   — А вы не читали про него в газетах?
   — Нет. А что?
   — Он мертв.
   Рутер замолчал на мгновение.
   — Мне очень жаль, — сказал он наконец.
   — Жаль?
   — Да. Правда, мы поссорились, но  это  было  так  давно,  и  я  очень
нервничал. Из-за неприятностей с Лиз. И его смерти я уж никак не  хотел.
— Рутер замолчал, потом спросил: — Как он умер?
   — Его застрелили.
   — Случайно?
   — Намеренно.
   — О! — Рутер снова задумался. — Вы хотите сказать, что его убили?
   — Совершенно верно.
   — А кто?
   —  Этого  мы  не  знаем.  После  того  сентября  вы   встречались   с
Кеттерингом?
   — Нет. Зачем? Мы познакомились с ним только на охоте.
   — И вы не знаете, где его искать?
   — Нет, разумеется.  А  что,  он  имел  какое-то  отношение  к  смерти
Крамера?
   — Нам стало известно, что Кеттеринг вмешался в вашу ссору, и  у  него
чуть не произошла драка с Крамером. Это правда?
   — Да. Но ведь это произошло так давно! Неужели вы  считаете,  что  он
затаил злобу на Крамера, и только теперь...
   — Этого я не знаю. А вы не помните имена остальных двух?
   — К сожалению, нет. У одного из них было очень странное имя, но я  не
помню его. — Понятно. Когда вы уехали из гостиницы?
   — По-моему, восьмого или девятого. В первую неделю сентября.
   — А Крамер?
   — Как будто в тот же день.
   — Кеттеринг угрожал Крамеру?
   — Нет. Он просто предложил ему выйти. Вот и все.
   — А он был очень рассержен?
   — Очень.
   — Настолько, что мог убить Крамера?
   — Мы не уверены в этом, мистер Роутер. Но у  него  был  повод,  и  он
исчез. Кроме того, есть и другая причина.
   — Какая же?
   — Кеттеринг —  хороший  охотник.  Крамера  застрелили  из  охотничьей
винтовки.
   — В городе сотни людей с охотничьими винтовками, — сказал Рутер. —  И
у меня есть охотничья винтовка.
   — Какая, мистер Рутер? Рутер улыбнулся:
   — Может быть, не надо было говорить?
   — Какая у вас винтовка?
   — "Марлин". Двадцать второго калибра, восьмизарядная. Хоуз кивнул.
   — Крамера застрелили из дальнобойной  винтовки  "Сэвидж",  калибр  0.
300.
   — Вам показать мою винтовку, мистер Хоуз?
   — Нет, не надо.
   — А вы не думаете, что я мог вам  солгать?  У  меня  может  быть  две
винтовки.
   — Да, конечно. Но если вы убили Крамера, то давно уже разобрали  свой
"Сэвидж" и закопали части в разных местах.
   — Пожалуй, — задумчиво произнес Рутер. — Я не подумал об этом.
   Хоуз встал.
   — Если припомните имена остальных, позвоните мне. Вот моя карточка.
   Рутер посмотрел на карточку, затем сказал:
   — Вы знали о ссоре между мной и Крамером.  Вы  знали  и  о  гостинице
"Кукабонга". Вы знали имя Кеттеринга и мое. — Он улыбнулся.  —  Вы  ведь
были в "Кукабонге", верно?
   —Да.
   — И говорили с владельцем?
   —Да.
   — Тогда имена остальных двух вам уже известны?
   — Да, мистер Рутер, — ответил Хоуз. — Я знаю их имена.
   — Тогда почему вы спрашиваете меня?
   — Так полагается, — пожал плечами Хоуз.
   — Вы считаете, что я имел какое-то отношение к смерти Крамера?
   — Вы действительно имели отношение?
   — Нет.
   Хоуз улыбнулся.
   — Тогда вам не о чем беспокоиться. — Он повернулся и пошел к двери.
   — Одну минуту, Хоуз! — произнес  Рутер.  В  его  голосе  было  что-то
новое, прозвучавшее как удар  хлыста.  Голос  Рутера  удивил  Хоуза.  Он
обернулся. Рутер встал из-за стола и подошел к нему.
   — Что случилось, мистер Рутер?
   — Я не люблю, когда из меня  делают  дурака,  —  ответил  Рутер.  Его
темные глаза казались еще темнее. Губы были сжаты в тонкую линию.
   — Кто же вас дурачит?
   — Вы знали об остальных. Хотели подловить меня?
   — С какой целью?
   Атмосфера  в  кабинете  резко  изменилась,  стала   напряженной.   На
мгновение Хоуз был сбит с толку, озадачен. Беседа прошла хорошо, гладко.
И все-таки сейчас  обстановка  изменилась.  Он  посмотрел  на  Рутера  и
увидел, как исказилось его лицо. На минуту  ему  показалось,  что  Рутер
вот-вот схватит его за
   горло.
   — Подловить меня, надеясь, что я скажу что-то неосторожное, —  сказал
Рутер.
   — Я даже не думал об этом, — ответил Хоуз.  Бессознательно  его  руки
сжались в кулаки. Он ждал, что Рутер ударит его, и хотел быть наготове.
   — Вы хотели поймать меня на слове, — повторил Рутер.
   — И в мыслях не было. Знаете что, мистер  Рутер?  Вы  забываете,  что
должен помнить каждый бизнесмен.
   — Что именно?
   — Не надо испытывать судьбу.
   Рутер уставился на Хоуза пустыми глазами. Казалось, он никак не может
решиться. И вдруг улыбнулся.
   — Извините меня, — сказал он.  —  Мне  просто  показалось...  что  вы
играете со мной.
   — Давайте забудем об этом, ладно? — сказал Хоуз.
   — Давайте, — согласился Рутер, протягивая руку. — И  я  и  вы.  Глава
тринадцатая
   Джон Мэрфи походил на бенгальского улана.
   У него были седые усы,  лицо  с  красными  прожилками  и  лысина.  Он
напоминал отставного полковника, только  что  вернувшегося  из  дальнего
уголка Британской империи. Но он не был отставным  полковником.  Он  был
маклером, ушедшим от дел. Главным его занятием была  стрижка  купонов  в
стенах просторного старого  дома  в  Нью-Поскуите,  пригородном  районе.
Нью-Поскуит не походил на Сэндз Спит. Более  того,  он  был  его  полной
противоположностью.
   Старый дом Джона Мэрфи был расположен на шестнадцати акрах  холмистой
местности, поросшей густым лесом. Мэрфи не был мультимиллионером, но  он
с большей готовностью переселился бы в эскимосское  иглу,  чем  в  Сэндз
Спит.  В  Нью-Поскуите  были  свои  клубы  гольфа,  теннисные  клубы   и
яхт-клубы. Джон Мэрфи состоял в каждом из них. Возможно, потому, что  он
ушел от дела и ему нечем было занять время. Вполне возможно  также,  что
он состоял в них потому, что был  очень  нервным  человеком,  который  с
трудом держал в руках свой джин и тоник, стараясь не расплескать.
   Или он нервничал потому, что его допрашивал полицейский.
   Сидя напротив, Стив Карелла  заметил,  как  дрожат  руки  старика,  и
подумал, что ему на охоте  вряд  ли  удастся  попасть  в  стену  амбара.
Карелла сидел, держа под столом открытый блокнот, стараясь вести  записи
незаметно  от  собеседника.  Для  многих  это   затрудняло   откровенный
разговор.  Он  не  раз  замечал,  как  люди,   с   которыми   беседовали
полицейские,  буквально  начинали  заикаться   при   виде   двигающегося
карандаша. Джон Мэрфи был крайне нервным человеком, но Карелла не  знал,
всегда он такой или нервничает при виде полицейского.
   — Вы живете здесь с семьей, мистер Мэрфи? — спросил Карелла.
   — Да, — сказал Мэрфи. — Здесь живу. Да.
   — Когда вы ушли на покой?
   — Одиннадцать лет назад, — сказал  Мэрфи.  —  Когда  мне  исполнилось
пятьдесят лет. Сейчас мне шестьдесят один.
   — И как вы проводите время?
   — Играю в гольф. Ловлю рыбу. Охочусь. — Мэрфи пожал плечами. — У меня
гоночный автомобиль. Соревновался в гонках в прошлом году. Я —  отличный
водитель.
   — Что за автомобиль?
   — Порше.
   — Как прошла гонка?
   — Я участвовал в двух. В одной был четвертым, в другой — вторым.
   — Тогда вы действительно блестящий водитель.
   — Я так и сказал. Налить еще?
   — Нет, спасибо. Вы хороший охотник?
   — Никуда не годный, — сказал  Мэрфи.  —  У  меня  дрожат  руки.  Язва
желудка. А все нервы. -  Он  вытянул  перед  собой  трясущуюся  руку.  —
Смотрите.
   — Да, - согласился Карелла. - Мистер Мэрфи, вы не могли бы рассказать
о поездке на охоту прошлой осенью? В Кукабонгу:
   — Конечно, — ответил Мэрфи.
   Он начал рассказ. Карелла задавал вопросы и записывал  ответы.  Мэрфи
рассказал  о  ссоре  из-за  разговора  про  устриц   и   о   последующем
столкновении между Крамером и  Кеттерингом.  У  него  была  великолепная
память. Он запомнил имена всех  охотников,  как  они  были  одеты,  даже
подражал их голосам.  Его  рассказ  мало  чем  отличался  от  того,  что
рассказал ему Хоуз, он увидел, что и Фрэнк Рутер говорил то же самое.
   — Мистер Мэрфи, вы не встречались с Кеттерингом после того сентября?
   — Нет.
   — Ездили на охоту?
   — Нет.
   — Какие у вас ружья, мистер Мэрфи?
   — У меня их три. Дробовик, малокалиберная и охотничья винтовка.
   — А какая винтовка?
   — "Сэвидж".
   — И калибр?
   — Триста.
   — Можно посмотреть?
   — Зачем?
   — Мне хочется посмотреть на нее, — сказал Карелла. —  Кроме  того,  я
должен взять ее с собой.
   — Почему?
   — Передать в отдел баллистических испытаний.
   — Чего это ради?
   — Сая Крамера застрелили из "Сэвиджа" калибра 0. 300.
   — Вы считаете, что я застрелил Крамера?
   — Я не говорил этого, мистер Мэрфи. И тем не менее мне хочется, чтобы
отдел баллистики дал заключение.
   — А вы не можете просто понюхать ствол и определить, стреляли из  нее
недавно или нет? Карелла улыбнулся:
   — Нам хочется определить это поточнее, мистер Мэрфи. Будет  проведено
сравнение между пулей, убившей Крамера, и пулей, выстреленной  из  вашей
винтовки.
   — Ну ладно, — неохотно согласился Мэрфи.
   — Я оставлю расписку, — сказал Карелла. — Вам вернут оружие в хорошем
состоянии.
   — Этого недостаточно, — огрызнулся  Мэрфи.  —  Я  передаю  вам  ее  в
идеальном состоянии.
   — В таком же вы ее и получите, — сказал, улыбаясь, Карелла.
   — Хорошо, — сказал Мэрфи, поднимаясь из кресла. — Она заперта у  меня
в пирамиде.
   Карелла последовал за ним. Мэрфи достал винтовку и повернулся с ней к
детективу.
   — Отличная винтовка, — сказал он.
   — Да, — согласился Карелла.
   — Из нее можно убить  слона,  —  продолжал  Мэрфи,  поворачивая  дуло
винтовки в сторону детектива.
   — А-а... вы не могли бы направить дуло куда-нибудь  еще?  —  попросил
Карелла.
   — Почему?
   — Меня учили никогда не направлять на человека оружие, если только вы
не собираетесь выстрелить в него.
   В комнате воцарилась тишина. Мэрфи  смотрел  в  лицо  Кареллы.  Палец
лежал на спусковом крючке. Руки его дрожали.
   — Мистер Мэрфи, — сказал Карелла снова. — Вас не затруднит?
   — Уж не думаете ли вы, что я застрелю вас, мистер Карелла?
   — спросил Мэрфи. Улыбка исчезла с его лица.
   — Нет, но...
   — Даже если это и та винтовка, из которой убили Крамера, вы  думаете,
что я такой идиот, чтобы застрелить вас в собственном доме?
   — Если вы не собираетесь убивать меня, — спокойно произнес Карелла, —
тогда уберите в сторону дуло винтовки.
   — Мистер Карелла, — на лице  Мэрфи  появилась  улыбка,  —  а  ведь  я
заставил вас понервничать! — Он замолчал, затем передал  ее  Карелле.  —
Винтовка не заряжена. И Крамера убили не из нее.
   — Мне приятно слышать и то и другое, — ответил Карелла.
   — Вы не могли бы дать мне патроны для баллистических испытаний?
   — Разумеется. — Мэрфи выдвинул ящик. — У меня есть заряженные обоймы.
Это годится?
   —Да.
   — В соседней комнате стоит бильярд, — сказал Мэрфи. — Играете?
   — Да.
   — Сыграем?
   — Нет, спасибо.
   — И правильно. Я — плохой игрок. Руки, — объяснил  он.  —  Все  время
дрожат.
   И Стив Карелла отчетливо вспомнил дрожащий палец Мэрфи  на  спусковом
крючке винтовки.
   Коттон Хоуз заметил, что за ним следят, только когда он вышел из дома
Хоакима Миллера вечером этого дня. Обнаружив  слежку,  он  сразу  принял
меры — но до этого момента ничего не подозревал.
   Выйдя из  рекламного  агентства  Фрэнка  Рутера,  он  позвонил  домой
Миллеру. Жена Миллера сказала, что муж на  работе  —  в  компании  "Бэрд
Электроник Индастриз". Тогда Хоуз  позвонил  ему  на  работу.  Поскольку
Миллер был служащим большого концерна, а  появление  сотрудника  полиции
могло бросить тень даже на совершенно невинного человека, Хоуз  тактично
предложил Миллеру встретиться у него дома. Тот с готовностью согласился.
   Семья Миллеров жила в Маджесте, самом дальнем пригороде.
   Хоуз вышел из 87-го участка в 18. 30. К дому Миллера  он  подъехал  в
20. 30. Он еще не знал, что за ним следили  с  того  момента,  когда  он
спустился  по  ступенькам  87-го  участка.  Дом,  в  котором  находилась
квартира Миллера, был расположен на  уютной  улице  с  рядами  деревьев,
вытянувшись вдоль тротуаров. Хоуз сделал вывод, что Миллер  выбрал  этот
район из-за его близости к заводу. А поскольку  Миллер  выбрал  один  из
лучших районов, Хоуз предположил, что тот хорошо зарабатывает.
   Миллер сказал  ему  во  время  телефонного  разговора,  что  живет  в
квартире 54. Хоуз вошел в лифт, поднялся на пятый этаж и подошел к двери
с номером 54. Дверь открыла миссис Миллер. Она оказалась привлекательной
брюнеткой с большими синими глазами, но Хоуз  твердо  следовал  принципу
никогда не влюбляться в замужних женщин.
   — Вы детектив Хоуз? — спросила она сразу.
   — Да. — Хоуз показал удостоверение.
   — Что-нибудь случилось?
   —  Нет.  Просто  мы  пытаемся  найти  человека,  с  которым  ваш  муж
встречался однажды. Мы надеемся, что он поможет нам в этом. — Значит,  к
Хоакиму это не имеет никакого отношения?
   — Нет, не имеет, — ответил Хоуз.
   — Заходите, пожалуйста, — пригласила она.
   У Хоуза возникла мысль, что, если  бы  его  визит  имел  отношение  к
Хоакиму, миссис Миллер тут же захлопнула  бы  дверь  и  затем  выпустила
через нее пулеметную очередь.
   Хоаким Миллер сидел перед телевизором.
   — Это детектив Хоуз, — сказала жена.
   Миллер встал и протянул руку. Он был худощавым мужчиной лет  тридцати
трех, с узким лицом и коротко остриженными волосами. У него были  умные,
приветливые глаза. Рукопожатие было уверенным и твердым.
   — Рад познакомиться с вами, мистер Хоуз,  —  сказал  он.  —  Ну  что,
напали на след?
   — Нет еще, — ответил Хоуз.
   — Они разыскивают человека по  имени  Кеттеринг,  —  объяснил  Миллер
своей жене. —