ь в небе дождем синих  и зе-
леных звездочек, вслед за ней почти мгновенно взлетела вторая, и  в бархат-
ной черноте заметались серебряные огоньки. Взрывы следовали один за другим,
сотрясая стекла  в окнах домов тихого квартала и  угрожая не оставить камня
на камке от мирного спокойствия ночи.
      В чердачной  комнате дома Бирнбаума Уна  Блейк вонзила ногти  в плечо
Соколина.
      -- Пора, -- сказала она. -- Давай, Марти.


      ГЛАВА 15

      Детективы работали слаженно, как хорошо спевшийся  дуэт, и, возможно,
вся операция прошла бы гладко и бескровно, если бы не  знаменитое невезение
одного из членов этого дуэта -- Боба О'Брайена. Можно было  не сомневаться,
что  по  их  возвращении в дежурку всю вину за случившееся свалят на него и
легенда о том, что уже одно его участие в деле -- непременный залог всячес-
кого рода несчастий, приобретет еще больше сторонников среди полицейских.
      Они вытащили свои  револьверы еще на веранде дома Бирнбаума. О'Брайен
стал сбоку, а  Майер  повернул круглую ручку и  осторожно  отворил дверь. В
гостиной первого этажа было сумрачно и тихо. Стараясь не шуметь,  они вошли
внутрь.
      -- Если он здесь и  собирается  стрелять, -- прошептал Майер, --  его
надо искать наверху.
      Они подождали, пока  глаза освоятся с  темнотой, а затем  стали  тихо
подниматься наверх, замирая от каждого скрипа. Обе спальни  на втором этаже
оказались пусты.
      -- Он  на чердаке, --  шепнул О'Брайен, указывая на лестницу, ведущую
вверх.
      Они находились уже перед  чердачной  комнатой, когда во дворе Кареллы
начался фейерверк.  В первую минуту они  решили, что началась  стрельба, но
тут же поняли, в чем дело,  и одновременно сообразили, что их снайпер, если
только он  действительно находился в  доме, наверняка ждал именно этого мо-
мента. Они  не сговаривались между собой.  Им не было  нужды сговариваться,
поскольку операцию вроде той, которую они  должны  были  сейчас  совершить,
каждый из  них проделывал уже сотни  раз. Начавшийся фейерверк  заставил их
поторопиться, и они действовали быстро, но без паники: О'Брайен изготовился
к удару у противоположной стены и посмотрел на вжавшегося в стену справа от
двери Майера. Тот кивнул головой.
      Из комнаты донесся женский голос:
      -- Пора. Давай, Марти.
      О'Брайен оттолкнулся от стены,  одним  мощным ударом левой ноги вышиб
замок и, подобно форварду, вместе с мячом влетающему в ворота, влетел вмес-
те с дверью в  комнату, а следом за ним, словно куотербек,  кидающийся при-
нять боковую передачу, ринулся Майер.
      О'Брайен отнюдь не собирался тут же начинать пальбу. Оказавшись вмес-
те с рухнувшей дверью в комнате,  он метнул взгляд на окно, у которого при-
мостился снайпер  с какой-то женщиной,  затем на скрученного в узел Коттона
Хоуза, валявшегося  на полу,  а затем снова на окно,  уже спиной к которому
стояла разъяренная блондинка в красном шелковом платье.
      -- Брось оружие! -- крикнул он,  и в тот же момент мужчина, не выпус-
кая ружья, круто развернулся. В блеске взлетавших ракет его глаза вспыхива-
ли, как угли. О'Брайен встретился с ним взглядом и только тут почувствовал,
что без стрельбы, скорее всего, не обойдется.
      -- Брось ружье! -- крикнул  он  снова, следя за менявшимся на  глазах
лицом мужчины.  Всего за какие-то  три секунды, которые длились, словно три
тысячи лет, он прочел в глазах снайпера сначала растерянность, а  затем по-
пытку оценить ситуацию  и принять решение. Соколин прищурился. О'Брайен был
опытным полицейским и слишком хорошо знал: если человек с винтовкой в руках
прищуривает глаза, то следующее, что  тебя  ожидает, -- это пуля, и  понял,
что должен опередить его.
      -- Осторожнее, Боб! -- крикнул Майер, тоже заметивший это, и
О'Брайен выстрелил.
      Он выстрелил всего один раз, прямо от бедра, с таким невозмутимым ви-
дом, словно это не у него  сердце колотилось так, что готово было выскочить
из груди. Пуля из полицейского револьвера попала в плечо Соколину  со столь
близкого расстояния, что развернула его почти на 180  градусов и отшвырнула
к стене, выбив ружье из рук.  Единственное, о чем успел подумать О'Брайен в
этот момент,  было:  "Хотя бы я его не убил! Милостивый боже, хотя бы я его
не убил!"
      Блондинка колебалась всего какую-то тысячную долю секунды. Пока Соко-
лин медленно сползал вдоль стены на  пол, пока Майер бежал от двери ей нав-
стречу, а мир за окном  раскалывался  на части, обрушиваясь ливнями искр  и
невообразимой какофонией взрывов, она уже приняла решение и  перешла к дей-
ствиям: стремительно опустившись на колени  и  поддернув  неуместным  здесь
женственным движением подол платья, она решительно сжала приклад ружья.
      Майер ударил  ее дважды.  Первым ударом он выбил у  нее из рук ружье,
прежде чем  она нащупала  курок, а вторым отшвырнул в  сторону так, что она
сползла на пол грудою  белой плоти и скользящего красного шелка. Но  это не
угомонило ее. Она поднялась с пола,  как адская фурия, ощеря рот и выставив
перед собой растопыренные, как грабли, пальцы с острыми ногтями. Она подня-
лась не для того, чтобы вести мирные переговоры, и Майер это понял. Он под-
бросил свой револьвер 38-го калибра в руке, так что ствол  оказался зажатым
у него в ладони, а рукоять смотрела вперед, и изо всей силы заехал ей сбоку
в челюсть. Блондинка пошатнулась, раскинув руки в стороны, голова ее запро-
кинулась назад,  и, слегка взвыв от  боли, она стала  медленномедленно, как
тонущая в Гарбе  "Куин Мэри", опускаться вниз, производя странное впечатле-
ние разрушающейся постройки, одновременно и грандиозной,  и полной женского
изящества.
      О'Брайен уже склонился в углу над Соколиным. Майер вытер со лба пот и
посмотрел на него.
      -- Как он?
      -- Жив, -- ответил О'Брайен.
      -- Я знал, что дело кончится  пальбой, -- кротко сказал Майер. Он по-
вернулся к  тому месту, где, словно  изогнутая подставка для  огромного ко-
ня-качалки, лежал Коттон Хоуз. -- Так-так, -- произнес он, --  а  это что у
нас здесь за старье? Взгляни-ка, Боб.
      -- Развяжи меня, -- попросил Хоуз.
      -- Оно  еще и разговаривает, --  сказал Майер. --  Ей-богу, по-моему,
это говорящая качалка. Вот диковинка!
      -- Кончай, Майер, -- взмолился Хоуз, и тут Майер впервые  заметил его
распухшее, изуродованное лицо и быстро наклонился, чтобы разрезать веревки.
Хоуз с трудом поднялся, потирая  затекшие  запястья и лодыжки: -- Да,  надо
сказать, вы прибыли тютелька в тютельку.
      -- Морская пехота всегда прибывает вовремя, -- парировал Майер.
      -- И кавалерия США тоже, -- добавил О'Брайен. Он взглянул на блондин-
ку: -- У нее обалденные ноги.
      Мужчины с минуту оценивающе разглядывали ее.
      -- Так, -- произнес наконец Майер.  -- Ну, вот и все, я полагаю. Нам,
видимо, понадобится санитарная машина для этого типа.
      -- Угу, -- сказал О'Брайен безразлично.
      -- Не хочешь сходить позвонить, Боб?
      -- Ладно.
      Он вышел. Майер наклонился над блондинкой и защелкнул ей на запястьях
наручники. С бесстрастием примерного семьянина он посмотрел в последний раз
на ее оголившиеся ноги и затем одернул на ней платье.
      -- Ну, вот, -- сказал он. -- Еще одна победа морали и приличий. У нее
был совершенно бешеный взгляд, у этой дамочки. Хорошо, что не пришлось сце-
питься с ней всерьез.
      -- А мне пришлось, -- сказал Хоуз.
      -- М-м-м. -- Майер внимательно разглядывал его лицо. -- Боюсь,  что у
нас есть  еще один пассажир для санитарной машины.  Выглядишь ты, надо ска-
зать, не шибко, дружище.
      -- Я себя и чувствую не шибко, -- ответил Хоуз.
      Майер засунул револьвер в кобуру,
      -- Люблю повеселиться, особенно в воскресенье.
      -- Ты-то  что выступаешь? --  возмутился Хоуз. -- Сегодня, между про-
чим, у меня выходной.


      -- Лгу? --  переспросил  Бен Дарси. -- Что  вы  хотите сказать? Зачем
мне...?
      -- Вставай, Бен. Пойдем в дом, -- сказал Карелла,
      -- Для чего это? Что я... -- Карелла, словно бы  машинально, покрутил
перед его глазами револьвером. Дарси оторопело  уставился  на  него,  потом
спросил: -- Господи, вы что, серьезно?
      -- А ты? --  спросил Карелла, и они вдвоем направились через  кусты к
дому. Позади них лопались ракеты и  восхищенные  стоны  толпы  сопровождали
каждое новое чудо пиротехники. Возле веранды их встретил Клинг.
      -- Я искал тебя, Стив, -- сказал он. -- Уже девятый час, а я должен
заехать за Клер в девять. Так что я, пожалуй, покачу.
      -- Задержись еще на несколько минут, Берт.
      -- Зачем?
      -- Задержись, пожалуйста.
      -- Ладно, но ты же знаешь, что мне бывает от Клер, когда я опаздываю.
      -- Иди в дом, -- сказал Карелла Дарси.
      Они вошли  внутрь и поднялись  в комнату, которая раньше была детской
Стива. Школьные спортивные  вымпелы до сих  пор украшали стены.  С  потолка
свисали модели аэропланов. Справа от окна, рядом с письменным столом, висел
на стене самурайский меч, который  Стив  прислал домой с флота. Карелла  не
испытывал никакой ностальгической  грусти. Он привел сюда Дарси потому, что
в этой комнате им никто не помешает, а он собирался провести допрос по всем
правилам, и ему для этого нужно было психологическое воздействие замкнутого
и беззвучного пространства (четыре стены), которое создавало полное впечат-
ление ловушки. В восемьдесят седьмом участке он повел бы его  в специальную
комнату для  допросов, находившуюся рядом с канцелярией, и  тоже по этой же
самой причине. Некоторые  полицейские использовали этот кабинет и для сило-
вого  давления,  но  Карелла за все годы службы ни разу не тронул ни одного
заключенного и  сейчас тоже не собирался  менять свои привычки.  Но отказы-
ваться от психологического  воздействия он не  хотел. Он твердо  знал,  что
Дарси лжет,  и ему  было важно понять, почему он  лжет. Карелла и револьвер
свой не  убирал с этой же целью. Он знал, что оружие ему не понадобится, но
оно придавало их разговору большую значительность и официальность. И Клинга
он попросил  сопровождать их наверх для того же,  резонно полагая, что при-
сутствие  второго  полицейского еще более вызовет у допрашиваемого  чувство
неизбежного разоблачения: напрасно  будет  ложь выпускать свои щупальца, их
он неумолимо отсечет все новыми и новыми уличающими Дарси доводами.
      -- Сядь! -- приказал он Дарси.
      Дарси сел.
      -- А теперь ответь, почему ты хочешь смерти Томми? -- без всякой под-
готовки спросил он.
      -- Что?
      -- То,  что ты  слышал. -- Карелла встал справа  от стула, на котором
сидел Дарси. Клинг,  понимая, что происходит, немедленно навис над допраши-
ваемым слева.
      -- Смерти Томми?! -- воскликнул Дарси. -- Вы  что, разыгрываете меня?
Для чего мне...
      -- Именно об этом я тебя и спросил.
      -- Но я...
      -- Ты сказал, что какой-то мужчина, ростом чуть  повыше тебя, подошел
к тебе сзади в кустах и обхватил тебя рукой за горло, так?
      -- Да.
      -- А затем он ударил тебя по голове, так? Один раз? Так?
      -- Да. Все так и произошло. Но какое это имеет...
      -- У меня рост шесть футов, -- сказал Карелла, -- плюс-минус четверть
дюйма. Вот здесь Берт, он на два дюйма выше. Между  нами  примерно такая же
разница в росте, как между тобой и нападавшим, не так ли? Ты ведь, кажется,
так говорил?
      -- Да, именно это я...
      -- Берт, схвати-ка  меня, пожалуйста, сзади. И попробуй так отставить
руку, которой ты меня обхватишь, чтобы я видел, во что ты одет. Ты ведь го-
ворил мне, Бен, что на твоем обидчике был смокинг, не правда ли?
      -- Ну, я...
      -- Разве не так?
      -- Так.
      -- Давай, Берт.
      Клинг обхватил шею Кареллы. Тот  стоял  с револьвером в руке лицом  к
Дарси.
      -- Мы  ведь очень близко  стоим друг  к другу, Дарси,  не правда  ли?
Практически вплотную. Так вот, Берт просто не сможет ударить меня  по голо-
ве, если только не оттолкнет меня от себя. Я не прав?
      -- Да, все верно, --  быстро  сказал Дарси. -- Этот человек  действи-
тельно оттолкнул меня от себя. Я теперь вспомнил. Я заорал, и тогда, прежде
чем ударить,  он отпихнул меня. Чтобы  размахнуться. Все верно.  Все именно
так и было.
      -- Ну что ж,  это меняет дело, -- сказал Карелла улыбаясь.  -- Почему
же ты сразу не сказал? Значит, он оттолкнул тебя, верно?
      -- Да.
      -- Берт, продемонстрируй, пожалуйста.
      Клинг легонько оттолкнул Кареллу, и тот сделал шаг вперед.
      -- Примерно так? -- спросил он Дарси.
      -- Да, но тот толкнул меня сильнее. Я оказался примерно  в нескольких
футах от него.
      -- Ну что ж, для начала тебе бы и следовало все это мне рассказать, -
- укоризненно покачал головой Карелла,  продолжая  улыбаться.  -- Он ударил
тебя сзади с расстояния нескольких футов, так?
      -- Да.
      -- Это уже совершенно меняет дело, -- сказал Карелла с любезной улыб-
кой. -- И при этом он не бил тебя ногами. Правильно я говорю?
      -- Все  правильно, --  кивнул Дарси. -- Он оттолкнул  меня от себя, а
потом ударил. Вот и все.
      -- В таком случае я бы хотел, чтобы ты объяснил  мне,  Бен, каким это
образом рана  оказалась у тебя сверху надо лбом  точно посередине черепа? Я
бы хотел, чтобы ты мне это объяснил, Бен.
      -- Что? Я не...
      -- Если бы тебя ударили сзади, то, вероятнее всего, удар  пришелся бы
или сбоку головы, или  в затылок. Рана никак не могла оказаться  надо лбом,
если только этот человек не был каким-то гигантом. А мужчина  такого роста,
какого ты описал, смог  бы нанести подобный удар только в том  случае, если
бы поднял оружие у тебя над головой и затем вертикально опустил его вниз.
      -- Он... Он был выше, чем мне показалось.
      -- На сколько?
      -- Дюймов на шесть, может быть. Или еще выше.
      -- Этого все равно недостаточно! Следуя  естественному движению руки,
его оружие опустилось бы по наклонной  тебе на затылок. Или же он ударил бы
тебя сбоку, либо справа, либо слева,  за ушами. Так как, Дарси? Рану ты на-
нес себе  сам, не так ли? Нагнулся,  разбежался и  стукнулся головой о  тот
большой клен, не правда ли?
      -- Нет, нет, для чего мне было...
      -- Чтобы отвести от себя подозрение.  Потому что это ты, и никто дру-
гой, подпилил конец рулевой тяги! -- сказал Клинг.
      -- Ты ведь ходил сегодня утром  на прогулку? Так ты мне сказал, когда
я только тебя увидел? -- сказал Карелла.
      -- Да, но...
      -- Ты  разбил себе  голову о дерево? Ты подпилил  конец тяги во время
прогулки?
      -- Нет, нет, я...
      -- Ты прислал Томми "черную вдову"?
      -- Нет, нет, клянусь, я ничего такого...
      -- На этой коробке с пауком  была записка, -- гнул Карелла свое. -- И
мы сравним твой почерк...
      -- Мой почерк?.. Но я не...
      -- Эта блондинка тоже с тобой заодно? -- грозно спросил Клинг.
      -- Какая блондинка?
      -- Та, из пистолета которой был убит Бирнбаум!
      -- Бирнбаум?
      -- Или это ты убил Бирнбаума?
      -- Я никого не убивал. Я только...
      -- Что только?
      -- Я только хотел...
      -- Что ты хотел?
      -- Я... я...
      -- Уведи его, Берт, -- резко оборвал разговор Карелла. -- Арестуй его
за убийство старика. Совершенно ясно, что это было умышленное убийство.
      --  Убийство?  -- взвизгнул Дарси. --  Я  не прикасался к старику!  Я
только хотел...
      -- Что ты хотел? Черт побери, Дарси, рожай же!
      -- Я... я... я только хотел попугать Томми  немножко. Этим... пауком.
Я... я подумал, что, может, я  попугаю его, и тогда он... отступится от Ан-
джелы. Но... он... он не отступился... не испугался.
      -- И тогда ты решил что-то придумать с машиной, так?
      -- Да, но не для того, чтобы убить его! Я не хотел убивать его!
      -- А что, черт подери, ты думал, произойдет, когда эта тяга лопнет?
      -- Ну, я думал,  машина  сломается... Небольшая авария... чтобы поме-
шать свадьбе... Но это... это тоже не сработало. И тогда я...
      -- Какое отношение к этому имеет блондинка?
      -- Не знаю я никакой блондинки. Я не понимаю, о ком вы говорите.
      -- О блондинке, которая застрелила Бирнбаума!  Рассказывай все начис-
тоту, Дарси!
      -- Я вам все говорю, как  есть. Я не собирался убивать Томми. Я всего
лишь пытался напугать его. От вина  ему должно было стать плохо, это да, но
если бы Анджела, когда мы ездили  с ней на моей машине, согласилась его ос-
тавить, я бы...
      -- Погоди! Какое еще вино? О чем ты говоришь?
      -- Ну, вино. Для него и  для нее. Если бы только Анджела сказала, что
вернется ко мне, я бы забрал назад эти бутылки. Да и в любом случае от это-
го вина ничего с ним особого  не будет. Просто ему станет немного нехорошо,
и он...  и он окажется дурак-дураком в  свою первую  брачную ночь. И  тогда
ей... станет противно, и она, может быть, предпочтет меня, в  конце концов.
Я люблю ее, Стив! Понимаешь! Я люблю Анджелу!
      -- Ты подсунул им вино?
      -- Да, две бутылки, одну для  него, а другую для нее. Чтобы они взяли
их с  собой в свадебное путешествие. Две маленькие  бутылочки. Я оставил их
на центральном столе. И прикрепил к ним карточки.
      -- Где ты взял это вино?
      -- Его делает мой отец. Он каждый год заготавливает бочку,
      -- И разливает его по бутылкам?
      -- Да.
      -- И ты что-то подлил в это вино? Чтобы им стало нехорошо?
      -- Только в бутылку Томми. Только  в ту, на которой написано "Для же-
ниха". Я  бы не стал делать так, чтобы и Анджеле было плохо. Поэтому я пос-
тавил на стол две отдельные бутылки -- одну для невесты, а другую для жени-
ха. И эта жидкость только в его бутылке.
      -- Какая жидкость?
      -- Не  волнуйся. Ему от нее просто станет  немного нехорошо. Я подлил
совсем чуть-чуть.
      -- Чуть-чуть чего, черт подери?!
      -- Средства, которое мы используем в саду. От вредителей. Но я подлил
его только в бутылку Томми. Я бы не стал делать Анджеле...
      -- Средство от вредителей? -- вскричал Карелла. -- Да ведь  оно дела-
ется на мышьяке!
      -- Я не знаю,  на чем оно делается. Я добавил его  чуть-чуть. Просто,
чтобы ему стало нехорошо.
      -- Но разве на банке не было написано "Яд"?
      -- Было, но я влил туда только чуть-чуть. Просто чтобы...
      -- Сколько ты влил?
      -- Бутылка была маленькая... Ну... примерно полчашки.
      -- Пол... это при  том, что для вредителей одну его часть  разводят с
водой в пропорции к двадцати.  И  ты  влил  в вино Томми полчашки! Да этого
хватило бы на целую армию!
      -- А... но...  но  я только хотел, чтобы  ему  стало нехорошо. Причем
только ему. Не Анджеле. Только ему.
      -- Слушай ты, идиот, они же теперь одна семья! Они будут пить либо из
одной бутылки, либо из обеих, либо... дурак ты несчастный! Почему ты решил,
что они будут следовать твоим инструкциям! О, какой кретин! Берт, прищелкни
его наручником к радиатору! Нужно скорее предупредить Томми и Анджелу!


      ГЛАВА 16

      Танцы возобновились снова,  уже  под звездным небом. Оркестранты Сэла
Мартино, на протяжении всего дня и вечера прикладывавшиеся к прекрасным до-
рогим винам,  шампанскому и виски, а затем еще  отведавшие и сладкого, воз-
буждающего ликера, которым  их специально угостил Антонием Карелла, уже по-
рядком нагрузились и играли теперь в каком-то ни на что не похожем, невооб-
разимо тягучем ритме. Но мере того как бежало время, дальние  кузены прижи-
мали к себе дальних  кузин со все большим пылом. Ведь до  следующей свадьбы
еще неизвестно, сколько ждать, так стоит ли упускать случай...
      Стив Карелла выскочил  из  дома и  кинулся  к танцующим, краем  глаза
скользнув по жене, мучившейся в своем кресле на веранде. Стрелой взлетев на
танцплощадку, он заметался в  поисках Томми и Анджелы, но их нигде  не было
видно. Наконец он  заметил свою мать,  танцующую с дядюшкой  Гарибальди  из
Скрэнтона, и бросился к ней. Вырвав ее из объятий оторопевшего кавалер