тырнадцать близлежащих штатов тревожное сообщение:
   ЖЕРТВА ПОХИЩЕНИЯ  ДЖЕФФРИ  РЕЙНОЛЬДС  ВОЗРАСТ  ВОСЕМЬ  ПРИБЛИЗ.  РОСТ
ПЯТЬДЕСЯТ ДВА
   ДЮЙМА ПРИБЛИЗ. ВЕС ШЕСТЬДЕСЯТ ФУНТОВ XXX
   ВОЛОСЫ БЕЛОКУРЫЕ ГЛАЗА ГОЛУБЫЕ НА ПРАВОЙ
   ЯГОДИЦЕ РОДИНКА ФОРМЕ ЗЕМЛЯНИКИ ХХХХ
   ШРАМ НА ЛЕВОЙ РУКЕ СЛЕД ОТ ПЕРЕЛОМА
   ДЕТСТВЕ ХХХХ ОТЕЦ ЧАРЛЗ РЕЙНОЛЬДС МАТЬ
   УМЕРЛА ХХХХ ОТКЛИКАЕТСЯ НА ИМЯ ДЖЕФФ
   ХХХХ ЯРКО-КРАСНЫЙ СВИТЕР СИНИЕ ДЖИНСЫ
   БЕЛЫЕ ТУФЛИ БЕЛЫЕ НОСКИ ХХХХ БЕЗ ГОЛОВНОГО
   УБОРА ХХХХ БЕЗ ПЕРЧАТОК ХХХХ
   ДРАГОЦЕННОСТЕЙ НЕ ИМЕЕТ ХХХХ МОЖЕТ ИМЕТЬ
   ПРИ СЕБЕ ИГРУШЕЧНОЕ РУЖЬЕ ХХХХ МОЖЕТ БЫТЬ
   В ОБЩЕСТВЕ МУЖЧИНЫ ХХХХ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ
   ВИДЕЛИ ОКРЕСТНОСТЯХ СМОУК-РАЙЗ АЙСОЛА
   СЕМНАДЦАТЬ НОЛЬ НОЛЬ МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ
   ХХХХ ЖДИТЕ ДАЛЬНЕЙШИХ ИНСТРУКЦИЙ ПОЛНОЕ
   СОТРУДНИЧЕСТВО ДОРОЖНОЙ ПОЛИЦИЕЙ ХХХХ
   ВСЮ ИНФОРМАЦИЮ И ПР. НАПРАВЛЯТЬ ГЛАВНОЕ
   УПРАВЛЕНИЕ АЙСОЛЫ ХХХХ
   Послание  это  выползало  из  телетайпов  во  всех   без   исключения
полицейских участках, во всех  штабах  национальной  гвардии  штатов,  в
пропахших потом и кожей расположениях конной полиции — словом,  повсюду,
где у полиции имелись телетайпные аппараты. Полоса  бумаги,  на  которой
было напечатано это  сообщение,  выползала  из  аппаратов  с  монотонной
неизбежностью, подобно сообщениям иностранной прессы. Сразу же вслед  за
этим сообщением шло другое, следующего содержания:
   ЗАЯВЛЕНО О ХИЩЕНИИ XXX ФОРД СЕДАН 1949 ХХХХ  ВОСЕМЬ  ЦИЛ  ХХХХ  СЕРЫЙ
ХХХХ НОМЕР ДВИГАТ 598Л 02303 НОМЕРНОЙ ЗНАК РН 6120 ХХХХХ
   ПРОПАЛ СТОЯНКЕ СУПЕРМАРКЕТА УГЛУ ПИТЕР
   ШЬЮД ШОССЕ И ЛАНСИНГ-ЛЕЙН СЕГОДНЯ ВОСЕМЬ
   НОЛЬ НОЛЬ УТРА XXX СООБЩИТЬ 102 УЧАСТОК
   РИВЕРХЕД ХХХХХ
   Серый «Форд» свернул на  проселок  и  запрыгал  на  выбоинах  старого
асфальта дороги, принадлежавшей некогда фермеру,  занятому  выращиванием
картофеля. Дорога, земля и сама ферма уже давно были  проданы  человеку,
который  скупал  недвижимость  в  этих  местах  с  расчете  на  то,  что
строительный бум доберется когда-нибудь  и  до  этой  части  пригородов.
Честно  говоря,  этот  расчетливый  человек  успел  умереть,  так  и  не
дождавшись  осуществления  своих  планов,  а  ферма  и   окружающие   ее
совершенно неухоженные  земли  в  настоящее  время  пришли  в  упадок  и
запустение.  Эти  владения  управлялись  теперь  агентом   по   торговле
недвижимостью, который и распоряжался ими от имени и по поручению дочери
владельца — сорокасемилетней алкоголички, которая жила сейчас в городе и
спала с матросами любого  возраста  и  цвета  кожи.  Агент  по  торговле
недвижимостью счел немалой своей удачей, то что ему  удалось  сдать  эту
ферму на целый месяц в середине октября. Желающих на  такое  предприятие
трудно было найти на исходе года. В летнее время  ему  как-то  удавалось
соблазнять возможных съемщиков близостью пляжей — что не соответствовало
действительности, ибо ферма была расположена в самом центре  полуострова
на значительном удалении от берегов — и действительно  иногда  случалось
уговорить глупого горожанина или даже пару таких  романтиков  поселиться
на  какое-то  время  в  этой  развалине.  Однако,  по  мере   того   как
приближались осенние дни, все эти надежды постепенно рассеивались. Вечно
пьяной дочери покойного спекулянта недвижимостью придется,  по-видимому,
подыскать себе какой-нибудь  иной  источник  средств,  чтобы  напиваться
самой, да и напаивать своих матросов. Полуразвалившаяся ферма не обещала
никаких доходов вплоть до начала следующего летнего сезона. Поэтому  его
радость по поводу того, что удалось сдать эту лачугу  в  самой  середине
октября, была и в самом деле безграничной. Он и вообразить себе не  мог,
что решению о состоявшейся сделке предшествовало тщательное планирование
— он не тот человек, который стал бы смотреть  в  зубы  дареной  лошади.
Расплатились с ним наличными.  Он  не  задавал  никаких  вопросов  и  не
требовал  никаких  ответов.  Кроме  того,  наниматели  и  в  самом  деле
показались ему весьма симпатичной семейной парой. И  если  им  пришло  в
голову отморозить себе задницы в этой холодной пустыне, то это их личное
дело. А его делом было собирать арендную плату и больше ничего, как  это
и завели задолго до него землевладельцы старых добрых времен.
   Фордовские фары ощупали темную полоску дороги, осветили здание старой
фермы, описали полукруг, пока машина разворачивалась, а  потом  замерли,
упершись в стену. Дверца водителя отворилась и из машины вышел  довольно
молодой человек, на вид неполных  тридцати.  Он  на  мгновение  исчез  в
темноте и тут же оказался у входной  двери  фермы.  Он  тихонько  трижды
постучал в дверь и принялся ждать.
   — Эдди? — спросил из-за двери женский голос.
   — Это я, Кэти, открой.
   Дверь  широко  распахнулась  и  льющийся  из  передней  свет  осветил
промерзшую землю. Девушка попыталась вглядеться в темноту двора.
   — А Сай где? — спросила она.
   — Он еще в машине.  Сейчас  и  он  придет.  А  ты  что  —  так  и  не
собираешься поцеловать меня?
   — Ох, Эдди, Эдди, — сказала она и бросилась в его объятья.  Это  была
женщина не старше двадцати четырех лет,  но  она  не  относилась  к  той
категории женщин, которых в двадцать четыре года все еще можно  называть
«девушками». Потому что несмотря на общую миловидность, красота ее  лица
перекрывалась  изрядным  налетом  суровости,  как  будто  позолота   его
стерлась от частого и не всегда правильного  употребления.  Кэти  Фолсом
была именно женщиной в свои двадцать четыре года, а  очень  может  быть,
что когда-то она была женщиной и в двенадцать лет. На  ней  была  прямая
черная юбка и синий свитер с закатанными выше локтя рукавами. Волосы  ее
были явно выкрашены, поскольку у корней  и  на  проборе  просматривалась
неширокая полоска более темного цвета, но у Кэти  это  не  выглядело  ни
дешево, ни недостаточно аккуратно, потому что каждому становилось  ясным
с первого взгляда, что о таких мелочах она просто  не  думает.  Она  так
крепко прижимала к себе своего мужа, что только теперь можно было понять
ту меру отчаяния, с которой она его  ждала  с  тех  самых  пор,  как  он
отъехал от этой фермы еще совсем засветло. Она жадно покрывала его  лицо
поцелуями, продолжая держать его за талию, а  потом,  чуть  откинувшись,
пристально вгляделась в его лицо. Несмотря на пристальность, взгляд  был
настолько нежным, что нежность эта,  видимо,  привела  в  замешательство
даже ее самое, и чтобы как-то прикрыть смущение, она коснулась рукой его
щеки со словами «Эдди, Эдди».
   — У тебя все в порядке? — спросила она озабоченно.  —  Все  ли  сошло
благополучно на этот раз?
   — Все прошло как по маслу, —  сказал  Эдди.  —  А  как  тут?  Никаких
неприятностей?
   — Ничего здесь не было. Но все равно я сидела все это  время  как  на
иголках. Я все время только и  твердила  себе:  «Это  в  последний  раз.
Господи, сделай так, чтобы у них все получилось».
   — Все прошло  именно  так,  как  мы  и  рассчитывали,  —  он  немного
помолчал. — Не найдется ли у тебя сигаретки, дорогая?
   — Возьми в сумочке. Она висит на спинке стула.
   Он подошел к стулу и принялся рыться в ее сумочке. Она  глядела,  как
он прикуривает — высокий, приятной внешности мужчина в темных  брюках  и
распахнутой спортивной  куртке,  из-под  которой  виднелся  ворот  белой
рубашки и темный свитер.
   — Я все время слушала радио, — сказала Кэти.  —  Я  думала,  что  они
могут сделать какое-то сообщение. Ну, я хочу сказать, сообщат о банке  и
вообще. — Она сделала паузу. — Но все прошло  хорошо,  правда?  Не  было
никаких осложнений?
   — Нет, все прошло благополучно, — он выпустил длинную струю  дыма.  —
Только, Кэти, понимаешь... ну, как это... мы ведь не совсем...
   Новым поцелуем она не дала ему договорить.
   — Ты вернулся, — прошептала она. — И больше мне ничего не надо.
   — Входи-ка, дорогой, — произнес мужской голос. Джефф Рейнольдс не без
помощи обладателя этого зычного голоса оказался в  комнате,  а  человек,
который подтолкнул его сзади, засмеялся и запер за ним дверь.
   — Фу! Наконец-то мы дома! — сказал он. — Ну, как тебе  тут  нравится,
малыш? Не так-то тут шикарно, но кое-чем здесь попахивает, не так ли?  —
и он снова засмеялся. Смех его каким-то образом как бы не соответствовал
его внешности. Выглядел он на сорок  с  небольшим,  на  нем  был  вполне
приличный черный костюм, но сам он был давно не брит. Было в нем  что-то
неестественное — чем-то он походил на человека, который старается урвать
как можно больше выпивки и веселья на ежегодном пикнике, устраиваемом за
счет фирмы.
   — Где мое ружье? — сказал Джефф, и Кэти при звуке  его  голоса  резко
повернулась в сторону вошедших и  уставилась  на  них  полным  удивления
взглядом.  Мальчик  совсем  не  выглядел   испуганным,   может,   слегка
озадаченным незнакомой обстановкой, в которую он  попал,  но  отнюдь  не
встревоженным и не напуганным.
   — Парень хочет получить свое ружье, — сказал Сай, широко улыбаясь.  —
Так где же у нас это ружье, которое я ему обещал? Кэти не отрывала  глаз
от Джеффа.
   — Кто... кто, черт побери?.. — начала было она  Улыбавшийся  во  весь
рот Сай, начал подхихикивать, а потом и громко расхохотался.
   —  Ох,  не  могу!  Эдди,  ты  только  погляди,  как  она  разыгрывает
удивление.  Ну,  просто  настоящая  актриса!  Нет,  парень,  ты   только
полюбуйся! Вот дает!
   — Ладно, погоди, Сай, дай мне самому все объяснить ей, — сказал Эдди.
   — Где же ружье? — спросил Джефф. — Давайте его поскорее,  потому  что
мне нужно возвращаться. — Он обернулся к Кэти. — Это ружье у вас?
   — К-какое ружье? — машинально спросила она, а потом тут же перешла на
крик. — Что это за мальчишка? Откуда он?..
   — Кто этот мальчишка? — переспросил, улыбаясь, Сай. — Вот это,  скажу
я вам, вопрос, который задавать явно неуместно.  Где  тебя  воспитывали,
красавица? Мы приводим в дом гостя, а ты сразу же требуешь,  чтобы  тебе
представили его анкетные данные.
   Она бросилась к мужу.
   — Эдди, кто?..
   — Позвольте мне, — проговорил Сай с театральным  поклоном.  —  Сынок,
позволь представить тебе Кэти Фолсом, в девичестве Кэти Нил  —  красу  и
гордость Саус-Сайд. Она прекрасна, не так ли? А пока ты наслаждаешься ее
лицезрением, я отрекомендую ей тебя самого.  Кэти,  позволь  представить
тебе мистера Кинга — повелителя лесов и прерий Дикого  Запада!  —  и  он
снова расхохотался, в восторге от собственного юмора.
   — О чем это он, Эдди! Откуда взялся у вас этот мальчик? Что он  здесь
делает? Зачем?..
   — Я все понял — никакого ружья у вас нет, — сказал Джефф.
   — Нет, говоришь? — отозвался на это Сай. —  Дитя  мое,  у  нас  здесь
столько всякой артиллерии, что спокойно можно  было  бы  начинать  новую
Гражданскую войну. Если бы у самого генерала Ли было столько  ружей,  то
мы сейчас требовали бы у твоего папаши выложить нам конфедератки,  а  не
нормальные зелененькие доллары. — И он снова вызывающе расхохотался.  На
этот   раз   смех   его   звучал   как   насмешка   над    поразительной
несообразительностью Кэти. Однако Кэти  уже  успела  сообразить,  что  к
чему. Его замечание о требовании  денег  с  папаши  не  прошло  мимо  се
сознания. Значение этих слов сразу стало ей понятным  и  повергло  ее  в
состояние шока. Она повернулась к мужу.
   — Эдди, неужели вы...
   — Пойдем, дитя мое, — сказал Сай. — Давай,  наконец,  займемся  нашим
ружьем. — И он подтолкнул Джеффа к двери, ведущей  из  кухни-прихожей  в
одну из жилых комнат бывшей фермы. — Ружья и прочие  трофеи  хранятся  у
нас в охотничьем кабинете, — сказал он.  —  Проходи  сюда.  Видишь,  как
уютно у нас все здесь устроено. Правда, здорово?
   Она выждала, пока за  ними  не  затворилась  дверь,  и  только  тогда
принялась за Эдди.
   — Ну, хорошо, — сказала  она.  —  А  теперь  выкладывай  мне  все  по
порядку.
   — А что тут выкладывать, все и без слов должно быть понятно —  сказал
Эдди. Он говорил тихим и  виноватым  голосом  и  старался  при  этом  не
смотреть на нее.
   — Вы что — с ума сошли? — спросила  она.  —  Вы  что  —  окончательно
лишились последних остатков мозгов?
   — Да успокойся ты, ради Бога! Ты только успокойся, хорошо?
   Дрожа от  сдерживаемого  волнения,  Кэти  быстрыми  шагами  пересекла
комнату,  взяла  со  стула  свою  сумочку,  достала  сигаретную   пачку,
вытряхнула из нее сигарету, которая тут  же  выскользнула  из  ее  плохо
подчиняющихся пальцев, потом вытряхнула вторую, прикурила и  повернулась
к мужу.
   — Ну, ладно. Я слушаю, — сказала она почти спокойным тоном.
   — Мы сделали последний рывок, — кратко объяснил Эдди.
   — Каким образом?
   —  Что  значит  —  каким?  Пятьсот  тысяч  долларов  —  вот  что  нам
достанется.
   — Ты же говорил...
   — Ну, какие еще нужны тебе объяснения? Клянусь Богом, этой суммы...
   — Ты говорил о банке. Это тоже было достаточно плохо, но там хоть...
   — Я врал тебе. Никакого банка мы и не собирались брать. Мы  и  близко
не собирались подходить к банку.
   — Да, я вижу, что и не собирались. Но неужели ты не понимаешь,  Эдди,
насколько это серьезно? Эдди,  похищение  детей  —  преступление  против
федеральных законов. Эдди! За такое дело можно  сесть  на  электрический
стул!
   — Это — только в том случае,  если  ребенок  не  будет  возвращен  до
поступления дела в суд.
   — Можешь считать, что дело уже находится в  суде,  хотя  я  сейчас  и
впервые о нем слышу! Как давно вы планировали это дело?
   — Примерно... уже месяцев шесть...
   — Что-о-о?
   — Ты только успокойся. Какой смысл теперь так психовать.
   — А кто он?
   — Бобби Кинг.
   — А кто такой Бобби Кинг?
   — Его отец — большая шишка в  «Обуви  Гренджера».  Ты,  должно  быть,
слышала об этой компании, дорогая. Они производят, знаешь,  такую  очень
дорогую обувь для женщин.
   — Да, компанию эту я знаю. — Она задумчиво  замолчала.  А  потом  уже
совсем другим, каким-то отрешенным голосом спросила, — Ну почему  ты  не
сказал мне, что вы собираетесь пойти на такое?
   — Понимаешь, я  как-то  не  думал,  что  ты  согласишься  на  это.  Я
прикидывал...
   — Да, черт побери, я,  конечно  же,  не  согласилась  бы  на  это!  —
выкрикнула вдруг Кэти. — Убери сейчас же отсюда этого мальчишку!  Сейчас
же, слышишь?! Увезите его туда, где вы его взяли!
   — А как мы можем  это  сделать?  —  возразил  Эдди.  —  Ну,  пошевели
мозгами, неужто ты не понимаешь?
   — Если ты не сделаешь этого, я отвезу его сама.
   — Вот-вот, только этого не хватало.
   — Его родители наверняка уже с ума там посходили. Как вообще вы могли
решиться на такую вещь?!
   — Да заткнись ты хоть на минуту! — взорвался Эдди. — Он будет  сидеть
здесь, пока мы не получим за него выкуп. Все  пойдет  как  по  писаному.
Поэтому хватит рассусоливать на эту тему. Заткнись и жди.
   Кэти с силой сунула сигарету в пепельницу, а потом подошла к  окну  и
уставилась невидящим взглядом в царящую за ним темноту.
   Эдди пристально наблюдал за ней.
   — Кэти? — мягко окликнул он.
   — Ты же велел мне заткнуться, разве не так?
   — Кэти, дорогая, это даст  нам  пятьсот  тысяч,  —  проговорил  он  с
мольбой в голосе. — Неужели ты не можешь...
   — Я не хочу...
   — Половина из них достанется нам, а половина — Саю.
   — Мне не нужно ни цента из этих денег! Я пальцем их не коснусь!
   — Они позволят нам уехать в Мехико!
   — К черту Мехико и тебя вместе с ним!
   — Не понимаю я тебя, — сказал Эдди, сокрушенно качая головой. — Ты же
все время твердила, что хочешь уехать в Мехико.
   — А ты сказал мне, что это будет в последний раз, —  выкрикнула  она,
отворачиваясь от окна. — В последний раз  —  вот  что  ты  сам  говорил.
Возьмете банк. Обыкновенный скачок на банк. И только для того, чтобы  мы
могли устроиться...
   — Вот и прекрасно! — с деланным энтузиазмом воскликнул Эдди. — Вот  и
хорошо! Это и будет последний раз. Неужто ты  сама  не  видишь?  Пятьсот
тысяч долларов! Мы сразу же садимся в экспресс до Акапулько!
   — На выкуп за украденного ребенка! Ну,  скажи,  что  можно  придумать
гнуснее...
   — Подумаешь — украли ребенка! Ну, и что? Мы что — искалечили его?  Мы
хоть пальцем к нему прикоснулись? Он себе жив и здоров,  прекрасно  себя
чувствует... Разве не так?
   Вспомнив о ребенке, Кэти сразу же глянула на запертую дверь.
   — Что там Сай с ним делает? — спросила она и сразу же  направилась  к
двери. Эдди ухватил ее за руку.
   — У них там все в порядке, — сказал он. — Сай пообещал ему  настоящее
ружье. Так нам удалось уговорить его приехать сюда.  Послушай,  Кэт,  ты
все-таки должна понять нас, ладно?
   — Я не понимаю и не хочу понимать такое. Ты и сам должен  бы  понять,
что где-то нужно остановиться. Неужто, черт побери, ты не понимаешь, что
всему должен быть предел? И скажи для начала, кто это подал такую  умную
идею? Кто, черт побери, вбил ее тебе в башку...
   — Никто ничего мне не вбивал. Просто  мне  пришла  в  голову  удачная
мысль, а потом мы разработали план.
   — Кто разрабатывал этот ваш план? Ты? — Она помолчала. — Или Сай?
   — Мы разрабатывали его вместе, — он внимательно следил за  выражением
ее лица и поэтому решил несколько изменить тактику. — Ну,  посуди  сама,
неужто лучше было бы, если бы  мы,  рискуя  жизнью,  пошли  все-таки  на
ограбление банка, а? Так же получилось  безопасней,  разве  не  так?  Мы
взяли на время мальчишку, а потом спокойно вернем  его,  а  за  это  нам
вручат пятьсот тысяч. Разве это не более верное дело, чем ограбление?
   — Взяли на время? Кто подсказал тебе такое? Сай?
   — Нет, честное  слово,  нет.  Я  же  сказал  тебе,  что  все  это  мы
придумывали вместе.
   — Сам придумал?
   — Да, конечно.
   — Врешь ты все это, Эдди. Придумал это Сай, разве не так?
   — Ну...
   — Так или не так?
   — Ну, правда, придумал это он, — и Эдди тут же торопливо продолжил, —
Но ведь, Кэти, придумано-то это очень здорово, разве не так?  Неужто  ты
сама не понимаешь? Теперь, после этого дела  можно  будет  по-настоящему
завязать. Да так оно и будет, вот увидишь. Честное слово,  дорогая,  это
последнее мое дело. Можешь быть уверена. Послушай, а ведь... Я ведь и  в
самом деле смогу стать там в Мексике кем-нибудь.  Здорово  будет  там  у
нас, правда? Нет, ты только послушай: Эдди  Фолсом,  да?  Важная  шишка!
Нет, кем-нибудь я там обязательно стану. Правда?
   — Эх, Эдди, Эдди, — проговорила она, — неужто ты не понимаешь, что вы
тут натворили?
   — Кэти, дорогая, поверь, все закончится очень хорошо. Честное  слово!
Кэти, ну, скажи сама — разве я хоть когда-нибудь подводил  тебя,  а?  Ты
только держись меня, ладно? Очень тебя прошу, хорошо?
   Она молчала.
   — Ну, как ты? — Кэти продолжала хранить молчание.  —  Кэти,  дорогая,
постарайся же понять...
   — Бабах! — выкрикнул Джефф, вбегая в комнату с  охотничьим  ружьем  в
руках. Вслед за ним в комнату вошел улыбающийся Сай. — Ух, ну и ружьецо!
   — Этот мальчик просто влюблен в ружья, — проговорил с усмешкой Сай. —
Поиграй теперь немножко здесь с ним, малыш. Нужно, чтобы рука привыкла к
оружию.
   — Сай, ружье заряжено? — испуганно спросила Кэти.
   —  Разве  можно  давать  детям  играть  с  заряженными   ружьями?   —
укоризненно спросил Сай и сокрушенно  поцокал  языком,  имитируя  старую
леди.
   — Конечно же, леди, ружье заряжено, — проговорил  Джефф.  Он  тут  же
вскинул ружье, прицелился и заорал. — Бабах! Точно в лоб!
   — Ладно, малыш, притормози немного, — сказал Сай.
   — Веди себя чуть потише. — Он озабочено поморщился. — Эдди, а не пора
ли тебе настроить это твое чудовище?
   Эдди покорно глянул на Кэти, как бы прося ее отнестись с пониманием к
происходящему. Однако никакого понимания так и не нашел в  выражении  ее
лица.
   — Сейчас сделаем, Сай, —  с  наигранной  бодростью  проговорил  он  и
отошел к дальней стене кухни-прихожей, где осторожно снял  клеенку,  под
которой обнаружилась целая груда радиооборудования.
   — Ты только погляди на этого человека, малыш, — сказал Сай, обращаясь
к Джеффу. — Это докт