отвлекли вас от дела, мистер Пайат.
   -  Ничего,  пожалуйста.  -  Они  пожали  друг  другу  руки  и   когда
направились к двери, Пайат снова повернулся к огромному окну, выходящему
на мокнущее под дождем взлетное поле, и пробормотал: "Проклятый дождь".

Глава 5

   Утро пятницы.
   Дождь.
   Мальчишкой, надев толстую шерстяную накидку и  подняв  воротник,  он,
бывало, шел под дождем шесть кварталов, чтобы попасть  в  библиотеку.  В
такие моменты он мнил себя  Авраамом  Линкольном.  Добравшись  туда,  он
устраивался в тепле и уюте обшитого деревом читального зала и чувствовал
себя щедро вознагражденным, читая и прислушиваясь к шуму дождя снаружи.
   Он вспоминал, как иногда проливной дождь внезапно  налетал  на  пляж,
тучи нависали над океаном, как кавалькада  черных  всадников,  а  молнии
хлестали небо подобно неистовым  ударам  шпаг.  Девчонки  сгребали  свои
свитера и пляжные  сумки,  кто-нибудь  из  них  прихватывал  портативный
проигрыватель со стопкой дисков, а мальчишки, сбившись в  кучу  и  держа
над головой одеяло, бежали укрыться от дождя к полуоткрытому прибрежному
ресторану и оттуда наблюдали, как дождь  хозяйничал  на  пляже,  заливая
оставшиеся на песке бутылки от кока-колы с торчащими из них соломинками.
В этом всегда было что-то умиротворяющее.
   В  Корее  Берт  Клинг  узнал  совершенно  другие  дожди,  жестокие  и
изнуряющие, превращающие землю в жидкое месиво, в котором вязли  люди  и
техника. Он узнал, что значит постоянно мерзнуть и  мокнуть.  Со  времен
корейской кампании он невзлюбил дождь.
   В эту пятницу дождь был ему тоже не по душе.
   Он начал день с визита в Бюро пропавших  без  вести,  где  возобновил
знакомство с детективами Амброзо и Бартольди.
   - Смотрите, кто к нам пожаловал, - приветствовал его Бартольди.
   - Сам Апполон из 87-го, - съязвил Амброзо.
   - Сам златокудрый красавец, - вторил ему Бартольди.
   - Он самый, - сухо подтвердил Клинг.
   - Чем можем быть вам полезны, детектив Клинг?
   - Кого вы потеряли на сей раз?
   - Нас интересует белый мужчина в возрасте от восемнадцати до двадцати
четырех, - сообщил Клинг.
   - Ты слышал, Ромео? - обратился Амброзо к Бартольди.
   - Как не слышать, Майк.
   - Ничего себе,  исчерпывающая  информация.  Как  ты  думаешь,  Ромео,
сколько белых субъектов мужского пола  в  возрасте  от  восемнадцати  до
двадцати четырех у нас зарегистрировано пропавшими без вести?
   - По грубым подсчетам я бы сказал шесть тысяч семьсот двадцать три, -
подыграл ему Бартольди.
   - Не считая тех, которых мы еще не успели подшить.
   - Попробуй заняться картотекой, когда полицейские молодчики со  всего
города не дают ни минуты покоя, детектив Клинг.
   - Безобразие, - опять сухо отозвался Клинг. Ему хотелось стряхнуть  в
себя чувство скованности, которое всегда  овладевало  им  в  присутствии
более зрелых и опытных полицейских, прослуживших в полиции  дольше,  чем
он. Он признавал, что он молод и неопытен, но молодость  и  неопытность,
по его мнению, сами по себе еще не означают, что он должен  быть  плохим
сыщиком. Он сам, по крайней мере, так не думал. Напротив, он считал себя
хорошим и знающим полицейским, что бы о нем ни думали все вместе  взятые
Ромео и Майки.
   - Можно взглянуть на картотеку? - спросил он.
   - Ну, конечно, пожалуйста, - слишком уж радушно отозвался  Бартольди.
- Мы только для этого здесь и сидим, чтобы все,  какие  есть  в  городе,
сыщики своими замусоленными пальцами перебирали нашу картотеку,  не  так
ли, Майк?
   - Само собой. Мы бы остались без работы, если бы нам  не  приходилось
перепечатывать  регистрационные  карточки  с   потрепанными,   загнутыми
углами. Нам бы пришлось время от времени  переключаться  на  вооруженные
захваты нарушителей.
   - Но мы предоставляем бряцать  оружием  более  молодым  и  энергичным
парням, - продолжал Ромео.
   - Молодым героям, - поддержал его Амброзо.
   - Понятно, - тщетно подыскивая в уме более остроумный  ответ,  бросил
Клинг.
   - Поаккуратней с нашей картотекой, - предупредил Бартольди.
   - Ты мыл сегодня утром руки?
   - Мыл.
   -  Молодец.  Следуй  инструкции.  -  Он  указал  на  большой  плакат,
прикрепленный над зелеными секциями картотеки.
   ТАСУЙ ИХ, ЖОНГЛИРУЙ ИМИ, ТЕРЗАЙ ИХ, ЛАСКАЙ - НО ОСТАВЬ ТАКИМИ ЖЕ, КАК
ВЗЯЛ!
   - Дошло? - спросил Амброзо.
   - Я здесь не впервые. Придумали бы что-нибудь поновее. Скучно  читать
каждый раз одно и то же.
   - Этот плакат не  для  развлечения,  а  для  информации,  -  возразил
Бартольди.
   - Ну ладно, займись картотекой. Если соскучишься, найди по  картотеке
красотку по имени Барбара Сезар, она же Бабблз  Сиза,   -  посоветовал
Амброзо. - Исчезла в феврале. Ее подшивка - около окна.  Она  занималась
стриптизом в Канзас Сити и приехала сюда по приглашению наших нескольких
клубов. В папке есть очень любопытные фотографии этой красотки.
   - Послушай, Майк, не развращай младенца. Нельзя  привлекать  внимание
мальчика к таким вещам.
   - Извини, Ромео. Ты совершенно прав. Так что,  Клинг,  забудь  Бабблз
Сизу и картинки в февральской подшивке, что у окна. Понял?
   - Да. Уже забыл.
   - Ну, а  нам  надо  немного  попечатать.  Не  скучай,  -  посоветовал
Бартольди, выходя.
   - Сиза, - напомнил Амброзо. - СИЗА.
   - Бабблз, - прибавил Бартольди, прикрывая дверь.  Разумеется,  Клингу
не было необходимости просматривать  6.723  карточки.  Примерная  цифра,
названная  Бартольди,  мягко  говоря,  была  здорово   преувеличена.   В
действительности средняя регистрационная цифра пропавших без вести в  их
городе составляла около 2500 человек. Пик исчезновения  людей  падал  на
май и сентябрь, которые, к счастью,  в  данный  момент  не  интересовали
Клинга. Он ограничился просмотром подшивок за январь, февраль  и  начало
марта. Это было не так уж много.
   Тем не менее, просмотрев половину  намеченных  регистрационных  карт,
он, чтобы преодолеть скуку, все-таки  заглянул  в  подшивку  исчезнувшей
танцовщицы Бабблз Сиза, тем более, что  как  раз  дошел  до  февральской
регистрации. Посмотрев несколько фотографий в подшивке, он вынужден  был
признать, что ее сценическое имя ей  очень  подходило  и  тот,  кто  его
придумал, должно быть, обладал чувством языка.  Рассматривая  фотографии
этой экзотической танцовщицы, он не мог не думать о Клер Таунсенд, мысль
о которой заставила пожалеть, что сейчас было утро, а не вечер.
   Он закурил и заставил себя отложить в сторону подшивку  мисс  Сиза  и
продолжить работу.
   К одиннадцати часам он отобрал только двух  возможных  кандидатов  из
всех пропавших без  вести  за  эти  месяцы.  Он  спустился  вниз,  чтобы
переснять обе карты. Бартольди,  который  сделал  ему  копии  карт,  был
настроен теперь на более серьезный лад.
   - Это то, что ты искал, малыш? - поинтересовался он.
   - Во  всяком  случае,  это  единственные,  которые  более  или  менее
подходят. Посмотрим, может быть, один из них как раз тот, кого мы ищем.
   - Что за дело?
   - Один из наших патрульных нашел отрубленную кисть руки в сумке.
   Гримаса отвращения искривила лицо Бартольди.
   - Да, прямо на улице, около автобусной остановки.
   - Женщина или мужчина? Я имею в виду, кому принадлежит рука?
   - Мужчине.
   - А сумка какая? Хозяйственная?
   - Нет. Дорожная сумка авиакомпании. Маленькая голубая сумочка,  какие
часто раздают пассажирам. Эта, в частности, принадлежит авиакомпании под
названием "Кругосветные авиалинии".
   - Понятно. Убийца высокого  полета.  Вот  тебе  копии,  малыш.  Желаю
удачи.
   - Благодарю. - Клинг взял протянутый конверт и направился через зал к
телефонной будке. Он набрал "Фредерик" 7-8024 и попросил Стива Кареллу.
   - Ну, как погодка? - раздалось на другом конце.
   -  Конец  света.  Послушай,  я  выудил  в  картотеке  две   возможные
кандидатуры.  Думаю  до  обеда  копнуть  одну  из  них.  Ты  не   хочешь
присоединиться?
   - Охотно. Где встретимся?
   - Видишь ли, первый из кандидатов - моряк торгового судна,  исчез  14
февраля, в День Валентина.  Розыск  объявила  его  жена.  Она  живет  на
Детавонер около Одиннадцатой Южной.
   - Встретимся там на углу.
   - Мне не звонили?
   - Звонила Клер.
   - Да?
   - Просила позвонить ей, когда сможешь.
   - Мерси. Значит, увидимся примерно через полчаса. Идет?
   - О'кей. Не мокни под дождем.
   Стоя под дождем на углу, который, очевидно,  был  самым  незащищенным
углом во всем городе, Клинг тщетно пытался как можно плотнее  закутаться
в плащ, засунув руки глубоко в карманы и, как черепаха, втянув голову  в
плечи. Но никакие усилия не спасали от этого проклятого дождя. Все  было
мокрое, холодное и липкое. И где черти носят этого Кареллу?
   - Жаль, что я не ношу шляпу, - думал Клинг. - Жаль, что я не  из  тех
американцев, которые чувствуют себя в своей тарелке, надев шляпу.
   Его светлые волосы так намокли  и  прилипли  ко  лбу  и  вискам,  что
казалось, капли дождя стекали  по  голому  черепу.  Он  уныло  обозревал
безлюдное пространство в поисках хоть  какого-нибудь  укрытия,  фиксируя
все, что находилось в поле зрения:
   А) открытая стоянка для машин - на одном углу,
   Б) незаконченный небоскреб - на противоположном углу,
   В) обнесенный оградой парк - на третьем углу,
   Г) глухая стена какого-то склада - на четвертом углу. Ни  навеса,  ни
подъезда, где бы  можно  было  укрыться  от  дождя.  Огромное  пустынное
пространство, где неистовствует дождь,  подобно  кавалерийской  атаке  в
каком-нибудь фильме итальянского производства.
   - Черт возьми, ну где же ты, Карелла, сердца у тебя нет.
   Полицейский седан без опознавательных знаков подкатил к тротуару.  На
электрическом столбе висел знак, запрещающий стоянку от 8.00 до 18.00.
   - Привет. Давно ждешь?
   - Какого дьявола. Почему так долго? - не выдержал Клинг.
   - Когда я уже уходил, позвонил Гроссман из лаборатории.
   - Ну и что?
   - Он возится и с рукой, и с сумкой. Обещает дать заключение завтра.
   - Выйдет у него что-нибудь с отпечатками пальцев?
   - Он очень сомневается. Кончики пальцев тщательно срезаны.  Послушай,
не лучше ли нам поговорить за чашкой кофе, а не под дождем. Кроме  того,
мне хотелось бы взглянуть на карту пропавшего, прежде чем  разговаривать
с его женой.
   - От чашки кофе я не откажусь.
   - Жена этого парня знает, что мы собираемся ее навестить?
   - Нет. Ты считаешь, мне следовало ей позвонить?
   - Нет. Пожалуй так лучше. Может  застанем  ее  врасплох  с  трупом  в
чемодане и зажатым в кулаке топориком.
   - Это уж наверняка. В середине следующего квартала  есть  закусочная.
Давай заскочим туда выпить кофе. Ты сможешь познакомиться с картой, пока
я буду звонить Клер.
   - О'кей.
   Они зашли в закусочную и, заняв одну из  кабин,  заказали  две  чашки
кофе. Пока Клинг ходил звонить  своей  невесте,  Карелла  изучал  карту,
потягивая маленькими  глотками  кофе.  Он  прочел  ее  дважды.  Вот  как
выглядели занесенные в нее данные: (смотри на развороте).
   Когда Клинг вернулся к столику, на его лице блуждала улыбка.
   - Что-нибудь приятное? - полюбопытствовал Карелла.
   - Ничего особенного. Отец Клер уехал в Нью-Джерси и вернется только в
понедельник.
   - Отсюда следует, что квартира в вашем распоряжении на весь  уик-энд,
- развил его мысль Карелла.
   - Ну... Я об этом не думал.
   - Конечно, нет.
   - Но это было бы здорово, - признался Клинг.
   - Когда ты, наконец, женишься на этой девушке?
   - Она прежде хочет получить степень магистра.
   - Почему?
   -  Откуда  мне  знать?  Наверно,   думает,   что   это   поможет   ей
самоутвердиться. - Клинг пожал плечами. - У нее в этом отношении психоз.
Не могу понять, почему это для нее так важно.
   - Что же она собирается делать  после  того,  как  получит  магистра?
Захочет доктора?
   - Возможно. Послушай, каждый раз, когда мы встречаемся,  я  делаю  ей
предложение. Нет, ей приспичило получить сперва  степень  магистра.  Ну,
что я могу поделать? Я люблю ее. Не могу же я послать ее ко всем чертям.
   - Конечно, не можешь.
   - Да, не могу,  -  Клинг  задумался.  -  Знаешь,  Стив,  я  пришел  к
заключению, что если уж женщина хочет получить образование, Бог с ней. Я
же не могу лишить ее этого права.
   - Разумеется.
   - Ты, например, смог бы отказать в этом своей Тедди?
   - Не думаю.
   - Вот видишь.
   - Да...
   - Ну, что мне остается,  Стив?  Ждать  ее  или  отказаться  от  мысли
жениться на ней?
   - Действительно, одно из двух, - ответил Карелла.
   - А так как я хочу жениться на ней, у меня нет другого выхода. Я жду.
- Он опять задумался. - О Господи Иисусе,  я  надеюсь,  она  не  из  тех
женщин, которые одержимы идеей вечного познания. - Он опять замолчал.  -
Как бы то ни было, мне остается только ждать. Это  единственное,  что  я
могу делать.
   - Звучит вполне разумно.
   - Да. Единственное, что меня смущает... Видишь ли, Стив,  сказать  по
правде, я боюсь, что  она  забеременеет,  и  тогда  мы  вынуждены  будем
пожениться. Ты понимаешь меня? Это будет уже совсем не  то.  Одно  дело,
когда люди женятся по обоюдному согласию, и другое, когда  их  вынуждают
обстоятельства. Хоть мы и очень любим друг друга, все равно это было  бы
уже совсем не то. О Боже, ума не приложу, что делать.
   - Просто напросто будь более предусмотрителен, - посоветовал Карелла.
   - Я и так. Я хочу сказать, мы так и делаем. Хочешь я тебе кое  в  чем
признаюсь?
   - В чем?
   - Мне иногда хочется держаться от нее подальше, ну, ты  понимаешь,  о
чем я говорю. Если бы ты видел,  какими  взглядами  дарит  меня  хозяйка
каждый раз, когда я привожу Клер к себе. Потом мне в  спешке  приходится
провожать ее домой, потому  что  ее  отец  -  джентльмен  самых  строгих
правил, какой когда-либо ходил по земле. Удивительно, как это он оставил
ее одну на целый уик-энд. Я хочу сказать... и на черта  ей  сдалась  эта
идиотская степень. Понимаешь, я не хотел к ней прикасаться, пока  мы  не
поженимся, но не смог. Мне  достаточно  увидеть  ее,  и  со  мной  такое
творится, что я теряю всякий контроль над собой.  Я  иногда  задаю  себе
вопрос, все ли влюбленные  испытывают  такое  состояние...  Извини,  что
коснулся интимных вещей, я не хотел.
   - Это обычное состояние влюбленных, - успокоил его Карелла.
   - Да, наверное. - На какое-то время он полностью ушел в  себя.  Затем
продолжал:
   - Завтра у меня выходной, а в воскресенье я дежурю. Как  ты  думаешь,
кто-нибудь согласится со мной поменяться, например, на вторник  или  еще
на какой-нибудь день? Так не хотелось бы разбивать уик-энд.
   - Где же ты собираешься провести его?
   - Я же тебе сказал, что...
   - Что? Весь уик-энд? - изумился Карелла.
   - Ну, видишь ли...
   - Начиная с сегодняшнего вечера? - не унимался Карелла.
   - Ты, понимаешь, ведь так редко случается...
   - Я отдаю тебе свое воскресенье, но боюсь...
   - Неужели правда отдаешь? - подался вперед Клинг.
   - ...ты будешь ни на что не годной  развалиной  в  понедельник  после
такого уик-энда. Неужели действительно весь уик-энд?
   - Ну, ведь это такая редкость, чтобы отец уехал, я же тебе объяснял.
   - О, пылкая юность, куда, ты умчалась, -  воскликнул  Карелла,  качая
головой. - Считай, что воскресенье твое, если шеф не будет возражать.
   - Спасибо, Стив.
   -  Уж  не  запланировала  ли  Тедди  чего-нибудь  на  воскресенье,  -
поддразнивая Клинга, проговорил Карелла.
   - Только не передумай, - обеспокоенно отозвался Клинг.
   - Ладно уж. Решено. Что  ты  думаешь  об  этом?  -  спросил  Карелла,
постукивая пальцем по карте разыскиваемого.
   -  Кажется  подходящим  кандидатом.  Во  всяком  случае,   достаточно
крупный. Шесть футов и четыре дюйма, и  весит  210.  Далеко  не  карлик,
Стив.
   - И рука принадлежала крупному мужчине. - Карелла допил свой кофе.  -
Ну, любовник, подымайся, давай-ка навестим миссис Андрович.
   Когда они выходили, Клинг сказал:
   - Не думай, пожалуйста, Стив, что я какой-нибудь сексуальный  маньяк.
Просто, понимаешь... ну...
   - Что?
   - Мне это нравится.

Глава 6

   Маргарет Андрович оказалась  девятнадцатилетней  блондинкой,  которая
из-под пера какого-нибудь  талантливого  романиста  вышла  бы  грациозно
стройной героиней. На нашем языке прозы  ее  бы  назвали  просто  тощей.
Уменьшительное "Мег" не очень вязалось с ее высоким ростом, в пять футов
и  семь  с  половиной  дюймов,  и  упругой  фигурой.  В  соответствии  с
современной модой давать стройным, высоким женщинам самые неблагозвучные
имена, ей бы больше подошло уменьшительно-ласкательное  "Мэгти",  нежели
"Мег",  вытатуированное  в  изображении  сердца  на  левой  руке   Карла
Андровича. Тем не менее  перед  ними  стояла  та  самая  Мег  во  плоти,
уверенная в себе и спокойная. Открыв полицейским дверь, она провела их в
гостиную и пригласила присесть.
   Они сели.
   Ее высокая стройная фигура отличалась той угловатостью форм,  которая
считается неотъемлемым свойством манекенщиц.  Но  сейчас  ее  туалет  не
годился бы для страниц модного журнала. На ней  были  выцветший  розовый
теплый халат и пушистые розовые тапочки  -  стиль  одежды  явно  не  для
высокой фигуры. Черты ее лица были такие же угловатые, как  и  линии  ее
фигуры, высокие скулы, четко очерченная линия рта, выделяющегося на лице
даже без помощи губной помады. Большие голубые глаза, казалось, занимали
большую  часть  узкого  лица.  Она  говорила  с  едва  различимым  южным
акцентом. У нее был вид человека, ожидающего удара  кулаком  в  лицо  со
спокойствием осознанной неизбежности.
   - Вы насчет Карла? - спросила она тихим голосом.
   - Да, миссис Андрович, - ответил Карелла.
   - Что-нибудь узнали? С ним все в порядке?
   - Нет, ничего определенного.
   - Ну, хоть что-нибудь?
   - Нет, нет. Мы просто хотели бы узнать о нем побольше.
   - Понятно, - она задумчиво покачала головой. - Значит  вы  ничего  не
выяснили.
   - Нет, в самом деле ничего.
   - Ясно, - кивнула она.
   - Не могли бы вы рассказать нам, что произошло в то  утро,  когда  он
ушел из дома.
   - Просто ушел и  все.  Ничего  необычного.  Ушел  как  обычно,  когда
отправлялся в плавание. Только на этот раз он не явился на судно. -  Она
пожала плечами. - И с тех пор я о нем ничего не знаю. - Она опять пожала
плечами. - Уже почти месяц.
   - Сколько времени вы замужем, миссис Андрович?
   - За Карлом? Шесть месяцев.
   - Вы были замужем до этого? Я хочу спросить, Карл - ваш первый муж?
   - Да. Он мой первый, единственный муж.
   - Где вы встретились?
   - В Атланте. Его  судно  стояло  там  какое-то  время.  Вы,  наверно,
знаете. Атланта - портовый город.
   - Значит вы познакомились в Атланте шесть месяцев назад?
   - Точнее, семь месяцев назад.
   - И поженились?
   - Да.
   - Откуда ваш муж родом?
   - Отсюда, из этого города. - После небольшой паузы она спросила:
   - Вам здесь нравится?
   - Вы имеете в виду город?
   - Да, он вам нравится?
   - Видите ли, я здесь родился и вырос, - объяснил  Карелла.  -  Думаю,
поэтому мне здесь нравится.
   - Мне - нет, - категорично заявила она.
   - Ну, в этом  нет  ничего  необычного.  Это  и  заставляет  некоторых
переезжать с места  на  место,  -  заметил  он  с  улыбкой.  Но,  увидев
выражение ее лица, быстро убрал свою улыбку.
   - Да, - согласилась она. - В таких случаях  люди  ищут  другое  место
жительства. Я говорила Карлу, что мне здесь не нравится, и я хочу уехать
обратно в Атланту. Но он родился и вырос здесь. - Она в раздумье  пожала
плечами. - Наверное, трудно уезжать оттуда, где ты родился и  вырос.  Но
он так часто бывает в плавании. Мне  приходится  слишком  много  времени
быть  предоставленной  самой  себе.  Ведь  я  чувствую  себя  совершенно
потерянной на улицах этого города. Хотя Атланта не провинциальный город,
но по сравнению с вашим - это довольно маленький город, который я хорошо
знаю. Здесь я никогда не знаю, как мне попасть туда, куда я хочу.  Стоит
мне отойти три квартала от дома - я уже заблудил