не знаю. Ты имеешь дело с любителем, Стив. Вот почему я тебе  и  советую
не особенно надеяться на игру в кости. Даже если бы в  игре  участвовали
самые  отчаянные  в  городе  подонки,  вряд   ли   кто-нибудь   из   них
воспользовался бы топором.
   Карелла отчего-то встревожился.
   - Что я такого сделал? - спросил Дэнни. - Нарушил все твои планы?
   - Нет, нет. Я скажу тебе, почему мне не по душе  эта  игра  в  кости.
Потому, что это нарушение закона. А значит, все, кто в  ней  участвовал,
нарушители закона. А раз они уже нарушили закон...
   -  Брось,  Стив,  -  сказал  Дэнни.  -  Игра  на  деньги  -  это   не
преступление, а проступок.
   - Пусть так.
   - С чего это игрок в кости  вдруг  возьмется  за  топор?  И  разрубит
кому-то голову? Брось, Стив.
   - Ты в это не веришь? - спросил Карелла.
   Дэнни долго молчал. Потом пожал плечами и сказал:
   - Старая китайская пословица гласит: играть в кости - все  равно  что
содержать  женщину:  никогда  не  получаешь  той  отдачи,   на   которую
надеешься.
   Карелла улыбнулся.
   - Поэтому кто знает? -  продолжал  Дэнни.  -  Может,  кто-то  здорово
проигрался, нашел топор...
   - В кладовой, куда вход с улицы, - подсказал Карелла.
   - И, решив, что Лассер виноват,  что  ему  так  не  повезло,  сказал:
"Прощай, управляющий!" - Дэнни опять пожал плечами. -  Все  может  быть.
Люди сходят с ума из-за игры не меньше,  чем  из-за  женщин.  Но  насчет
того, что это не профессионал, я уверен. Профессионал пустил бы  старику
пулю в голову, легко и просто. Или засадил бы нож  в  спину.  Но  топор?
Довольно мерзкая это штука, топор, а?
   - Послушаешь, о чем говорят?
   - Конечно, и обязательно позвоню, -  ответил  Дэнни.  И  помолчал.  -
Знаешь, я сейчас на мели.
   - И я тоже,  -  сказал  Карелла.  -  Да,  но  у  меня  жизнь,  полная
опасностей.
   - А мне надо купить новый глушитель, - сказал Карелла.
   - Чего?
   - На одну из наших машин.
   - Да? Разве ты лично платишь за это?
   - Из все тех же денег на карманные расходы.
   - Откуда взялись эти карманные расходы? - спросил Дэнни. - Что, город
не в силах платить вам как следует, что ли?
   - Мы торгуем наркотиками на стороне, - ответил Карелла.
   - Ладно, я тебе верю, - сказал Дэнни.
   - Когда ты мне позвонишь?
   - Как только что-нибудь узнаю. Послушай, Стив, я не шучу, я  в  самом
деле на мели. Я мог бы кое-кого использовать...
   - Дэнни, если я услышу от тебя что-нибудь толковое, я тоже постараюсь
чего-нибудь раздобыть. Я ведь тебя не обманываю. Сейчас у меня в кармане
пусто.
   - О господи, - простонал Дэнни, - середина января,  а  выпить  не  на
что. Кто захочет работать на полицию в таких условиях?  -  Усмехнувшись,
он огляделся, быстро, но крепко пожал Карелле руку и сказал:  -  Я  тебе
позвоню.
   Карелла смотрел ему вслед, пока он, прихрамывая, шел по улице.  Потом
засунул руки в карманы и  прошел  целых  пятнадцать  кварталов  до  того
места, где оставил свою машину.
   V
   Если ты полицейский, то про взяточничество тебе известно все.
   Известно, что, если кто-то берет, значит, это старший из  патрульных,
который потом делится со своими  напарниками  по  смене.  Тебе  об  этом
известно также потому, что ничто так не ухудшает  отношение  к  полиции,
как огромное число полицейских с протянутой  рукой.  А  когда  протянуто
чересчур много рук, вымогатель вдруг путается, и тогда в один прекрасный
день у дежурного сержанта раздается звонок и голос произносит:  "Я  хочу
поговорить с детективом".
   Однако сержант Ральф Кори вовсе не собирался беседовать с детективом.
   Утром  в  понедельник  он  был  готов   приступить   к   пятидневному
патрулированию в смене с восьми утра до  четырех  дня,  после  чего  ему
предстоял отдых в течение пятидесяти шести часов, а затем в  воскресенье
снова работа, только теперь уже в смену  с  двенадцати  ночи  до  восьми
утра. Следующая смена была с четырех дня до  двенадцати  ночи,  а  потом
снова с восьми утра до четырех дня.
   Полицейский участок - это небольшое войско. Но даже в большом  войске
с сержантом шутить не положено. А Кори был не только сержантом и старшим
по смене,  но  и  старшим  среди  двенадцати  сержантов  в  участке,  за
исключением Дэйва Мэрчисона. Однако Мэрчисона  можно  было  не  считать,
потому что он не был в патрульной службе,  а  сидел  за  коммутатором  и
проводил перед сменой поверку.
   Поэтому  сержант  Кори  слыл  очень  важной   персоной,   пользовался
известностью - словом, был человеком, с которым не следовало вольничать.
   Была одна только беда.
   Стив Карелла обошел его по службе.
   Стив Карелла был в этом небольшом  войске,  которое  называлось  87-м
полицейским участком, детективом второй степени, что выше, чем  сержант.
На целых две ступени. Даже если бы Карелле  нравился  Кори,  он  бы  все
равно его обошел. А поскольку он ему не нравился, то  обошел  он  его  с
удовольствием. Кори  был  рослым  и  краснорожим,  каким  обычно  рисуют
омерзительного и ничтожного полицейского, что в данном случае  полностью
соответствовало истине. Он в самом деле был омерзительным  ничтожеством,
а сержантом сделался только потому, что по чистой случайности подстрелил
убегавшего грабителя банка. Его револьвер сам по себе  выстрелил,  когда
он вытащил его из кобуры, пуля  попала  грабителю  в  левую  ногу,  Кори
получил благодарность и звание сержанта, чуть не став детективом третьей
степени.
   Карелле он не нравился в 1947 году, не нравился и теперь,  но,  когда
Кори вошел к  ним  в  отдел,  Карелла  приветливо  улыбнулся  и  сказав:
"Садись, Ральф. Хочешь курить?" - подвинул к нему пачку сигарет, а  Кори
наблюдал за ним и думал, чего этому итальяшке нужно.
   Карелла отнюдь не собирался ему это сказать, во всяком случае,  пока.
Карелла хотел знать, почему Кори и словом не обмолвился  о  том,  что  у
него на участке идет игра в кости на деньги, особенно  сейчас,  когда  в
пятницу был убит человек, под присмотром которого и в  подвале  которого
до того, как он стал покойником, шла игра. Если Кори  не  знал  об  этой
игре, то Карелле было интересно, как же это получилось, что он о ней  не
знал? А если знал, то почему ничего не сказал? Но пока Карелла  сидел  и
улыбался Кори и с наслаждением  курил  вместе  с  ним,  как  это  делают
полицейские на телеэкране.
   - В чем дело, Стив? - спросил Кори.
   - Я хотел бы, чтобы ты мне кое в чем помог, - ответил Карелла.
   Кори удалось подавить вздох облегчения, он улыбнулся  и,  затянувшись
"Честерфилдом" с длинным мундштуком, сказал:
   - Буду рад помочь, чем могу. В чем проблема?
   - Один из моих приятелей нуждается в деньгах, - сказал Карелла.
   Кори, который только собирался вновь затянуться  сигаретой,  замер  и
быстро  поднял  глаза,  встретившись  со  взглядом  Кареллы,   сидевшего
напротив. Человек нечестный,  он  тотчас  разгадал,  что  Карелла  ведет
какую-то игру. "Приятель" Кареллы, который нуждается в деньгах,  не  кто
иной, как  сам  Карелла.  А  когда  полицейский  говорит  тебе,  что  он
нуждается в деньгах, значит, он хочет кусок  пирога,  не  то  без  конца
начнет жаловаться на тебя капитану за нарушение порядка.
   - Сколько ему нужно? - спросил Кори, что означало: сколько ты  хочешь
получить, чтобы обо всем забыть?
   - Он очень нуждается, - на полном серьезе объяснил Карелла.
   Это оказалось хуже, чем Кори ожидал. Карелла,  по-видимому,  намекал,
что хотел бы получить больший кусок, чем обычно полагается детективу.  У
детективов бывает свой небольшой бизнес, в который патрульные обычно  не
вмешиваются, и наоборот.
   - На что же рассчитывает твой приятель? - спросил Кори.
   - Я бы сам ему помог, - сказал Карелла, - только не знаю как.
   - Я тебя не совсем понимаю, - сказал озадаченный Кори.
   - У тебя больше связей, - сказал Карелла.
   - Каких связей? - не понял Кори.
   - Мой приятель интересуется действиями, - сказал Карелла.
   - О чем ты говоришь? - спросил Кори и вдруг прищурился: - О дамочках,
что ли?
   -Нет.
   - Я тебя не понимаю, Стив.
   Кори вовсе не прикидывался глупым. Он просто не мог  понять,  что  от
него требуется. Он явился сюда в отдел,  ожидая  получить,  одному  богу
известно за что, нахлобучку от Кареллы, и вдруг сообразил,  что  Карелла
хочет лишь часть прибранного им к рукам. Это совсем его не удивило, хотя
в участке было известно, что Карелла  -  человек  честный  и  взяток  не
берет. Кори на своем веку встречал таких полицейских, которые не  брали.
Но потом, когда он знакомился с ними поближе, выяснялось, что и они тоже
брали, как миленькие, но молчали, вот и все.  Поэтому  Кори  решил,  что
Карелла хочет иметь свою долю, против чего Кори  не  возражал,  лишь  бы
процент был не слишком крут. Он начал  было  нервничать,  когда  Карелла
сказал, что очень нуждается в деньгах, решив,  что  предстоит  настоящий
грабеж. Но потом Карелла, видать, умерил свой аппетит и заговорил о том,
что готов сам помочь своему приятелю, из чего Кори решил, что, может,  и
в самом деле существует какой-то приятель. Затем Карелла сказал ему, что
его приятель интересуется действиями, и Кори немедленно снова  пришло  в
голову, что приятель Кареллы - это сам Карелла, как он и думал с  самого
начала. И хочет он, догадался Кори, чтобы Кори втихую познакомил  его  с
одной из проституток,  которые  действовали  на  его  участке.  Но  нет,
Карелла сказал, что речь идет не о женщинах.
   - Кости, - наконец сказал Карелла.  -  Кости.  На  них  можно  быстро
заработать.
   - Понятно, - отозвался Кори.
   - Ага.
   - Значит, речь идет об игре?
   - Ага.
   Наступило молчание. Кори затянулся сигаретой.
   Карелла ждал.
   - Видишь ли, Стив, - наконец заговорил Кори, - я понятия не имею, как
помочь твоему приятелю.
   - Вот как?
   - Да. Извини, пожалуйста.
   - Нехорошо, - заметил Карелла.
   - Я понимаю. Но видишь ли, у меня на участке не играют.
   - Нет? - удивился Карелла.
   - Нет, - подтвердил Кори и снова затянулся. Опять наступило молчание.
   - Плохо дело, - вдруг сказал Карелла, - потому что я надеялся, что ты
знаешь, где играют.
   - Нет, не знаю.
   - Значит, придется мне самому  поискать,  -  ухмыльнулся  Карелла.  -
Придется им как  следует  раскошелиться,  поскольку  я  займусь  этим  в
свободное от работы время.
   - Да, - сказал Кори, - я понимаю, о чем ты говоришь.
   - Ага.
   - Я, конечно, мог бы поспрашивать вокруг. Может, кто-нибудь из  ребят
и знает.
   - Не думаю, что ребята знают, раз не знаешь ты, Ральф.
   - Не поверишь, но это далеко не всегда так, - сказал Кори.
   - Вот именно.
   - Что?
   - Не поверю, - сказал я.
   - Ладно, - Кори поднялся со стула. - Я поспрашиваю вокруг о том,  что
тебя интересует, Стив.
   - Присядь на минуту, Ральф, -  сказал  Карелла  и  улыбнулся.  -  Еще
сигарету?
   - Нет, спасибо. Я стараюсь курить поменьше.
   - Ральф, - сказал Карелла, - не расскажешь ли мне об игре, что идет в
подвале дома 4111 на Пятой Южной?
   Правильно сделал, что  спросил,  подумал  Карелла.  Лицо  у  Кори  не
изменилось. Не моргнув и глазом, он сидел напротив Кареллы и сверлил его
своими колючими глазами.
   - 4111? - наконец спросил он.
   - Ага.
   - На Пятой Южной?
   - Ага.
   - Не думаю, что мне известна игра, о которой  ты  говоришь,  Стив.  -
Кори выглядел искрение заинтересованным. - Там что, играют в карты?
   - Нет. В кости, - ответил Карелла.
   - Придется разузнать. Это ведь как раз на моем участке, знаешь?
   - Да, знаю. Сядь, Ральф, мы еще не закончили.
   - Я думал...
   - Да. Сядь. - Карелла снова  улыбнулся.  -  Ральф,  человек,  который
заправлял этой игрой, кончил тем, что ему раскроили топором голову.  Его
звали Джордж Лассер, он был управляющим  в  том  доме.  Ты  знаешь  его,
Ральф?
   - Конечно.
   - Я считаю, что между игрой и его смертью может  существовать  связь,
Ральф.
   - Да?
   - Да. Таким образом, это уже не просто игра. Это игра, из-за  которой
произошло убийство.
   - Возможно. Если, конечно, такая связь существует.
   - Ральф, если такая связь существует и если окажется, что  кто-то  из
наших полицейских умышленно утаивал информацию об игре  в  подвале  дома
4111, где был убит  человек,  это  может  оказаться  довольно  серьезным
обстоятельством, Ральф.
   - Вероятно.
   - Ты знал про эту игру, Ральф?
   - Нет.
   - Ральф?
   -Да?
   - Мы ведь все равно узнаем.
   - Стив?
   -Да?
   - Я слишком давно хожу в полицейских, поэтому не старайся взять  меня
на понт. - Кори улыбнулся.  -  Старик,  который  заправлял  этой  игрой,
мертв.  Если  я  и  брал  за  эту  игру,  Стив,  я  говорю  "если",   то
единственный, кто это знал, был тот, кто заправлял игрой,  верно?  А  он
умер, Стив. Его зарубили топором. Поэтому кого ты пытаешься обмануть?
   - Не нравишься ты мне, Кори, - сказал Карелла.
   - Я это знаю.
   - Ты мне не понравился с той минуты, когда я впервые тебя увидел.
   - Это мне тоже известно.
   - Если ты связан с этим...
   - Я не связан.
   - Если ты связан с этим делом, Кори, если ты  будешь  затруднять  мне
работу, если ты помешаешь расследованию...
   - Я ничего не знаю про игру в кости, - сказал Кори.
   - Если ты знаешь и если мне об этом станет известно,  я  тебя  крепко
прижму, Кори. Ты будешь выглядеть совсем по-другому.
   - Спасибо, что предупредил, - сказал Кори.
   - А теперь убирайся отсюда ко всем чертям!
   - Великий  детектив!  -  усмехнулся  Кори  и  вышел  из  комнаты.  Он
улыбался. Но на душе у него было тревожно.
   Обитателям дома в трущобах абсолютно наплевать, способны  полицейские
раскрыть преступление или нет. Честно  говоря,  если  кому-нибудь  вдруг
пришло бы в голову провести среди жильцов такого дома в любое время года
социологическое исследование, то, скорее всего, было бы обнаружено,  что
девяносто девять процентов отнюдь не возражали бы, чтобы все полицейские
тут  же  отправились  на  тот  свет.  Возможно,  только  апрель  был  бы
исключением. В апреле тепло, веет ароматный ветерок, и  люди  по-братски
относятся друг к другу и даже к полицейским. В апреле  обитатели  трущоб
способны пожелать, чтобы все полицейские  попали  под  автобус  -  пусть
получат увечье, но останутся живы.
   Стоял январь.
   У Коттона Хоуза было полно дел.
   Начать с того, что какой-то человек не пустил его в подвал.
   Этого человека он до сих пор ни разу не видел. Это был не человек,  а
великан, лет шестидесяти от роду, с европейским акцентом,  но  из  какой
страны,  Хоуз  определить  не  сумел.  Он  стоял  на  верхней  ступеньке
лестницы, ведущей в подвал, и  хотел  знать,  что,  черт  побери,  Хоузу
нужно. В нем проглядывало какое-то удивительное  совершенство:  огромная
голова с буйной гривой рыжеватых волос, нос картошкой,  большие  голубые
глаза, четко очерченные  скулы  и  твердая  складка  губ,  толстая  шея,
широкие плечи и грудь, мускулистые руки и громадные кисти, даже  голубой
свитер  с  высоким  горлом  под  украшенным  медными  кнопками   голубым
комбинезоном - все казалось изваянным кем-то, обладающим  необыкновенной
соразмерностью.
   - Я из полиции, - сказал Хоуз. - Мне нужно еще раз осмотреть подвал.
   - Предъявите ваше удостоверение, - потребовал человек.
   - А кто вы такой? - заинтересовался Хоуз.
   - Меня зовут Джон Айверсон. Я управляющий соседним 4113 домом.
   - А что вы делаете здесь, если управляете там?
   - Мистер Готлиб, владелец дома, попросил меня помочь здесь,  пока  не
подыщет кого-нибудь на место Джорджа.
   - Помочь в чем?
   - Приглядеть за топкой, вытащить утром на улицу мусорные баки. То  же
самое, что я  делаю  у  себя.  -  Айверсон  помолчал.  -Предъявите  ваше
удостоверение.
   Хоуз показал Айверсону свое удостоверение.
   - Я проведу в доме почти целый день,  мистер  Айверсон,  -сказал  он.
-Часть времени здесь, в подвале, а часть - опрашивая жильцов.
   - Пожалуйста, - отозвался Айверсон с таким видом, будто  давал  Хоузу
разрешение остаться.
   Хоуз ничего не сказал и спустился в подвал.  Айверсон  последовал  за
ним.
   - Пора проверить, как горит  огонь,  -  почти  весело  объявил  он  и
подошел к черной чугунной печи, которая находилась в  углу  подвала.  Он
заглянул в топку, взял лопату, что была прислонена к бункеру с углем,  и
лезвием лопаты открыл дверцу. Он бросил в топку с десяток лопат с углем,
лопатой же захлопнул дверцу, прислонил лопату к стене и сам встал рядом.
Хоуз следил за его действиями с другой половины подвала.
   - Если у вас есть какие-нибудь дела, можете идти, - сказал он.
   - У меня никаких дел нет, - отозвался Айверсон.
   - Я было решил, что вы, может,  хотите  вернуться  к  себе  в  дом  и
проверить там топку.
   - Я сделал это перед тем, как пришел сюда, - сказал Айверсон.
   - Понятно. Что ж... - пожал плечами Хоуз. - А это что?
   - Верстак Джорджа.
   - Что он на нем делал?
   - Да всякую всячину, - ответил Айверсон. Хоуз  осмотрел  верстак.  На
нем лежал сломанный стул, а рядом почти законченная  стремянка,  которой
предстояло,  повидимому,  заменить  старую.  Над  верстаком  висели  три
покрытые пылью полки, битком набитые банками  и  коробками  с  гвоздями,
шурупами, гайками,  отвертками  и  прочим  инструментом.  Хоуз  еще  раз
осмотрел полки. Нет, пыль была не всюду, как ему  показалось  с  первого
взгляда. На средней полке пыли не было.
   - Кто-нибудь был здесь после пятницы? - спросил он у Айверсона.
   - По-моему, нет. Сюда  бы  никого  и  не  пустили.  Здесь  все  время
фотографировали.
   - Кто фотографировал?
   - Полиция.
   - Понятно, - отозвался  Хоуз.  -  А  сегодня  утром  сюда  кто-нибудь
спускался?
   - Из полиции никто.
   - А жильцы?
   - Жильцы все время сюда заходят, - сказал Айверсон. - Тут ведь, как и
у меня в доме, стоит стиральная машина.
   - Где стиральная машина?
   - Вон там. Нет, позади вас.
   Хоуз обернулся и увидел возле стены стиральную машину. Дверца  у  нее
была открыта. Он подошел к ней.
   - Значит, сегодня  утром  сюда  мог  зайти  любой  и  воспользоваться
машиной, правильно? - спросил он.
   - Правильно, - подтвердил Айверсон.
   - Вы кого-нибудь видели?
   - Конечно, многих видел.
   - Кого, например? Можете припомнить?
   - Нет.
   - Постарайтесь.
   - Я не помню, - сказал Айверсон.
   Хоуз еле слышно хмыкнул и вернулся к верстаку.
   - Этот стул чинил Лассер?
   - Не знаю, - ответил Айверсон. - Наверное. Если стул лежит у него  на
верстаке, значит, над ним трудился Лассер.
   Хоуз опять посмотрел на среднюю полку. Ее явно вытерли. Он вытащил из
кармана носовой платок и, держа его в руке, открыл один  из  ящиков  под
верстаком.  В  ящике  были  огрызки  карандашей,  контрольная   линейка,
чертежные кнопки, шланг для прочистки труб,  поломанный  скоросшиватель,
резинки и запыленная пачка печенья. Хоуз  попытался  задвинуть  ящик  на
место, но тот на полпути застрял. Выругавшись, он с силой толкнул его, а
затем, опустившись на четвереньки, полез под верстак посмотреть, что  не
пропускает ящик. Оказалось, что шланг для прочистки  труб  зацепился  за
поперечную балку верстака. Опершись одной рукой о  пол  ближе  к  правой
задней ноге верстака, Хоуз другой рукой  отцепил  шланг  и  засунул  его
поглубже в ящик. Потом вылез из-под верстака, отряхнул брюки и  задвинул
ящик на место.
   - Здесь есть раковина? - спросил он.
   - Вон там, возле стиральной машины, - ответил Айверсон.
   Хоуз отошел от верстака и направился к  раковине  на  противоположной
стене. В полу возле раковины  был  водосток,  прикрытый  решеткой.  Хоуз
встал ногами на решетку, открыл кран и принялся мыть  руки,  намылив  их
куском хозяйственного мыла, лежавшего в раковине.
   - В подвалах всегда грязно, - заметил Айверсон.
   - Ага, - согласился Хоуз.
   Он вытер  руки  собственным  носовым  платком,  поднялся  из  подвала
наверх,  вышел  на  улицу  и  направился  в  кондитерскую  на  углу.  По
телефону-автомату он позвонил в полицию и сказал, что хочет поговорить с
де