том,  как  в  подвале  жилого  дома   нашли
восьмидесятисемилетнего старика с топором в  голове,  слушала  обо  всех
матерях с сыновьями, которых ее муж встретил в тот день на  своем  пути,
слушала про умалишенную миссис Лассер и ее сына, никогда  не  выходящего
из дома, о том, как он опознал труп своего отца только  по  фотографиям,
сделанным  полицией,  о  том,  как  миссис  Лассер  начала   истерически
хохотать, взглянув на фотоснимки покойного мужа с топором  в  голове,  о
том, как Энтони Лассер  сказал,  что  приятелями  его  отца  были  люди,
входившие в общество ветеранов испано-американской  войны  и  называвшие
себя "Счастливыми ребятами". Она слушала глазами, и ее мысли  отражались
у нее на лице.
   Она  задавала  вопросы,  не  двигая  губами,  а  лишь  быстро  шевеля
пальцами.
   Позже, когда обед  был  закончен,  а  посуда  помыта  -к  этому  часу
близнецы уже крепко спали - и Фанни ушла к себе домой, они  поднялись  в
спальню и перестали разговаривать.
   ...4 января была суббота, но полиции что суббота, что вторник  -  все
едино. По правде говоря, даже Рождество ничем не  отличается  от  любого
другого дня в году. Карелла встретился  с  Хоузом  в  половине  девятого
утра, и вместе они отправились в Нью-Эссекс, где надеялись  побеседовать
кое с кем из членов клуба покойного Джорджа  Нелсона  Лассера,  общества
ветеранов   испано-американской   войны,   известного   под    названием
"Счастливые ребята". День стоял такой же бесцветный  и  мрачный,  как  и
накануне. Карелла сидел за рулем видавшего виды полицейского "седана", а
Хоуз, еще не совсем отошедший ото сна, расположился на сиденье рядом.
   - Поздно пришел вчера? - спросил Карелла.
   - Нет, не очень поздно. Мы были в кино.
   - Что смотрели?
   - "Саранчу".
   - Да? Ну и как?
   - Что-то я после этой картины все время чесался, - отозвался Хоуз.  -
Про саранчу, которая поднимает восстание. Против людей.
   - Из-за чего?
   - Хороший вопрос, - хмыкнул Хоуз. - На протяжении всей картины  герою
раз шесть-семь задают именно этот вопрос,  и  каждый  раз  он  отвечает:
"Понятия не имею". Сказать по правде, Стив,  я  тоже  понятия  не  имею.
Саранча заполонила весь свет и ползала по людям без какой-либо  причины.
Правда, глядеть на это было довольно страшно.
   - Решили убить людей, что ли?
   - Да. Есть в фильме и еще одна линия. Не весь же он из саранчи.  Есть
и любовная история. Что-то вроде того.
   - Про кого любовная история?
   - Про девушку, которая дарит герою клетку с двумя сверчками. "Сверчок
на печи", помнишь?
   - Ага, - сказал Карелла.
   - Вот тут они  и  обыгрывают  мысль,  как  у  Диккенса,  что  сверчок
приносит в дом счастье.
   - Очень интересно, - отозвался Карелла.
   - Да, - согласился Хоуз. - Девушка и проделывает вслед за этим  малым
весь путь до провинции Юньнань...
   - До чего?
   - До провинции Юньнань. Это в Китае.
   - А, понятно.
   - Она следует за ним и несет клетку со сверчками,  которую  он  хочет
подарить своей престарелой няне-китаянке. Она очень старая, ее играет та
актриса, знаешь, которая  обычно  играет  старых  русских  аристократок.
Забыл ее фамилию. Поэтому ему и нужны были эти  сверчки.  В  общем,  все
довольно сложно.
   - Да? - переспросил Карелла.
   - Кристина решила, что эти сверчки возглавляют восстание.
   - Восстание саранчи?
   -Да.
   - Может, и так, - не стал протестовать Карелла.
   - Ты думаешь? А как же сверчки разговаривали с саранчой?
   - Не знаю. А как они разговаривают между собой?
   - Они, насколько мне известно,  потирают  передние  щупальца  друг  о
друга.
   - Может, таким же образом они общаются и с саранчой?
   - По-моему, сверчки к восстанию саранчи никакого отношения не  имели,
- сказал Хоуз. - Они потребовались только для того, чтобы заманить ее  в
Китай.
   - А к чему им потребовалось заманивать ее в Китай?
   - Там-то, черт побери, Стив, и собрались полчища  этой  саранчи.  Что
дало возможность показать очень хорошенькую китаяночку,  забыл,  как  ее
зовут, ты  ее  знаешь,  она  играет  во  всех  картинах,  где  требуются
китаянки. Оказалось, что она бывшая приятельница  героя,  учительница  в
католической миссии, на которую саранча нападает  почти  в  самом  конце
картины. И съедает священника.
   - Что? Съедает священника?!
   - Да, - подтвердил Хоуз.
   - Ну и картина!
   - Его, правда, изъеденным  не  показали.  Но  он  был  весь  облеплен
саранчой, которая что-то жевала.
   - Ужас! - отозвался Карелла.
   - Да, - опять подтвердил Хоуз. - Зато было несколько приятных  кадров
крупным планом.
   - Какой именно из девушек?
   - Еще одной. Я о ней не рассказывал. Как ее зовут, я тоже не помню.
   - А героя?
   - Его часто можно видеть по телевизору. Тоже не помню, как его зовут,
- Хоуз помолчал.  -  По  правде  говоря,  главным  героем  картины  была
саранча.
   - Да, - согласился Карелла.
   - Да. Там была одна сцена, в которой  участвовало,  наверное,  восемь
миллионов саранчи. Они заняли весь  экран.  Интересно,  как  им  удалось
снять такую сцену?
   - Наверное, нашли дрессировщика для саранчи, - предположил Карелла.
   - Вполне возможно.
   - Я один раз видел картину под названием "Муравьи", -сказал Карелла.
   - Хорошую?
   - Вполне. Похожа на твою "Саранчу", только в  ней  не  было  девушки,
несущей клетку со сверчками.
   - Не было?
   - Нет.  Там  была  девушка,  но  она  была  репортером  из  газеты  и
занималась расследованием взрыва атомного  реактора  в  каком-то  месте.
Из-за этого взрыва муравьи сделались гигантскими.
   - Больше, чем обычные муравьи?
   - Вот именно.
   - А здесь саранча была обычного размера.  И  никаких  разговоров  про
атомные реакторы.
   - А там были гигантские муравьи, - повторил Карелла.
   - Картина называлась "Муравьи"?
   - Да. "Муравьи".
   - А эта "Саранча", - сказал Хоуз.
   - "Саранча"?
   - Ага.
   Молча они въехали в центр города. Накануне Энтони Лассер  сказал  им,
что "Счастливые ребята"  имеют  обыкновение  проводить  свои  встречи  в
пустующей лавке на Ист-Бонд, но адреса вспомнить не  мог.  Они  медленно
ехали по улице в поисках лавки, над которой, как им тоже  было  сказано,
вывески нет. В середине Трехсотого квартала они обнаружили нечто похожее
на пустующую лавку с окнами, забранными занавесками, и входной дверью из
зеркального стекла. Карелла запарковал машину на другой  стороне  улицы,
опустил предохраняющий от солнечного  света  козырек,  к  которому  было
прикреплено рукописное объявление, уведомляющее полицию Нью-Эссекса, что
на этой старой развалине прибыл по служебному вызову городской детектив,
и затем вместе с Хоузом они направились к заинтересовавшему их объекту.
   Они попытались заглянуть поверх  занавесок,  но  те  висели  чересчур
высоко. Хоуз подошел к двери. Она оказалась запертой.
   - Что будем делать? - спросил он. - Я звонка не вижу, а ты?
   - Я тоже. Стучи по стеклу.
   - Боюсь, разбужу всю округу, - сказал Хоуз.
   - Давай-давай.
   Хоуз постучал по стеклу. Потом  выжидательно  посмотрел  на  Кареллу.
Постучал еще раз. Наконец, взявшись за дверную ручку, затряс дверь. - Не
снимите дверь с петель, - раздался чей-то голос.
   - Ага! - пропел Карелла.
   - Кто там? - спросил голос за дверью.
   - Полиция, - ответил Хоуз.
   - Что вам надо? - спросил голос.
   - Мы хотим поговорить со "Счастливыми ребятами", - ответил Хоуз.
   - Одну минуту, - отозвался голос за дверью.
   - Идиотство какое-то, - только и успел прошептать Хоуз  Карелле,  как
дверь открылась. Человеку, стоявшему в дверях, было,  по  меньшей  мере,
лет девяносто. Он  опирался  на  палку  и  злыми  прищуренными  глазками
всматривался в детективов, с шумом вбирая воздух в  свою  впалую  грудь.
Рот у него подергивался, глаза часто-часто моргали.
   - Предъявите, - приказал он.
   - Предъявить что, сэр? - спросил Карелла.
   - Ваши удостоверения.
   Карелла, открыв бумажник, показал удостоверение. Старик, вглядевшись,
вдруг спросил:
   - Вы не из полиции Нью-Эссекса?
   - Нет, сэр.
   - Я так и подумал, - сказал старик. - Что вам угодно?
   - Вчера убили Джорджа Лассера, - ответил  Карелла.  -  Насколько  нам
известно, он принадлежал к...
   - Что? Что вы сказали?
   - Я сказал, что Джорджа Лассера...
   - Мистер, со старым человеком не следует шутить. - Мы не шутим,  сэр,
- сказал Карелла. - Вчера во второй половине дня Джорджа Лассера убили.
   Стоявший в дверях старик еще несколько секунд молча  переваривал  эту
новость, а потом, кивнув головой, вздохнул и сказал:
   - Меня зовут Питер Мэйли. Входите.
   Лавка была оборудована именно так, как Карелла и  предполагал.  Возле
одной стены расположилась  пузатая  черная  печка,  над  которой  висело
несколько полковых флагов и групповой снимок утомленных в  боях  солдат,
сделанный где-то под Эль-Каней. У противоположной стены  напротив  печки
стоял старый диван,  рядом  несколько  обветшалых  кресел.  В  углу  был
включенный телевизор, который смотрели два каких-то мрачных старика,  не
обративших внимания на вошедших в помещение Хоуза и Кареллу. "Счастливые
ребята", по-видимому, находились в состоянии какого-то сонливого уныния,
присущего только им одним, и больше никому. Более мрачное сборище людей,
чем этот клуб, трудно было себе представить. По явление улыбки на  лице,
подумалось Карелле, наверное, влекло за собой немедленное исключение  из
клуба.
   - Вы "Счастливые ребята"? - спросил он у Мэйли.
   - Да, мы "Счастливые ребята", правильно, -  ответил  Мэйли.  -Вернее,
то, что осталось от нас.
   - И вы действительно знали Джорджа Лассера?
   - Он был с нами еще в ту пору, когда мы  брали  Сибоней,  а  потом  и
Эль-Каней, - сказал Мэйли. - Вон он там на фотографии  вместе  со  всеми
нами. И обратился к старикам, сидящим возле телевизора: - Умер  Джорджи,
ребята. Вчера это случилось.
   Лысый старик в клетчатых жилете и брюках оторвался  от  телевизора  и
спросил:
   - А как он умер, Питер? Мэйли повернулся к Карелле.
   - Как? - спросил он.
   - Его зарубили топором.
   - Кто? - спросил человек в клетчатом.
   - Мы не знаем.
   Второй из сидящих у телевизора, приставив руку  к  уху,  чтобы  лучше
слышать, спросил:
   - Что случилось, Фрэнк?
   - Джорджи умер,  -  ответил  человек  в  клетчатом.  -  Его  зарубили
топором. Они не знают, кто это сделал, Фред.
   - Ты говоришь, Джорджи умер?
   - Да, его зарубили топором. Второй человек кивнул.
   - Хотелось бы, чтобы вы рассказали,  что  вам  известно  про  мистера
Лассера, - попросил Карелла. - Это могло бы помочь нам найти убийцу.
   - Пожалуйста, - ответил старик по имени Фрэнк, и допрос начался.
   Человек,  который  отворил  дверь,  Питер  Мэйли,  был,  по-видимому,
президентом клуба, к настоящему времени насчитывающего трех членов:  его
самого и двух сидящих у телевизора. Эти двое были Фрэнк Остирейч и  Фред
Най. Остирейч был секретарем, а Най - казначеем - все генералы, рядовых,
видимо, не сохранилось. А в апреле 1898 года в клубе было  двадцать  три
рядовых. Или, точнее, двадцать три молодых человека, которым не  было  и
двадцати  либо  двадцать  с  небольшим,   и   все   они   были   членами
развлекательно-спортивного клуба в Нью-Эссексе под названием "Счастливые
ребята". В 1898 году еще не существовало  подростковой  преступности,  и
поэтому термин "развлекательно-спортивный клуб"  вовсе  не  подразумевал
шайку хулиганствующих элементов. Эти "Счастливые ребята" на  самом  деле
были  баскетбольной  и  волейбольной  командами,  и  собирались  они   в
пустующей лавке, в той же самой, что и нынче, на Ист-Бонд-стрит, где  по
пятницам вечерами бывали танцы, а в будни встречи с любимыми девушками.
   Итак, в 1898 году, когда  Соединенные  Штаты  Америки  несли  большие
экономические потери на Кубе из-за революций, партизанского  движения  и
размещенных в городах  гарнизонов  испанских  войск,  когда  Соединенные
Штаты начали завоевывать авторитет в  Западном  полушарии  и  осознавать
значение Кубы для Центральной Америки, где  планировалось  строительство
канала,  одновременно  случилось  два  события:  Уильям  Рандольф  Херст
опубликовал письмо испанского посла в Вашингтоне его приятелю на Кубе, в
котором  автор  письма  в  весьма  нелестных  выражениях   отзывался   о
президенте Мак-Кинли,  и  линейный  корабль  Соединенных  Штатов  "Мэйн"
затонул при входе в Гавану. Общеизвестно, каковы наши отношения с Кубой;
вечно случается  то  одно,  то  другое.  24  апреля  Испания  официально
объявила войну Соединенным Штатам, на что американский конгресс ответил,
что обе страны находятся в состоянии войны еще с 21 апреля.
   "Счастливые ребята" всей группой завербовались в солдаты и  оказались
в числе 17-тысячной армии  под  командованием  У.  С.  Шафтера,  которая
высадилась на Кубе и двинулась маршем на Сантьяго. Если учитывать, что в
развлекательно-спортивном  клубе  было  всего   двадцать   три   молодых
человека, а также то, как плохо были подготовлены и экипированы  войска,
то следует считать чудом, что "Счастливые ребята" все до одного остались
в живых после тяжелых боев под Сибоней и Эль-Каней. Только  один,  Билли
Уинслоу, был ранен. Испанская пуля угодила ему в голень и, засев на  всю
жизнь в тканях ноги, наделила умением предсказать  погоду  на  следующий
день не только в Нью-Эссексе, но и во всей округе.  Это  умение  сделало
его весьма популярным среди представительниц женского пола  и  завоевало
уважение и восхищение Дженис Террил, одной из самых хорошеньких девиц  в
городе, которая, по слухам, позволила ему снять с  себя  нижнюю  юбку  и
прочие дамские причиндалы в задней комнате  все  той  же  лавки  в  один
предсказанный им дождливый день. Через шесть месяцев они поженились.
   По сути дела, из двадцати трех "Счастливых ребят",  которые  пережили
вторжение на Кубу и марш через Сибоней и Эль-Каней, к началу  двадцатого
века двадцать уже были женаты, а трое остальных - в том числе  и  Джордж
Нелсон Лассер - женились вскорости.
   - А каким солдатом он был? - спросил Карелла.
   - Джорджи? Таким же, как  и  мы  все.  Необученным,  молодым,  полным
энергии. Нам повезло, что мы уцелели. - Какое у него было звание?
   - Рядовой первой статьи.
   - После демобилизации он сразу вернулся в Нью-Эссекс?
   -Да.
   - И чем занимался?
   - Всякой всячиной.  Все  пытался  найти  что-нибудь  привлекательное.
Джорджи всегда был честолюбивым малым. По-моему, поэтому он и женился на
Эстель. Это случилось в 1904 году.  В  январе,  между  прочим.  Забавное
совпадение, правда?
   - Что вы имеете в виду? - спросил Хоуз.
   - Да вот видите, - ответил Мэйли, - в январе 1904 года он женился,  а
сейчас опять январь, только шестьдесят лет спустя, и его убили. Ей-богу,
забавно.
   - Питер говорит "забавно" не потому,  что  ему  хочется  смеяться,  -
объяснил Остирейч. - Он хочет сказать, что это странно.
   - Именно, - подтвердил Мэйли. - Я имел в виду - странно.
   - Что общего между честолюбием Джорджа Лассера и его женитьбой на той
женщине, на которой он женился? - спросил Карелла.
   - На Эстель? Она ведь была актрисой.
   - Как ее фамилия?
   - Вэлентайн. Эстель Вэлентайн, - ответил Най. -  Хотя  мне  думается,
что под этой фамилией она только играла на сцене, правда, Питер?
   - Правда, - согласился Мэйли. - Честно говоря, я никогда и не знал ее
настоящей фамилии.
   - Какая-то русская, - вставил Остирейч.  -  Она,  по-моему,  была  из
русской семьи.
   - Вы ее видели? - спросил Най.
   - Да, - ответил Карелла.
   - Значит, вам известно, что она, так сказать, не в себе?
   - С виду вроде... - смешался Карелла.
   - Она совсем малахольная, - сказал Остирейч.
   - Все актрисы тронутые, - заметил Мэйли.
   - Да, но она и актрисой-то приличной никогда  не  была,  -откликнулся
Най. - Хорошие актрисы имеют право быть немного не в себе, хотя я в этом
вовсе не уверен. Что же касается плохих, то у них  нет  на  это  никаких
прав.
   - Тем не менее я никак не пойму, что общего между  женитьбой  Джорджа
Лассера и его честолюбием.
   - Джорджи, наверное, решил, что она сыграет роль в  его  карьере.  Он
познакомился с ней,  когда  она  появилась  в  Нью-Эссексе  в  спектакле
"Джинкс, капитан морской пехоты". Вы про такой слышали?
   - Нет, - ответил Карелла.
   - Вас тогда, наверное, и на свете-то не было, -  сказал  Мэйли.  -  В
1901 году в нем сыграла Этель Барримор. Эстель Вэлентайн было,  конечно,
далеко до Этель Барримор, поверьте мне, но она появилась в Нью-Эссексе в
составе бродячей труппы  где-то  около  Рождества  1903  года  на  сцене
местного театра. Сейчас-то там кинотеатр, все с  тех  пор  переменилось.
Джорджи влюбился в нее с первого взгляда. Она была прехорошенькой, готов
признать. Они поженились... почти сразу.
   - Шестьдесят лет назад, - констатировал Карелла.
   - Верно.
   - А сыну на вид сорок с чем-то, - заметил Карелла.
   - Тони Лассеру? Да, правильно.  Он  родился  поздно.  Они  не  хотели
заводить детей. Эстель все время говорила  о  возвращении  на  сцену,  а
Джорджи был  полон  несбыточных  планов.  Тони  появился,  так  сказать,
неожиданно. И они вовсе не были  рады  его  появлению.  По-моему,  после
этого Эстель и спятила.
   - Одного я не понимаю, - в раздумье сказал Карелла.
   - Что именно?
   - Джордж Лассер был, так сказать, управляющим жилого дома.
   - Правильно, - согласился Мэйли.
   - А вы говорите о  честолюбии,  о  несбыточных  планах,  что  у  него
были...
   - Вот и Эстель не упускала случая, чтобы не попрекнуть его, -  сказал
Остирейч. - Вроде того, что я, мол, из-за  тебя  оставила  сцену  и  что
приобрела взамен? Управляющего домом!
   - Джорджи всегда был бизнесменом, - добавил Най. -В  армии  он  вечно
чем-то торговал: то курами, которых приворовывал на  близлежащей  ферме,
то сувенирными пистолетами или вымпелами. Один раз  даже  проститутками,
которых где-то разыскал, - фыркнул Най.
   - И когда мы вернулись домой, - подхватил Остирейч, -помните?  Он  то
организовывал танцы в клубе республиканцев, то лодочные  гонки.  Джорджи
всегда был полон идей, как бы заработать  лишний  доллар.  Очень  уж  он
хотел разбогатеть.
   - А кончил тем, что стал управляющим домом? - спросил Карелла. - Куда
же девались все его честолюбивые устремления?
   - По правде говоря, он был не просто управляющим, - заметил Мэйли.
   - Да? А кем же? - спросил Карелла.
   - Я имею в виду, что он продолжал делать дела.
   - Какие, например?
   - Ну, например, с дровами. Он пилил деревья здесь, в  лесу,  а  потом
вез чурбаки в город на своем грузовике. В городе  у  него  был  какой-то
чернокожий малый, который их  колол,  и  Джорджи  продавал  дрова  своим
жильцам, неплохо зарабатывая на этом.
   - Чем еще он занимался? - спросил Карелла.
   - Видите ли... - начал было Мэйли.
   -Да?
   - Только дровами, больше ничем, - сказал  Мэйли,  взглянув  на  своих
приятелей.
   - Сэр, чем еще занимался Джордж Лассер?
   - Ничем, - ответил Мэйли.
   - Вы сказали, что он хотел разбогатеть.
   - Да, - ответил Мэйли. - Продавая дрова. Он на это здесь рассчитывал.
В  конце  концов,  он  ведь  был  старым  человеком.  Не  всякий  в  его
возрасте...
   - Сэр, - сказал Карелла, - если я правильно вас расслышал, вы сказали
нам, что Джордж Лассер был не просто управляющим, а занимался и  другими
делами. Вы сказали "делами", сэр. Во множественном числе. Так какими  же
еще делами он занимался, помимо своего дровяного бизнеса?
   - Я имел в виду,  что  он  был  управляющим  в  доме.  Управляющим  и
торговал дровами.
   - По-моему, вы что-то скрываете, сэр, - сказал  Карелла,  и  в  лавке
наступила тишина. Карелла ждал.
   - Мы старые люди, - наконец произнес Мэйли.
   - Это мне известно, сэр.
   - Мы старые люди, и нас уже ждет не дождется смерть. Давным-давно  мы
прошли через войну, вместе вернулись в Нью-Эссекс, побывали  на  свадьбе
друг у друга, а когда у нас начали рождаться дети, присутствовали на  их
крестина